НАРОДНАЯ ДЕМОКРАТИЯ

В субботу во Франции прошел так называемый «Акт №18» протестов «желтых жилетов». Поскольку абсолютное большинство протестующих составляют средние по доходам жители Франции, по нашим меркам, в целом устроенные в жизни, имеющие семьи и работу, протесты проходят в выходные, по субботам, в свободное от работы время.

Напомню, «Акт №1» прошел 17 ноября 2018 года, когда даже по официальным данным в протестах приняли участие более 200 тысяч человек. Власти были поражены не только самим фактом столь масштабных протестов, но и тем, что они не координировались из единого центра, не были привязаны к существующим партиям, не финансировались извне, как «оранжевые» протесты в Восточной Европе или арабских странах, но при этом носили ожесточенный и ярко выраженный социальный, классовый характер. Возможно, это были самые масштабные выступления людей труда в развитых странах после разрушения СССР. 
Надежды властей на то, что народ удастся взять измором, незначительными подачками и пустыми обещаниями, надежды на то, что движение «желтых жилетов» как-то само рассосется, не оправдались. Наоборот, протесты «желтых жилетов» распространились на другие страны и после некоторого спада явно пошли на подъем. В минувшую субботу, пока президент Макрон с супругой катались в Пиренеях на горных лыжах, сопротивление вспыхнуло с новой силой, причем эпицентром протестных действий снова стал Париж. По официальным данным, в протестах приняли участие около 35 тысяч человек, из них более 10 тысяч в Париже. Разумеется, как и в большинстве таких случаев, как у нас, так и во Франции, власти стараются значительно занижать сведения о реальном числе участников.
Субботнее противостояние с властями было самым жестким с декабря 2018 года. Сообщают, что протестующие разбивали витрины богатых магазинов и поджигали банки. При этом интернет переполнен фотографиями, как крепкие молодые люди в масках разбивают витрины магазинов прямо за спинами полиции, а полицейские не реагируют. Впрочем, технологии внедрения провокаторов в протестное движение стары как мир и мало изменились за последние 100–200 лет.
Le Figaro со ссылкой на данные столичной прокуратуры сообщает, что только в одном Париже было задержано 237 человек, из них 200 пока остаются под арестом. Разумеется, мы должны понимать, что аресты во Франции и аресты в России – это совсем не одно и то же. Абсолютное большинство задержанных протестующих подвергается штрафам в худшем случае в размере нескольких сотен евро или наказывается несколькими сутками административного ареста. Никому и в голову не придет устраивать над демонстрантами судебный процесс в несколько месяцев, а то и лет, аналогичный нашим «болотным» процессам, по результатам которых люди, чья вина и близко была несопоставима с действиями французских протестующих, получали по 3 с половиной года тюрьмы. Напомню, знаменитый боксер Кристоф Деттингер, кадры сражения которого с полицией обошли весь мир, не так давно получил 30 месяцев тюрьмы условно. Страшно сказать, что за такие действия получил бы демонстрант в России. Уверен, уж никак не меньше 5 лет реально. Кстати, сам Кристоф, побивший и прогнавший целую группу полицейских в полной боевой выкладке, пояснил, что ни в коем случае не является погромщиком и даже сожалеет о своих действиях, но он был унижен и разозлен картиной избиения женщин и пожилых людей полицией, которую он наблюдал.
Но если кто-то думает, что во Франции просто добрые власти, он глубоко ошибается. Просто система, которую нам навязали в 1991 году, работает по определенным правилам, и уважение, хотя бы внешнее, к оппозиции – одно из них. Слишком коротки руки и слишком велико народное возмущение, чтобы власти могли себе позволить жесткие репрессии. Все понимают, что результат от них будет только обратный. Что-то похожее было в России в 90-е годы, когда на демонстрации левых и патриотических сил выходило огромное число людей, а основой костяк составляли люди от 40 до 60 лет в неплохой физической форме – рабочие или бывшие военные. Я прекрасно помню, как силовики вынуждены были согласовывать маршруты с демонстрантами (а не наоборот), и даже в голову не приходило кому-то проводить массовые задержания. Правда, справедливости ради, в отличие от Франции, наши люди не склонны к погромам и массовым беспорядкам. Я вспоминаю очень показательный случай, когда в октябре 1993 года генерал Макашов кричал в мегафон, чтобы никто не трогал ларьки и магазины, потому что все это будущая народная собственность. И что вы думаете? Нет никаких сведений о том, что хоть одна торговая точка пострадала.
