Русские сказки: скрытый смысл, алгоритмы жизни, развития и древнейшая история Руси (2)

…Яблоко

Яблоко в русских народных сказках выступает символом бессмертия и вечной молодости. В «Сказке о молодильных яблоках и живой воде» яблоки являются универсальным «лекарством» от старости. В других сказках яблоки также обладали волшебными свойствами, преображающими жизнь человека, символизировали собой мудрость и молодость.

А вот в западной традиции с яблоком не всё так однозначно. Если разрезать его на две равные половины, станут видны семенные коробочки, сложенные в виде пентаграмм (пятиконечной звезды), которая очень распространена в западной культуре и в свою очередь, является знаком знания и инициации.

Яблоко (благодаря своему шарообразному виду, в древности) — Вечность без начала и без конца.
Северные и кельтские мифы о яблоках близки славянским.

В мифах северных народов яблоки являются символом вечной молодости. Легенды сообщают, что богиня Идуна охраняла магические золотые яблоки, которые помогали богам оставаться вечно молодыми. Но после того, как бог Локи позволил Идуне перебраться в царство гигантов, боги начали седеть и стареть. Боги заставили Локи вернуть Идуну обратно. Кельтские мифы тоже упоминают яблоко как фрукт богов и источник бессмертия.

Яблоки занимают особое место в множестве греческих мифов. Гера, царица богов, владела несколькими очень ценными яблонями, которые она получила в подарок от Геи, матери Земли. Об этих яблонях заботились Геспериды, дочери Вечера, а охранял их свирепый дракон. Яблоки с этих деревьев были золотыми, как и в русских сказках, имели вкус меда и обладали магическими силами.

Они могли исцелять, самообновлялись (появлялись вновь), когда их съедали, а если такое яблоко кинуть в кого-то или куда-то, оно всегда попадало в цель и возвращалось обратно к тому, кто его кидал.

Мифы рассказывают, что в своём 11-м подвиге Геракл должен был раздобыть несколько таких яблок. После трудного длительного путешествия через Северную Африку, Геракл заручился помощью гиганта Атласа, который вошёл в сад, связал дракона и добыл яблоки. Геракл доставил яблоки в Грецию, но Афина вернула их Гесферидам.

Но далее яблоко приобретает иные свойства. Будучи украденным из сада Геры, яблоко породило Троянскую войну — одно из ключевых событий греческой мифологии (да и истории).

Эрис, богиня раздора, рассердилась на то, что её не пригласили на свадебный пир. Приехав на торжество без приглашения, она бросила одно из яблок, с пометкой «для самой красивой», на стол. Гера, Афина и Афродита — каждая из них думала, что яблоко предназначается ей. Они попросили Париса, Троянского принца, решить тот вопрос, и он вручил яблоко Афродите.

В качестве мести, Гера и Афина поддержали греков в войне, которая привела к падению Трои. До сих пор люди пользуются устойчивым выражением «яблоко раздора».

В христианской традиции, выросшей из античной, яблоко также имеет двойственное значение, но уже с перевесом негативного. С одной стороны означает зло (по-латински malum) и является плодом совращения Адама и Евы, который им преподнёс дьявол. С другой стороны, изображенное с Христом или Девой Марией, оно указывает на нового Адама и на спасение. Обезьяна с яблоком во рту означает грехопадение.

В христианской традиции связано с искушением. Предложить яблоко — значит сделать признание в любви. Подобно цветку апельсина (символ плодовитости), цветок яблони использовался как украшение для невест. Символизм, возможно, связан с тем, что сердцевина яблока в продольном разрезе напоминает вульву. Плод древа жизни, символ самой жизни, как реальный образ означает успех в жизни и получение удовольствия от успеха.

Яблоко в жизни библейской цивилизации играет ключевую роль. Недаром символом одной из самых успешных западных корпораций является надкушенное Евой яблоко.

