Рефлексоиды и свобода воли

https://ic.pics.livejournal.com/ss69100/44650003/1858976/1858976_600.jpg
Рефлексоиды и свобода воли

Свобода воли – это способность делать выбор исходя из внутренних побуждений. Нужно добавить – из воистину внутренних, а не из внутренних мотивов, предопределенных внешними обстоятельствами.

Есть два варианта:
1. Свобода воли существует, и человек наделен свободой выбирать.
2. Свободы воли не существует, все действия человека заранее предопределены, или богом, или расположением атомов во вселенной до его рождения.

Вопрос свободы воли решается уже как минимум пару тысячелетий, но пока какого-либо прогресса не достигнуто.

А его и не может быть достигнуто. Вопрос, существует ли свобода воли, является религиозным вопросом, и ответы на него не «существует – не существует», а «верую – не верую».

Этот конкретный пост базируется на религиозном догмате, что свобода воли существует.

Наука

Но как же наука?
Наука есть просто набор фактов, система фактов.
У науки есть «если…», и есть «то…»

Наука может сказать, что «если» засунуть пальцы в розетку, «то» может ударить током, или даже убить.

Но может ли наука сказать, «добро» это или «зло» – совать пальцы в розетку? Нет.
Наука не может знать, что хорошо и что плохо, что «добро» и что «зло».

Потому что на границе добра и зла наука заканчивается, и начинается религия.

Добром и злом ведают религии. Нужно заметить, что все якобы «прогрессисткие» концепции, противопоставляемые церкви, глубоко религиозны.
Если бы они были не религиозными, и были бы действительно прогрессистскими, у них бы не появилось повода конфликтовать с религиями.

И как когда-то инквизиция, во всеоружии «научных» методов, преследовала еретиков-сектантов, так же точно сейчас она преследует еретиков-отрицателей холокоста.

– Отрекись! Признай холокост, еретик! Иначе будет хуже, чем жарка на костре! Скажи, что в холокост веруешь!
– Веруй! В парламентскую демократию, в эффективность современной психологии, в мультикультурализм, в экономический либерализм, в коммунизм, во вред ЛСД, в отсутствие заговоров…

Осуждающая религиозные предрассудки «наука» сама является религиозным предрассудком.

Наука регулярно спохватывается, хочет вернуться в состояние науки, у нее случаются регулярные просветления, но очень кратковременные, поскольку по природе человек религиозен.

И потому одни религии сменяются другими, а прежние боги становятся дьяволами. И все это под эгидой науки.

– Верить в Митру и Исиду антинаучно. В Христа надо верить – это научно. Последние разработки, хайтек. Римская академия наук научно установила, а высокое начальство утвердило. Вот справка, подпись, печать.

Значительная часть процессов против ведьм была инспирирована учеными. Врачи хотели отжать у повивальных бабок рынок родовспоможения. И потому писали на них доносы.
А сейчас мафия психологов отжимает клиентов у священников. И тоже пишет на священников доносы. Но уже в промышленных масштабах.

То, что обычно называется наукой – это религия. И на базе этой научной религии обычно делается политика. Не обязательно с грязными намерениями. Главное – что на самом деле она делается на религиозной базе.

Еще раз: наука не может знать, что хорошо и что плохо, что «добро» и что «зло».

В основе любой науки так или иначе лежит очевидное. Но очевидное оказывается разным в разные времена. Это очевидное – догмат. В основе любой науки, даже научной-научной, лежит набор религиозных догматов. Но они, будучи правильно поняты и разграничены, совершенно не мешают ни развитию науки, ни развитию религии. Как пример: законы Ньютона были открыты религиозным фанатиком-мракобесом-чернокнижником с крайне скверным характером.

И вообще наука занимается маленьким участком религиозного пространства; точно так, как законы Ньютона работают на маленьком участке теории относительности. Например, потому, что большой мир не познаваем маленьким человеческим мозгом.

Практика

Факт состоит в том, что люди могут сколько угодно отрицать существование свободы воли, но действуют они всегда так, как будто свобода воли существует.

Традиционное христианство предполагает, что свобода воли существует. Этому написано множество доказательств, но все эти доказательства ничего не стоят. Существование свободы воли – это просто догмат. Аксиома.

И если свобода воли существует, возникает следующий вопрос: в каких пределах она существует?