Разумеется, во Франции, да и во всей Западной Европе, характер сопротивления совершенно другой. Для тамошних людей термин «классовая борьба» – не пустой звук и не фраза из учебника, а повседневная реальность уже несколько столетий. И в отличие от нас, эта борьба не прерывалась временами СССР, где действительно существовало государство народа и для народа. Люди там не строят иллюзий, доставшихся нам от Советского Союза, что «народ и партия едины», а очень четко осознают свои классовые интересы.    
Макрон, вдоволь накатавшись на лыжах, нагуляв отменный аппетит, тот самый Макрон, который поддержал беспорядки в Венесуэле и признал их лидера, американскую марионетку Гуайдо, «президентом» Венесуэлы, теперь обвиняет «желтые жилеты» в разрушении республики. Да, люди очень недовольны и, как теперь очевидно, их недовольство носит длительный, системный, устойчивый характер. Вот только виновных макроны ищут не там. Далеко Макрону ходить не надо, достаточно просто подойти к зеркалу. Ведь именно за Макроном я бы закрепил сомнительное звание «символ современной демократии».
Я ни в коей мере не идеализирую недавнее прошлое ведущих западных стран, но система, которая существует там и которая в уродливой форме была скопирована у нас после разрушения СССР, имеет определенные законы, говоря техническим языком, определенные параметры и характеристики. Эта система включает в себя относительно свободные выборы, когда можно выбрать между несколькими богатыми людьми (бедные заведомо не потянут сколько-нибудь значительную избирательную кампанию), хотя бы некоторую независимость судов, терпимость к системной оппозиции, прессе и гражданскому обществу, возможность гражданским активистам совать свой нос почти во все сферы общества, не боясь, что этот нос прищемят или на следующих выборах так посчитают голоса, что «неудобной» партии не видать парламента как своих ушей. А рядом у западных стран был пример СССР, и пролетариат Запада всегда мог сказать: «Не хотите нас слышать, сделаем как у них». Без всего этого, без постоянного контроля и контроля за контролем, капиталистическая система вырождается в феодализм, архаику и коррупцию, что мы видим в странах периферийного капитализма – в Африке, у нас в России или в ряде стран Латинской Америки.
Но теперь особо церемониться незачем. Можно сказать, что избирательные технологии достигли совершенства и выборы, которые служили для выпуска общественного пара, теперь стали средством для его нагнетания. Теперь на выборах господствующий класс может получить практически любой нужный результат, что как раз и доказывает случай с Макроном, когда почти неизвестный, малопопулярный проамериканский политик, за которого проголосовало явное меньшинство жителей Франции, фактически навязывает стране с многовековыми демократическими традициями волю иностранного государства. И все это «именем народа». Причем «именем народа» с народом ведут себя всё жестче и жестче. Помните голоса в нашей Думе, что незачем проводить референдумы – раз народ избрал парламент, значит, все, что парламент делает, и есть в интересах народа? А против только «отщепенцы и маргиналы». 
Разумеется, народ ищет способы коррекции такого положения. Вот и вся суть движения «желтых жилетов». Их массовость и устойчивость как раз говорит о народной, прямой демократии и о том, что это явление само по себе не рассосется. Применить насилие к нему нельзя, а просто заболтать не получается. Отказ идти на серьезные, понятные и весомые компромиссы со стороны «класса господ», который олицетворяет Макрон, – это как раз и есть путь к разрушению республики. С народом надо считаться, к народу нужно прислушиваться. Это в конечном итоге дешевле обойдется.