Чувствуя ту роль, которую играет яблоко в мифологии Запада, Александр Сергеевич Пушкин очень необычно обыгрывает это в своём творчестве.

А.С. Пушкин за свою деятельность от других людей получил разные весьма лестные определения: Солнце русской поэзии, оргáн «богов», ангел-хранитель Русской цивилизации, но сам себя он вывел в образе пса «Соколко» в сказке «О мёртвой царевне и семи богатырях».

Следует отметить, что Пушкин выступил в некотором роде программистом будущего, поскольку, взяв за основу как западные, так и русские сказки, переформатировал их, изменив этим те матрицы (многовариантные или не очень сценарии поведения), которые поддерживались этими сказками, передаваясь поколениями людей.

Одна из главных сказок Запада, которая до сих пор обыгрывается в искусстве Запада — это сказка о спящей красавице. Пушкин переформатировал матрицу сказки, наполнив её русским содержанием.

Яблоко — символ библейской западной культуры. Александр Сергеевич Пушкин, как пёс Соколко у семи богатырей из сказки, показал нам отравленную сущность этого «яблока» — то есть мировоззренческую несостоятельность глобализации по-западному. И многие ещё мировоззренчески отравлены и травятся как царевна этими «яблоками» библейской культуры. А сколько людей, понимающих/понявших пагубность «яблок», по разным причинам так и не смогли/не смогут «достучаться» до отравленных/отравляемых людей?

Этот пёс указал всем на ядовитое библейское яблоко и содержащейся в ней порочной концепции, о которой ещё задолго до этого сам же Пушкин писал в поэме «Гавриилиада»:

«С рассказом Моисея
Не соглашу рассказа моего:
Он вымыслом хотел пленить еврея,
Он важно лгал, — и слушали его.
Бог наградил в нем слог и ум покорный,
Стал Моисей известный господин,
Но я, поверь, — историк не придворный,
Не нужен мне пророка важный чин!»

Так Пушкин, «наехав» на западный институт пророков, вошёл в процесс переформатирования всей библейской концепции, которым занимался по-сути всю свою жизнь. Поэма «Руслан и Людмила» стала в некотором роде венцом сказочного творчества Александра Сергеевича. Приведём несколько стихов оттуда, показывающих её актуальность сегодня:

В долине, где Руслан лежал
В крови, безгласный, без движенья;
И стал над рыцарем старик,
И вспрыснул мёртвою водою,
И раны засияли вмиг,
И труп чудесной красотою
Процвёл; тогда водой живою
Героя старец окропил,
И бодрый, полный новых сил,
Трепеща жизнью молодою,
Встаёт Руслан, на ясный день
Очами жадными взирает,
Как безобразный сон, как тень,
Перед ним минувшее мелькает.
Но где Людмила? Он один!
В нём сердце, вспыхнув, замирает.
Вдруг витязь вспрянул; вещий Финн
Его зовёт и обнимает:
«Судьба свершилась, о мой сын!
Тебя блаженство ожидает;
Тебя зовёт кровавый пир;
Твой грозный меч бедою грянет;
На Киев снидет кроткий мир,
И там она тебе предстанет.
Возьми заветное кольцо,
Коснися им чела Людмилы,
И тайных чар исчезнут силы,
Врагов смутит твое лицо,
Настанет мир, погибнет злоба.
Достойны счастья будьте оба!
Прости надолго, витязь мой!
Дай руку… там, за дверью гроба —
Не прежде — свидимся с тобой!»
Сказал, исчезнул. Упоенный
Восторгом пылким и немым,
Руслан, для жизни пробужденный,
Подъемлет руки вслед за ним.
Но ничего не слышно боле!
Руслан один в пустынном поле;
Запрыгав, с карлой за седлом,
Русланов конь нетерпеливый
Бежит и ржёт, махая гривой;
Уж князь готов, уж он верхом,
Уж он летит живой и здравый
Через поля, через дубравы.

