Сто лет Григория Чухрая

«За первый мой самостоятельный фильм, “Сорок первый”, меня отдавали под суд. За “Балладу о солдате” исключали из партии, за “Чистое небо” пытались посадить за решетку, за “Трясину” чуть не разогнали руководство студии, а меня хотели лишить права на профессию. Я никому не жаловался, никого не просил о помощи. Я боролся. И так получалось, что многие люди приходили мне на помощь. Мои фильмы получили десятки престижных призов на международных фестивалях, а за “Балладу о солдате” я получил Ленинскую премию. Но сегодня радует меня не это. Меня радует, что снятые 30-40 лет назад, они до сих пор не сходят с экранов. Сотни других фильмов уже давно умерли, а мои еще смотрятся и волнуют зрителя».

Так говорил знаменитый на весь мир советский кинорежиссер Григорий Чухрай. И неслучайно единственный фильм, который он упоминает в этой реплике, именно «Баллада о солдате» — одна из наших главных кинолент о Великой Отечественной войне.

Родился будущий режиссер сто лет назад, 23 мая 1921 г. в городе Мелитополе Таврической губернии (в наши дни — Запорожской), в семье военнослужащего Наума Зиновьевича Рубанова и Клавдии Петровны Чухрай.

Это был тяжелый, голодный период. Когда Грише исполнилось три года, отец из семьи ушел. Воспитывал ребенка отчим Павел Антонович Литвиненко, председатель колхоза. Г. Чухрай в книге «Моя война» писал о детстве: «Первые мои детские воспоминания связаны с коллективизацией. Я помню украинское село, куда мы с мамой приехали “ликвидировать кулака как класс”. Я видел, как каких-то людей выводили из хаты, сажали на возы и увозили неизвестно куда. Кто-то рыдал, кто-то ругался, кто-то вполголоса проклинал Советскую власть. Мне было жаль тех, кто плакал. Но мама говорила, что это необходимо, что эти люди кулаки, мироеды. Я не понимал, что такое мироеды, но верил маме, что они плохие».

В 1935 г. семья переехала в Москву, куда отчим был направлен для обучения в академию Соцземледелия. По окончании учебы отчим с матерью вернулись на Украину, а Григорий остался в столице заканчивать школу.

В 1939 г. его призвали в армию. До начала Великой Отечественной войны он служил в Мариуполе курсантом полковой школы 229-го отдельного батальона связи 134-й стрелковой дивизии. В первый месяц войны был в 60-м запасном пехотном взводе.

В августе 1941-го подал рапорт о желании встать добровольцем в строй воздушно-десантных войск. В первые же дни своих боевых действий Григорий попал в трудную переделку, из которой вышел чудом, его спас сослуживец.

Чухрай вспоминал: «Вдруг в нескольких шагах от себя за стволом дерева я увидел человека. От неожиданности я вздрогнул и выбросил вперед штык винтовки. “Кто такой?”. Вместо ответа человек приложил к губам палец и опасливо оглянулся вглубь леса. Он был небрит, одежда наша, колхозная, на правой ноге кровь. “Сторож”, — подумал я и, устыдившись своего испуга, опустил винтовку и подошел к раненому. “Я тутошный, з колгоспу, — сказал он шепотом по-украински и, указав на свою окровавленную ногу, добавил: — Нэ можу дойты до дому”. Я наклонился, чтобы посмотреть, что у него с ногой. Сильный удар в голову свалил меня с ног. А он навалился на меня и стал душить. Я был неслабый мальчишка и отчаянно боролся: отрывал руки от горла, бил его по лицу, пробовал кричать, но почему-то быстро слабел. А он железной хваткой вцепился мне в горло. Оторвать его руки не хватало сил. Я задыхался, в глазах темнело. И вдруг выстрел. “Все! — промелькнуло в моем мозгу. — Он меня пристрелил!” Но нет. Руки его ослабели, и он повалился на бок. (…) Оказалось, что Бекшинов услышал шум возни, прибежал и, приставив ствол винтовки к диверсанту, выстрелил».

За всю войну Г. Чухрай был ранен четырежды. И неудивительно, ведь в его послужном списке — бои за Сталинград, Южный и Донской фронты, бывал он на 1-м и 3-м Украинском фронтах, участвовал в Словацком национальном восстании. Не раз участвовал в высадке на парашютах в тыл врага. За героизм и заслуги в боях Григорий Чухрай был награжден орденами и медалями.

