1.6. США как частная матрица, порожденная концептуальной властью

…Всякое общество существует в глобальном историческом процессе, являющемся частным процессом в жизни биосферы Земли. Каждое общество обладает присущей ему культурой. Культура и направленность её развития обусловлены нравственностью людей и их свободной самодисциплиной (и/или отсутствием таковых), что определяет их идеалы и пути их достижения.

https://ic.pics.livejournal.com/ss69100/44650003/2575803/2575803_300.pngВ статье “Липкая власть Америки” У. Расселл показывает, что с самого начала своего существования Соединенные Штаты вели себя как мировая власть.

Проследим это в исторической ретроспективе.

Не всегда имея возможность посылать большой флот и могущественные армии в каждую точку планеты, Соединенные Штаты, тем не менее, постоянно наблюдали за развитием глобальной системы, и американские войска подолгу выполняли функцию интернациональных.

Не всегда имея самую влиятельную в мире экономику, страна всегда вела торговлю в глобальных масштабах, подталкивая мир к экономической интеграции.

Американские идеологические импульсы также были глобальны. Американцы всегда считали, что их религиозные и политические ценности должны преобладать на всём земном шаре.

Исторически сложилось так, что угроза безопасности и интересам торговли вынуждали американцев мыслить глобально. Так, например, британцы пересекли Атлантику, чтобы сжечь Вашингтон, японская авиация взлетела с кораблей-носителей в Тихом океане, чтобы разбомбить Перл-Харбор.

Торговля с Азией и Европой, так же как в пределах Западного полушария, всегда была жизненно важна для американского процветания, поэтому, чтобы обезопасить американскую торговлю, президент США Т. Джефферсон в 1801 г. послал военный флот в Средиземноморье для борьбы с берберийскими пиратами.

Коммодор М. Перри прибыл в Японию в 1850-х гг., чтобы убедиться в том, что с оставшимися в живых членами экипажей затонувших американских китобойных судов, которых выбросило на японских берегах, обращаются прилично.

И, наконец, последние выстрелы в американской Гражданской войне были сделаны с коммерческого рейдера конфедератов, напавшего на торговый флот Союза в отдаленных водах Северного Ледовитого океана.

Возвышение Соединенных Штатов до сверхмощного статуса следовало именно из этого глобального мировоззрения. В ХХ в., в связи с ослаблением и распадом британской империи и торговли, американские высшие чиновники, отвечающие за международную политику, оказались перед тремя возможными выборами: поддержать Британскую империю, игнорировать проблему и позволить остальной части мира заниматься своими делами, или заменить Великобританию и взять на себя грязную работу по наведению мирового порядка.

Между началом Первой мировой войны и началом холодной войны Соединенные Штаты пробовали все три возможности, в конечном итоге заняв место Британии как гироскопа мирового порядка.

Однако американцы заменяли британцев в момент, когда правила игры изменялись навсегда. Соединенные Штаты не могли просто стать другой империей или великой державой, играя с конкурентами и союзниками в старые игры господства. Такое соревнование приводило к войне, а война между великими державами больше не была приемлемой частью международной системы.

Нет, Соединенные Штаты собирались попытаться сделать то, чего никакая другая нация никогда не добивалась, что-то такое, что многие теоретики международных отношений посчитали бы невозможным. Соединенным Штатам нужно было построить систему, которая завершила бы тысячелетнюю историю великих конфликтов, создав структуру власти, которая может обеспечить устойчивый мир во всём мире. Для сравнения, древние Египет, Китай и Рим, действуя каждый в отдельности, достигли этого лишь на региональном уровне.

Задача усложнялась тем, что новый гегемон не имел возможности использовать некоторые из методов, доступных для римлян и других. Сокращение стран и цивилизаций в мире и превращение их в зависимые области было вне военной власти, которую Соединенные Штаты могли пустить в ход. Соединенные Штаты должны были определить новый путь для сосуществования суверенных государств в мире, где существуют оружие массового поражения, острая конкуренция между религиями, гонка вооружений и разные культуры.

