Богачи надеются, что выживут в элитных убежищах, если наступит конец света

Некоторые из богатейших людей США – из Кремниевой долины, Нью-Йорка, и так далее – готовятся к краху цивилизации.

На фото: вооружённый охранник стоит у входа в жилой комплекс «Кондоминиум выживания» [Survival Condo Project], бывшей стартовой шахты к северу от Вичита, Канзас, превращённой в люксовые апартаменты для людей, беспокоящихся о близком крахе цивилизации.

Стив Хафман, 33-летний сооснователь и директор проекта Reddit стоимостью в $600 млн, был близоруким до ноября 2015 года, когда он организовал себе лазерную операцию на глазах. Сделал это он не для удобства или улучшения внешнего вида, а по причине, о которой он предпочитает не распространяться: он надеется, что это улучшит его шансы на выживание в катаклизме, природном или произошедшем по вине людей. «Если наступит конец света – и даже если не конец света, а просто случится беда – достать контактные линзы или очки будет нереально проблемно, – признался он мне недавно. – А без них мне каюк».

Хафман, живущий в Сан-Франциско, обладатель больших голубых глаз, густых волос песочного цвета и ауры неутомимого любопытства. В Виргинском университете он участвовал в конкурсах бальных танцев, и взломал веб-сайт своего соседа в качестве прикола. Его волнует не определённая угроза – землетрясение в Сан-Андреас, эпидемия, грязная бомба – а её последствия, «временный коллапс правительства и его структур», как он говорит. «У меня есть пара мотоциклов, у меня есть много оружия и патронов. Еда. С этим я могу продержаться в своём доме некоторое время».

Субкультура выживальщиков [survivalism], готовящихся к краху цивилизации, вызывает в воображении определённые образы: живущий в глуши человек с шапочкой из фольги, истерик с запасами бобов, религиозный фанатик. Но в последние годы тема выживания после апокалипсиса просочилась и в более богатые дома, укоренилась в Кремниевой долине и Нью-Йорке, среди директоров технологических компаний, управляющих хедж-фондами, и другими представителями этого класса.

Прошлой весной, когда подготовка к выборам президента обнажила проблемы классового расслоения США, Антонио Гарсия Мартинез [Antonio García Martínez], 40-летний бывший менеджер продуктов в Facebook, живущий в Сан-Франциско, купил пять акров леса на острове на Тихоокеанском северо-западе [территория США между Тихим океаном и Скалистыми горами – прим. перев.], завёз туда генераторы, солнечные панели и тысячи патронов. «Когда общество отказывается от мифа прочных основ, оно сползает в хаос», – рассказал он мне. Автор «Обезьян хаоса», язвительных мемуаров жизни Кремниевой долины, Карсия Мартинез искал убежище, расположенное далеко от городов, но не полностью изолированное. «Другие люди считают, что один человек может противостоять толпе кочевников, – говорит он. – Нет, для этого нужно организовывать народное ополчение. Очень много потребуется для того, чтобы пережить апокалипсис». И когда он начал делиться своими планами со своими соседями по поводу его плана с «небольшим островом», они и сами раскрылись перед ним, начав описывать их собственные приготовления. «Думаю, что люди, достаточно тесно связанные с рычагами, на самом деле управляющими обществом, понимают, что мы сейчас катаемся по очень тонкому культурному льду».

В приватных группах на Facebook богатые выживальщики обмениваются советами по противогазам, бункерам и безопасным в плане изменения климата местам. Один из них, глава инвестиционной фирмы, рассказал мне: «У меня всегда под рукой заправленный вертолёт, и есть подземный бункер с фильтрацией воздуха». Он говорит, что его приготовления, возможно, относят его к экстремалам среди выживальщиков. Но добавил: «Многие мои друзья приобретают оружие, мотоциклы, золотые монеты. Это не такая уж редкая тема».

Тим Чен [Tim Chang], 44-летний управляющий директор венчурного фонда Mayfield Fund, рассказал мне: «Таких как мы в Долине много. Мы встречаемся на специальных обедах, и беседуем о страховочных планах, разрабатываемых разными людьми. Сюда входит целый спектр людей, от тех, кто запасает биткоины и другие криптовалюты, до людей, обзаводящихся дополнительными паспортами и недвижимостью за границей». Он говорит: «Буду откровенен. Я скупаю недвижимость как для организации пассивного дохода, так и для того, чтобы иметь убежище». Они с женой, работающей в сфере технологий, хранят специальные рюкзаки для себя и для их четырёхлетней дочки. «У меня есть такой сценарий страха: О боже, если случится гражданская война или землетрясение, раскалывающее Калифорнию напополам, нам нужно быть готовым к этому».

Когда Марвин Ляо [Marvin Liao], бывший директор Yahoo, а теперь партнёр в венчурном фонде 500 Startups, раздумывал над своими приготовлениями, то решил, что запасов воды и еды недостаточно. «Что, если кто-нибудь придёт и отнимет всё это?» – спросил он меня. Для защиты жены и дочки «у меня нет огнестрельного оружия, но есть куча другого. Я занимался стрельбой из лука».

Для некоторых из них такие вещи – всего лишь «брограммистское» [брограммист – программист-мачо, как противопоставление нёрдам/ботаникам – прим. перев.] развлечение, научная фантастика в реальной жизни. Других людей, как Хафмана, эта тема волнует уже много лет. «С тех пор, как я посмотрел фильм „Столкновение с бездной“ [Deep Impact]». В фильме 1998 года показано, как комета сталкивается с Атлантикой, и как люди пытаются спастись от цунами. «Все пытаются выбраться и застревают в пробках. Так получилось, что это снимали недалеко от моей школы. Каждый раз, когда я ехал по тому участки дороги, я думал, что мне нужен мотоцикл, потому что все остальные просто попадут в беду».

Хафман часто посещает ежегодный фестиваль Burning Man в пустыне Невада, где художники общаются с влиятельными людьми. Ему понравился один из принципов фестиваля, «радикальное самообеспечение», который, с его точки зрения, значит «рад помочь другим, но не хочу, чтобы мне требовалась помощь». Выживальщики, или, как они любят называть себя, «подготовщики» [preppers], переиначили FEMA, Федеральное агентство по управлению в чрезвычайных ситуациях [Federal Emergency Management Agency] в «Foolishly Expecting Meaningful Aid» – т.е. «глупое ожидание осмысленной помощи». Хафман рассчитал, что в случае катастрофы он будет искать некие группы людей: «Общение с людьми, это вещь хорошая. Также у меня есть такое эгоистичное представление о себе, как о хорошем лидере. Думаю, что буду главным, или хотя бы не рабом, когда настанет время».