Режиссерское будущее Чухрая определил такой случай. С тяжелым ранением ноги он был эвакуирован в Харьков, и когда смог самостоятельно держаться на костылях, стал выходить на прогулки. На руинах одного из домов ему попался чудом уцелевший учебник Льва Кулешова «Уроки кинорежиссуры». Книга напомнила о мечте стать режиссером. С тех пор Чухрай хранил этот том как талисман. В студенческие годы он встретится с его автором.

После возвращения в Москву в 1946 г. Григорий подал документы на режиссерский факультет ВГИКА, пытаясь попасть в мастерскую С.И. Юткевича и М.И. Ромма. Отбор к мэтрам был суровый — 70 человек на место. Во время собеседования С. Юткевич спросил у Чухрая: «Вы любите природу?». Григорий ответил: «Люблю. Но главное, по-моему, это человек». Педагог улыбнулся и велел немедленно написать новеллу о связи природы и человека. «Я на момент задумался, — рассказывал Г. Чухрай, — И вдруг вспомнилась мне весна сорок пятого. Тогда неподалеку от границы с Австрией мы наткнулись на засаду.

В рукопашке немец штыком проколол мне бок, пуля пробила грудь, я оказался в госпитале в небольшом венгерском городишке. Когда проходит болевой шок и начинаешь выздоравливать, мир воспринимаешь по-новому. Обостренно. Все вокруг радует и волнует.

Нас вынесли на носилках в сад — весело звенела капель, расцветали ветви на деревьях, чирикали воробьи. У раненого бойца, лежавшего рядом, глаза закрывала толстая повязка. Он ничего не мог видеть. Но, жадно вдыхая утреннюю прохладу, мечтательно повторял: “Как хорошо. Весна”».

Чухрая приняли во ВГИК безоговорочно. Вместе с ним училось много фронтовиков, которые потом скажут веские слова в отечественном кинематографе — В. Басов, С. Бондарчук, С. Ростоцкий, Л. Гайдай, А. Алов и другие.

К годам кинематографических штудий Г. Чухрай уже был женат (вступил в брак, еще будучи на фронте, в 1944 г.), у него родился в 1946 г. сын Павел, который пойдет по стопам отца и станет известным кинорежиссером, сценаристом, актером, оператором, руководителем секции режиссуры Российской Академии кинематографических искусств, народным артистом Российской Федерации; из работ Чухрая-младшего наиболее резонансными станут фильмы «Клетка для канареек» (1983), «Вор» (1997) и «Водитель для Веры» (2004).

Уже во время съемок дипломной работы дали о себе знать фронтовые ранения, и Григорию Наумовичу пришлось спешно лечь в больницу, после выхода из которой выяснилось, что декорации для его работы уже разобраны. А сам режиссер оказался в долгах. Ситуацию спас учитель — знаменитый Ромм, взяв Чухрая ассистентом на съемки фильма «Адмирал Ушаков».

В 1952 г. Григорий принял решение вернуться на Украину, где устроился ассистентом режиссера на Киевскую киностудию (имя А. Довженко она получит через пять лет, в 1957 г.) и довольно быстро занял должность второго режиссера. В Киеве Г. Чухрай поддерживал дружеские отношения с режиссером Марком Донским. Однако, проработав несколько лет, сделал вывод, что перспектив для него в Киеве попросту нет.

В 1955 г. по ходатайству Ромма и Пырьева Г. Чухрай был приглашен на работу в «Мосфильм», где уже в следующем году состоялся самостоятельный дебют молодого режиссера — не забываемый зрителями фильм «Сорок первый» по одноименной повести Бориса Лавренева.

В 1959 г. вышла вторая лента Г. Чухрая — «Баллада о солдате». Чиновники утверждали, что картина провальна, что она «порочит честь Советской армии и напрасно печалит зрителей». Однако в следующем году фильм прогремел на весь мир, получив на кинофестивале в Каннах первую награду — «За исключительные художественные достоинства фильма и мастерство режиссуры». А Ленинскую премию фильм получил в 1961 г.

«Баллада о солдате» имела большой общественный отклик, стала самым титулованным фильмом за всю историю советского кинематографа, собрав более сотни зарубежных призов на крупнейших кинофестивалях. Образ Алеши Скворцова (который дал мощное начало карьере актера Владимира Ивашова) пленил сердца зрителей всего мира и стал высоким образом простого русского солдата.

Известен факт, что знаменитая в будущем голливудская актриса, а тогда 15-летняя девушка Лайза Минелли посмотрела этот фильм 5 раз подряд.

