Загнать Мамая: как русские полки спасли будущее страны

8 сентября на Куликовом поле, неподалеку от впадения реки Непрядвы в Дон, полки, постоявшие «за веру православную», разбили войско темника Мамая, угрожавшее русским княжествам новым разорительным нашествием. Пожалуй, только две даты из нашей древней истории так врезались в народную память, что их юбилеи и спустя столетия интересуют не только научные круги. Они становятся событиями общественной жизни. Это Крещение Руси и куликовская победа. О ней и вспоминают «Известия» — 640 лет спустя.

Загадки битвы

Великий князь Московский и Владимирский Дмитрий Иванович был выдающимся полководцем и собирателем земель. Незаурядной личностью был и его противник. В ряду именитых деятелей Золотой Орды Мамай занимает особое положение — энергичный политик, военачальник, авантюрист, который, вероятно, мог бы придать своему государству новый импульс развития.

Он не был Чингизидом. Влияния и власти добился вопреки происхождению и благодаря своим несомненным талантам. Хозяином всей Золотой Орды он стать не сумел, но долгие годы оставался самым влиятельным политиком западной части Орды. Влияние его простиралось и на юг, включая Крым. Поводом для войны с великим князем Московским стал отказ Дмитрия выплачивать Мамаю повышенную дань.

До сих пор у нас нет сколько-нибудь точных сведений о масштабах Мамаева побоища, как называли сражение современники. Сам термин «Куликовская битва» принадлежит Николаю Карамзину, который красочно описал победу князя Дмитрия Ивановича, представив последнего почти идеальным правителем и воином.

Военный историк ХХ века Вадим Каргалов оценивал численность русских полков примерно в 150 тыс. человек. Мамай, по его версии, привел на Дон вдвое большее войско. Археологические находки, относящиеся ко времени битвы, не слишком богаты. И, скорее всего, ближе к истине гораздо более скромные оценки масштабов сражения — 40 или 50 тыс. воинов с обеих сторон.

Одним из самых известных сюжетов истории России стал приезд князя Дмитрия Ивановича в Троицкий монастырь к игумену Сергию Радонежскому. Сергий благословил князя и его воинство и даже пополнил его своими иноками. Впрочем, в ранних источниках эта паломническая поездка не упоминается — и возможно, что летописцы добавили этот сюжет, чтобы более эффектно подчеркнуть мысль о защите православия и об объединении православной Руси под властью Москвы.

Удар из засады

Но перейдем к общепринятой версии событий. Князь Дмитрий повел войско к Дону не по кратчайшему пути, а через земли Рязанского княжества — возможно, чтобы пополнить русскую рать представителями этого края, не раз страдавшего от ордынских набегов.

Столь дальний поход русского воинства расценивался современниками как весьма рискованная операция. Но князь понимал, что бить Мамая нужно как можно скорее, пока в их спор не вмешался возможный союзник ордынца великий князь Литовский Ягайло. Кстати, некоторые князья Гедиминовичи, сыновья Ольгерда, участвовали в битве на стороне князя Дмитрия Ивановича. Перейдя на правый берег Дона, русские воины сожгли за собой мосты. Дальше — победа или смерть под развернутым над русскими полками «чермным» (темно-красным) знаменем с золотым ликом Спаса.

Традиционно считается, что битва началась с поединка, в котором инок-богатырь брянский уроженец Александр Пересвет одолел монгольского силача Челубея (он же — Темир-мурза) и сам погиб.

Не менее доблестным полководцем, чем Дмитрий Донской, был его двоюродный брат удельный князь Серпуховской Владимир Андреевич, заслуживший прозвание Храброго. Называли его, как Дмитрия, и Донским — настолько весомым был его вклад в победу над Мамаем. Он привел на Куликово поле опытных воинов.

По сведениям древнего «Сказания о Мамаевом побоище», 40 бояр серпуховских, 23 боярина дмитровских пали смертью храбрых на Куликовом поле. Они были вассалами Владимира Андреевича. Вместе с другим выдающимся полководцем воеводой Дмитрием Боброком-Волынским он командовал засадным полком, который и решил исход кровопролитного сражения.