С годами Хафмана всё больше заботила политическая стабильность Америки и риск возникновения крупномасштабных волнений. Он говорит: «Коллапс каких-нибудь государственных организаций, потеря контроля над морскими перевозками – такие вещи». Подготовщики называют такой сценарий W.R.O.L., «without rule of law» – без власти закона. Хафман пришёл к мысли о том, что современная жизнь зиждется на хрупких договорённостях. «Думаю, что мы все в какой-то мере принимаем на веру то, что наша страна функционирует, наша валюта имеет ценность, в мирную передачу власти – и что все эти вещи, ценные для нас, работают потому, что мы в них верим. И я верю в их отказоустойчивость, и мы уже много чего пережили, но очевидно, что нам предстоит вынести гораздо больше».

Превращая Reddit, сообщество с тысячами обсуждений, в один из самых посещаемых сайтов мира, Хафман наблюдал, как технологии меняют взаимоотношения людей. Он видел, как соцсети могут увеличивать страх в обществе. «Людям легче паниковать, когда они вместе», – говорит он, отмечая, что «интернет облегчил людям возможность быть вместе», хотя он же и предупреждает людей о рисках. Ранние признаки мирового финансового кризиса появлялись на Reddit задолго до того, как он занял первые страницы газет. «Люди начинали шептаться по поводу ипотек, волноваться о студенческих задолженностях, о долгах в целом. Было много мнений типа „всё это слишком хорошо, чтобы быть правдой“, и „что-то не так“. Конечно, было много и заблуждений, но я думаю, что мы служим неплохим индикатором настроений общества. При крахе веры сначала вы будете замечать трещины именно в соцсетях».

Каким же образом озабоченность апокалипсисом расцвела в Кремниевой долине, месте, известном своей безмерной уверенностью в возможности изменить мир к лучшему?

Эти импульсы не такие уж и противоречивые. Технология даёт вам возможность представлять очень разные варианты будущего, как сказал мне Рой Бахат, глава венчурного фонда Bloomberg Beta. «Когда вы этим занимаетесь, то часто скатываетесь до очень сильной экстраполяции, приводящей вас либо в утопию, либо в антиутопию», – говорит он. Это может вдохновить вас к радикальному оптимизму – например, к крионике, при помощи которой люди при смерти замораживают свои тела в надежде, что в будущем наука сможет их оживить – или же к безрадостным сценарями. Тим Чен, венчурный инвестор, хранящий мешки для выживания, сказал мне: «Моё сознание колеблется между оптимизмом и абсолютным ужасом».

В последние годы выживальщики всё чаще пробиваются в мейнстримовую культуру. В 2012 года National Geographic Channel запустил реалити-шоу «Подготовщики к судному дню» [Doomsday Preppers], в котором американцы готовятся к тому, что они обозначают, как S.H.T.F. (дерьмо попадает в вентилятор [shit hits the fan]). Премьеру смотрело более 4 млн человек, а к концу первого сезона это было самое популярное шоу в истории канала. Опрос, заказанный каналом, показал, что 40% американцев верят, что сбор запасов на чёрный день и устройство бункера – это лучшее вложение денег, чем 401(k) [наиболее популярный накопительный пенсионный счёт частной пенсионной системы в США]. В онлайне обсуждения подготовщиков разнятся от фамильярных «подготовка к гражданским беспорядкам для мамочек» до жёстких "как выжить, питаясь сосной".

Переизбрание Обамы благоприятно сказалось на индустрии подготовщиков. Консерваторы, обвинявшие Обаму в нагнетании расизма, ограничении оружия и увеличении госдолга, закупались замороженным творогом и бефстроганов, рекламируемыми такими комментаторами, как Глен Бек и Шон Ханити. Сеть ярмарок товаров для «подготовки» привлекало посетителей уроками по сшиванию ран (с практикой на свиных ножках) и фотосессиями со звёздами реалити-шоу про выживание «Голые и испуганные» [Naked and Afraid].

http://img12.nnm.me/2/0/1/b/4/6cb4d87a7868b12dbac5e700b5e.jpg

Гостиная в апартаментах Survival Condo Project

В Кремниевой долине волновались по другому поводу. В то время, как Хафман следил на Reddit за приближением финансового кризиса, Джастин Кан начал встречать первых выживальщиков среди своих знакомых. Кан соосновал Twitch, игровую сеть, купленную затем Amazon почти за миллиард долларов. «Некоторые из моих друзей говорят: 'Крах общества неминуем, запасайтесь едой'», – говорит он. «Я пытался, но в результате у меня есть только пару мешков риса и пять банок помидоров. При возникновении реальных трудностей мы бы умерли». Я спросил Кана, что общего у его друзей-подготовщиков. «Много денег и ресурсов,- ответил он. – О чём мне нужно беспокоиться и к чему готовиться? Это что-то вроде страховки».

Ийшан Вонг [Yishan Wong], один из первых работников Facebook, был директором Reddit с 2012 по 2014. Он тоже сделал себе операцию на глазах из соображений выживаемости, чтобы исключить свою зависимость от, как он говорит, «ненадёжного внешнего аппарата для обеспечения идеального зрения». В письме Вонг ответил мне: «Большинство людей считают, что маловероятные события не произойдут, но технари оценивают риск с математической точки зрения». Он продолжает: «Подготовщики из числа технарей не обязательно расценивают вероятность коллапса как большую. Они считают, что это маловероятно, но очень неприятно, поэтому учитывая наличие у них огромных сумм денег, кажется, что потратить их малую долю на защиту от этого будет логично».