В книге “Парадокс американской власти: почему единственная мировая супервласть не может сделать это одна”, изданной в 2002 г., ученый Гарвардского университета Дж.С. Най (младший) обсуждает варианты власти, которые Соединенные Штаты могут использовать, строя свой мировой порядок.

Дж.С. Най сосредоточивается на двух типах власти: жёстком и мягком. В его анализе жёсткая власть – это военная или экономическая мощь, которая принуждает других следовать специфическим курсом. Жесткая власть – это очень практичная и несентиментальная вещь. Американская военная политика, например, следует правилам, которые были бы понятны в Хетском царстве или Римской империи. Действительно, американские вооружённые силы – это организация, командная структура которой больше всего походит на структуру монархий Старого Света – президент, после консультаций издаёт приказы, которым, в свою очередь, повинуются вооруженные силы.

В отличие от этого, мягкая власть – это культурная власть, власть примера, власть идей и идеалов. Работает она более тонко, заставляя других хотеть то, что хочется вам. Мягкая власть поддерживает американский мировой порядок, потому что она побуждает других полюбить американскую систему и поддержать её добровольно.

Понимание Дж.С. Наем сути мягкой власти привлекло существенное внимание и продолжат играть важную роль в американских политических дебатах. Но различие, которое Дж.С. Най предлагает между двумя типами жесткой власти – военной властью и экономической властью, привлекло меньше внимания, чем оно заслуживает.

Традиционную (жесткую) военную власть можно было бы назвать “острой” властью, потому что те, кто сопротивляются ей, будут чувствовать, что штыки двигают и подталкивают их в том направлении, куда они должны пойти. Эта власть – основа американской системы.

(Жесткую) экономическую власть можно воспринимать как “липкую” власть, которая объединяет ряд экономических учреждений и политику, привлекает и заманивает других в американскую ловушку. Вместе с мягкой властью (ценности, идеи, обычаи и политика, заложенные в системе) “острая” и “липкая” власти поддерживают американскую гегемонию и делают это столь искусно и исторически произвольно, что ведомая Соединенными Штатами глобальная система кажется желательной, неизбежной и постоянной.

Конечно, безопасность начинается дома. В США она началась с провозглашения политической доктрины Монро в 1823 г. как идеи провозглашения обеих частей американского континента зоной, закрытой для европейской колонизации.

Из заявления США:

“Сограждане – члены сената и палаты представителей! По предложению Российского императорского правительства, переданного через имеющего постоянную резиденцию в Вашингтоне посланника императора, посланнику Соединенных Штатов в Санкт-Петербурге даны все полномочия и инструкции касательно вступления в дружественные переговоры о взаимных правах и интересах двух государств на северо-западном побережье нашего континента.

…Мы всегда с беспокойством и интересом наблюдали за событиями в этой части земного шара, с которой у нас не только существуют тесные взаимоотношения, но с которой связано наше происхождение. Граждане Соединенных Штатов питают самые дружеские чувства к своим собратьям по ту сторону Атлантического океана, к их свободе и счастью. Мы никогда не принимали участия в войнах европейских держав, касающихся их самих, и это соответствует нашей политике. Мы негодуем по поводу нанесенных нам обид или готовимся к обороне лишь в случае нарушения наших прав либо возникновения угрозы им.

По необходимости мы в гораздо большей степени оказываемся вовлеченными в события, происходящие в нашем полушарии, и выступаем по поводам, которые должны быть очевидны всем хорошо осведомленным и непредубежденным наблюдателям. Политическая система союзных держав существенно отличается в этом смысле от политической системы Америки…

Поэтому в интересах сохранения искренних и дружеских отношений, существующих между Соединенными Штатами и этими государствами, мы обязаны объявить, что должны будем рассматривать попытку с их стороны распространить свою систему на любую часть этого полушария как представляющую опасность нашему миру и безопасности.

