Трудности организации демонстраций в Питере 1876-го года
https://img5.eadaily.com/r574x574/o/44f/ce91858a16a859bdac3054e18b678.jpg
Историк Григорий Циденков с юмором о том, как учились протестовать в Российской Империи XIX века.
Как в России опытным путем нащупывали правильную тактику колонны.
Питерская демонстрация 6 декабря 1876 года
30 марта 1876 в Питере прошла знаменитая "Чернешевская демонстрация" – хоронили умершего в предварительном заключении студента Чернышева, арестованного по известному делу "193-х". Собравшуюся революционную хипстоту с полпинка разогнали полицейские и дворники. В организованный хардкор и правильный мордобой российские студенты и нервные интеллигенты умели тогда плохо, вернее никак. Да и в простую организацию не умели – забыли позвать рабочих, за которых, так-то, и пытались рубиться.
Питерские рабочие сами постучались в кружки "землевольцев", нигилистов и прочих народников. Работяги доходчиво объяснили революционным юношам и девочкам, что:
а) демонстрации надо проводить в выходные и праздничные дни, потому что нормальные люди в будни работают;
б) оповещать надо заранее, так как народ вообще-то планирует свои выходные;
в) если предполагается месилово – давайте брать с собой кастеты, арматуру и заводских отморозков.
Чоткие пацаны из будущей "Народной Воли" идею проведения "первой рабочей" демонстрации поддержали, назначили дату – 6 декабря, но революционеры тут же ударились в две крайности и чуть не похерили все дело.
Сначала посчитали, что демонстрация без привязки к какому-либо событию будет непонятна "интеллигенции" и она на нее не пойдет.
Затем посчитали – фиг с ней, с "интеллигенцией", давайте проведем чисто рабочую демонстрацию. Умный уже тогда Плеханов задал правильный вопрос: а сколько ожидается рабочих?
Никто не знал, рабочие сами затруднялись дать ответ.
В итоге нигилисты пошли оповещать "интеллигенцию", землевольцы побежали собирать рабочих.
Назначили место – Казанский собор.
4 декабря провели летучку. Делегаты от рабочих сообщили, что если их соберется хотя бы пара сотен, то демонстрации быть. Тогда же порешили вынести красное знамя. Пошли просчеты – забыли четко согласовать время: просто "утро".
Работяги, в количестве 250 человек, пришли рано утром. Никого из организаторов и "интеллигенции" не увидели, оставили у паперти для наблюдения пацанов, а сами разошлись "греться" по близлежащим трактирам.
Студенты и прочая интеллигенция стали подтягиваться только спустя час. Подходили группами и, не зная что делать дальше, толпились и галдели на паперти.
Тут чуть было все на закончил церковный староста. Он вышел со службы и спросил у молодежи чего ей надо и чего все так орут. Какой-то остряк крикнул, что хотят заказать панихиду.
Староста ответил, что панихиду нельзя – сегодня "царский день", и предложил всем убираться по-хорошему.
Тогда кто-то сообразил заказать молебен. Денег ни у кого не оказалось – заняли у Плеханова трешку.
За всем балаганом наблюдали в отдалении несколько полицейских и жандармов.
Когда староста с плехановской трешкой удалился, решили начинать. Как только начал выступать первый оратор, к нему сразу пошли полицейские. Но тут из трактиров вышли хорошо поддатые рабочие и выпихнули тех из толпы митингующих. Студенты сразу приободрились, все резко осмелели и вытащили красное знамя.
Полицейские тут же начали свистеть в свистки и к площади побежали окрестные дворники и городовые.
Толпа интуитивно сбилась в колонну и пошла по проспекту.
Тогда полицейские с дворниками попытались хватать шедших в задних рядах демонстрантов. Кто-то из рабочих закричал: "стой, наших берут!". Колонна резко развернулась и буквально втоптала полицейских в мостовую. Дворники бросились бежать за собор, в Казанскую улицу.
И здесь сыграли роль водка в организме рабочих и адреналин в крови студентов – толпа, вместо того, чтобы снова сбиться в колонну и идти своим маршрутом, бросилась с победными криками догонять и гасить дворников. Все ряды расстроились, а на отчаянные свистки сбегалось все больше полицейских. На той же Казанской улице разрозненные группы демонстрантов столкнулись с численно превосходящим отрядом подошедших полицейских и дворников. Началось жесточайшее месилово.