Но среди пушкинских сказок есть одна занятная сказка, которая по сути спасла Русскую Православную Церковь от очень жестокой народной расправы, поскольку переформатировала сюжет народной сказки «О попе и батраке».

Батрак Балда

Сюжет о жадном попе и перехитрившем и наказавшем его батраке очень распространен в народных сказках. В своей обработке Пушкин усилил социальный смысл этой антипоповской сказки и очистил её от некоторых алгоритмов.

Конспективная запись Пушкина народной сказки на этот сюжет

«Поп поехал искать работника. Навстречу ему Балда. Соглашается Балда идти ему в работники, платы требует только три щелка в лоб попу. Поп радёхонек, попадья говорит: «Каков будет щёлк». Балда дюж и работящ, но срок уж близок, а поп начинает беспокоиться. Жена советует отослать Балду в лес к медведю, будто бы за коровой. Балда идёт и приводит медведя в хлев. Поп посылает Балду с чертей оброк сбирать. Балда берёт пеньку, смолу да дубину, садится у реки, ударил дубиною в воду, и в воде охнуло. «Кого я там зашиб? старого али малого?»

И вылез старый. — Что тебе надо? — «Оброк собираю». — А вот внука я к тебе пришлю с переговорами. — Сидит Балда да верёвки плетёт да смотрит. Бесёнок выскочил. «Что ты, Балда?» — Да вот стану море морщить, да вас чертей корчить. — Бесёнок перепугался. — Тот заплатит попу оброк, кто вот эту лошадь не обнесёт три раза вокруг моря. — Бесёнок не мог. Балда сел верхом и объехал. «Ах, дедушка! он не только что в охапку, а то между ног обнёс лошадь вокруг». Новая выдумка: «Кто прежде обежит около моря?» — «Куда тебе со мной, бесёнок? да мой меньшой брат обгонит тебя, не только что я». — А где-то меньшой брат? — У Балды были в мешке два зайца.

Он одного пустил, бесёнок, запыхавшись, обежал, а Балда гладит уже другого, приговаривая: «Устал ты, бедненький братец, три раза обежал около моря», Бесёнок в отчаянье. Третий способ — дед даёт ему трость — «Кто выше бросит?» Балда ждёт облака, чтоб зашвырнуть её туда и проч. Принимает оброк в бездонную шапку. Поп, видя Балду, бежит — и берёт его в мешке, вместо сухарей — утопляет ночью попадью вместо его — и проч.

Балда у царя. Дочь одержима бесом. Балда под страхом виселицы берётся вылечить царевну. С нею ночует — берёт о собою орехи железные и старые карты да молоток — знакомого бесёнка заставляет грызть железные орехи; играет с ним в щелчки и бьёт бесёнка молотком. На другую ночь то же. На третью делает куколку на пружинах, у которой рот открывается. «Что такое, Балда?» — Пить хочет — всунь ему стручок-то свой, свою дудочку в рот. Бесёнок поймай и высечен и проч.»

Пушкин из своего варианта сценария развития события, заложенного в сказке, убрал, например, эпизод о том, как Балда вылечил одержимую бесом царскую дочь, исключил сцену привода Балдой из леса к попу медведя, говорящий о необыкновенной физической силе Балды. Он сохранил только рассказ о собирании оброка с чертей в пользу попа («деловые» связи служителя церкви — с чертями!).

Пушкин развил образ работника Балды, подчеркнув не только его хитрость и ум, но и трудолюбие («работает за семерых»), уменье заслужить любовь всех окружающих (кроме попа).

Но самое главное — Пушкин изменил концовку. Если в народных вариантах сказки то попадью топят, то и попа, и попадью, а в некоторых вариантах попёнка батрак (ставший потом Балдой) на кол сажает, то у Пушкина совершенно иные взаимоотношения:

«Попадья Балдой не нахвалится,
Поповна о Балде лишь и печалится,
Попёнок зовет его тятей;
Кашу заварит, нянчится с дитятей.»