Мы не вмешивались и не будем вмешиваться в дела уже существующих колоний или зависимых территорий какого-либо европейского государства. Но что касается правительств стран, провозгласивших и сохраняющих свою независимость, и тех, чью независимость после тщательного изучения и на основе принципов справедливости мы признали, мы не можем рассматривать любое вмешательство европейского государства с целью угнетения этих стран или установления какого-либо контроля над ними иначе, как недружественное проявление по отношению к Соединенным Штатам”.

Как видим, кардинальный принцип американской политики безопасности изначально заключался в том, чтобы держать европейские и азиатские силы за пределами Западного полушария. Не должно было быть никаких интригующих великих государств, никаких межконтинентальных союзов, и по мере того, как Соединенные Штаты становились более сильными, никаких европейских или азиатских военных баз от Мыса Барроу (Аляска) до края Мыса Горн (Чили).

Творцы американской политики безопасности также сосредоточились на мировых морских и воздушных линиях. В мирное время такие трассы жизненно важны для процветания США и его союзников; в военное же время Соединенные Штаты должны управлять морскими и воздушными линиями, чтобы поддержать американских союзников и снабдить военные силы на других континентах. Вспомним, что Великобритания была почти побеждена подводными лодками Германии в Первой и во Второй мировых войнах. Что же касается сегодняшнего мира интегрированных рынков, то любое прерывание торговых потоков на таких трассах стало бы катастрофой.

Наконец (и фатально), Соединенные Штаты считают Ближний Восток сферой жизненных интересов. С точки зрения США, на Ближнем Востоке скрываются две потенциальных опасности.

Во-первых, какая-нибудь внешняя власть типа Советского Союза во время холодной войны может пробовать управлять Ближневосточной нефтью или по крайней мере мешать безопасным поставкам для США и его союзников.

Во-вторых, какая-нибудь одна из стран Ближнего Востока могла бы захватить регион и пробовать сделать то же самое. Египет, Иран и совсем недавно Ирак – все пробовали, и в значительной степени благодаря американской политике все терпели неудачу.

К новым опасностям относятся сегодняшние усилия лидера Аль-Каиды Усамы бин Ладена и его последователей по созданию теократической власти в регионе, которая могла бы управлять нефтяными ресурсами и расширять диктаторскую власть по всему Исламскому миру. За последние 60 лет в этом регионе США уже сталкивались с подобными угрозами.

Обращаясь к этим приоритетам как к части стратегии острой власти Соединенные Штаты поддерживают систему союзов и баз, с намерением обеспечить стабильность в Азии, Европе и на Ближнем Востоке. В целом на конец сентября 2003 г. Соединенные Штаты имели более чем 250 000 военнослужащих, размещенных за пределами их границ (не считая тех, которые участвовали в операции за освобождение жителей Ирака); приблизительно 43% были размещены на территории НАТО и приблизительно 32% – в Японии и Южной Корее.

В дополнение Соединенные Штаты способны перебрасывать существенные силы к этим театрам, а также и к Ближнему Востоку при усилении напряженности в отношениях. Именно это сохраняет их способность управлять морскими трассами и воздушными коридорами, необходимыми для безопасности их передовых баз.

Кроме того, Соединенные Штаты управляют самыми крупными в мире разведывательными организациями и организациями по электронному наблюдению. Американские затраты на разведку, превысившие в 2003 г. 30 млрд дол. США, больше, чем индивидуальные военные бюджеты Саудовской Аравии, Сирии и Северной Кореи.

Со временем американское стратегическое мышление сориентировалось на подавляющее военное превосходство как на самое надёжное основание для национальной безопасности. Отчасти это нужно для усиления собственной безопасности, но отчасти потому, что превосходство может быть важным средством устрашения других.

Установление подавляющего военного превосходства могло бы не только удерживать потенциальных врагов от вооруженного нападения, но также сдерживать их стремления соответствовать американскому усилению. В конечном итоге, как утверждают защитники этой позиции, такая стратегия на много дешевле и безопаснее, чем простое опережение.