Существует понятие «невольное пригрешение», когда человек был вынужен совершить грех. И это пригрешение очень сильно по своей значимости для спасения души отличается от «вольного пригрешения», совершенного как реализация свободы воли.

«Невольное пригрешение» – первое ограничение. Там, где нет выбора, там нет свободы воли.
Один из главных средневековых страхов – это лишение человека свободы воли дьявольскими силами. Бес вселяется в человека, и творит разные нехорошие дела. Например, заставляет его плясать. Факт такого лишения свободы воли был общеизвестным; лишиться свободы воли действительно боялись.

А что такое приворожить (мужчину)? Это заполучить управление его свободной волей. Это лишить его свободы воли. И естественно, без помощи дьявола этого никак не сделать. Это настолько очевидно, что не требует доказательств. А значит, научно.

Человек обладает свободой воли настолько, насколько он обладает информацией об этой свободе. Если человек в каком-то вопросе не знает о возможности выбора, но знает только одно решение, то в этом вопросе человек не обладает свободой воли.

Преступления бывают двух типов:
Преступление – акт свободного выбора.
Преступление – акт не свободного, а предопределенного выбора, преступник, совершая преступление, не имел возможности поступить иначе. Потому что обстоятельства, воспитание и т.д.

В фильме «Боги сошли с ума» есть эпизод: судят бушмена за охоту на домашний скот и уничтожение частной собственности. А адвокат-переводчик говорит: у бушменов нет понятия домашнего скота. И нет понятия частной собственности. Как переводить?

Есть подход, что преступник изначально плох. Т.е. в нем есть изначальное «зло». И потому преступника нужно просто уничтожить, а заодно и уменьшить зло в мире. Такой подход практиковался начиная со времен реформации, и на пике был распространен на всех нищих и бродяг, которых можно было просто вешать. Но нужно заметить, что этот подход не имеет ничего общего со свободой воли, и по сути ее отрицает.

Это инквизиция пыталась разобраться в мотивах и том, насколько выбор был свободным; раннему капитализму это оказалось неинтересно. Разорился крестьянин – повесить, потому что если бы не воля божья, то не разорился бы. Дело даже не в гуманизме; дело в победившем механицизме и отказе от собственно концепции свободы воли.

Но есть случаи, когда человек биологически поврежден, и для общества действительно опасен. Хотя у него нет никакой свободы выбора, например, потому, что он переклиненный опасный псих.

Сложные общества для самих себя более эффективны, и далее более жизнеспособны, чем простые. В данном случае сложность состоит в одновременном применении обоих подходов. На примере Европы можно посмотреть, как менялся подход к наказанию – сначала он основывался на свободе воли; потом – на том, что свободы воли нет; а современный европейский гуманистический подход основан на том, что свободы воли нет, а преступник должен сидеть в тюрьме, чтобы выдрессироваться.

Дрессировка

У рефлексоидов нет встроенного механизма логического мышленияи нет механизма запуска критического мышления.

Большинство рефлексоидов не могут на основании общей информации определять, что хорошо, а что плохо. Поэтому для воспитания рефлексоидов применяется дрессировка и «отстрел» не поддающихся дрессировке.

В процессе дрессировки рефлексоиду явно объясняется, что есть добро и что зло.
Большинство рефлексоидов в состоянии выучить уголовный кодекс.

Большинство рефлексоидов в состоянии выучить религиозные правила, к которым подключают и морально-нравственные. Поэтому любое общество, даже провозгласившее своей религией науку, скатывается в религию.

– Прими научный коммунизм, еретик, а то посадим!

В основном дрессировка идет в направлении различных «нельзя!»

Рефлексоидов дрессируют на знание правил и на самоконтроль. Рефлексоидов, попавших в тюрьмы, натаскивают именно на повышение внутреннего самоконтроля, т.е. повышают способности к обузданию инстинктов. Не всегда натаскивают, но должны натаскивать, по логике, иначе их незачем сажать.

Но дрессировка не может предвидеть всех ситуаций.

При конфликте правил, а религиозные правила все время конфликтуют, рефлексоид склоняется к тому правилу, на которое его сильнее дрессируют. Поскольку память у рефлексоида обычно (но не обязательно) слабая, последняя дрессировка перебивают предыдущие.