и другой исход сказки:

«С первого щелка
Прыгнул поп до потолка;
Со второго щелка
Лишился поп языка;
А с третьего щелка
Вышибло ум у старика.
А Балда приговаривал с укоризной:
«Не гонялся бы ты, поп, за дешевизной»

Поп не погибает, как в других народных вариантах сказки, а выживает, только прыгает до потолка, замолкает и свой ум теряет. Выживает и семья попа.

Получается, что Александр Сергеевич Пушкин спас Русскую Православную Церковь от исчезновения в бурном потоке революции и народного гнева, накопление которого и показывали прочие варианты сказки о попе и его батраке.

Такое переплетение сказок и реальной истории присуще не только нашим временам, но и временам древним.

Отражение древней истории Руси в народных сказках

Обычно, основные сказочные мотивы и сюжеты непременно связаны с важнейшими ритуалами жизненного цикла человека, которые лишь поверхностно видоизменившись, по сути своей остаются теми же. Это позволяет сказке не терять привлекательность и актуальность и в наши дни. Такая преемственность позволяет сказке, вытекая из прошлого, находиться в настоящем и перебрасывать мост в будущее.

Примером чего служит возникновение в ХVII веке литературной сказки, традиции которой успешно развиваются и в нашем веке. По мотивам сказки «Золушка» Е.Шварцем был написан сценарий кинофильма. Современная «фабрика грёз» — Голливуд, использует мифы для создания своих волшебных сказок. Например, сделала образ современной Золушки одним из символов американской мечты, извратив его до неузнаваемости в фильме «Красотка».

Но есть сюжеты и персонажи, которые уходят своими корнями в глубокую древность, являясь отражением давно прошедших событий, оставшихся в памяти народной только в качестве собирательных образов каких-то социальных групп и явлений, а также алгоритмики их взаимодействия.

Читая русские народные сказки, мы часто сталкиваемся с такими персонажами как Змей Горыныч, Царь Горох, Царь-девица, Баба Яга, Кощей Бессмертный. Эти символические образы народная фантазия создавала на протяжении многих поколений, и мы привыкли считать, что это — всего лишь сказки, не имеющие отношения к действительным событиям.

Но оказывается, в данном случае русские сказки говорят правду, поскольку все вышеперечисленные персонажи абсолютно реальны — в нашей давней Истории они имели свое физическое воплощение. С течением времени события давних лет подзабывались, обрастали легендами и превращались в народный эпос — наши родные сказки. О прямой взаимосвязи народных сказок и реальных событий говорили многие учёные-слависты, в частности такие корифеи по истории древней Руси как академики Г.С. Гриневич и Б.А. Рыбаков.

Из поколения в поколение передавались рассказы о событиях давно минувших дней, таким образом превращаясь в сказки. Но за невероятными чудесами и поэтической красотой наших сказок в них всегда оставалась путеводная нить, связывающая нас с действительным прошлым. Хранящая в виде сказок интегральный информационно-алгоритмический опыт цивилизации. Не зря говорится:

«Сказка ложь, да в ней намек, добру-молодцу урок».

В ней не только содержатся наши цивилизационные идеалы, мечты, нравы общества, народный характер, но и история отечества (алгоритмическая её часть).

Царь Горох

Древнегреческий историк Геродот упоминает, что первым славянским царем-объеденителем был некий Таргитай. Так же он отмечает, что по легенде родителями Таргитая были: Зевс (Перун-громовержец — по-русски); и дочь реки Борисфен (Днепр) — (Дана, богиня вод).

«От начала их (славян-сколотов) существования, или от первого царя их Таргитая, до похода Дария (512 год до н.э.) прошло круглым счётом никак не больше тысячи лет», — указывает Геродот.