Критика писала: «Создавая фильм, Ежов и Чухрай (авторы сценария — С.М.) выполняли нравственный долг перед своими погибшими сверстниками. Но работа их предназначена для живых. Уведя героя картины с передовых позиций и развертывая основное действие в тылу, авторы поставили Алешу в такие обстоятельства, в каких, пусть не столь обостренно, может оказаться молодой человек и сегодня». «Простой солдат, все движимое и недвижимое которого вещевой мешок и скатка, он оказывается вдруг сказочно, баснословно богат. В нем нуждаются все: и девушка-сирота, едущая невесть куда к тетке, и безногий инвалид, и бабы в родном селе, засыпавшие его вопросами — как там, на фронте. И этот девятнадцатилетний паренек с великолепной щедростью оделяет всех своим временем, своей жизнью. Он раздает себя людям. Это нравственный подвиг. Подвиг в том обычном человеческом, житейском, что порой считается не стоящим внимания. Правы ли были Валентин Ежов и Григорий Чухрай, поднимая эти поступки Алеши на такую высоту? Безусловно. Авторы фильма понимали все значение нравственных истин, которые хотел растоптать фашизм и которые наш народ отстаивал в войне, как и самые высокие идейные ценности. Потому что без этих простых человеческих установлений тоже нельзя жить».

В 1961 г. у режиссера родилась дочь Елена и вышла картина «Чистое небо» — непростая история советского летчика-героя. Критика отметила отличную игру Евгения Урбанского, Нины Дробышевой и Олега Табакова. Ленте была присуждена главная премия Московского кинофестиваля.

Это, конечно, «оттепельная» картина — и по времени выхода, и по духу. В ней ясно читается эта метафора: весна, сильный ледоход, ломающиеся торосы, бегущие под солнцем тающие ручьи. Многослойным оказалось и название фильма — в том числе и в связи с образом летчика, отважно воевавшего, попавшего в плен, освобожденного, лишенного всех наград и регалий, пьющего, а потом удостоенного Золотой Звезды Героя и вернувшегося к профессии.

В своей статье о талантливом актере Е. Урбанском Г. Чухрай писал и о герое, сыгранном актером: «Помню, на репетиции одной из сцен “Чистого неба” кто-то сказал, что слова Алексея Астахова “Я жил и живу для коммунизма” слишком лобовые, их надо убрать. — Но ведь это правда, — возразил я. — Он так жил».

Да, они так и жили, наши отцы и деды: порой в неистовом пафосе коммунистической идеи. Заблуждались? Как и все живые люди. Но это наши предки, и если это ошибки — то наши ошибки, и наша родная, общая, неотменимая, а значит, провиденциальная история.

Следующими картинами Г. Чухрая стали «Жили-были старик со старухой» (1965) и «Память (1969) — своего рода поиски новых открытий, эксперименты с новыми стилями. Дальнейшие фильмы выходили со все большим разрывом по времени — «Трясина» (1978), «Жизнь прекрасна» (1980), «Я научу вас мечтать» (1985) — и особой зрительской популярностью не пользовались.

Но деятельность Г. Чухрая заключались не только в съемках собственного кино — с 1966 по 1976 гг. он руководил «Экспериментальной творческой киностудией», подарившей нашим зрителям такие полюбившиеся ленты как «Табор уходит в небо», «Белое солнце пустыни», «Иван Васильевич меняет профессию», «Двенадцать стульев», «Не горюй» и другие.

Г. Чухрай почти два десятилетия был членом художественного совета «Мосфильма». С 1964 г. являлся членом Коллегии Госкино СССР и секретарем Союза кинематографистов СССР.

Скончался Григорий Чухрай 29 октября 2001 г. Похоронен на Ваганьковском кладбище.

На гражданской панихиде, состоявшейся в Центральном Доме кинематографистов, многолетний патриарх отечественной кинорежиссуры Марлен Хуциев сказал с печалью: «Надеюсь, молодые поймут, что им завещано».

Зная фильмы Г. Чухрая, вряд ли кто-то возьмется оспаривать искренность и подлинность его слов: «Оглядываясь назад, я понимаю, что прожил счастливую жизнь. Дело вовсе не в том, что не было в ней тяжелых моментов, трудностей, бед и даже страданий, что я всегда был сыт, одет и доволен собой. Вовсе нет! В моей жизни было много такого, что бывает и у людей, считающих себя глубоко несчастными. Но я не жаловался на свои беды. Я рано понял, что никто мне ничем не обязан. Но в тяжелые минуты многие люди приходили мне на помощь. Я не жаловался на судьбу, не ждал от нее подарков, а она дарила мне и случай выйти из кризиса, и успех, и верных друзей, любовь и минуты счастья. А эпоха была суровая».