Через «Метель» в будущее…

Наступает Новый 2020-й год. По традиции во многих семьях перед самым Новым годом читают произведение Александра Сергеевича Пушкина «Метель», которое входит в цикл «Повести Белкина». Почему сложилась такая традиция, зачем это нужно — мы расскажем в нашей сегодняшней статье…

https://ic.pics.livejournal.com/ss69100/44650003/2214929/2214929_600.jpg

Александра Сергеевича Пушкина принято в нашей культуре считать гением. Но так ли это на самом деле?

«При имени Пушкина, — писал Гоголь, — тотчас осеняет мысль о русском национальном поэте. В самом деле, никто из поэтов наших не выше его и не может более назваться национальным; это право решительно принадлежит ему.

В нем, как будто в лексиконе, заключалось все богатство, сила и гибкость нашего языка. Он более всех, он далее раздвинул ему границы и более показал все его пространство.

Пушкин есть явление чрезвычайное и, может быть, единственное явление русского духа: это русский человек в его развитии. В каком он, может быть, явится через двести лет. В нем русская природа, русская душа, русский язык, русский характер отобразились в такой же чистоте, в такой очищенной красоте, в какой отражается ландшафт на выпуклой поверхности оптического стекла».

Можно согласится с Николаем Васильевичем Гоголем в том, что это действительно русский человек в его развитии, а что говорить об обществе будущего, в котором такие люди станут реальностью.

Александр Сергеевич внёс большой вклад в развитие Русской культуры, нет наверное писателя и поэта, который роднее и ближе каждому русскому человеку, и который столь сильно повлиял на мировоззрение детей и взрослых. Именно он распознал сущность Западной культуры, что описано в «Сказке о Мёртвой царевне и семи богатырях»:

И с царевной на крыльцо

Пес бежит и ей в лицо

Жалко смотрит, грозно воет,

Словно сердце песье ноет,

Словно хочет ей сказать:

Брось! — Она его ласкать,

Треплет нежною рукою;

«Что, Соколко, что с тобою?

Ляг!» — и в комнату вошла,

Дверь тихонько заперла,

Под окно за пряжу села

Ждать хозяев, а глядела

Всё на яблоко. Оно

Соку спелого полно,

Так свежо и так душисто,

Так румяно-золотисто,

Будто медом налилось!

Видны семечки насквозь…

Подождать она хотела

До обеда; не стерпела,

В руки яблочко взяла,

К алым губкам поднесла,

Потихоньку прокусила

И кусочек проглотила…

Вдруг она, моя душа,

Пошатнулась не дыша,

Белы руки опустила,

Плод румяный уронила,

Закатилися глаза,

И она под образа

Головой на лавку пала

https://konspekta.net/lektsiiimg/baza1/133540719294.files/image028.jpg

И тиха, недвижна стала…

Братья в ту пору домой

Возвращалися толпой

С молодецкого разбоя.

Им на встречу, грозно воя,

Пес бежит и ко двору

Путь им кажет. «Не к добру! —

Братья молвили: — печали

Не минуем». Прискакали,

Входят, ахнули. Вбежав,

Пес на яблоко стремглав

С лаем кинулся, озлился,

Проглотил его, свалился

И издох. Напоено

Было ядом, знать, оно.

Приглядимся: а ведь пёс похож на самого Александра Сергеевича Пушкина? Что хотел нам сказать поэт? Какому процессу он пытался помешать, изобразив себя в облике пса Соколко, который съел отравленное яблоко?

https://imgprx.livejournal.net/acd2981653d572a00e93b99813964b5e2fbb1645/6D8dmIgX8_Dxq5cQI5TW6ktZ_qjRZicGYvwZ_VkNVMsTmHeQGQNotCLR9Dm9b-8fqixR78r68FOKBt_zgbtdS0kHxz2xxRvhubfDONrCOac

Надкушенное яблоко — не только символ корпорации «Apple», но и Запада в целом, отравленное ядом Западной культуры, блокирующей раскрытие познавательно-творческого потенциала каждого человека, мешающей построить общество справедливого общежития без господ и рабов.

Александр Сергеевич иносказательно передал нам то, что он принял удар этой культуры на себя. Именно он заложил основы современного нам русского языка и сумел сказать новое Слово в развитии Русской культуры.