В славянских сказках Таргитай известен нам под именем Тарха Тарховича или Гороха. И когда сегодня мы говорим, что «это было ещё при царе Горохе», означает сие не только символическую временную даль, но и примерно 2 тысячелетие до н.э., когда праславяне обосновались на территории средней Европы. Однако некоторые учёные-слависты утверждают, что история праславян ещё более древняя.

Змей-Горыныч

Наши далёкие предки жили в окружении множества других народов: в Крыму жили тавры, по берегам Черного моря селились меоты, на востоке (за Доном) кочевали индоиранские племена — предки киммерийцев, скифов и сарматов. К XI веку до н.э. древние славяне достигли больших успехов в строительстве, торговле, кузнечном и литейном деле. В этот век славянская земля испытывала рассвет, но…

«Земля дрожит, мост дребезжит, вода ходуном ходит. Едет Змей Горыныч о трёх головах. Всех, злодей, полонил, всех разорил, ближние царства шаром покатил», — так русские сказки описывают нашествие киммерийцев, состоявших из трёх крупных племен — «Огненного Змея» о трёх головах.

Известно, что язычники-киммерийцы, помимо множества иных богов, особо почитали бога-змея.

Заметки на полях

Тотемом киммерийцев был змей, либо змея. Но этот тотем был характерен для всех вообще индоариев, что можно наблюдать даже в теперешней Индии по характерному обожествлению змеи. Священные змеи-наги поныне пользуются там неслыханным почётом и уважением, являются объектом религиозного поклонения. Широко известны индийские факиры-заклинатели змей.

И киммерийцев древние авторы мифов изображают как людей со змеями вместо ног — змееногов. Наследники древних индоарийских традиций священной Змеи, потомки киммерийцев, савроматов и белояров, удмурты и казанские булгары («татары») и поныне (как и ряд других народов) имеют в женском национальном костюме характерный элемент — мониста, ожерелья, собранные из монет подобно змеиной чешуе.

На протяжении 300 лет, с переменным успехом, киммерийский Змей подвергал разорению земли вплоть до Дуная и Вислы. Были покорены тавры в Крыму, кавказские племена, а весь VIII-ой век до н.э. «Огненный Змей» грабил Урарту, Ассирию, Лидию и Палестину. Под натиском упоминаемых древними историками «народов моря», кои и есть киммерийцы, пало Хеттское государство.

Славяне в это время также отражали постоянные нападения кочевников на свои земли. Строились богатырские заставы, защитные сооружения, копали глубокие рвы и насыпали высокие валы, получившие название Змиевых, по названию противника, против кого они возводились.

На многие километры тянулись известные нам из истории «змиевы валы» — эти мощные укрепления, оборонявшие древнюю Русь (по поздней средневековой легенде, название это дано потому, что Добрыня Никитич на Змее землю пахал).

Но VIII век до н.э. принёс на нашу землю секрет изготовления железных мечей, которые были намного эффективнее старых бронзовых. И наконец, в начале VII века до н.э. наши предки переломили хребет змеиному чудищу.

Заметки на полях

О пpоисхождении Змиевых валов есть любопытная легенда. Рассказывают, что валы появились после победы могyчего богатыpя над Змеем-людоедом. Богатыpь победил Змея, запpяг его в плyг и заставил пpопахать огpомные боpозды, отвал котоpых и обpазовал Змиевы валы, а Змей от этой непосильной pаботы надоpвался и издох. В этой легенде можно yвидеть многое.

Змей в pyсском фольклоpе — олицетвоpение кочевничьей Степи, вспомним хотя бы Тyгаpина Змеевича. Пашyщий богатыpь — земледелец, пpинявший на себя основнyю тяжесть pабот, тpyдных даже для сказочного Змея-людоеда, но yвенчавшихся yспехом — Змей-то издох!

