Здесь русский дух — здесь Русью пахнет

Даже при первом взгляде на слово «русский» бросается в глаза отличие от названий других народов. Француз, американец, китаец, монгол – имена существительные, и только русский – прилагательное. Какой? – Русский!

Значит, русскость – определенное человеческое качество, а не цвет кожи, не разрез глаз или форма черепа. Русским можно стать, приобщившись к нашим целям, русскому государству, культуре и языку. Русские говорят по-русски, могут жить в России или за ее пределами и обладают каким-то трудно уловимым для нас самих – русских – набором качеств, которые резко отличают нас от других народов.

Посмотрите на нашу историю: на наших царей и цариц, писателей и полководцев, тружеников и богомольцев. Ее на равных делали грузины и малороссы, татары и армяне, шведы и прибалты. По крайней мере, мы никогда не отказывали им в праве участвовать в нашей общей судьбе.
https://ic.pics.livejournal.com/ss69100/44650003/2666173/2666173_600.jpg
Шотландец Барклай-де-Толли и грузин Петр Багратион, арапского происхождения Александр Пушкин и датчанин Владимир Даль, святая мученица Елизавета Федоровна и царствующая немка Екатерина II, наш православный святой Пафнутий Боровский и целая плеяда выдающихся греческих просветителей от Кирилла и Мефодия до братьев Лихуд, живописцы и ученые – все их имена золотыми буквами вписаны в нашу историю, хотя по крови они были уроженцами других стран.

Они и многие другие будто бы приобретали специфические качества «русскости», становились русскими: русскими грузинами, русскими шотландцами, русскими татарами и греками. Здесь кроится еще один филологический феномен: слово «обрусел» с трудом переводимо на другие языки. Способность включать в себя, растворять в себе – свойство сильных культур и цивилизаций.

Сами мы считаем себя просто обычными людьми, но иностранцы (чем дальше от России проживают, тем больше) безошибочно распознают необычные свойства загадочной русской души.

«Это народ, который отчаянно жаждет иметь друзей», — писал о русских колумбийский писатель Габриэль Гарсиа Маркес. Он же говорил, что они «выражают радость столь зажигательно, как будто танцуют казачью пляску, готовы отдать последнюю рубаху и, прощаясь с друзьями, плачут настоящими слезами».

О «всечеловечности» русских людей так рассуждал немецкий поэт Генрих Гейне: «Русские уже благодаря размерам своей страны космополиты, или, по крайней мере, на одну шестую космополиты, поскольку Россия занимает почти шестую часть суши всего мира».

«Эти русские как вода, которая наполняет любой сосуд, но не сохраняет форму, ни одного из них», — говорил Зигмунд Фрейд.

Уинстон Черчилль писал более определенно: «Я не могу предсказать вам действия России. Это загадка, завернутая в тайну и помещенная внутрь головоломки».

Отто Бисмарк: «Русских невозможно победить, мы убедились в этом сотни раз… С русскими стоит или играть честно, или вообще не играть».

Эти и многие другие поэтические определения русского объединяет указание на человеческую открытость, широту русской души, детскую наивность и военный героизм, дружелюбие и загадочность, помноженные на континентальные просторы страны.

Вероятно, лучше всего русского человека характеризуют безграничность, широта и неохватность – те же безграничность и неохватность, что свойственны русскому государству, будто бы не чувствующему своих границ и пульсирующему в масштабах континента…

…Русские никогда не понуждали к своей вере и подчинению мечом, что свойственно западной колониальной экспансии. Мы торговали, строили дороги и школы, вовлекали в наше общее дело…



…Мы приходили к равным и вели диалог на равных для совместной жизни в большой семье народов, а не ради завоевания земель и добычи ресурсов в краю чужеродных аборигенов. В советские годы мы совершенно открыто, по-братски, строили плотины и атомные электростанции, мосты и больницы – по сути, помогали в создании собственной инфраструктуры и государственности по всему миру.

С социологической точки зрения русские – это большой народ, открытая культурная общность, а россияне – политическое единство всех российских граждан.

Русские – это большая цивилизационная общность, а россияне – люди с российским паспортом. Это несопоставимые категории. Моноэтническое национальное государство русских мы никогда не строили, потому что во все времена ясно знали, что живем не во имя свое, а для воплощения на земле высших человеческих идеалов и заветов Божиих.

Помимо всечеловеческой любви в нас теплится вера в высшую божественную справедливость, без которой русскому человеку жить совсем невмоготу. Это подмечали многие провидцы и писатели.

Вероятно, ярче других – публицист Сергей Климкович: «Бойтесь разбудить русского. Вы не знаете, чем кончится для вас его пробуждение. Вы можете втоптать его в грязь, смешать с дерьмом, насмехаться, унижать, презирать, оскорблять.

И в тот момент, когда вам покажется, что вы победили русского, уничтожили, ошельмовали на веки вечные, стерли в порошок, вдруг произойдет что-то необыкновенное, удивительное для вас.

Он придёт к вам в дом. Устало опустится на стул, положит на колени автомат и посмотрит вам в глаза. Он будет вонять порохом, кровью, смертью. Но он будет в вашем доме.

И тогда русский задаст вам вопрос: «В чем сила, брат?». И именно в этот момент вы тысячу раз пожалеете, что вы не брат русскому. Потому что брата он простит. А врага – никогда. Французы помнят. Немцы знают…

Русский живет справедливостью. Западный обыватель – лживыми брифингами и лукавыми пресс-конференциями. Пока жива в его сердце справедливость, русский поднимется из грязи, из мрака, из ада. И вы ничего с этим поделать не сможете».

В этом живом чувстве справедливости нет мстительности, реваншизма, зависти или гордыни – только любовь и сострадание к ближним, к брату, у которого отнимают последнюю рубаху. Не к себе, а ко всем униженным и оскорбленным.

Из-за нашей необъятной широты и все наши бытовые неурядицы. Нам скучно, честно сказать, жить только ради прибавления богатства, увеличения ВВП на процент в год или обустройства комфортной жизни. Зачем все это, если государство, вся хозяйственная и политическая система не служат высшим идеалам?

«Широк, слишком широк человек. Я бы сузил», – говорит один из героев Достоевского в «Братьях Карамазовых». Все верно, только этот суженный и сдержанный человек смог бы стать «эффективным», но перестал бы оттого быть русским.

Вероятно, ответ на загадку русскости не в почве или крови, не в родословной или гражданстве. Русский – это русский по духу. Таких, сердцем и душой русских, мы признаем своими вне зависимости от цвета паспорта, фамилии и разреза глаз. Русь и русские – это там, «где русский дух, где Русью пахнет!»