Человек с большой купюры

Жизнь и достижения графа Амурского, навсегда сделавшего Дальний Восток русским

Пожалуй, сложно найти в истории Дальнего Востока, да и всей Восточной Сибири, личность более легендарную, чем Николай Николаевич Муравьёв-Амурский. Заселение Приамурья, открытие водного пути на Камчатку, первые проекты Транссибирской железнодорожной магистрали — всё это связано с фигурой генерал-губернатора. DV рассказывает о судьбе великого человека.

Скромный паж великой княгини и родственник декабристов

Николай Николаевич Муравьёв был представителем старинного дворянского рода. Муравьёвы дали Отечеству немало блестящих государственных и военных деятелей. Его дед был губернатором Архангельской губернии, прадед — участник Великой Северной экспедиции, отец был сенатором при Николае I (в чине статс-секретаря). Так что маленькому Коле Муравьёву просто суждено было стать частью истории России.

Как и его брат, он поступил в Пажеский корпус. Учился блестяще. А в 1824 году был назначен камер-пажом к великой княгине Елене Павловне, юной жене Михаила Павловича, младшего брата Александра I.

Был один случай. Спустя немного времени после восстания на Сенатской площади Николай I имел удовольствие разговаривать за столом с самой умной женщиной из всей своей родни — великой княгиней Еленой Павловной. Император показал ей список заговорщиков. Княгиня начала читать вслух, но Николай кашлянул, посмотрев на камер-пажа. Он стоял согласно этикету за креслом. Юноше было 16 лет, он был худым, невысоким и казался сущим мальчишкой. Звали камер-пажа Николай Муравьёв, и в списке было несколько людей с его фамилией. Елена Павловна поняла и замолчала. У княгини было острое чутьё на одарённых людей, она уже успела оценить особые природные задатки юного Муравьёва. И это обстоятельство сыграло свою роль в его судьбе.

Именно Елена Павловна много позже способствовала назначению Муравьёва генерал-губернатором Восточной Сибири. Но тогда, в 1824-м, ещё никто не предполагал, что спустя десятилетия ему будут ставить памятники так далеко от Петербурга и возлагать к ним цветы спустя столетия.

Так кто же основал Хабаровск?

Историки спорят об этом давно. Считается, что первостроителем города был Яков Дьяченко. Но первостроителем, а не основателем. Напомним, что День города — день основания Хабаровска установлен 31 мая — это дата по старому стилю. Тогда в 1858 году генерал-губернатор Восточной Сибири Николай Муравьёв посчитал, что территории для нового селения около Усть-Уссурийского поста (сегодня это село Казакевичево) мало. Поэтому и решил начать новое строительство в районе утёса на Амуре, на месте деревни Бури (Хабарово).

По новому стилю к 31 мая нужно прибавить 12 дней (это был XIX век), получается, в наше время день основания города приходится на 12 июня. Ранее историки почему-то отнимали 12−13 дней, приняв 31 мая за дату уже по новому стилю. Но военный топограф, почётный член ВООПИиК Григорий Лёвкин с этим не согласен. Он полагает, что приказ о выборе места расположения 13-го Сибирского линейного батальона в районе будущего Хабаровска Николай Муравьёв отдал 3 июня (по старому стилю). И только 21 июня (по старому стилю) 1858 года стройбат во главе с капитаном Яковом Дьяченко прибыл из станицы Благовещенской и высадился у утёса, на берегу Амура, для строительства селения Хабарово. По новому стилю это будет 3 июля.