Как видно из наших рассуждений, частная матрица Соединенных Штатов Америки вполне управляема концептуальной властью изнутри. Более того, она управляема настолько, что в состоянии оказывать влияние на окружающие ее частные матрицы в меркантильных целях (кормиться за счет других).

Для примера мы взяли Соединенные Штаты Америки как одну из успешно работающих матриц, хотя с таким же успехом можно подвергать анализу Россию, Китай, Японию, многие европейские страны, коалиции государств и т. п.

Все они управляются концептуальной властью, которая на исторически длительных интервалах времени обладает знаниями не только методов управления, но и средств управления людьми и обществом. Осмысленное применение этих средств воздействия на общество позволяет такой власти управлять его возникновением, становлением, функционированием и распадом.

Поговорим об этих средствах более детально. Как правило, авторы статей, содержание которых связано с концептуальной властью, не дают средства воздействия на людей и общество в виде какого-то перечня. Чаще всего они группируются в информативные блоки, которые в последующем кладутся в основу обобщения средств управления (приоритетов власти).

Например:

• информация мировоззренческого характера, методология, осваивая которую люди строят – индивидуально и общественно – свои “стандартные автоматизмы” распознавания и осмысления частных процессов в полноте и целостности Мироздания и определяют в своём восприятии иерархическую упорядоченность их во взаимной вложенности. Она является основой культуры мышления и полноты управленческой деятельности, включая и внутриобщественное полновластие;


• информация летописного, хронологического, характера всех отраслей Культуры и всех отраслей Знания. Она позволяет видеть направленность течения процессов и соотносить друг с другом частные отрасли Культуры в целом и отрасли Знания. При владении сообразным Мирозданию мировоззрением на основе чувства меры она позволяет выявлять частные процессы, воспринимая “хаотичный” поток фактов и явлений в мировоззренческое “сито” – субъективную человеческую меру распознавания;


• информация факто-описательного характера: описание частных процессов и их взаимосвязей – существо информации третьего приоритета, к которому относятся вероучения религиозных культов, светские идеологии, технологии и фактологии всех отраслей науки;


• экономические процессы как средство воздействия, подчиненные чисто информационным средствам воздействия через финансы (деньги), являющиеся предельно обобщённым видом информации экономического характера;


• средства геноцида, поражающие не только живущих, но и последующие поколения, уничтожающие генетически обусловленный потенциал освоения и развития ими культурного наследия предков: ядерный шантаж – угроза применения; алкогольный, табачный и прочий наркотический геноцид, пищевые добавки, все экологические загрязнители, некоторые медикаменты – реальное применение; “генная инженерия” и “биотехнологии” – потенциальная опасность;


• прочие средства воздействия, главным образом силового, – оружие в традиционном понимании этого слова, убивающее и калечащее людей, разрушающее и уничтожающее материально-технические объекты цивилизации, вещественные памятники культуры и носители их духа.

Ярко выраженных разграничений между средствами воздействия нет. Многие из них обладают качествами, которые позволяют исследователям относить их к разным приоритетам при учете доминирующих факторов воздействия, которые могут применяться в качестве средств управления, особенно при локализации и ликвидации явлений (ситуаций), идущих в разрез с концепцией власти.

Внутри одной социальной системы такие наборы называют обобщенными средствами управления. При их применении одной социальной системой по отношению к другой (в условиях разных концепций управления), такие же наборы называют обобщенным оружием (средством ведения войны, поддержки правящего режима или его свержения).

Таким образом, все обобщенные средства управления (войны) распределяются по приоритетам, а приоритеты, в свою очередь, имеют свою иерархию. В литературе и научных публикациях одни авторы определяют шесть приоритетов, другие – 12. Ми не видим в этом принципиальной разницы. В нашей работе мы будем исследовать шесть приоритетов.