В голове рефлексоида конфликт правил не создает конфликта по сути; рефлексоид не видит конфликта, конфликт может видеть только сторонний наблюдатель. Исполнение текущего правила в голове рефлексоида отключает все остальные правила.

Свобода воли рефлексоида

Может ли рефлексоид выбрать, кем ему стать – укром или колорадом? Не может, выбор рефлексоида предопределен уровнем его подверженности источнику зомбирования, в том числе времени «облучения» и его интенсивности.

Рефлексоид обладает свободой выбора в вопросе украсть или не украсть – поскольку он обучен этому выбору. Но рефлексоид не может сопротивляться информационному пропагандистскому зомбированию, поскольку он не обучен этому сопротивлению, не выдрессирован на это сопротивление.

Рефлексоид – это, конечно, человек; но это человек, обладающий сниженной свободой воли.

Рефлексоид, как и любой человек, может и обладать, и не обладать таким внутренним механизмом, как эмпатия (способность к состраданию). Эмпатия в рефлексоиде может захватить управление, и рефлексоид поступит не по предписанным правилам. В плане эмпатии рефлексоид может быть человечнее логика; рефлексоид в данном выборе даже обладает свободой воли, когда эмпатия вступает в конфликт с исполняемой командой. Это делает классификацию «человек» – «не человек» на основаании деления “не рефлексоид” – “рефлексоид” невозможной.

Почти каждый человек лишен какого-либо свойства. Но это не делает его недочеловеком, как принадлежность к одной из муравьиных каст, что предполагает специализированные ограничения, не делает муравья недомуравьем. Скорее можно признать, что человек, обладающий всеми свойствами, является сверхчеловеком. А таких не бывает. А недочеловеком человека делает отсутствие нескольких человеческих качеств.

Морально отсталый – это или не знающий моральных правил, или не способный их интерпретировать правильно. Человек морально отсталый из своего сострадания, исходя из своих лучших человеческих побуждений, может наделать гадостей на основе собственной моральной отсталости. Потому что не знает и не понимает, как его благие намерения могут трансформироваться в его же аморальные действия и создание проблем.

Люди программируются. В той области, в которой человек запрограммирован (заколдован, зомбифицирован), он не обладает свободой воли. Существуют различные области человеческой активности. Есть множество областей, в которых рефлексоид может быть запрограммирован; для логиков число таких областей намного меньше.

Наличие или отсутствие в действии или бездействии свободы воли полностью изменяет принципы ответственности. Аппарат не несет ответственности за программы, которые были в него заложены; ответственность несет программист.

—

Живое, здоровое общество склонно исповедовать идею существования свободы воли. Стареющее общество обращается к идее отсутствия свободы воли. Собственно сам догмат, лежащий где-то в общественных бумагах, может быть любым. Исповедание не зависит от написанного догмата.

Общественная проблема, опасная для общества, состоит в том, что общество обычно не может принять обе идеи – и существования свободы воли, и его отсутствия. И потому в технологиях начинает склоняться к отсутствию, а это означает, что она склоняется от воспитания людей к их дрессировке. В результате не-рефлексоиды становятся психопатами.
Существует и широко применяется еще одна технология, основанная на спекуляции свободой воли.

Из свободы воли проистекает ответственность. Эта ответственность широко используется в политике. Задается ложная установка, что люди располагают свободой воли вообще, в том числе в массе. И потому должны нести ответственность за свои поступки. Речь идет об ответственности народов.

В мире происходят войны, и кто-то кого-то побеждает. Но нациям-победителям нужно разграбление противника. Но в соответствии с принципами мировой религии победы добра, нельзя просто так взять и наложить на кого-то дань. Чтобы противник платил, он должен быть признан виновным, а для того, чтобы признать его виновным, ему приписывается свобода воли. Отсюда появляются виновные нации, которые должны платить и каяться. А то, что большинство наций – это большие и глупые рефлексоиды, которые свободой воли не располагают, в расчет, естественно, не принимается.

Чем больше система, тем меньше у нее свободы – за счет увеличения количества внутренних структур и связей. Нации – это большие системы. Свободы у них практически нет, а наций, превратившихся в массы, свободы нет вообще. Но с другой стороны ограбление неорганизованных – это верно и их же и мотивирует – за свободу нужно бороться. А чтобы за свободу бороться, ее нужно понимать.