Война в дни цветения лотоса
Источник: dv.land
Ровно 80 лет назад Дальневосточный край разделили на Приморский и Хабаровский.
Появление на карте России Приморского и Хабаровского края — один из непосредственных результатов боев у озера Хасан. Ведь до 1938 года все земли между Уссури и морем входили в состав единого Дальневосточного края с административной столицей в Хабаровске. Спустя всего два месяца после окончания сражений, власти СССР примут решение выделить стратегическое Приморье в отдельный субъект. Специально для DV историк Алексей Волынец расскажет о боях, сделавших небольшое дальневосточное озеро легендарным и повлиявших на разделение Дальневосточного региона.
«В эту ночь решили самураи перейти границу у реки…»
Строки этой песни — о том, как «три танкиста, три весёлых друга» сражались против японских нарушителей советских границ, — были необычайно популярны в нашей стране накануне Великой Отечественной войны. Песня родилась именно как отклик на бои у дальневосточного озера Хасан, но «переходить границу у реки» японские самураи начали задолго до лета 1938 года…
Восемь десятилетий назад Япония по праву считалась одной из самых могущественных империй на нашей планете, к тому же агрессивно нацеленной на расширение своих владений. И к началу боёв у Хасана эти владения силой самурайского оружия были раздвинуты далеко за пределы японских островов.
Ещё в начале XX века, победив в Русско-японской войне, самураи поглотили Южный Сахалин и всю Корею — так Страна восходящего солнца придвинула свои границы вплотную к нашему Приморью. В 1932 году японцы захватили всю Маньчжурию, и прежняя русско-китайская граница вдоль Уссури и Амура мгновенно превратилась в границу с новым, куда более воинственным и сильным соседом. В 1937 году японские войска начали полный захват Китая — оккупировали Пекин, Шанхай и ряд иных крупнейших городов. Тогда слабые и раздробленные китайцы не могли эффективно сопротивляться наступавшим самураям — армия и флот Японии тех лет обоснованно считались одними из лучших и сильнейших.
Развернувшаяся на Дальнем Востоке масштабная агрессия Японии напрямую угрожала и безопасности нашей страны. Японские войска в Маньчжурии и Корее к 1938 году заметно превышали по численности советские части, располагавшиеся у Амура и в Приморье. Японский флот, сильнейший тогда на Тихом океане, бесконечно превосходил наши корабли, имевшиеся на дальневосточных рубежах.
https://nstarikov.ru/wp-content/uploads/2018/10/img_5bcde7224f1bc.png
Замаскированные советские танки во время хасанского сражения
Залогом безопасности становилась новая техника — первые образцы советских танков и бомбардировщиков, плоды индустриализации, появившиеся у СССР в начале 30-х годов прошлого века. Однако реального опыта боевого применения войск с новым оружием у наших предков ещё не было. Именно бои у озера Хасан станут дебютом советских танковых войск в столкновении с первоклассным противником. Не случайно самая популярная песня о том конфликте будет посвящена именно танкистам:
Мчались танки, ветер подымая
Наступала грозная броня,
И летели наземь самураи
Под напором стали и огня.
«Провести разведку боем, не останавливаясь перед жертвами…»
Однако в суровой реальности, вне поэтических строк, самураи отнюдь не являлись лёгким противником. Более того — к лету 1938 года у наших предков имелся явный комплекс перед военной силой Японии. Тогда все хорошо помнили, как японцы разгромили царскую Россию — для людей 30-х годов это было буквально позавчера, совсем недавнее прошлое. Ещё лучше помнили японскую интервенцию в годы Гражданской войны — осознавая, что войска Японии ушли с наших дальневосточных земель лишь в результате политических манёвров и дипломатического искусства, а отнюдь не благодаря силе русского оружия…
Одним словом, к 1938 году японцы в боях неоднократно одолевали россиян, мы же победами над ними тогда похвастаться не могли. Тем опаснее была Япония, покоряющая Китай, — получив в своё полное распоряжение огромные китайские ресурсы, мощь самураев стала бы поистине непобедимой на фоне их агрессивных аппетитов. В СССР это понимали и оказывали китайцам военную помощь, посылая оружие и военных советников.
От косвенного противостояния на китайских землях до прямого столкновения на границе — один шаг. «Советский Союз необходимо время от времени внятно предостерегать от вмешательства в наши китайские дела…» — заявил тогда генерал Хидэки Тодзио, начальник штаба японских войск в Маньчжурии.
Самураи, в то время победоносные и оттого чрезмерно уверенные в своих силах, под «предостережением» имели в виду совсем не дипломатические меры. Как позднее рассказывал полковник Масадзуми Инада, один из разработчиков японских военных планов: «Для подтверждения отсутствия у СССР намерения воевать с Японией была проявлена решимость провести разведку боем, не останавливаясь перед жертвами…»
Для «разведки боем» выбрали небольшой участок местности у озера Хасан. Проложенная ещё в XIX веке граница здесь проходила между озером и рекой Туманной. До того как японцы начали свои захваты, именно здесь смыкались границы трёх государств — России, Китая и Кореи. Линию границы когда-то наметили, ориентируясь по гребням двух высот — на русском их называли Безымянной и Заозёрной.