Полицейские все прибывали и стали охватывать группы демонстрантов, изолируя их друг от друга, разбивая на небольшие кучки. Те теперь не могли организованно отступить и стали пробиваться "кучками". Несколько таких "кучек" полицейским удалось загасить и уложить фейсами в мостовую. Группы же демонстрантов, вооруженных арматурой и кастетами, успешно отбивались и смогли вырваться из окружения, раскроив немало голов оппонентам. Особо выделялся здоровенный темноволосый студент, которому работяги дали отлитый в мастерской кастет – он шел в центе группы и обрушивал свои огромные кулаки на головы полицейских и дворников, когда те хватали его товарищей. Опознать его полиция потом не смогла и вместо него, много позднее, арестовали похожего на него Боголюбова, который и близко к демонстрации не был.
Зато удалось схватить знаменосца – молодого рабочего Потапова. Его сначала несла на руках группа рослых и суровых рабочих, которые кусками арматуры разбивали щщи набегавшим полицейским и медленно, стройно, как Старая Гвардия Наполеона, отступали по Невскому сквозь бушующую массовую драку. На углу Большой Садовой кто-то из полицейского начальства сообразил от них отстать. Воспользовавшись затишьем, Потапов выбежал из толпы и юркнул в проезжавшую конку. Полицейские тут же срисовали маневр, конку за углом тормознули, Потапова вытряхнули и упаковали.
Так как полиция тоже была не готова к такому деятельному и суровому отпору, то арестовать удалось всего три десятка демонстрантов, загашенных на улице. Из рабочих попались только десять человек, остальные – студенты и интеллигенция. Потапову впаяли монастырское покаяние. Все рабочие отделались легкими наказаниями, а интеллигенцию прессанули по полной – пятеро отправились на каторгу, остальные поехали в ссылку.
Правильную тактику колонн у нас освоят только к началу ХХ века. Доведут же тактику до совершенства немцы к 1920-м годам.
https://d-clarence.livejournal.com/412873.html – цинк
Историк Григорий Циденков с юмором о том, как учились протестовать в Российской Империи XIX века.
Как в России опытным путем нащупывали правильную тактику колонны.
Питерская демонстрация 6 декабря 1876 года
30 марта 1876 в Питере прошла знаменитая "Чернешевская демонстрация" – хоронили умершего в предварительном заключении студента Чернышева, арестованного по известному делу "193-х". Собравшуюся революционную хипстоту с полпинка разогнали полицейские и дворники. В организованный хардкор и правильный мордобой российские студенты и нервные интеллигенты умели тогда плохо, вернее никак. Да и в простую организацию не умели – забыли позвать рабочих, за которых, так-то, и пытались рубиться.
Питерские рабочие сами постучались в кружки "землевольцев", нигилистов и прочих народников. Работяги доходчиво объяснили революционным юношам и девочкам, что:
а) демонстрации надо проводить в выходные и праздничные дни, потому что нормальные люди в будни работают;
б) оповещать надо заранее, так как народ вообще-то планирует свои выходные;
в) если предполагается месилово – давайте брать с собой кастеты, арматуру и заводских отморозков.
Чоткие пацаны из будущей "Народной Воли" идею проведения "первой рабочей" демонстрации поддержали, назначили дату – 6 декабря, но революционеры тут же ударились в две крайности и чуть не похерили все дело.
Сначала посчитали, что демонстрация без привязки к какому-либо событию будет непонятна "интеллигенции" и она на нее не пойдет.
Затем посчитали – фиг с ней, с "интеллигенцией", давайте проведем чисто рабочую демонстрацию. Умный уже тогда Плеханов задал правильный вопрос: а сколько ожидается рабочих?
Никто не знал, рабочие сами затруднялись дать ответ.
В итоге нигилисты пошли оповещать "интеллигенцию", землевольцы побежали собирать рабочих.
Назначили место – Казанский собор.
4 декабря провели летучку. Делегаты от рабочих сообщили, что если их соберется хотя бы пара сотен, то демонстрации быть. Тогда же порешили вынести красное знамя. Пошли просчеты – забыли четко согласовать время: просто "утро".