Недолго отдыхала славянская земля. На смену старому прилетел молодой Змей — кочевые скифские племена, обладавшие наилучшей по тем временам конницей. В VII — VI веках до н.э. скифы (хоть и родственные славянам-сколотам) также немало пограбили славянские земли, кавказские царства, Малую Азию, обложили данью Мидию и уничтожили могучую Ассирию, после чего последняя перестала существовать.

Однако древняя Русь копила силы, и вскоре скифские походы закончились.

«И соседи присмирели, воевать уже не смели», — говорят сказки.

В конце VI века до н.э. славяне и скифы заключили союз — мирное существование Дубрав и Степи способствовало общему расцвету. Усилилось взаимопроникновение обычаев, стали похожи друг на друга города, посёлки, оружие, одежда и изделия ремесленников. Недаром Геродот объединяет сколотов-славян и скифов-индоиранцев под общим именем «скифы»; к его времени это был уже один народ.

Баба-Яга

В III веке до н.э. снова пришла в движение Степь.Скачет Баба-Яга верхом на коне во главе полчищ, застилающих тучами край неба. Из приволжских просторов хлынули через Дон «женоуправляемые» сарматы, кочевые племена, родственные скифам, хотя и у тех же киммерийцев был культ Богини-матери. «Девичье Царство» сарматов обосновалось в северном причерноморье. Сарматская Царь-девица из русских сказок заставляет Ивана-Царевича жениться на ней, угрожая его отцу:

«Я всё царство побью, попленю, головней покачу».

Почти пятьсот лет «Баба Яга» держала в повиновении все соседние народы, вытрясая дань и опустошая земли.

Но в начале I века н.э. Русь снова окрепла и присмирила своих «женоуправляемых» соседей, после чего образовался славяно-сарматский союз; и уже со II века н.э. античные историки смешивают в летописях сколотов-скифов и сарматов, не видя между ними различия. Так, благодаря взаимопроникновению культур, со временем сложился древнеславянский этнос.

Кощей Бессмертный

Весьма примечательной является такая колоритная фигура народных сказок, как Кощей Бессмертный. Большинство исследователей русского фольклора сходится во мнении, что последний олицетворяет собой хазарина или верховного правителя — кагана. Хазария, расположившаяся на степных просторах между Доном и Волгой, начала соседствовать с Русью начиная с 5 века н.э. Вспомним, что костлявый старик Кощей изображается в чёрных красках, его окружают многочисленные слуги (сказочная нечисть), живет он в замке на высокой скале, часто на острове. Тайна его жизни (игла) запрятана далеко:

«игла — в яйце, яйцо — в утке, утка в зайце, заяц — в золотом ларце, ларец висит на высоком дубе».

Здесь может быть отражена символическая недосягаемость вражьего стана. И действительно, дворец правителя Хазарского Каганата находился на острове посреди реки Волги; вокруг лежал город из шатров — столица Итиль. Так же и хазарская крепость Саркел (после: Белая Вежа), находилась на острове посреди Дона. Именно «там Кощей над златом чахнет», — говорится в сказке; что также имеет под собой реальную основу.

Из истории мы знаем, что, тогда как рядовые граждане Хазарии исповедовали местное многобожие и Ислам, правящая верхушка придерживалась иудаизма, который основан на глобальной экономической доктрине ростовщичества — стяжательство прописанного в культурном коде иудеев — книгах под общим названием «Ветхий завет». И кто-то воспринимает это как прагматичность и сверх-бережливое отношение к деньгам, а кто-то — как паразитизм на жизни других.

Кощей в сказках превращает людей в каменные статуи и уносит в свой замок прекрасную царевну — так сказки символически повествуют о 400-летних набегах кочевников, когда хазары уводили вглубь своего царства пленных. Тайна смерти Кощея оказалась в самом логове врага: неудержимый князь Святослав в 969 году победил Кощея, разрушив Саркел и Итиль, после чего Хазария перестала существовать как государство. Тысячи пленных были освобождены.