Какое количество богатых американцев на самом деле готовятся к катастрофе? Сложно сказать; многие просто не любят говорить об этом. «Анонимность бесценна», как сказал мне менеджер одного хедж-фонда, отказавшись от интервью. Иногда эта тема всплывает неожиданно. Рейд Хофман, сооснователь LinkedIn и видный инвестор, вспоминает, как рассказал другу, что собирается посетить Новую Зеландию. «О, и ты собираешься за страховкой от апокалипсиса?» – спросил его друг. «А я ему отвечаю: чего?..» — поясняет Хофман. Он обнаружил, что Новая Зеландия – это любимое убежище на случай катаклизмов. «Сказать, что ты покупаешь домик в Новой Зеландии – это типа такой намёк, не требующий комментариев. После этого секретного масонского рукопожатия тебе расскажут о знакомом брокере, продающем старые пусковые шахты, защищённые от ядерных ударов, и о том, что в них, возможно, было бы интересно пожить».

Я попросил Хофмана оценить, какой процент миллиардеров из Кремниевой долины прикупили себе какой-либо «страховки от апокалипсиса», чтобы спрятаться в США или за их пределами. «Я бы сказал, что более 50%, – говорит он, – но это одновременно могут быть специальные домики для каникул. У людей сложная мотивация, и думаю, они просто могут сказать, что они подстелили себе соломки на тот случай, который их пугает». Страхи бывают разные, но многие опасаются, что когда искусственный интеллект отберёт много рабочих мест, волна гнева обрушится на Кремниевую долину, самое крупное в США скопление богатства. «Я слышал об этом от множества людей, – говорит Хофман. – Пойдёт ли страна войной на богачей? Выступит ли против технологических инноваций? Превратится ли это в беспорядки?»

Директор другой крупной технокомпании сообщил мне: «Мы пока ещё не дошли до момента, когда инсайдеры индустрии прямо начнут спрашивать друг друга, какие у кого есть планы на случай апокалипсиса. Но я думаю, что логически это рационально и достаточно консервативно». Он отметил слабые точки, обнаруженные кибератакой «русских хакеров» на демократическую партию, а также крупным взломом 21 октября, выведшим из строя интернет в Северной Америке и западной Европе. «Запасы еды зависят от GPS, логистики, прогнозов погоды, – говорит он, – а эти системы зависят от интернета, а тот от DNS. Умножьте один фактор риска на другой, на третий, и т.п., учитывая, что существуют риски, вам неизвестные, и спросите себя: Каковы шансы на то, что всё это развалится в ближайшие десять лет?». Или наоборот, «каковы шансы на то, что это будет работать ещё лет 50?»

Один из индикаторов распространения культуры выживальщиков – то, что некоторые уже протестуют против неё. Макс Левчин, основатель PayPal и Affirm, сказал мне: «Это одна из тех вещей, что мне очень не нравятся в Кремниевой долине: ощущение того, что мы какие-то гиганты, обладающие превосходством, способные изменить мир, и, что нас надо пощадить, даже если мы сами и будем во всём виноваты».

Левчин считает, что подготовка к выживанию – это моральный просчёт, и предпочитает пресекать такие дискуссии. «Я спрашиваю человека: 'Значит, ты беспокоишься по поводу того, что тебя поднимут на вилы. Сколько денег ты пожертвовал на местный приют для бездомных?' Большинство думает об этом из-за разницы в доходах людей. Все остальные страхи, по моему мнению, искусственные». Он считает, что пришло время инвестировать в решение проблем, а не в попытки побега. «Сейчас мы находимся в благоприятной точке экономики. Когда всё полетит к чертям, у многих людей дела пойдут очень плохо. И чего вы ждёте от них?»

На другом краю страны в финансовых кругах разворачиваются схожие неловкие дискуссии. Роберт Дагер работал лоббистом в финансовой индустрии, а в 1993-м стал партнёром международного хедж-фонда Tudor Investment Corporation. Проработав 17 лет, он уволился и занялся благотворительностью и инвестициями. «У любого человека в этом сообществе есть знакомые, опасающиеся того, что Америка катится в нечто вроде русской революции», – рассказал он мне недавно.

Дагер видел два варианта действий, вызванных таким страхом. «Людям понятно, что единственной реальной реакцией должна быть попытка исправить проблему, – говорит он. – Поэтому многие из них выделают деньги на благие дела». Однако они же инвестируют и в пути бегства. Он вспоминает один ужин в Нью-Йорке после 9/11 и схолпывания пузыря доткомов. «Группа мультимиллионеров и парочка миллиардеров прорабатывала сценарии конца США, делясь друг с другом своими планами. Большинство заправили бы самолёты и увезли бы свои семьи в ранчо на западе или в других странах». Один из гостей скептически отнёсся к этому. «Он наклонился вперёд и спросил, 'А семью пилота вы тоже увезёте? А технический персонал? Если революционеры будут ломиться к вам в двери, скольких своих знакомых вы увезёте с собой?' Вопросы продолжались. И в итоге большинство согласились, что не смогут сбежать».

Волнения в кругах элиты существуют во всех политических лагерях. Даже финансисты, поддерживающие Трампа, и надеющиеся, что он урежет налоги и ограничения, волнуются из-за того, что его мятежная кампания будто бы подстегнула коллапс уважения к установившимся институтам власти. Дагер говорит: «СМИ испытывают нападки. Интересно, а не падёт ли следом за ними судебная система? Перейдём ли мы от подложных новостей к подложным доказательствам? Для людей, чьё существование зависит от контрактов, обеспеченных правовыми санкциями, это вопрос жизни и смерти».

Роберт Джонсон видит в разговорах его коллег о бегстве симптомы более глубокого кризиса. В 59 лет у Джонсона взъерошенная серебряная шевелюра и мягкое, покровительственное отношение к людям. У него дипломы по электротехнике и экономике в MIT, степень доктора наук по экономике в Принстоне, и до того, как стать финансистом, он работал в конгрессе. Он стал управляющим директором в хедж-фонде Soros Fund Management. В 2009 году, во время последствий кризиса, его назначили главой исследовательского центра Институт нового экономического мышления.

Недавно, когда я встречался с ним в его офисе на Парк-авеню [на этой улице расположена самая дорогая в мире недвижимость – прим. перев.], он описывал себя как случайного знатока общественных волнений. Он вырос в пригороде Детройта, Гросс-поинт парке. Его отец работал доктором, и Роберт наблюдал, как поколение отца испытывало упадок Детройта. «В Нью-Йорке происходит примерно та же песня, – говорит он. – Это мои друзья. Я жил в Бель Хэвен, в Гринвиче в штате Коннектикут. Луи Бэкон, Пол Тюдор Джонс и Рэй Далио», – управляющие хедж-фонда, – «находились не далее, чем в пяти метрах от меня. Я за свою карьеру разговаривал со многими. И всё больше и больше людей говорили мне: 'Тебе нужен частный самолёт. Тебе нужно убедиться, что о семье пилота также позаботятся. Им тоже нужно быть на этом самолёте' ».