«…Давно ли вы перечитывали прозу Пушкина? Сделайте мне дружбу — прочтите сначала все «Повести Белкина». Их надо изучать и изучать каждому писателю. Я на днях это сделал и не могу вам передать того благодетельного влияния, которое имело на меня это чтение. Изучение это чем важно? Область поэзии бесконечна, как жизнь; но все предметы поэзии предвечно распределены по известной иерархии и смешение низших с высшими, или принятие низшего за высший есть один из главных камней преткновения.

У великих поэтов, у Пушкина, эта гармоническая правильность распределения предметов доведена до совершенства. Я знаю, что анализировать этого нельзя, но это чувствуется и усваивается. Чтение даровитых, но негармонических писателей (тоже музыка, живопись) раздражает и как будто поощряет к работе и расширяет область; но это ошибочно; а чтение Гомера, Пушкина сжимает область и если возбуждает к работе, то безошибочно…» (Л.Н. Толстой — П.Д. Голохвастову, 7 апреля 1873 года, Ясная Поляна)

Александр Сергеевич Пушкин оставил нам много загадок, которые нам предстоит разгадывать. Практически во всех произведениях Александра Сергеевича есть скрытый подтекст — второй смысловой ряд, зашифрованный с помощью определённых символов. Если в баснях у Крылова в символической форме животных зашифрованы характеры людей и их взаимоотношений, а у Пушкина в его произведениях действуют люди, которые символизируют собою определённые социальные явления и группы.

Сюжет его произведений, таким образом, отражает возможные сценарии развития общества, увиденные автором и рассказанные языком поэзии. Наиболее ярким сборником таких сценариев развития России, написанных в художественной форме незамысловатых историй, и является цикл «Повестей Белкина».

В конце октября 1831 года повести вышли в свет под названием «Повести покойного Ивана Петровича Белкина, изданные А.П.». С полным обозначением имени автора «Повести Белкина» вышли в 1834 году в книге «Повести, изданные Александром Пушкиным». На этом пока остановимся, чтобы пояснить одно, на первый взгляд, далёкое от темы обстоятельство.

«Мы — ленивы и не любопытны» — писал Пушкин и и видимо предполагал, что его читатели в России в далёком будущем будут не ленивы, а главное — будут ещё сотворцами своих судеб; и соответственно будут способны познавать Мир самостоятельно, а не жить готовыми рецептами.

Психика человека генетически запрограммирована так, что: наше мировоззрение и миропонимание представляют собой совокупность разграниченных меж собой информационных модулей разного характера и взаимосвязей между ними; мы мыслим разграниченными информационными модулями, принадлежащими нашему мировоззрению и миропониманию, связывая их друг с другом и с объективной реальностью, информацию о которой воспринимаем непосредственно при помощи чувств, либо опосредованно — через приборную базу науки и техники и через других людей.

Т.е. диалектика как метод познания запрограммирована для нас генетически. Но в силу уникальности всякого познавательно-творческого акта, обусловленности его конкретикой обстоятельств, диалектика — искусство и потому не поддаётся формализации; соответственно, «диалектика» по Гегелю и Марксу неработопособна.

Чтобы ответить на загадки «Повестей Белкина», зададимся вопросами:

Для чего Пушкин сделал автором повестей несуществующего «писателя» Ивана Петровича Белкина, а сам ушёл в анонимы?

Зачем Пушкину понадобился анонимный друг и сосед И.П. Белкина, который прислал издателю (Пушкину) биографию «писателя»?

Почему рассказчиков историй четверо (И.П. Белкин только записал эти истории), а повестей — пять? (** В самом деле, в рукописи г. Белкина над каждой повестию рукою автора надписано; слышано мною от такой-то особы (чин или звание и заглавные буквы имени и фамилии). Выписываем для любопытных изыскателей: «Смотритель» рассказан был ему титулярным советником А. Г. Н., «Выстрел» подполковником И. Л. П., «Гробовщик» приказчиком Б.В., «Метель» и «Барышня» девицею К. И. Т.).

С какой целью поэт изменил хронологию повествования, переставив «Выстрел» и «Метель» в начало повестей, хотя хронологически они завершают их?

Почему из пяти повестей только события «Метели» привязаны к реальной хронологии: 1811 — 1812 годы?