Точку в вопросе основателя поставили сами хабаровчане два года назад. 31 мая 2017-го, в День города, в Хабаровске возложили цветы к памятнику графу Николаю Муравьёву-Амурскому. Мэр города Александр Соколов во время торжества заявил следующее: «31 мая городу исполнилось 159 лет. Мы по традиции в этот день возлагаем цветы основателю города — графу Муравьёву-Амурскому. И чтим память первостроителя Якова Дьяченко…»

«Вольнодумец, либерал и демократ»

Но до основания Хабаровска было ещё далеко. После Пажеского корпуса, который Муравьёв окончил с золотой медалью, была Русско-турецкая война 1828−1829 годов на территории Болгарии (отличился при взятии крепости Варна в 1828 году), затем подавление польского восстания в 1831-м. В 1838—1840 годах в составе Кавказского корпуса Муравьёв воевал против горцев, потом принял командование отрядом на Черноморской береговой линии.

Служил бы и дальше, но судьба вмешалась. Из-за обострившейся затяжной болезни пришлось подать в отставку. В звании генерал-майора Николай Николаевич уезжает во Францию лечиться, где и знакомится с Катрин де Ришемон, ставшей впоследствии его женой.

Поправив здоровье во Франции, Николай Муравьёв был причислен к Министерству внутренних дел, но уже вскоре получил назначение в качестве тульского военного и гражданского губернатора.

Начав наводить в Туле порядки, новый губернатор сразу заявил, что сельское хозяйство в упадке, тюрьмы в плачевном состоянии. Плюс ко всему Муравьёв первый из губернаторов поднял вопрос об освобождении крестьян. Написал так называемый адрес (обращение) государю: «Опыт возможности приблизительного уравнения состояний и уничтожения крепостного права в Русском царстве без потрясений в государстве». Девять помещиков под ним подписались. В те времена такие инициативы были чреваты последствиями. Николай I без внимания дело не оставил, приписал Муравьёва к «либералам и демократам» и отправил в Сибирь. Но!.. Не в ссылку, что было вполне возможно, а на должность исполняющего обязанности генерал-губернатора Восточной Сибири. В избе старосты села Сергиевское Тульской губернии император предложил ему налить две рюмки водки и, подняв свою, произнёс: «Поздравляю тебя, генерал. Отныне ты — губернатор Восточной Сибири. Край громадный, забот там невпроворот. Крепко на тебя надеюсь…» На тот момент ему едва исполнилось 38 лет.

Негласная задача у Муравьёва была — создание Дальневосточной береговой линии укреплений по опыту Черноморской и укрепление границы с Китаем.

Дела амурные с Китаем

Дело, доставшееся Муравьёву, по тем временам было фактически неподъёмное. Предыдущий губернатор Руперт погряз в коррупции, натворил много бед и глупостей, а как осваивать Дальний Восток и вкладываться ли в него вообще — было непонятно. Но Николай Муравьёв к новой должности подготовился основательно. Сдав дела по Тульской губернии, в течение четырёх месяцев в Петербурге он изучал литературу и документы по Восточной Сибири, читал отчёты генерал-губернаторов, встречался с министрами, людьми, хорошо знающими проблемы Сибири.

«Небольшого роста, нервный, подвижный, — писал о Муравьёве Иван Александрович Гончаров, — ни усталого взгляда, ни вялого движения… Какая энергия! Какая широта горизонтов, быстрота соображений, неугасающий огонь во всей его организации, воля, боровшаяся с препятствиями!»

Роль Муравьёва в истории расширения российских владений в Сибири переоценить трудно. Особое внимание требовали приамурские территории. Дело в том, что ещё в 1689 году между Россией и Китаем был заключён Нерчинский договор. И подписывали его в, мягко говоря, сложной обстановке. Нерчинск был осаждён цинскими войсками численностью свыше 15 тыс. человек при поддержке артиллерии и речной флотилии. С российской стороны было около полутора тысяч стрельцов и казаков без достаточного боеприпаса и продовольствия.

Для России договор получился крайне невыгодным. Цинской империи отходили почти все земли по верхнему Амуру, русские поселения там ликвидировались, город Албазин подлежал «разорению до основания», при «клятвенном обязательстве» цинов не заселять «Албазинские земли», что явилось достигнутым российской стороной завуалированным ограничением суверенитета Китая на левом берегу Амура. Договором разрешалась взаимная торговля между подданными России и Цинской империи. Был определён порядок разрешения пограничных споров. Граница была проведена по рекам Горбица и Чёрная, полоса земель к северу от Амура признавалась нейтральной.