К январю 2015 года Джонсон бил тревогу: напряжения в обществе, вызванные неравными доходами, становились настолько явными, что богатейшие люди мира начинали заботиться о собственной защите. На мировом экономическом форуме в Давосе Джонсон рассказывал аудитории: «Мне знакомы управляющие хедж-фондами всего мира, покупающие посадочные полосы и фермы в местах типа Новой Зеландии, потому что им кажется, что им нужен план бегства».

Джонсону хотелось бы, чтобы богатеи прониклись бы духом открытости к изменению правил игры, среди которых могут быть, к примеру, более агрессивные налоги на наследство. «Двадцать пять управляющих хедж-фондов зарабатывают больше, чем все воспитатели детсадов в США», – говорит он. «И быть одним из этих двадцати пяти не очень приятно. Я думаю, что у них повышается чувствительность». Разрыв увеличивается. В декабре национальное бюро экономических исследований опубликовало анализ, где было указано, что половина взрослых в США «полностью отрезана от экономического роста, идущего с 1970 годов». Примерно 117 миллионов человек в среднем зарабатывает столько же, сколько в 1980-х, а средний доход людей из верхнего процента почти утроился. Авторы исследования отмечают, что этот разрыв сравним с разрывом между средним доходом людей в США и в Конго.

Джонсон говорит: «Если бы распределение доходов было бы ровнее, и гораздо больше денег шло на бесплатные школы, парки и зоны отдыха, искусство и здравоохранение, это грандиозно умиротворило бы сообщество. Мы расшатали ситуацию».

С угасанием общественных институтов озабоченность элиты служит индикатором затруднительного положения страны. «Почему люди, которым завидуют за наличие у них власти, так сильно боятся?» – спрашивает Джонсон. – «Как это характеризует нашу систему? Это очень странно. По сути, именно люди, лучше всех умеющие гадать на кофейной гуще – те, у кого больше всего ресурсов, поскольку они именно так и зарабатывали деньги – сейчас готовятся к тому, чтобы дёрнуть за кольцо и спрыгнуть с самолёта».

Прохладным ноябрьским вечером я взял прокатную машину в Вичита, Канзасе, и поехал на север от города в косых лучах солнца, через пригороды и дальше, мимо последнего супермаркета, туда, где горизонт сливается с сельскохозяйственными угодьями. Через пару часов, не доезжая до Конкордии, я повернул на запад, по грунтовке между кукурузными и соевыми полями, и петлял в темноте, пока фары не высветили большие металлические ворота. Охранник в камуфляже держал в руках полуавтоматическое ружьё.

Он пропустил меня через ворота, и в темноте я мог видеть контуры обширного бетонного купола с чуть приоткрытой металлической толстой защитной дверью. Меня встретил Ларри Хол, директор проекта Survival Condo Project, пятнадцатиэтажных люксовых апартаментов, построенных в подземной пусковой шахте. Здесь с 1961 по 1965 содержалась ядерная боеголовка, а затем её списали. На месте, построенном для отражения советской угрозы, Хол построил защиту против ужасов новой эры. «Для сверхбогатых людей это реальное расслабление, – говорит он. – Они могут приезжать сюда, зная, что снаружи стоит вооружённый охранник. Дети могут бегать повсюду».

Хол придумал свой проект лет 10 назад, прочитав, что правительство вновь занялось инвестированием в планирование на случай катастроф, чего не было со времён холодной войны. Во время событий 11 сентября администрация Буша запустила план «непрерывности правительства», перевезла некоторых чиновников вертолётами и автобусами в укреплённые места, но после многих лет простаивания оказалось, что компьютеры и другое оборудование в бункерах устарели. Буш приказал вновь заняться планами по поддержанию непрерывности, и FEMA запустила ежегодные учения для чиновников. Во время самого последнего, Eagle Horizon, проходила симуляция ураганов, импровизированных ядерных бомб, землетрясений и кибернападений.

«И я подумал, „секундочку, а что такого известно правительству, что неизвестно нам?“. В 2008 он заплатил $300 000 за пусковую шахту и закончил строительство к декабрю 2012 года, стоившее ему почти $20 млн. Он создал 12 частных апартаментов. Квартиры, занимавшие весь этаж, стоили по $3 млн, квартиры на полэтажа – половину этой стоимости. Он говорит, что продал все, за исключением одной, которую оставил для себя.

У большинства подготовщиков нет никаких бункеров. Укреплённые убежища дороги и сложны в постройке. Пусковую шахту строили военные инженеры, и она должна выдержать ядерный взрыв. Система жизнеобеспечения может поддерживать до 75 человек. Там достаточно еды и топлива для пяти лет автономного проживания. А если выращивать тилапию в аквариумах и овощи в гидропонных садах под специальными лампами и использовать возобновляемую энергию, то, по словам Хола, продержаться можно сколько угодно. В случае кризиса бронированные машины Pit-Bull VX подберут всех владельцев апартаментов в радиусе до 400 миль. Обладатели частных самолётов смогут приземлиться в Салине, примерно в 30 милях оттуда. По мнению Хола, тяжелее всего военным инженерам пришлось с выбором места. „Им нужно было место выше уровня моря, подходящее по сейсмологии, и на приемлемом расстоянии от населённых пунктов“, – говорит он.

Холу уже под шестьдесят, он обладатель большой грудной клетки и говорливого темперамента. Он изучал бизнес и компьютеры во Флоридском технологическом институте, и затем работал с сетями и датацентрами в Northrop Grumman, Harris Corporation и других фирмах, обслуживающих военные контракты. Сейчас он ездит между пусковой шахтой в Канзасе и домом в пригороде Денвера, где его жена, помощник юриста, живёт с их двенадцатилетним сыном.