Чтобы найти ответы на эти вопросы, расположим повести в аблица показывает, что хотя «Домик в Коломне» не включён в цикл «Повестей Белкина», но с ним органически связан, и эта связь (более существенная, чем желание Пушкина издать его анонимно) до сих пор не замечена никем из пушкинистов. Действительно, в «Повестях Белкина» и в «Домике в Коломне» по существу — одни и те же персонажи, хотя у них разные имена и имеются некоторые различия, обусловленные своеобразием сюжетов.https://ic.pics.livejournal.com/ss69100/44650003/2214807/2214807_1000.jpg
Так, если в первых трёх повестях — «Гробовщик», «Станционный смотритель», «Барышня-крестьянка» — обязательно присутствует вдовец, то в «Домике в Коломне», «Выстреле» и «Метели» — их заменяет вдова. В повестях и в поэме обязательно есть дочь вдовца (или вдовы).
Далее идут персонажи, по своему значению в повестях и поэме аналогичные друг другу.

И если это всё иносказание о чём-то сокровенном, то каким явлениям соответствуют идентичные персонажи внешне разных сюжетов? Откуда и как появился «Домик в Коломне», органично вписавшийся в матрицу (так будем дальше называть таблицу) «Повестей Белкина»?

Отвечая на эти вопросы, поставим себя на место поэта после завершения первых трёх повестей. Каждый писатель, приступая с утра к работе над темой, замысел которой либо не созрел окончательно, либо в перерыве работы над темой пришли какие-то новые мысли, как правило, перечитывает написанное, вносит какие-то уточнения.

И, если им не было изначально задумано, чтобы в каждой повести обязательно был вдовец (вдова), дочь, то он при прочтении не может не обратить внимания на такие совпадения, даже если они в процессе творчества возникли «случайно».

https://club.foto.ru/gallery/images/photo/2007/10/09/960110.jpg

Здесь надо вспомнить, что именно в Болдинский период Пушкиным было сформулировано кредо — как относиться к случайностям:

«Провидение не алгебра. Ум <человеческий>, по простонародному выражению, не пророк, а угадчик, он видит общий ход вещей и может выводить из оного глубокие предположения, часто оправданные временем, но невозможно ему предвидеть случая — мощного мгновенного орудия Провидения».

Фраза начинается и заканчивается Провидением, т.е. Провидение объемлет общий ход вещей, а ум человеческий, если он видит его, — способен выводить из него некоторые предположения, которые если не всегда, то зачастую подтверждаются временем, но Случай — в монопольной власти Провидения.

Холерный карантин, первые три повести — это и есть те самые «Случаи», которые в исключительной компетенции Провидения. И Пушкин, следуя такому ходу мыслей, не мог не вспомнить ещё один Случай, имевший место двумя годами ранее.

В один из вечеров осени 1828 года в доме Карамзиных собралось петербургское общество, и там Пушкин рассказал увлекательную историю, в которой среди действующих лиц была вдова без имени, её дочь Вера, некий странный персонаж по имени Варфоломей, обернувшийся чёртом, графиня и другие персонажи, схожие с персонажами «Повестей Белкина».

Общество, охочее до не утомляющих развлечений, было в восторге от рассказа поэта, а утром в гостиницу, где он остановился, пришёл Владимир Павлович Титов (1807 — 1892) и принёс запись этой истории, испросив разрешения напечатать её. Пушкин сделал небольшие правки, и дал согласие на её публикацию.

Так она появилась в журнале «Северные цветы» в 1829 году под названием «Уединённый домик на Васильевском» за подписью — Тит Космократов (псевдоним В.П.Титова). Познакомившись с этой вещью, убеждаемся: это действительно первый вариант «Домика в Коломне», рассказанный Пушкиным в доме Карамзиных за два года до его поездки в Болдино.

https://i.otzovik.com/2013/07/09/469510/img/219321.jpg

«Уединённый домик на Васильевском» — и шуточная история, и предпосылка ко всему Болдинскому циклу и «Домику в Коломне». По нашему мнению, в её сюжете на бессознательных уровнях психики Пушкин уже видел алгоритмику развития России и социальные явления, образы которых он по ходу истории обозначал понятными для «толпы забавной» персонажами-символами.

Но зачем шифровать и уклоняться от авторства? Почему бы не написать прямо о будущем России? Ответ на этот вопрос и подтверждение нашим догадкам находим в ХХ октаве предисловия к поэме (в переизданиях, выходивших после 1917 года, из числа 22 первых октав предисловия «пушкинистами» изъяты именно те, где говорится о наличии в последующем тексте скрытого смысла).

Ах если бы меня под лёгкой маской

Никто в толпе забавной не узнал,

Когда бы за меня своей указкой

Другого строгий критик пощелкал.