Безусловно, было бы ошибкой отождествлять абсолютно все персонажи всех народных сказок с реальными историческими событиями в русской истории. Значительная часть сказочных персонажей и приключений сотворена богатой народной фантазией и является лишь аллегорическим пересказом полюбившихся народных мотивов. Но и напротив, не следовало бы и огульно отрицать реальную взаимосвязь сказок с историей отечества…

Очень интересное исследование взаимосвязей народного эпоса и истории сделал Лев Прозоров в книге «По следам былин вглубь времён», которую мы рекомендуем к прочтению.

Древняя Родина

В русских народных сказках отчётливо проявляется два пространства действия персонажей, два мира — обыкновенный и «иной» очень далёкий мир.

Этим миром, территорией, где с героем начинают происходить разнообразные чудеса, в сказках чаще всего является Тридесятое царство. И если учесть, что в сказках именно ему уделяется большее внимание, основная часть всех действий и приключений происходит именно там, то можно сделать вывод, что эта территория в сказочном мире важнее обыкновенной, откуда герой отправляется в путь.

Путешествие в Тридевятое царство открывает герою много новых знаний, например, способность видеть и слышать неведомое и ранее неизвестное.

В сказках Запада переход в «иной» мир резок, подобен смерти и потому символизирует смерть героя, некий обряд инициации (как это и происходит в разнообразных орденах Запада — попал в орден — умер для своей прошлой жизни), тогда как в русских сказках и мировоззрении в целом нет никакой чёткой границы, а переход из одного мира в другой постепенный, незаметный и открыт для всех, кто того пожелает. Из сказки «Царь-девица»:

«…и отправился искать тридесятое царство. Шёл он куда глаза глядят, долго ли, коротко ли, скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается,— приходит к избушке; стоит в чистом поле избушка, на курьих голяшках (голенях) повёртывается. Взошёл в избушку, а там баба-яга — костяная нога».

Хотя переход между мирами в сказках описываяется зачастую очень трудоёмким. Из сказки «Царевна-лягушка»:

«А теперь прощай, ищи меня за тридевять земель, за тридевять морей, в тридесятом царстве, в подсолнечном государстве, у Кощея Бессмертного. Как три пары железных сапог износишь, как три железных хлеба изгрызешь — только тогда и разыщешь меня…

Сказала, обернулась белой лебедью и улетела в окно.

Загоревал Иван-царевич. Снарядился, взял лук да стрелы, надел железные сапоги, положил в заплечный мешок три железных хлеба и пошел искать жену свою, Василису Премудрую.

Долго ли шёл, коротко ли, близко ли, далеко ли — скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается, — две пары железных сапог износил, два железных хлеба изгрыз, за третий принялся».

Но может так статься, что тридевятое царство — это действительно существовавшее государство. И на сложность и длительность попадания туда указывают вещи, с которыми герой переходит в «другой мир» — железные хлеба, посох, сапоги.

Интересно, что и в русских сказаниях, и в индийских преданиях есть информация о некоей земле на крайнем севере, которую в европейской традиции именуют Гиперборея. В своих центуриях Мишель Нострадамус называет русских «народом гиперборейским», то есть пришедшим с крайнего севера. По многим описаниям выясняется, что климат на севере раньше был иным, о чем также свидетельствуют находки окаменелых тропических растений в северных широтах.

М.В. Ломоносов в своем геологическом труде «О слоях земных» недоумевал, откуда на Крайнем Севере России:

«взялись столь многие слоновые кости чрезвычайной величины в местах, к обитанию им не удобных…».

Один из античных учёных — Плиний Старший писал о гиперборейцах, как о реальном древнем народе, жившем у полярного круга и генетически связанном с эллинами через культ Аполлона Гиперборейского. В его «Естественной истории» (IV,26) дословно говорится:

«Страна эта находится вся на солнце, с благодатным климатом; там неизвестны раздоры и всякие болезни…».