Хол провёл меня через гараж, вниз по рампе и в гостиную, с каменным камином, столовой и кухней. Помещение напоминало домик в горах без окон: бильярд, приборы из нержавейки, кожаные диваны. Для увеличения доступного пространства Хол заимствовал идеи из дизайна круизных кораблей. Нас сопровождал Марк Меноски, инженер, отвечающий за ежедневную работу комплекса. Пока они готовили ужин – стейк, жареная картошка и салат – Хол рассказал, что самая трудная часть проекта – поддержка жизни под землёй. Он изучал, как избегать депрессии (добавить света), избегать появления клик (осуществлять ротацию домашних обязанностей) и симулировать жизнь наверху. На стенах установлены светодиодные „окна“, показывающие видео, передаваемое с прерии наверху. Жильцы могут переключаться на хвойный лес или другие пейзажи. Одной жительнице Нью-Йорка хотелось видеть Центральный парк. „Все сезоны, и днём, и ночью, – говорит Меноски. – Ей нужны были звуки, такси и гудки автомобилей“.

Некоторые выживальщики критиковали Хола за создание убежища для богатых и угрожали захватить бункер в случае кризиса. Хол отметает такие возможности. „В это место можно отправить сколько угодно пуль“. При необходимости охранники ответят огнём. „У нас тут есть и пост для снайпера“.
Недавно я говорил по телефону с Тайлером Аленом, девелопером из Лэйк Мэри, Флорида. Он рассказал, что купил одну из квартир Хола за $3 млн. Ален сказал, что опасается „социальных конфликтов“ и попыток правительства обмануть общество. Он подозревает, что вирус эбола намеренно пустили в страну, чтобы ослабить популяцию. Когда я спросил, как его друзья реагируют на его идеи, он ответил: „Чаще всего естественная реакция – это смех, поскольку это их пугает“. Но, добавляет он, „моя убедительность резко возросла. Десять лет назад такое развитие событий казалось безумием: социальные волнения, культурное разделение страны, расовая травля, распространение ненависти“. Я спросил, как он собирается в случае кризиса добираться из Флориды в Канзас. „Если в Майами взорвётся грязная бомба, все разойдутся по домам и будут собираться в барах, чтобы приклеиться к телевизору. У вас будет 48 часов на то, чтобы убраться отсюда“.

Аллен рассказал мне, что, по его мнению, такое принятие мер предосторожности клеймят зря. „Если вы президент и едете в Кэмп-Дэвид [загородная резиденция президента США с бункером – прим. перев.], то вам вроде и не положена шапочка из фольги. Но если у вас есть средства и вы предпринимаете шаги по защите своей семьи в случае проблем, то на вас её надевают“.

Почему антиутопические настроения появляются только в определённые моменты? Судный день – как пророчество, литературный жанр и бизнес-возможность – не статичен; он развивается вместе с нашими страхами. Самые ранние поселенцы-пуритане видели в американской дикой природе возможности и для апокалипсиса, и для рая. Когда в мае 1780 случился „чёрный день“ и тьма заволокла Новую Англию, фермеры сочли это за катаклизм, возвещающий возвращение Христа. (На самом деле тьма была вызвана ужасными пожарами в Онтарио). Английский писатель Дейвид Герберт Лоренс вынес диагноз этого конкретного заболевания американского ужаса. „Гибель! Гибель! Гибель!“ – писал он в 1923. „Нечто, кажется, шепчет это в самых тёмных деревьях Америки“.

Исторически наше очарование концом света расцветало в моменты политической нестабильности и быстрых технологических изменений. „В конце XIX века появились всяческие утопические романы, и для каждой был свой роман-антиутопия“, рассказал мне Ричард Уайт, историк из Стэнфордского университета. Роман „Взгляд назад, 2000—1887“ Эдварда Беллами, вышедший в 1888 году, описывает социалистический рай 2000 года, и стал сенсацией, породившей „Клубы Беллами“ по всей стране. И наоборот, Джек Лондон в 1908 году опубликовал антиутопию „Железная пята“, в которой Америка находится во власти фашистской олигархии, и „9/10 от 1% населения владеют 70% всех богатств“.

В то время американцы изумлялись техническому прогрессу – участники всемирной ярмарки в 1893 году в Чикаго созерцали новые методы использования электрического света – и одновременно протестовали против низких зарплат, плохих условий труда и жадности корпораций. „Ситуация очень напоминала сегодняшнюю, – говорит Уайт. – Казалось, что политическая система уходит из-под контроля, и неспособна управлять обществом. Был огромный разрыв в богатстве, бурление рабочих классов. Продолжительность жизни сокращалась. Было такое чувство, будто прогресс Америки остановился и всё должно распасться“.

Бизнес-титаны чувствовали себя неуютно. В 1889 году Эндрю Карнеги, на пути к званию самого богатого человека мира, чьё состояние в нынешних ценах превышало $4 млрд, писал о своих опасениях по поводу межклассовой напряжённости. Он критиковал появление „каст“, игнорирующих существование других и не верящих им. Джон Рокфеллер из Standard Oil, первый миллиардер США, ощущал христианскую необходимость делиться долгами. „Новизна ощущения от того, что можно купить всё, что хочешь, вскоре проходит, – писал он в 1909 году, – потому что то, что люди ищут, нельзя купить за деньги“. Карнеги боролся с неграмотностью, создав почти 3000 публичных библиотек. Рокфеллер основал Чикагский университет. Согласно Джоэлу Флейшману, автору „Основателей“, работы, изучавшей американских благотворителей, оба они стремились „изменять системы, из-за которых и появились подобные проблемы“.

Во время Холодной войны Армагеддоном занимались государственные чиновники. Федеральная администрация гражданской защиты, созданная Гарри Труманом, выпускала чёткие инструкции по выживанию при ядерном ударе, например, „Прыгайте в любую удобную канаву“ или „Не теряйте головы“. В 1958 Дуайт Эйзенхауэр начал проект „Греческий остров“, секретного убежища в горах Западной Виргинии, достаточно крупного, чтобы укрыть всех членов Конгресса. Оно было спрятано под курортом Гринбрайер в Уайт-сульфур Спрингс и более 30 лет поддерживало помещения, ожидавшие сенаторов и членов палаты представителей. В наши дни место укрытия конгресса держится в секрете. Существовал секретный план по спасению Геттисбергской речи из Библиотеки конгресса и Декларации независимости из Национальных архивов.