Кого же поэт называл «толпой забавной»? Известно кого — своих первых читателей и критиков, самодовольных, исторически близоруких и беззаботных. Других — не было. «Другие» — не умели ни читать, ни писать: даже в 1917 году порядка 85 % населения империи было безграмотным. Послание же должно было дойти именно до «других», но для этого надо было обойти «забавных», дав им «как бы ответ». В Болдино в полном одиночестве и сосредоточенности — уже не до шуток. Об этом — в XXI октаве «Домика в Коломне»:

Однакожь, нам пора. Ведь я рассказ

Готовил; а шучу довольно крупно

И ждать напрасно заставляю вас..

Из таблицы видно, что по завершении «Домика в Коломне» Пушкин определился с символикой второго смыслового ряда матрицы будущего России, и только после этого приступил к написанию «Выстрела» и «Метели».

Метод динамического программирования будущего

Механизм проектирования и осуществления проектов будущего был известен в эзотерике задолго до того, как американский математик Р. Беллман формализовал его в алгоритме метода динамического программирования (МДП).

После этого МДП стал широко применяться для оптимизации решений разного рода задач, в которых необходимо представить решение, как некую последовательность множеств состояний и возможных путей перехода из одного состояния в другие — определённую сетку или матрицу возможных состояний.

Но метод динамического программирования работоспособен потому, что в Природе есть первооснова, которой соответствует его алгоритм. Некоторые люди, анализируя прошлое на длительных интервалах времени, обращали внимание на то, что их желания обладали способностью сбываться. Это проявилось и в массовой культуре, в виде американского фильма «Secret» или книг Вадима Зеланда.

При этом, если множества возможных состояний образуют собою и некоторую хронологическую последовательность, то расчётная схема МДП может быть построена как из реального настоящего в прогнозируемое определённое будущее, так и из прогнозируемого будущего в реальное настоящее. Проиллюстрируем это следующей историей.

«История от Барри»

Описана она Б.Файрберном — 78-летним английским психотерапевтом, девиз жизни которого «I am very curious» (Я очень любопытен).:

«Много лет назад я хотел пройти дополнительное обучение, это стоило приличных денег в те времена. Я думал, как же мне этот курс пройти. У меня было около десяти разных вариантов, которые я мог бы попробовать испытать.

Один вариант был поступить на работу в одну организацию на пару лет и тогда они бы мне это обучение сами оплатили, другой — работать по ночам в телефонной компании, а третий — поехать на заработки в Австралию, куда можно было добраться за небольшие деньги, а заработать денег – гораздо больше, чем в Англии. Вариантов было так много, что я даже не знал, какой из них предпочесть.

И я подумал: «Хорошо, давай-ка я это задом наперед проработаю». Когда вы смотрите на лабиринт и вам говорят: «Предположим, что вы в середине лабиринта, как вы будете искать путь наружу?» Я бы сделал наоборот, начал бы от выхода и стал бы искать, как к центру прийти. Допустим, конечная цель — пройти курс.

Какой шаг есть непосредственно перед этим? Что говорит мне интуиция? Что должно произойти перед этим? Моя интуиция сказала, что надо заплатить. Сразу же часть опций отпала. Я задавал вопрос: какой более ранний шаг, какой более ранний шаг… Пока не добрался до настоящего времени. К этому моменту пропали все варианты, кроме одного. В те времена было довольно трудно получить деньги в банке.

Я спросил себя: «Как я заплачу за этот курс?» — «Можно взять заём в банке». Написал: заём.

А что нужно, чтобы получить заем? Нужно, чтобы у меня там был текущий счет, и чтобы было какое-то движение денег на счету. Что раньше, чем это? Чтобы был хороший поток, нужна работа. К тому времени я уже съехал от своих родителей, у меня была подружка.

Несмотря на то, что у меня был опыт консультирования, я был в чужом городе, в Лондоне, там у меня не было связей…

И я подумал, что если уж заниматься чем-то самостоятельно, то надо заниматься консультированием. Если я буду заниматься этим в Лондоне, надо решить, в какой части Лондона я буду заниматься этим. Есть такой район, он называется Хэмпстед. Если я буду в этом районе, значит мне нужна там квартира. Чтобы заплатить за квартиру, нужна залоговая сумма, которой у меня не было. Чтобы эту сумму заработать, нужны клиенты на какое-то время. Чтобы у меня клиенты появились, мне нужен костюм поприличней.

