Немного… литературной философии

https://ic.pics.livejournal.com/ss69100/44650003/2093103/2093103_300.jpgЕсть свет дня – а есть свет Дня литературы, уникального издания современной России, одного из немногих, взявших на себя миссию быть «настоящим» изданием.

Издательский мир, как и вообще мир вокруг нас – стал слишком уж игривым и «понарошковым», работающим в режиме лицедейства, маркетингового притворства – и особенно в нём тяжело тем, кто остаётся самим собой и отстаивает нечто Настоящее.

При этом я не дерзну утверждать, что настоящая литература – всегда высокая, всегда совершенная. Настоящее – не всегда стоящее. Но оно всегда живое.

То есть осознаёт себя как самоцель и самоценность, а не существует для посторонних игр, например, коммерческих, в которых книга – только притворяется книгой, а на самом деле – бухгалтерская единица товара, неотличимая от лопат или тапочек.

Настоящая литература не всегда стоящая – но она существует для себя самой, а не для дебетовой колонки амбарной книги. Это зеркало живой, реальной жизни – а не те фантомы и миражи, которые пытаются выдать за «бестселлеры», напрямую, в самом имени явления увязав его культурную ценность с торгашеской выручкой[1].

Удивителен, ярок и разнообразен круг авторов «Дня литературы», он в хорошем смысле слова демократичен. Сквозь шум и треск рекламных помех, почти заглушенный воем «станций оглушения» – доносятся до нас голос и мысль настоящей России. Потому что (пишу это с чувством глубокой благодарности к духовному подвигу, подвижничеству маленького коллектива) – узок круг тех мест, где властвуют настоящий демократизм и настоящая Свобода.

Спросят, конечно: неужели они такие уж самые смелые, самые бойкие, самые развязанные, что свободнее их нет? И таковым вопросом, навязшим на зубах современного человека, угодят в ложные категории Свободы и Народности, в которых главным полагается «слабоумная отвага» и злобосекундная трескучесть лозунговой «гомозы»…

Давайте я вам объясню, что я имею в виду. Не в треске слабоумного бодрячества и «яканья» рождается подлинная Свобода Духа, а в Свободе Мысли! А где мыслей нет или их на полторы извилины – там вся «свобода» сводится к вопросам в стиле Дудя о практикуемых интервьюером половых извращениях. Как «свежо», как «смело», как «остро»: «дрочите ли вы?»…

Никто из нас никогда не станет Свободным – пока не научиться отличать Свободу Мысли от либеральных «свобод» кривляться и безобразничать.

По моему глубокому убеждению, свободным может быть только мыслящее существо. Не бывают свободными бездумные черви: они если падают, то падают. А если попали в ураган, и их возносит – то и тут нет никакой свободной воли: куда несёт, туда и летят.

Только мыслящее существо способно придумать летательные аппараты и рули, чтобы двигаться и жить самостоятельно, по собственному выбору.

Понимая это, мы понимаем и величайший обман либеральной среды: схема «вначале свобода, а потом мышление» не работает, она невозможна в реальном мире. Если поставить в основание свободу, то потом не будет ничего…

Но если свободным может быть только мыслящее существо, всякое же иное – заложник внешних сил, то мыслящим существом может быть только существо с хорошим развитием эстетического восприятия, со способностью к воображению и фантазии, способное как создавать, так и понимать вымысел и творческие метафоры. Математический ум, по большому счёту, является зеркалом безысходного заложничества у сил и законов природы, действующих вокруг своего носителя.

Логическая машина не умна: даже сами создатели суперкомпьютера «Дип Блю» говорили про него, обыгравшего всех гроссмейстеров в шахматы, что он – «не умнее цветочного горшка». «Умны были люди, которые его программировали» – добавляли они, загадочно улыбаясь…

И в самом деле: если с потолка станет вдруг падать штукатурка, проигравший Каспаров додумается отскочить, а победитель «Дип» и не подумает. Какая ему, мёртвой логической машине, разница, функционирует он или сломается? У него нет ни воли к жизни, ни желаний, ни страха смерти.

Никто из людей не умеет считать быстрее современных компьютеров. Но ведь и раньше никто из людей не помнил больше фактов и дат, чем большая энциклопедия на книжной полке! Мы ищем в энциклопедиях и компьютерах справки, но нам и в голову не придёт с ними беседовать на равных (а если начнут, как с современной «Алисой» – то ведь тут недалеко и до психического расстройства).

Есть колоссальная разница и даже пропасть между «помнить» и «думать». Точно такая же разница между самыми утончёнными действиями по алгоритму, заложенному в программу, и способностью выйти за пределы навязанного извне алгоритма.

Так, стало быть, скажу парадоксальную вещь: истоки человеческого ума лежат не в энциклопедиях, а прежде всего в художественной литературе, зерцале воображения, фантазии и эстетического чувства! Сухие учебники могут помочь уму, как помогает машина оператору, но сформировать ум они не в силах, как не может машина сама себе давать задания.