Ещё до того, как отправиться в Сибирь, Николай Муравьёв заручается помощью адмирала и исследователя Дальнего Востока Геннадия Невельского. Он изучал устья Амура и остров Сахалин. Эти исследования подтвердили доступность устья реки для морских судов. Амур представлял удобный путь для общения с Тихим океаном. Земли пора было возвращать.

И хоть в столице противились — Россия ещё не была готова к войне с Китаем, — но обострения в отношениях с Западом поднимали вопрос о защите Камчатки. А единственный путь, по которому удобно доставлять туда войска, — Амур. Обвинённый во всех смертных грехах, в жажде орденов и славы, Муравьёв добивается встречи с императором. Глядя на невысокого, задиристого, с дьявольским блеском молодого губернатора, Николай I сдался: «Ну смотри, Муравьёв, чтобы и не пахло пороховым дымом! Головой ответишь…»

Император даёт Муравьёву карт-бланш на сношения с китайцами по амурным делам и разграничению восточной окраины.

Переговоры шли долго, и только 16 мая 1858 года Муравьёв подписал с Поднебесной Айгунский трактат: Амур до самого устья стал границей России с Китаем.

Усть-Зейск — близлежащее к Айгуни русское укрепление — первым встретил вернувшегося с благой вестью генерал-губернатора. Отслужили благодарственный молебен, продиктовали приказ по войскам. Муравьёв лично благодарил всех, кто приложил руку к великому делу «собирания земли Русской».

«Товарищи! Поздравляю вас! Не тщетно трудились мы: Амур стал достоянием России! Святая православная церковь молится за вас! Россия благодарит!..»

В память этого события Усть-Зейск был переименован в Благовещенск. А Муравьёв получил титул графа Амурского и чин генерала от инфантерии.

Заселение казаками амурских земель

Еще до подписания Айгунского трактата Муравьёв понял: чтобы отстоять амурские земли, их необходимо заселить и создать там российский военный форпост, наладить почтовое сообщение.

Задача ясна и понятна: поставить и Китай, и Европу перед фактом уже имеющей место российской колонизации. Но нетрудно догадаться, что ехать за тридевять земель на границу с Китаем мало кто хотел. Сначала в Приамурье потянулись сибиряки, которым предлагались большие льготы. Затем поехали новосёлы из центральных областей России. Но этого было недостаточно. И Муравьёв находит, как всегда, неординарное решение.

Будущий граф Амурский всегда симпатизировал казакам. Эти люди без лишних вопросов и рассуждений, уповая на Бога и на царя, всегда помогали Отечеству. Так же стоически они приняли на себя все тяготы освоения новых российских земель, обрекли и себя, и семьи на жизнь, полную испытаний. Именно казакам Россия, обретая дальневосточные рубежи, во многом была обязана их незыблемостью.

Проект, представленный императору Николаю I, по переселению казаков был одобрен. Так было создано Амурское казачье войско.

Но переселение — дело непростое. Чтобы переместить целую армию на новые земли, организовывали сплавы. Сплав — это груда связанных вместе брёвен, плывущих по реке. Это целая флотилия из пароходов разного размера, барж, плотов, больших лодок, растянувшаяся на километры. На неё грузили всё, что пригодится в новой жизни: домашний скарб, стройматериалы, скот, зерно для посева, муку.

Первый такой сплав состоялся в 1854 году. Везли кроме прочего пушки, боеприпасы и амуницию. Всё это было нужно не только для охраны первых поселений, но и для строительства крепостей и застав по всему левому, русскому берегу Амура. Именно они в будущем стали городами-форпостами России на Дальнем Востоке: Хабаровск, Владивосток, Благовещенск. Вот как впоследствии описывали первый сплав очевидцы.