Работяги, в количестве 250 человек, пришли рано утром. Никого из организаторов и "интеллигенции" не увидели, оставили у паперти для наблюдения пацанов, а сами разошлись "греться" по близлежащим трактирам.
Студенты и прочая интеллигенция стали подтягиваться только спустя час. Подходили группами и, не зная что делать дальше, толпились и галдели на паперти.
Тут чуть было все на закончил церковный староста. Он вышел со службы и спросил у молодежи чего ей надо и чего все так орут. Какой-то остряк крикнул, что хотят заказать панихиду.
Староста ответил, что панихиду нельзя – сегодня "царский день", и предложил всем убираться по-хорошему.
Тогда кто-то сообразил заказать молебен. Денег ни у кого не оказалось – заняли у Плеханова трешку.
За всем балаганом наблюдали в отдалении несколько полицейских и жандармов.
Когда староста с плехановской трешкой удалился, решили начинать. Как только начал выступать первый оратор, к нему сразу пошли полицейские. Но тут из трактиров вышли хорошо поддатые рабочие и выпихнули тех из толпы митингующих. Студенты сразу приободрились, все резко осмелели и вытащили красное знамя.
Полицейские тут же начали свистеть в свистки и к площади побежали окрестные дворники и городовые.
Толпа интуитивно сбилась в колонну и пошла по проспекту.
Тогда полицейские с дворниками попытались хватать шедших в задних рядах демонстрантов. Кто-то из рабочих закричал: "стой, наших берут!". Колонна резко развернулась и буквально втоптала полицейских в мостовую. Дворники бросились бежать за собор, в Казанскую улицу.
И здесь сыграли роль водка в организме рабочих и адреналин в крови студентов – толпа, вместо того, чтобы снова сбиться в колонну и идти своим маршрутом, бросилась с победными криками догонять и гасить дворников. Все ряды расстроились, а на отчаянные свистки сбегалось все больше полицейских. На той же Казанской улице разрозненные группы демонстрантов столкнулись с численно превосходящим отрядом подошедших полицейских и дворников. Началось жесточайшее месилово.
Полицейские все прибывали и стали охватывать группы демонстрантов, изолируя их друг от друга, разбивая на небольшие кучки. Те теперь не могли организованно отступить и стали пробиваться "кучками". Несколько таких "кучек" полицейским удалось загасить и уложить фейсами в мостовую. Группы же демонстрантов, вооруженных арматурой и кастетами, успешно отбивались и смогли вырваться из окружения, раскроив немало голов оппонентам. Особо выделялся здоровенный темноволосый студент, которому работяги дали отлитый в мастерской кастет – он шел в центе группы и обрушивал свои огромные кулаки на головы полицейских и дворников, когда те хватали его товарищей. Опознать его полиция потом не смогла и вместо него, много позднее, арестовали похожего на него Боголюбова, который и близко к демонстрации не был.
Зато удалось схватить знаменосца – молодого рабочего Потапова. Его сначала несла на руках группа рослых и суровых рабочих, которые кусками арматуры разбивали щщи набегавшим полицейским и медленно, стройно, как Старая Гвардия Наполеона, отступали по Невскому сквозь бушующую массовую драку. На углу Большой Садовой кто-то из полицейского начальства сообразил от них отстать. Воспользовавшись затишьем, Потапов выбежал из толпы и юркнул в проезжавшую конку. Полицейские тут же срисовали маневр, конку за углом тормознули, Потапова вытряхнули и упаковали.
Так как полиция тоже была не готова к такому деятельному и суровому отпору, то арестовать удалось всего три десятка демонстрантов, загашенных на улице. Из рабочих попались только десять человек, остальные – студенты и интеллигенция. Потапову впаяли монастырское покаяние. Все рабочие отделались легкими наказаниями, а интеллигенцию прессанули по полной – пятеро отправились на каторгу, остальные поехали в ссылку.
Правильную тактику колонн у нас освоят только к началу ХХ века. Доведут же тактику до совершенства немцы к 1920-м годам.
https://d-clarence.livejournal.com/412873.html – цинк
Сейчас разогнать эту толпу и пересадить активистов плёвое дело