Но в 1961 году Джон Кеннеди призвал всех граждан помогать строительству убежищ, утверждая в телевизионном выступлении, что „Я знаю, что вы не захотите сделать меньшего“. В 1976 году на волне боязни инфляции и эмбарго на экспорт нефти из арабских страны-членов ОАПЕК, Курт Саксон из ультраправых запустил влиятельную газету The Survivor (»Уцелевший"), восхвалявшую забытые навыки пионеров. Саксон утверждал, что придумал термин «survivalist» (выживальщик). В литературе, рассказывавшая об упадке и самозащите, попадались такие произведения, как «Как процветать в грядущие плохие годы» – бестселлер 1979 года, рекомендовавший копить золото в виде крюгеррэндов. Рост подобных настроений, прозванных «doom boom» (шумиха по поводу погибели), продолжился при Рональде Рейгане. Социолог Ричард Митчел мл., почётный профессор Орегонского университета, двенадцать лет изучавший движение выживальщиков, говорит: «Во времена Рейгана я впервые за свою жизнь, а мне семьдесят четыре года, услышал от высших чинов о том, что наше правительство подвело нас, и что групповые институциональные способы решения проблем и понимания общества не работают. Люди говорили, 'Ладно, оно не совершенно. И что мне теперь делать?' ».

http://img11.nnm.me/e/7/0/3/2/6374a6345e430acf4e622a2f3d0.jpg

Кабинет стоматолога в медицинском крыле Survival Condo Project, где также есть больничная койка и операционная. Среди резидентов, по словам Хола, есть два врача и дантист

Это движение подстегнула неуклюжая попытка правительства Джорджа Буша разобраться с последствиями урагана Катрина. Нил Страус, бывший корреспондент Times, описывавший своё превращение в подготовщика в книге «Непредвиденный случай» [Emergency], рассказал мне: «Мы видели Новый Орлеан, и правительство, которому было известно о катастрофе, было неспособно спасти своих граждан». Страус заинтересовался выживанием через год после Катрины, когда один предприниматель, бравший полётные уроки и придумывавший планы побега, познакомил его с группой «миллионеров-подготовщиков». Страус получил гражданство Сент-Китс и Невис, вложился в иностранные валюты и тренировался выживать, имея при себе «только нож и то, что надето».

Сегодня, когда Северная Корея проводит ядерные испытания, Хол ждёт роста телефонных звонков по поводу свободных мест в Survival Condo Project. Но он указывает на более глубокий источник запросов. «70% населения не нравится направление, в котором всё движется». После обеда Хол и Меноски повели меня на экскурсию. Комплекс – это высокий цилиндр, напоминающий сердцевину кукурузного початка. На некоторых уровнях расположены апартаменты, на других – общие территории: 25-метровый бассейн, стена для скалолазания, парк для выгуливания животных с искусственной травой, классная комната, оборудованная компьютерами Mac, спортзал, кинотеатр, библиотека. Было ощущение компактности, но без клаустрофобии. Мы посетили оружейную комнату, заполненную оружием и патронами на случай атаки людей снаружи, и пустую комнату с туалетом. «Мы можем запирать здесь людей, чтобы дать им успокоиться», – говорит он. Обычно все правила устанавливает ассоциация кондоминиума, и может проводить голосования для их улучшения. В кризисных ситуациях каждый взрослый обязан будет работать 4 часа в день, и ему нельзя будет уйти без разрешения. «Вход и выход контролируются, и управляется советом директоров», – говорит он.

В медицинском крыле есть больничная койка, операционный стол и стул дантиста. Среди резидентов, по словам Хола, есть два врача и дантист. На этаж выше находится хранилище еды, пока ещё не завершённое. Он надеется, что после заполнения всё будет выглядеть, как миниатюрная версия супермаркета Whole Foods, но пока что там в основном хранятся консервы.

Мы остановились в апартаментах. Трёхметровые потолки, газовые плиты, газовый камин. «Клиент хотел, чтобы у него был камин из его родного штата, Коннектикут, поэтому он отправил мне гранит», – говорит Хол. Ещё один владелец, живущий на Бермудах, заказал окраску стен в пастельных островных цветах – оранжевом, зелёном, жёлтом – но обнаружил, что в закрытом помещении они вызывают давящее ощущение. Он прислал своего декоратора для исправления ситуации.

Той ночью я спал в гостевой комнате с домашней барной стойкой со встроенной раковиной и водопроводным краном и симпатичными деревянными шкафами, но без видеоокон. Тишина была зловещей, мне казалось, будто я сплю в хорошо обставленной подводной лодке.

Следующим утром я встал в восемь, и встретил Хола и Меноски в общем зале, где они пили кофе и смотрели новости о выборах по «Fox & Friends». До выборов оставалось пять дней, и Хол, республиканец, описывал себя как осторожного сторонника Трампа. «Из них двоих я надеюсь, что его бизнес-смекалка будет преобладать над пугающими качествами». Наблюдая за дебатами Трампа и Клинтон, он был удивлён размером и энтузиазмом толпы сторонников Трампа. «Не могу поверить в результаты», – сказал он.

Он считает организацию мэйнстримовых новостей предвзятой и придерживается теорий, которые, как ему известно, кое-кто считает маловероятными. Он считает, что «Конгресс проводит намеренную политику отупления народа». Зачем это нужно Конгрессу? «Им не нужно, чтобы люди были настолько умные, чтобы разбираться в политике», – говорит он. Он сказал, что читал пророчество, согласно которому 40% членов Конгресса будут арестованы из-за участия в схемах "Панамского досье", скандалах с католической церковью и фондом Клинтонов. «Над этим расследованием работали двадцать лет», – говорит он. Я спросил, действительно ли он в это верит. «Сначала, когда ты слышишь такие речи, ты сомневаешься», – говорит он. Но полностью не исключил такого развития событий.

Перед тем, как возвращаться в Вичита, мы остановились рядом с последним проектом Хола – вторым подземным комплексом в пусковой шахте, расположенной в 25 милях от первой. При подъезде стало видно кран, достававший из глубины обломки. В комплексе будет в три раза больше жилых помещений, поскольку гараж переедет в отдельное помещение. Кроме всего прочего, там будет аллея для боулинга, а светодиодные окна размером с двери будут создавать ощущение открытости.