В разгар битвы, когда ордынцы теснили московскую конницу, Владимир Храбрый хотел броситься в бой, но опытный воевода Боброк остановил его. Проявив выдержку, они пошли в атаку, когда тумены Мамая оказались в ловушке. Засадный полк налетел на них с тыла, сметая врага на своем пути. Победа войск Боброка и Владимира вдохновила и другие русские полки, они поддержали атаку. Воины Мамая сотнями тонули в реке, а его главные силы беспорядочно отступали.

Сразу после этого Мамай, не имевший резервов, и сам предпочел бежать с поля боя. 50 верст русские всадники, которых вел Владимир Храбрый, преследовали врага. Победа не вызывала сомнений.

Итоги победы

Битва была кровопролитной. По преданию, самого великого князя нашли среди раненых, без сознания… Недаром накануне дня памяти небесного покровителя великого князя Дмитрия Солунского на Руси стали отмечать Дмитриеву субботу. Это день поминовения усопших, и прежде всего погибших на Куликовом поле. И мы поименно вспоминаем многих героев той сечи — например, четырех павших на Куликовом поле князей: Федора Романовича и Ивана Федоровича Белозерских, Федора и Мстислава Юрьевичей Тарусских. А инока Александра Пересвета и монаха Андрея Ослябю погребли в храме Рождества Пресвятой Богородицы в Старом Симонове, в тогдашнем московском предместье.

Среди последствий Куликовской битвы и полного крушения планов Мамая — усиление хана Тохтамыша, далекого потомка Чингисхана, которому удалось объединить значительные силы и через два года после Мамаева побоища снова принудить князя Дмитрия к выплате дани.

Да, куликовская победа не уничтожила зависимость Руси от Орды, хотя и значительно повысила статус Москвы в глазах ордынских ханов и темников. Так, Дмитрий Иванович передал великокняжескую власть сыну по собственному завещанию, без оглядки на хана. И Орда была вынуждена «проглотить» это решение русского князя.

Некогда могущественная империя потомков Чингисхана так и не возродилась после полосы кризисов, обернувшихся распадом. Что было потом? Длительная борьба за «золотоордынское наследство», из которой Москва в XVI веке вышла победительницей. Именно тогда сложился культ славной Куликовской битвы, в которой видели — и не без оснований — первый шаг к величию будущего Русского царства.

Легенда о побоище

Битва на Непрядве — одно из самых мифологизированных событий русской истории. Неудивительно, что потомки трактовали победу в соответствии с собственными убеждениями и мечтами. В XV веке самым популярным литературным произведением на Руси было «Сказание о Мамаевом побоище» — своего рода русская «Илиада». Царь Мамай в этой повести — язычник, стремящийся сокрушить христианский мир. Не менее поэтичный источник о событиях того похода — повесть «Задонщина», «Слово о великом князе Дмитрии Ивановиче и о брате его, князе Владимире Андреевиче, как победили супостата своего царя Мамая».

В те годы и позже, вплоть до времен противостояния Русского царства с Казанью и Крымским ханством, память о куликовской победе была знаменем объединения русских земель для борьбы с противниками с востока и юга. Сказание о Мамаевом побоище утверждало простую истину: единство перед лицом врага и воинская доблесть приводят к победе. Так было и так будет.

Древнерусские писатели сравнивали Мамая с Батыем, монголо-татарским полководцем, который как смерч прошел по русским княжествам в XIII веке. Безусловно, «былинники речистые» преувеличивали опасность нового нашествия врагов с востока. Им важно было показать, что на Куликовом поле православная вера была спасена от уничтожения.

На самом деле, Орда к тому времени не первый год пребывала в состоянии кризиса и междоусобиц — «великой замятни», которая продолжалась уже более 20 лет. А русские ратники уже не раз наносили поражения некогда непобедимому врагу. И самой крупной победой была битва на реке Воже, в которой князь Дмитрий Иванович разгромил большое (пять туменов, то есть около 50 тыс. сабель) войско мурзы Бегиша. Много лет спустя в сознании литераторов и летописцев перипетии этой битвы во многом слились с прославленной куликовской эпопеей. В том числе — благословение Сергия Радонежского, которое Дмитрий Иванович взял именно перед этим походом.