В те времена, кроме всего прочего, я проектировал себе одежду. Рисовал её на бумаге, нес к портному и он по моему рисунку делал мне одежду. Для начала мне нужен такой клиент, чтобы я мог заплатить за костюм. Для того, чтобы мне этот костюм нарисовать, мне нужен большой листок бумаги и кнопки, чтобы повесить его на стенку.

В этот момент я очень удивился, потому что уже месяц думал о том, чтобы сходить за кнопками. Я пошел купил эти кнопки, нарисовал костюм, сижу смотрю на него, и тут звонит телефон: «Парень, я хочу к тебе на консультацию». И суммы, которую он заплатил, оказалось достаточно, чтобы сшить костюм. И так далее…

Я оказался в Хэмпстеде, начал там работать. Я был удивлен тем, что дело сдвинулось от такого крохотного шага … Ведь все другие варианты казались такими значительными: в Австралию поехать, контракт какой-то страшный подписать… А тут оказалось, что надо было просто сходить за кнопками.

Причина того, почему вы так долго добираетесь из места, где вы есть, в место, где вы хотите быть, в том, что в последовательности шагов что-то пропущено. Бывает, что вы неосознанно делаете шаг, не понимая, что он тоже является шагом в направлении к вашей цели.

А роль играют не сами шаги, а скорей промежутки времени между шагами».

https://inance.ru/wp-content/uploads/2018/12/slide_9-768×576.jpg

Это говорит о двух неформальных соотношениях реальной жизни, лежащих вне алгоритма метода:

МДП формально алгорит­мически не различает причин и следствий. И потому каждая конкретная практическая реализация этого метода должна строиться на неформальном учёте реальных обусловленностей следствий причинами, то есть нужно стараться увидеть все факторы порождающие связь между событием-причиной и событием-следствием.

Если осуществлённая прогностика в согласии с иерархически наивысшим всеобъемлющим управлением, а частное управление, вложенное во всеобъемлющее управление, осуществляется квалифицированно, в силу чего процесс частного управления протекает устойчиво, то не существует управленчески зна­чи­мой разницы между реальным настоящим и избранным буду­щим.

Последнее означает, что процесс целостен, по какой причине ещё не свершившееся, но уже нравственно избранное и объективно не запрещённое Свыше будущее, в настоящем защищает тех, кто его творит: начиная от защиты психики от наваждений до защиты от целенаправленной «физи­чес­кой» агрессии. Т.е., если в матрице возможных состояний и переходов в ладу с иерархически наивысшим всеобъемлющим управлением избран определённый путь, то этот путь сам — и защита, и оружие, и средство управления. Его только надо энергетически поддерживать.

Но для пользования в жизни МДП и сопутствующими его освоению неформализованными в алгоритме жизненными проявлениями матриц перехода, необходимо соблюдение главного из условий: в задачах оптимизации процессов управления метод динамического программирования реального осуществления спроектированного будущего работоспособен только, если избрано завершающее процесс определённое состояние.

Это завершающее состояние должно быть заведомо устойчивым и приемлемым процессом, объемлющим и несущим оптимизируемый МДП частный процесс. Но выбор определённых характеристик процесса, в который должна войти управляемая система по завершении алгоритма МДП, лежит вне его — в области «мистики» или в области методов, развитых в нематематических по своему существу науках и ремёслах.

Вот теперь можно понять, почему Пушкин, не зная о МДП, воспользовался лежащим в его основе механизмом программирования будущего и поставил «Выстрел» и «Метель» в начало повестей: в «Метели» он нашёл и символически выразил наилучший вариант матрицы будущего России. Из таблицы-матрицы также видно, что вариантов матрицы будущего (в той постановке задачи по проектированию будущего, которую избрал Пушкин) было всего два: либо «Барышня-крестьянка», либо «Метель».

Почему же поэта не удовлетворил вариант «Барышни-крестьянки»? Как известно, данная повесть завершается банально — Алексей Берестов и Лиза Муромская, преодолевая искусственно созданные родителями преграды, наконец-то находят друг друга. Т.е. вполне логично предположить, что этот союз благословили родители молодых и церковь, после чего они счастливо зажили в браке.

Следуя символике таблицы, это означает, что чаяния народа нашли своё выражение в лице того, кто претендует на их адекватное выражение (в данном случае, либеральная интеллигенция). Однако из сюжета повести следует, что данный союз построен на лжи: Лиза, ради встречи с Алексеем, выдала себя за крестьянскую девушку Акулину.