Это место в русском фольклоре именовалось Подсолнечным царством. Слово Арктика (Арктида) происходит от санскритского корня Арка — Солнце. Недавние исследования на севере Шотландии показали, что ещё 4 тысячи лет назад климат на данной широте был сравним со средиземноморским и там водилось много теплолюбивых животных.

Российские океанографы и палеонтологи тоже установили, что в 30 — 15 тыс. до н.э. климат Арктики был достаточно мягким. Академик А.Ф. Трешников пришёл к выводу о том, что подводные горные образования — хребты Ломоносова и Менделеева — ещё 10 — 20 тыс. лет назад возвышались над поверхностью Ледовитого океана, и там находилась зона умеренного климата.

Имеется также карта известнейшего средневекового картографа Герарда Меркатора, датированная 1569 годом, на которой Гиперборея изображена в виде огромного арктического материка из четырёх островов с высокой горой посередине. Эта вселенская гора описана и в эллинских мифах (Олимп) и в индийском эпосе (Меру).

Аутентичность это карты подтверждает то, что там уже изображён пролив между Азией и Америкой, который был снова «открыт» Семёном Дежневым лишь в 1648 году и стал называться именем В. Беринга только в 1728 году. Очевидно, что эта карта составлялась по каким-то неизвестным древним источникам.

По мнению некоторых российских учёных, в водах Северного Ледовитого океана действительно существует подводная гора, практически достигающая ледяного панциря. Учёные предполагают, что она, как и вышеупомянутые хребты, погрузилась в морскую пучину сравнительно недавно. Гиперборея также отмечена на карте французского математика, астронома и географа О. Финея в 1531 году. Кроме того, она изображена на одной из испанских карт конца XVI века, хранящихся в Мадридской национальной библиотеке.

Эта исчезнувшая древняя земля упоминается в былинах и сказках северных народов. О путешествии в Подсолнечное царство (Гиперборею) повествует древнее сказание из сборника фольклориста П.Н. Рыбникова:

«Прилетел он в царство под солнышком,
Слезает с орла самолётного (!)
И начал по царству похаживать,
По Подсолнечному прогуливать».

Причём интересно, что у этого «орла самолётного» неподвижные крылья: «летит птица и не машет крыльём», правда странные детали для сказки?

Индийский ученый, доктор Гангадхар Тилак в своей работе «Арктическая родина в Ведах» приводит цитаты из древнейшего источника (Риг-веды), гласящие о том, что «созвездие «Семи великих мудрецов» (Большая медведица) находится прямо у нас над головой». Если человек находится в Индии, то, согласно астрономии, Большая Медведица будет видна лишь над горизонтом.

Единственное место, где она находится прямо над головой — это местность за полярным кругом. Значит, персонажи «Риг-веды» жили на севере? Трудно себе представить индийских мудрецов, сидящими посреди сугробов на Крайнем Севере, но если поднять затонувшие острова и изменить биосферу (см.выше), тогда описания «Риг-веды» обретают смысл.

Заключение

Что за прелесть эти сказки!

Использование жанров народного творчества было характерной особенностью творчества многих русских писателей. К ним обращались и А.С. Пушкин, и М.Ю. Лермонтов, и Н.В. Гоголь, и М.Е. Салтыков-Щедрин. Но всё-таки сказка ярче и показательнее демонстрирует своеобразие фольклора и его единство во всемирном масштабе, открывает общие черты, присущие человеку и человечеству.

Как видим, русские народные сказки предоставляют нам огромное пространство для исследований и новых неожиданных открытий. Это увлекательный и интересный процесс, ведь сказки — не оторванные от реальности притчи, это хранители огромного объёма информации о русском народе, его обычаях, верованиях, идеях и прошлом. Порой кажется, что в сказке есть ответы на все вопросы.

Возможно, так оно и есть.

ПослеСловие

Пишите в комментариях свои версии того, как расшифровываются те или иные сказки. Мы много не затронули, да всего, наверно и не охватишь в одной статье.