Так бывает: слава более поздней, а значит, решающей битвы, в которой русским ратникам противостоял сам Мамай, затмила память о сражении при Воже. А ведь то была первая крупная победа московских воинов над ордынцами.

«А вернулись с Куликова поля русские…»

С течением веков стало ясно, что та победа сыграла ключевую роль в рождении русской нации и государства. Подвиг князя Дмитрия Ивановича и его воинства всегда высоко оценивали и летописцы, и отцы русской церкви, и мыслители. «Москва не в скопидомном сундуке Ивана Калиты, а на Куликовом поле», — утверждал историк Василий Ключевский. «На Куликово поле пришли москвичи, владимирцы и так далее, в том числе и литовцы, а вернулись с Куликова поля русские» — так разукрасил мысль предшественника Лев Гумилев уже в ХХ веке.

Это во многом справедливо. Русь Московская стала державой воинской. Ей приходилось крепко держать в руках щит и меч, а князю Дмитрию Ивановичу удалось объединить десятки русских городов не только военной силой, но и идеей свободного православного государства «всей русской земли». Это было главной его победой.

Память потомков

В годы борьбы с наполеоновской Францией не было в России более популярной пьесы, чем «Димитрий Донской» Владислава Озерова. Возвышенный и несколько сентиментальный озеровский слог поднимал патриотический дух накануне сражений 1812 года.

О победе Дмитрия Донского вспоминали и в годы Великой Отечественной. В 1944 году в Красной армии появилась танковая колонна «Димитрий Донской», созданная по инициативе Русской православной церкви на средства верующих и духовенства.

Автор цитаты

О поле, поле Куликово,

Врага ты видело какого!

Здесь бились русские полки,

И пахари, и рыбаки;

Удары грудью принимая,

Они свершили свой обет:

Им показала свой хребет

Орда свирепого Мамая!

Так писал Демьян Бедный, который прежде ратовал за полное забвение всех традиций «проклятого прошлого», кроме революционных. Но в годы Великой Отечественной он прославлял русских витязей…

В 1980 году в Советском Союзе достаточно широко отмечалось 600-летие битвы. Для «русской партии» это был достойный повод показать, что в истории нашей страны была не только революционная героика… Можно долго перечислять книги — от научных до детских — изданные под эгидой этого юбилея. В тот год на экраны вышел впечатляющий патриотический мультфильм о Куликовской битве — «Лебеди Непрядвы». И — что немаловажно — появились многочисленные игрушки, наборы солдатиков. Витязь, победивший на Куликовом поле, стал героем детских игр. Именно поэтому ему не грозило и не грозит забвение.

Святой и благоверный

В 1988 году в СССР, в годовщину тысячелетия Крещения Руси, 4-й Поместный собор Русской православной церкви причислил к лику святых девятерых человек, оставивших глубокий след в истории церкви и России. Это была первая канонизация в истории Русской православной церкви советского времени. Восемь из них имели прямое отношение к церкви — это и митрополит Макарий Московский, и иконописец Андрей Рублев, и юродивая Ксения Петербургская. И лишь один был князем, политиком и воином — Димитрий Донской. И дело не только в том, что в народе его — защитника веры и Отечества — почитали как святого защитника русской земли ещё с XV века. Важно было подчеркнуть церковное почитание одного из национальных героев, не забытых и в советское время.

Димитрий был глубоко верующим человеком, современником, а возможно, и духовным чадом Сергия Радонежского. Во всех сражениях с татаро-монголами он в первую очередь защищал «веру православную». И стремился быть достойным имени своего небесного покровителя великомученика Димитрия Солунского. При этом он обладал умом цепкого политика, умело отстаивал интересы Москвы — не только мечом, но и переговорами, даже угрозами.

Таким он был, святой и благоверный князь, главный герой Куликовской битвы. Человек, ставший знаменем своего народа — на века.

Обложка: Фото: commons.wikimedia.org