Иду ли я к счастью?
Не обязательно жить, но обязательно жить счастливо.
Ренар, 1864-1910
Что ж! осталось ни много ни мало, – научиться в два пальца свистеть,
Научиться жалеть свою маму, научиться себя не жалеть.
Научиться угадывать в звуке всё, что крепко засело в душе;
В общем, те же остались науки, только времени меньше уже.
Но одно я усвоил подробно, по тропинкам бредя извитым:
Как легко быть счастливым и добрым, как легко быть несчастным и злым.
Снова, слышу я, в двери стучатся, проходите, снимайте пальто,
Я сегодня не очень-то счастлив, и поэтому добр, как никто.
Борис Скотневский,
ал. «Поэзия» №44
«Идёт ли мир к счастью?» Багдасарян (ролик на ЯП) Поклон и благодарность Вардану Эрнестовичу за вопрос и ответ!
Прослушал трижды, что-то понял, кажется. Чтобы его понять, знаний мне не хватает, но внести лепту в «демонополизацию темы», в «избегание ловушек» попытаюсь немедленно, поскольку остро насущно для меня, для нас, для будущего, которое начинается здесь и теперь.
Что-то делать нужно сейчас, безотлагательно, поскольку «тиски бюрократизации» сжимаются неуклонно, безостановочно. В том числе – обретать знания, образовываться, а по мере роста понимания – корректировать и вектор движения «глобализации снизу», которая предусматривает в том числе и счастье «властной элиты», зашедшей в суицидный тупик.
Гольбах сказал, что человек стремится к самосохранению и счастью.
К самосохранению, особенно в молодости и старости – не всегда, иногда даже наоборот,
если не имеется ввиду самосохранение некой «я-программы», предпочитающей в случае угрозы для неё уничтожение одного из своих носителей?
Кодирующий нас предусмотрел самоликвидацию, своеобразный апоптоз, чтобы не было прецедентов освобождения, взлома этой вирусной программы, превращающей нас в зомби, рабов, а при попытке освобождения – убивающей нас?
Замечу, что каждый из нас, в том числе я – не только жертва давления «тисков», но и винтик этого механизма, насколько обездушен, «отчуждён от Человеческого», насколько соучаствую в эксплуатации, пусть и косвенно, насколько продаю себя. Отчаянно сопротивляясь этому омертвлению, спрашиваю себя:
Иду ли к счастью я сам? Если же я счастлив, то чем, когда и как? Если мир идёт к несчастью, по пути ли мне с ним? Могу ли служить счастью мира, будучи сугубо несчастным?
По Достоевскому несчастье – заразная болезнь. Несчастным и бедным нужно сторониться друг друга, чтобы ещё больше не заразиться.
В то же время, согласно Цвейгу, предельных вершин достигает только блаженство, взметнувшееся вверх из предельных глубин отчаяния.
Если путь к счастью лежит через гиблую трясину несчастья, то как форсировать этот переход?
«Мы не так сильно желаем быть счастливыми, сколько боимся быть несчастными». (Ж. Жирар) Страх – проявление внедрённой «психологической защиты»? Например, страшно отдаться малодоходному, рискованному делу по душе; страх показаться смешным, начав учиться чему-нибудь с годящимися мне в дети и т.п.
Народная мудрость мне в помощь: Несчастья бояться – счастья не видать. Счастье видишь – смелее идёшь. Счастье всегда на стороне отважных.
«Счастье не в том, чтобы прожить благополучно, а в том, чтобы понять и почувствовать, в чём может оно состоять». (Ключевский В.О., 1841-1911)
Пожалуй, понимать – это самое трудное, делать – легче.
Попробую определить своё понимание счастья в данный момент:
счастье – когда я есть всё то, к чему стремлюсь: Мир, Любовь, Добро. Когда живу Им, а Оно живо во мне, живёт мной.
«Счастье приходит к человеку во всяком виде, разве его узнаешь? Я бы, положим, взял немножко счастья в каком угодно виде и заплатил за него всё, что спросят» (Хемингуэй, «Старик и море»).
Плата за счастье – отдать себя Себе?
Счастье видится мне многогранным, разнообразным, основанным на «желании необходимого» (или необходимости Желанного?), на долге перед наивысшим Счастьем как основой состояния духа, способного испытывать всё это разнообразие.
Значит – на долге перед Добром, Любовью как божественным духом в сердце, перед Родиной, Семьёй, Дружбой, перед Святым.