Но если следовать логике жизни, а не логике схемы, то надо знать: любви основанной на лжи не бывает. Соответственно в умолчаниях «Барышни-крестьянки» остаётся и вариант несчастливого продолжения — возникают размолвки, и Алексей заявляет Лизе: вообще-то я полюбил не интриганку-Лизу, а бесхитростную Акулину. Именно поэтому, на наш взгляд, Пушкин отверг такой вариант развития событий и приступил к написанию «Выстрела» и «Метели».

При изучении таблицы-матрицы может возникнуть вопрос: «А зачем Пушкину нужна была повесть «Выстрел»? Почему в ней упоминается некая картина видом из Швейцарии, как будто кто-то смотрит оттуда: «В картинах я не знаток, но одна привлекла мое внимание. Она изображала какой-то вид из Швейцарии; но поразила меня в ней не живопись, а то, что картина была прострелена двумя пулями, всаженными одна на другую».

Какую роль играет в повести история Сильвио, который «казался русским, а носил иностранное имя»? — Пушкин на примере жизни Сильвио хотел показать: прежде чем стать человеком, необходимо избавиться от личностного демонизма. Сильвио пять лет жил только одним чувством — чувством мести, причём мести человеку, которого сам же и оскорбил, чтобы вызвать на дуэль.

И вот портрет Сильвио после того, как он узнал, что может наконец-то удовлетворить это дьявольское чувство: «Мрачная бледность, сверкающие глаза и густой дым, выходящий изо рту, придавали ему вид настоящего дьявола».

А вот финальная сцена повести:

— Будете ли вы стрелять или нет? — спросил граф Б.

— Не буду, — отвечал Сильвио, — я доволен: я видел твое смятение, твою робость; я заставил тебя выстрелить по мне, с меня довольно. Будешь меня помнить. Предаю тебя твоей совести.

Если вспомнил о совести — конец демонизму.

https://avatars.mds.yandex.net/get-pdb/472427/313b6075-73a7-4608-b693-e7fa160808e7/s1200

Метель

Следует обратить внимание и на следующий факт: ни в одной из повестей Бог, как Вседержитель, не фигурирует, за исключением «Метели». И хотя в «Метели» Бог прямо себя не проявляет, однако опосредованно метель — одно из главных действующих «лиц» повести и она, как явление случайное, — во власти Бога: метель разлучает Машу с Владимиром Николаевичем и метель же соединяет её с полковником Бурминым.

Это означает, что Пушкин будущее России без Бога не видел, и потому завершающее определённое состояние, описанное в «Метели», он посчитал заведомо устойчивым и приемлемым по отношению к процессам, описанным в остальных повестях и поэме. Тем более что в «Домике в Коломне» есть указание на это:

Параша (символ народа) «молилась Богу тихо и прилежно и не казалась Им развлечена. Смиренье в ней изображалось нежно», в отличие от графини (символ либеральной интеллигенции), которая «входила в церковь шумно, величаво, молилась гордо — где была горда?». Не правда ли — очень современно! По этой же причине только эту повесть Пушкин привязал к конкретному времени — к 1812 году.

Если читатель обратится к хронологии России, то он обнаружит, что каждые 200 лет Русь — Россия изгоняла каких-нибудь поработителей. И каждый школьник, более или менее знакомый с историей России, вспомнит два последних изгнания: в 1612 — изгнали из Москвы и России поляков; в 1812 — изгнали из Москвы и России французов.

Однако те, кому положено по статусу знать историю России более детально, и для кого природная первооснова работоспособности МДП — не пустые слова, кто всегда видит в России преграду для осуществления своих глобальных вожделений, — те знают, что Россия готовит предъявить миру свой проект будущего. И потому вызревающее будущее России для них столь же опасно, как и её прошлое, а 2012 год был для них последним шансом окончательно решить «русский вопрос» (пока Россия была занята собой), как 1612 и 1812.

https://www.syl.ru/misc/i/ai/188126/789738.jpg

Сегодня мы живём уже после состоявшегося венчания Маши и Бурмина (бурмить — говорить невнятно, двусмысленно, а у нас в стране один известный человек мастерски умеет говорить двусмысленности, подталкивая каждого к мысли о том, что пора взять в управление в свои руки.

И когда каждый человек станет разумнее чем он, тогда Россия сама собой перейдёт в желаемое будущее.

Теперь каждому, включая этого человека, кто хочет войти в будущее, а не остаться за его бортом, осталось определиться с целями в будущем и узнать свою суженую:

«Так это были вы?»

***

Мы желаем Вам сделать Новый 2020 год — годом практических дел по преображению России и мира!