«День был чудный, солнце ярко освещало берега Шилки; и хребты, и долины, озарённые его светом, казалось, радовались тому, что происходило на реке. Около четырёх часов утра пробили тревогу. Из лагеря вышел Муравьёв со своей свитой, и все мы двинулись к берегу… После церковного служения генеральская лодка подняла на мачте флаг. Все стали по лодкам, скомандовали отвал… Впереди всех понеслась лодка Муравьёва, а за нею все прочие суда…»

Спустя четыре дня флотилия переселенцев уже покачивалась на водах Амура.

Идеолог Транссиба

Николай Муравьёв-Амурский как никто понимал важность транспортного развития Сибири и Дальнего Востока. Необходимо было связать эти земли с европейской частью империи. Муравьёв-Амурский три раза подавал государю проекты создания Великого Сибирского железнодорожного пути, но неизменно получал отказ. В Петербурге ссылались на чрезвычайную дороговизну идеи. Однажды на записку адмирала Геннадия Невельского, касающуюся строительства железной дороги в Сибирь, император Александр III написал резолюцию: «С данной просьбой граф Н.Н. Муравьёв-Амурский обращался к покойному батюшке Николаю Павловичу. Но Сенат отклонил данное предложение. И мы отклоняем этот дорогостоящий проект».

Однако спустя 20 лет строительство пути всё-таки началось и завершилось уже после смерти генерал-губернатора. А теперь уже никто и не представляет себе, как вообще можно было жить без Транссиба.

Человек с купюры

Его любили сибиряки, но не всегда жаловали в Петербурге. В 1861 году граф Муравьёв-Амурский, как это часто бывало, не поладив со столичным начальством, вышел в отставку. Ему было 52 года.

В январе того же года Иркутск прощался с генерал-губернатором. Провожать вышел весь город. «Тут были и мундиры, и ремесленники со значками, и фраки, и сюртуки, и крестьяне, прибывшие из окрестных деревень, и инородцы, и казаки». «Когда я протиснулся сквозь толпу к экипажу графа, — писал очевидец, — слышал только следующие слова, произнесённые инородцами: „Мы тебя, граф, не забудем! Не забудь и ты нас«. Тронулись повозки; все стояли без шапок…»

Следующие 20 лет жизни Муравьёв-Амурский проведёт с женой в Париже, часто тоскуя по родине. «В Россию меня не зовут, — с горечью писал граф, — даже говорят, там совсем не желают скорого моего возвращения».

Николай Муравьёв-Амурский скончался 18 ноября 1881 года. Жена Екатерина Николаевна установила на его могиле на Монмартрском кладбище большой православный крест, вытесанный из камня.

Но в России его все помнили. Памятники Муравьёву-Амурскому стоят во Владивостоке, Благовещенске, Чите, Находке. Но лучший из них, конечно, в Хабаровске. Его автор — Александр Опекушин. Тот самый скульптор, который создал и знаменитый памятник Пушкину в Москве на Тверской.

Возведённый в 1891 году по проекту скульптора Александра Опекушина памятник в 1925 году был снесён большевиками и отправлен на хранение в местный краеведческий музей. Там спустя несколько лет его распилили на металлолом как «не представляющий интереса ни с исторической, ни с художественной точки зрения».

В 1989 году был объявлен сбор средств на восстановление памятника Муравьёву-Амурскому, и 30 мая 1992 года монумент, отлитый по сохранившейся модели, вновь занял своё законное место. И этот памятник видел, вероятно, каждый житель нашей страны. Особенно когда получал зарплату и делал покупки в магазинах. Монумент Муравьёву-Амурскому изображён на пятитысячной рублёвой купюре — самой крупной банкноте нашей страны. Как раз под стать тем великим делам и тому наследию, что оставил Николай Николаевич Муравьёв-Амурский России.

Обложка: Портрет графа Николая Муравьева-Амурского, Константин Маковский, 1963 год