Хол сказал, что он работает над частными бункерами в Айдахо и Техасе, и что две технокомпании попросили его разработать «безопасное здание для дата-центра и убежище для ключевого персонала, на всякий случай». Для удовлетворения спроса он заплатил за возможность купить ещё четыре пусковых шахты.

Если пусковая шахта в Канзасе недостаточно удалённая или уединённая, есть и другие варианты. В первые семь дней после избрания Дональда Трампа 13401 американский гражданин зарегистрировались в службе иммиграции Новой Зеландии – то есть, сделали первый шаг к получению гражданства. Это более чем в 17 раз превышает среднее значение. The New Zealand Herald написало о всплеске под заголовком «Апокалипсис Трампа».

http://img12.nnm.me/d/b/6/4/b/2128354c69c7602fd78a7a6770c.jpg

Тир в Survival Condo Project

о наплыв людей начался задолго до победы Трампа. В первые 10 месяцев 2016 года иностранцы купили более 3600 кв.км. земли в Новой Зеландии, что в 4 раза превышает площадь земли, купленной за тот же период прошлого года. Американцы отстали только от австралийцев. Правительство США не считает граждан, имеющих за границей недвижимость. Так же, как Швейцария когда-то привлекала американцев обещаниями тайны, и Уругвай соблазнял частными банками, так и Новая Зеландия предлагает безопасность и удалённость. За последние шесть лет почти 1000 иностранцев получили тамошнее гражданство по программам для инвесторов, подразумевающим вложения от миллиона долларов.

Джек Мэтьюс, американец, председатель совета директоров в MediaWorks, крупной новозеландской вещательной компании, рассказал мне: «Думаю, что в подсознании людей сидит, что если миру настанет каюк, то Новая Зеландия – это страна первого мира, самодостаточная по энергии, воде, еде. Жизнь станет хуже, но коллапса не будет». Как человек, наблюдающий за политикой США издалека, он говорит: «Разница между Новой Зеландией и США в том, что люди, не согласные друг с другом, тут всё-таки могут общаться. Место тут маленькое, анонимности никакой. Людям надо соблюдать приличия».

Окленд находится в 13 часах лёта от Сан-Франциско. Я прибыл туда в начале декабря, в начале новозеландского лета: голубое небо, температура порядка 24 °C, незначительная влажность. Цепочка островов растягивается на расстояние примерно от Мэйна до Флориды, и её населяет в два раза меньше людей, чем в Нью-Йорке [по численности населения НЗ примерно совпадает с Санкт-Петербургом – прим. перев.].

http://img11.nnm.me/3/7/2/8/0/9847574c4e4d9ede20931f149d2_prev.png

Специально для демонстрации сравнительных размеров я воспользовался сервисом thetruesize.com, где можно перетащить любую страну в любое место Земли. На картинке Новая Зеландия повёрнута почти на 90°.

Овец в стране в семь раз больше, чем людей. В глобальных рейтингах НЗ находится в десятке стран по уровню демократии, чистоты правительства и безопасности. Последний раз терроризм наблюдали там в 1985 году, когда французские шпионы взорвали судно Greenpeace. В недавнем отчёте Всемирного банка НЗ вытеснила Сингапур с первого места в списке наиболее благоприятных для ведения бизнеса стран.

На следующее утро меня забрал из отеля Грэхем Уолл, бодрый агент по продаже недвижимости, специализирующийся на том, что в их профессии называется «персонами с высокой стоимостью активов» (high-net-worth individuals, H.N.W.I.). Уолл, среди клиентов которого есть Питер Тиль, миллиардер и венчурный капиталист, удивился, когда американцы рассказали ему о том, что переезжают из-за удалённости страны. «Мы, киви, раньше рассуждали о „тирании расстояний“, – говорит Уолл в то время, как мы пересекаем город в его кабриолете Mercedes. „Теперь тирания расстояний – это наш лучший актив“.

До моей поездки мне было интересно, побываю ли я ещё в люксовых убежищах. Но Питер Кэмпбел, управляющий директор Triple Star Management, новозеландской строительной компании, рассказал мне, что прибывающие американцы решают, что строить бункеры здесь не имеет смысла. „Зачем строить убежище под своей лужайкой, если ты находишься в тысячах миль от Белого дома“, – говорит он. У американцев другие запросы. „Часто спрашивают посадочную площадку для вертолёта. Можно долететь на своём самолёте в Квинстаун или Ванака, а там пересесть на вертолёт и добраться уже прямо до дома“. Также американцы интересуются стратегическими советами. „А какие части Новой Зеландии дольше всего не затронет повышение уровня моря?“

Растущий интерес к новозеландским домам уже выходит боком. „Кампания против иностранного управления Аотеароа“ (так маори называют Новую Зеландию) выступает против продажи земли иностранцам. В частности, неприятие вызывают американские выживальщики. В обсуждении НЗ на сайте подготовщиков Modern Survivalist один комментатор написал: „Янки, вдолбите себе в башку. Аотеароа НЗ – это вам не убежище на крайний случай“.

Один американский управляющий хедж-фондом – высокий, загорелый, атлетически сложенный – недавно купил два дома в НЗ и получил гражданство. Он согласился рассказать мне о своих мыслях на условиях анонимности. За чашкой кофе он рассказал, что, по его мнению, политические бурления в США, начавшиеся на восточном побережье, продлятся не менее десяти лет. Там будут и расовые трения, и поляризация, и быстро стареющее население. „Страна разделилась на Нью-Йорк, Калифорнию и остальных, сильно отличающихся от этих двух“. Он переживает, что экономика страны сильно пострадает, если в Вашингтоне не найдут денег на финансирование соцстрахования и медицины. „Объявить дефолт по долгам, или напечатать больше денег? Как это скажется на стоимости доллара? Это не проблема следующего года, но пятьдесят лет тоже ждать не придётся“.

Репутация НЗ как точки притяжения антиутопистов так хорошо известна в кругах управляющих хедж-фондами, что он предпочитает дистанцировать себя от предыдущих эмигрантов. Он говорит: „Это уже вышло за пределы кучки неадекватов, боящихся конца света“. Смеётся, и добавляет: „Если только я не один из них“.