Разумеется, Вардан Эрнестович, психология не должна ограничиваться эмоциями, существуют ещё и чувства, глубокие чувства, наконец, достаточно постоянные состояния души, духа – низкие, высокие, суетные, бытовые и особые, «катарсические», «просветлённые» и т.д.
К 51-ой. Человек отчуждается от Добра, от Счастья, от всего Человеческого «грехами», «пороками» (самостью, гордыней, корыстью и т.д.)
К духовности, насколько она осчастливливает, иду, не отвергая себя биологического и социального – стремлюсь к целостности, гармонии.
Чтобы быть счастливым, я должен Счастью, должен всем с собой вместе – обязываю себя быть счастливым тем счастьем, какое возможно в ощущении единства с миром, обществом, лесом, солнцем, каждым существом, предметом, явлением, со всем видимым, ощущаемым, известным и неведомым пока.
Если говорить о ценностях, началах, то, по-моему, естественно начать с добра и зла.
К 55-ой: В качестве центра мироустройства мне ближе не столько человек как исключительное существо («человекоцентризм»), сколько Добро, Любовь (Доброцентризм, Любовецентризм). Именно Добро видится мне центром «кристаллизации» нового счастливого мира, одновременно – центром гармонизации мира внутреннего.
С чем же реально бывает связано моё счастье – с добром или злом?
Ведь раньше я подолгу испытывал определённое злорадство мести, торжество восстановленной «справедливости»; испытывал упоение превосходством, жил властью над слабыми, гордыней; млел накопительством, стяжательством. Было и счастье лжи, манипуляторства, обмана, радость удачной кражи, счастье цинизма – остроумного, холодного. Счастьице паразитизма. Уют «винтика» в бюрократическом механизме. Азарт конкуренции. Счастье вне Тепла, вне Любви. Счастье на «поле зла».
И всё это ещё живо во мне, мелькает в какие-то моменты.
Вампирическое счастье пустословия, когда не задавался вопросом, нужно ли моё словоизвержение вынужденному слушать,
такое же счастье раздражения, когда раздражаю или раздражаюсь, чем-то похожее на счастье чесаться до крови, счастье «пить кровь» ближнего и счастье быть «донором», сладкое счастье перепалок, творческого взаимообвинения,
счастье гнева как духовной слабости – признак отсутствия духа Добра,
счастье злого подшучивания, провокации, когда мой бес будит беса в ближнем, чтобы сцепиться с ним – от скуки, когда рабской душонке не хватает «хлеба и зрелищ»?
Воландовское счастье изведения зла злом, счастье быть той силой, что «вечно хочет зла», счастье «санитара» общества (хотя бы в воображении). Счастье борьбы не столько за Добро, сколько со злом. А с чем или за что борюсь, тем становлюсь незаметно, чем больше увлекаюсь этой борьбой – тем больше становлюсь подобием.
Испытал и «счастье» причинять зло, и подчиняться ему, счастье самоограничения, аскетизма равно как и счастье разрушительного потребления сверх меры – счастье всего, что отвлекает от Добра, счастья доброго.
О Добре имел весьма смутное представление, да и сейчас приходится постоянно бдить, «щуриться», пытаясь яснее, чётче Его себе представить в какой-либо ситуации, чтобы сделать очередной выбор в Его пользу, то есть в пользу счастья настоящего.
Злое можно определить как ведущее к несчастью, пусть и не сразу, но сразу же уводящее от счастья настоящего. Вот, например, оставили шестилетку наедине с новогодним пакетом конфет – счастья-то было! Потом – диатез и не только…
Болезное счастье ухода в штопор разрушающих пустых развлечений, зависимостей, иллюзий.
С естественными удовольствиями понятно: они злы только если становятся самоцелью, отвлекают от чего-то главного, захватывают всё существо, разрастаются подобно раку, истощают, убивают заживо.
С главным тоже примерно разобрался, оно известно: это счастье следовать наивысшему, некому идеалу. Идеалу состояния собственного существа, идеалу состояния общества. Следовать большой цели, лежащей в бесконечности.
Например, исследовать мир, вселенную, природу вещей, природу того же счастья, писать книгу жизни, строить идеальный дом, воспитывать идеального человека, готовить идеальную пищу и т.д.
Основа счастливости, способности испытывать всевозможное счастье постоянно, как можно чаще от любого вида, ощущения, события – это счастье Стремления. Когда я в Деле, вот как сейчас – все краски становятся ярче, музыка волнует-радует сильнее, ощущаю себя в раю!