Вначале должен сформироваться живой человеческий ум, с нормальными потребностями и запросами, формирующимися через художественное воспитание (чаще всего в детских играх и фантазиях, в сказках и мифах, эпосах и романах) – и лишь потом он обращается к естествознанию за справками. Никак иначе.

Занимаясь логикой много лет, разными её подсистемами, я могу вполне компетентно сказать, что логика и математика равнодушны к своему существованию. Все их законы действуют объективно, непреодолимо – но бездумно. Логика или математика не могут принудить к себе, как не могут и осознать своего существования. Земля обладает тяготением не потому, что она так решила, она не принимала такого решения, и не может от него отказаться, предпочесть ему что-то иное.

Так замыкается великий круг Свободы и Гражданственности: нет Свободы без ума, и нет ума без художественной литературы народа. «Угадайками», «ЕГЭйками» и «АБВДейками» можно заполнить досуг, повысить эрудицию (низшую, неоперативную часть ума) – но даже самый лучший вариант ЕГЭ произведёт на свет лишь механического исполнителя чужой воли.

Если выращивать «технических людей» (как вода делится на питьевую и «техническую») – то никакой Свободы и просто самости никогда не выйдет. Ум нации выковывается в кузне его литературы, и не может созреть, если её нет, или если она – фикция «наилучших продаж», самими же продавцами и спровоцированная с помощью маркетинговых манипуляций.

Как не бывают свободными ни черви, ни калькуляторы – так не будет самоосознания нации без таких изданий, как «День Литературы». То, что их круг узок – трагедия, отголоски которой мы ежедневно ощущаем в кошмарах нашего быта. То, что они есть – надежда и достояние. Народ осознаёт себя только в художественном образе, сотканном из родных ему слов. Не может народ осознать и понять себя в производстве пенициллина или творога – при том, что и пенициллином и творогом у нас не лучшее положение, конечно.

Сквозь толщу отравленных почв, безжизненных и ядовитых, пробиваются родники, подобные «молодёжному сборнику» Дня Литературы или лесное эхо таёжного скитальца Ю. Манакова. Новый, ранее никому не ведомый Писатель, как и родник не просто «выходит» в этом месте из-под спуда геологических слоёв, но и рождается именно здесь. Не только читатель его обретает, но и сам он обретает себя – если в правильном месте пробился ключом!

Лично для меня «День Литературы» – это мост между классиками и новыми именами. Когда с Крупиным или Ивановым, Личутиным или Прилепиным стоишь на одной полосе или выпущен в одном переплёте, то ощущаешь: вот Вечность, а вот ты, и между вами нет стены, между вами – мост. Без такого моста Вечность воспринималась бы мёртвой и холодной, как дальний Космос: она неизбывна вовек, но что ты для неё, или она для тебя?

Самые великие реки питаются от малых ручьёв – и река русской литературы не исключение. Что станет с её руслом, если иссякнут малые родники по берегам?

Смелое начинание – дать классикам и начинающим шагать в одном ряду. Смелое – но необходимое. Потому что литература, превратившаяся в памятник самой себе – это уже мёртвая литература. За нею по непреодолимой причинно-следственной связи отмирает язык, бессильный выживать в удушливых рамках вечных повторах «бытового общения». А за языком отмирает и Ум, как самоосознание и способность к собственной воле, народ становится в прямом смысле безумным – даже если бы каждый в нём умел бы перемножать в уме кубические корни чисел (при том, что конечно, и это мало кто умеет).

Печальна и трагична судьба безумной нации, вся культура которой сводится к «кальке» и пародированию чужих духовных обносков, «секонд-хэнда» поношенных «первым хозяином» «джинсы». Эпигоны и подражатели сокращаются в истории человеческой так же неумолимо, как ноли в дробях. Ведь если не имеешь своего – то не имеешь и себя: отражение в зеркале не есть сущность, это лишь видимость!

Трагедия нашего Сегодня в том, что в национальной литературе видят отрасль и боковой отросток, одну из сфер жизни, причём далеко не самую важную. И не видят очевидного: это не ветвь, а Начало! Не протока, без которой река запросто может обойтись, вильнув руслом, а истоки, без которых и всей реки не будет…

Таков масштаб и значение «незримой брани», которую ведёт с силами небытия «День Литературы». То малозаметное, отодвинутое куда-то на периферию зрения, позабытое и немногочисленное Начало, тем не менее, всем дарящее Шанс на Будущее. Шанс на то, что у Великого Прошлого будет живое продолжение, и не одни руины Парфенонов и Колизеев останутся от него.

Свети, День! Всё громкое и пустое, сиюминутное, сгинет бесследно, растворившись во времени. Придёт будущее (если вообще придёт) – и нашу эпоху будут изучать по твоим страницам, ибо кому будут интересны через 100 лет разводы мёртвых олигархов и забавы мёртвых бонвиванов? И пляски давно мёртвых павианов? Слово же было вначале, и Слово записанное, сохранённое – есть Бессмертие.