Каждый год с 1947-го, Бюллетень учёных-атомщиков, журнал, основанный членами Манхэттенского проекта, собирает группу нобелевских лауреатов и других людей для обновления Часов судного дня – символического индикатора риска гибели цивилизации. В 1991 году, в конце Холодной войны, учёные установили часы на самую безопасную отметку за всё время – 17 минут до „полуночи“.

С тех пор направление их хода было настораживающим. В январе 2016 после увеличения напряжённости между военными силами России и НАТО, и после самого тёплого года в истории Земли, Бюллетень выставил часы на 3 минуты до полуночи – на то же время, что они показывали на пике Холодной войны. В ноябре после избрания Трампа группа снова собралась, чтобы вынести ежегодное решение. Оно было объявлено в конце января – часы передвинули ещё на 30 секунд к полуночи.

Боязнь катастроф – вещь здравая, если она вдохновляет на действия, направленные на их предотвращение. Но увлечение выживанием среди элитариев – это не шаг к урегулированию, это бегство от проблемы. Благотворительность в США в процентах от ВВП всё ещё в три раза выше, чем в ближайшей по этому показателю стране, Соединённом Королевстве. Но к ней уже примешиваются пораженческие настроения, сокращение капиталовложений со стороны самых влиятельных и успешных людей США. Столкнувшись с недостатками американского проекта, институтов и правил, благодаря которым они и получили свою прибыль, некоторые из них позволяют себе размышлять о поражении. Это отчаяние в позолоте.

Как отметил Хафман, наши технологии повысили наше понимание существующих рисков, но одновременно усилили и панические наклонности. Они способствуют наследственным искушениям уйти в изоляцию, отделить себя от оппонентов, закрыться от страхов – вместо того, чтобы идти в атаку на их источник. Джастин Кан, инвестор в области технологий, который подошёл к вопросу накопления запасов еды спустя рукава, вспомнил один телефонный разговор со знакомым из хедж-фонда. „Он рассказывал, что нам надо прикупить земли в Новой Зеландии на всякий случай. Он говорил: 'Каков шанс того, что Трамп окажется фашистским диктатором? Может, и низкий, но ценность готового пути отступления довольно высока' “.

Есть и другие способы переварить беспокойства современности. „Если бы у меня был миллиард, я бы не стала покупать убежище“, – сказала мне Элли Каплан, директор стартапа по цифровым технологиям, связанных со здоровьем, Neurotrack. „Я бы реинвестировала его в гражданское общество и гражданские инновации. Я считаю, что нужно придумать умные способы предотвратить наступление каких-либо неприятностей“. Каплан, работавшая в администрации Билла Клинтона, была шокирована победой Трампа, но говорит, что это укрепило её: „Даже перед лицом самых моих глубоких страхов я говорю: Наш союз сильнее этого“.

Такой взгляд – это вопрос веры. Убеждение в том, что даже выродившиеся политические институты служат лучшим инструментом выражения общей воли, инструментом для регулирования и поддержания нашего хрупкого консенсуса. Верить в это или нет – выбор каждого.

Я позвонил гуру Кремниевой долины, Стюарту Брэнду [Stewart Brand], автору и предпринимателю, которым вдохновлялся Стив Джобс. В 60-х – 70-х его журнал контркультуры и каталог товаров „Whole Earth Catalog“ стал культовым, предлагая смесь из культуры хиппи и советов по технике. (Девиз журнала: „Мы подобны богам, и почему бы не достичь в этом совершенства“). Брэнд рассказал мне, что в 70-х изучал тему выживания, но недолго. „Мне идея 'О боже мой, мир развалится на части!' кажется странной“, – сказал он.

Живя на буксире в Саусалито, в свои 77 лет, Брэнд больше, чем признаками хрупкости мира, впечатляется примерами его гибкости и устойчивости. За последние десять лет мир пережил худший финансовый кризис со времён Великой депрессии, эболу, а Япония сохранилась после цунами и расплавления активной зоны ядерного реактора. Он высматривает риски в эскапизме. Американцы, ограждая себя в небольших сообществах, подвергают риску „большой круг эмпатии“, говорит он, поиск решений общих проблем. „Легко задаваться вопросом, как защитить себя и семью. Более интересный вопрос – а что, если цивилизация сможет продолжить своё развитие, как она уже делала в последние несколько столетий? Что делать, если она будет пыхтеть и дальше?“

Проведя несколько дней в Новой Зеландии я начал понимать, почему человек может решить отстраниться от обоих вопросов. Однажды утром, под лазурным небом Окленда я сел на вертолёт рядом с 39-летним американцем Джимом Рорстафом. После колледжа в Мичигане Рорстаф работал профессиональным гольфистом, а затем в отделах маркетинга люксовых гольф-клубов. Оптимистичный и уверенный в себе, голубоглазый, он переехал в НЗ два с половиной года назад со своей женой и двумя детьми, чтобы продавать недвижимость для H.N.W.I., старающихся „убежать от всех проблем мира“, – говорит он.

Рорстаф, совладелец небольшой брокерской компании Legacy Partners, хотел познакомить меня с Тара Ити, новой стройкой люксовых домов и гольф-клуба, которая нравится в основном американцем. Вертолёт полетел на север вдоль гавани, вдоль берега, через пышные леса и загородные поля. Сверху море казалось мерцающей гладью, на которой ветер создавал гребешки.

Вертолёт сел на лужайке рядом с лунками для гольфа. В новом люксовом клубе будет три тысячи акров дюн и леса, семь миль береговой линии – и всё это всего для 125 хозяйств. Пока мы ездили по местам на Land Rover, он подчёркивал уединённость местности: „Снаружи вы ничего не увидите. Это и для народа лучше, и для нас – такая приватность“.

Мы подъехали к морю, Рорстаф припарковал Land Rover и мы вылезли из него. В своих кожаных мокасинах он зашагал по дюнам и повёл меня вниз, к песку, пока мы не достигли отрезка пляжа, простиравшегося до горизонта, на котором не было видно ни души.

Волны с рёвом разбивались о берег. Он распростёр руки, повернулся и засмеялся. „Мы считаем, что в будущем лучше быть здесь“, – сказал он. Первый раз за много недель, или даже месяцев, я не вспоминал о Трампе. И вообще ни о чём.

Evan Osnos