«Счастье не есть плод безмятежности: оно сама безмятежность». (Ален)
Мятежность свести к образу бесконечной Цели? И предельно сосредоточиться на нём – это обязательное условие безмятежности во всём остальном?
«Счастье не столько в обладании, сколько в процессе овладения предметом желания; чтобы мы были счастливы, нашему счастью должно всегда чего-нибудь не хватать». (Гельвеций).
Бесконечно большая нехватка Идеального вызывает движение к Нему, в этом движении возникает ощущение глубокой удовлетворённости – Счастье?
Конечно, всё условно, но всё же, к какому счастью – доброму или злому – отнести, например, счастье борьбы с … или за …? Счастье боя, ссоры, драки, конфликта? Счастье обладать, счастье быть чем, кем? Счастье риска – чем-то или кем-то и ради чего-то? Счастье долга исполнителя чьей-то воли, счастье забвения, счастье «отрыва»?
Мышечное счастье, ощущения энергии телесной, когда мышцы радуются работе – это счастье нейтральное, злое или Доброе? Смотря что за дело, какие мотивы, какой дух в сердце?
Злым быть легко поначалу, но зло душу потихоньку вяжет, кабалит. Добро тяжело понять, ощутить, Оно должно быть желанным, требует добровольности труда, предельных усилий в стремлении к Желанному, но освобождает душу, даёт ощущение свободы, радость жизни «на полную катушку!» – радость «Горения».
Доброе счастье: счастье долга перед Добром, перед высшим, в том числе перед собственным Счастьем. Счастье благодарности. Счастье служить, быть нужным Добру каждого существа – реальному или возможному, потенциальному. Счастье быть на «поле Добра».
Любовь – синоним счастья. Счастье Любить, счастье быть в состоянии Любви, испытывать Любовь, призывать дух Любви и получать его, развивать талант Любить, быть Любовью.
Счастье понимать Добро, видеть Хорошее в сущности, даже если сама она Его сейчас не видит.
Счастье необходимого отдыха, абсолютное счастье беззаботности как награда, сюрприз за следование, верность Долгу.
Счастье созерцания красот мира на Пути – пути следования Долгу.
Счастье доброй сказки.
Счастье творчества непосредственно для доброго сообщества, для любимых и любящих.
Счастье следования захватывающей дух грандиозной цели.
Счастье подчинения силе Добра – как свободный, сознательный выбор.
Счастье взятия на себя полноты ответственности – счастье Свободы.
Счастье Полёта – полёта духа в чудесном пространстве бесконечного разнообразия прекрасного, счастье творить доброе новое, увеличивать разнообразие, обогащать мировой калейдоскоп, обновлять мандалу мира, стремясь к наилучшему «узору», новым впечатлениям, обеспечивая Движение, которое есть Жизнь.
Счастье правды перед собой, счастье чистой совести, Чистоты. Когда не нужно напрягаться, контролировать себя во лжи, страдать от неё, бояться «плохой» правды, лишая себя Хорошей.
Счастье творить благое.
Счастье благодарного вкушения.
Счастье принятия доброго дара. Счастье дарения.
Счастье брать всё предлагаемое судьбой доброе, чтобы быть счастливым отдавать всё ради Добра.
Добрый читатель! Дополни, пожалуйста, этот список, стань соавтором, спутником на Пути – ради Счастья ради нашего!
Было бы здорово, чтобы каждый способный на Счастье просмотрел этот ролик, прочитал эту статью, поделился бы подобными, оставил хотя бы односложный искренний комментарий – чтобы все Идущие, Стремящиеся подставили плечи друг другу, ощутили, что добрый мир – это МЫ!
Постоянно наблюдаю, спрашиваю себя – сейчас я счастлив по-доброму, в Добре, или же одержим неким злом, например, гордыней, чувством превосходства или ощущением приниженности, ущербности, например?
Чем больше сознаю это Наблюдение, отдаю Ему себя – тем больше становлюсь Сыном.
Единое сознание – это и есть я-Наблюдатель, Отец?. Он или оно созерцает мир «внешний» и «внутренний», ощущает его посредством тела, живёт им-Сыном? Если при этом союз Отца-Сына испытывает некую Благодать в духе Святом – например, при виде чудес природы, произведений искусства, красоты человеческого тела-души – это и есть особое, наибольшее Счастье?
Если счастье – это гармония этой Троицы, я могу и обязываю! себя стремиться к гармонии, в которой находится идеальные Христос, Будда, по-настоящему добрые люди, их живые во мне образы, которым я следую.