Заозёрная (то есть для России — к западу за озером Хасан) является одной из самых значительных высот в данном районе, господствуя над местностью в нижнем течении реки Туманной. По-корейски высота называется Чанкунхвын, или Чжангуфэн по-китайски.
Захватившие Маньчжурию японцы объявили высоты у Хасана своей территорией — 20 июля 1938 года посол Токио в Москве официально потребовал «эвакуировать советские войска с незаконно занятой ими территории», то есть фактически отдать японцам весь западный берег озера Хасан. СССР возражал, показывая японцам карты XIX века, — одновременно на обеих высотах вырыли окопы наши пограничники.
В километре к западу от высоты Заозёрной располагалась небольшая китайская деревушка Сюйму. Вечером 28 июля 1938 года наши пограничники, внимательно наблюдавшие в бинокли за соседней территорией, заметили странное — японские полицейские методично убивают в деревушке всех собак. Вывод пограничники сделали верный — самураи уничтожают животных, чтобы те не подняли лай, когда в деревне ночью появится множество новых людей, дополнительные военные силы…
«Есть ли у вас желание по-настоящему воевать с японцами?..»
На рассвете 29 июля 1938 года японцы действительно пошли в атаку. Но не на Заозёрную, а на более низкую Безымянную высоту, на гребне которой находились 11 пограничников во главе с лейтенантом Алексеем Махалиным. Девятью месяцами ранее лейтенант был ранен в перестрелке с японцами — граница с самураями и раньше не была спокойной.
Лейтенант Махалин погибнет в тот день, день начала боёв у озера Хасан, став первым среди участников тех событий, кто будет удостоен звания Героя Советского Союза посмертно. Японцам удалось ненадолго занять Безымянную, затем они были выбиты поднятыми по тревоге пограничниками. Вместе с резервами от ближайшей погранзаставы в тот день на помощь к Безымянной высоте поспешит жена погибшего лейтенанта Марина Махалина — будет перевязывать раненых, а узнав о гибели мужа, станет сражаться с оружием в руках наравне с мужчинами.
На следующий день, 30 июля, японцы открыли артиллерийский огонь — пограничная стычка стала превращаться в настоящую войну. Применение артиллерии позволило противнику к 31 июля занять все высоты к востоку от озера Хасан, продвинувшись вглубь нашей территории на несколько километров.
https://nstarikov.ru/wp-content/uploads/2018/10/img_5bcde7bc1d55d.png
Советские пограничники на высоте Заозёрная у озера Хасан
Вооружённые силы СССР в Приморье и Приамурье были приведены в полную боевую готовность. Однако командовавший нашими дальневосточными войсками маршал Василий Блюхер колебался — явно опасаясь большой войны с японцами, бывший герой Гражданской войны медлил с приказом бросить в бой все силы. Маршал колебался и с приказом артиллерии открыть ответный огонь, затем требовал, чтобы все наши контратаки шли только на советской территории, ни в коем случае не задевая японскую границу…
В итоге 1 августа 1938 года состоялся жёсткий телефонный разговор лидера СССР с командующим войсками Дальнего Востока. «Скажите, товарищ Блюхер, честно, есть ли у вас желание по-настоящему воевать с японцами?..» — спросил Сталин маршала.
Но даже при избытке желания «по-настоящему воевать» берега озера Хасан благоприятствовали только противнику и были крайне неудобны для наших войск. Японские генералы умело выбрали место для «разведки боем» — за рекой Туманной по японской территории шла удобная железная дорога, полегавшая буквально в 3-4 км от места боёв. То есть японцы не испытывали никаких трудностей с подвозом любых грузов и боеприпасов. Более того, для поддержки своих войск они могли использовать бронепоезда, скрывавшиеся в тоннелях…
У нашей стороны таких удобств не было — ближайшая железная дорога тогда пролегала в сотне вёрст. Все грузы приходилось везти к границе и местам боёв фактически по бездорожью — по единственной необорудованной шоссейной дороге… Вдобавок летние дожди не только размыли и так плохую дорогу, но и сделали почти непроходимой всю окружающую местность, представлявшую собой мешанину низких сопок и заболоченных долин.
Близость железной дороги позволила японцам за несколько суток превратить захваченный восточный берег озера Хасан в настоящий укрепрайон — не только с сетью окопов и проволочных заграждений, но вплоть до бетонированных огневых точек и бронеколпаков. При этом такой укрепрайон можно было атаковать лишь на двух узких перешейках — не более километра каждый! — между рекой Туманной и вытянутым вдоль неё озером Хасан.
В итоге самая настоящая война — с тысячами солдат, сотнями пушек, самолётов и танков — развернулась здесь всего на двухкилометровом фронте.
«Японцы поупорнее, чем фрицы…»
В СССР тогда хорошо знали, что захваты японцами Маньчжурии в 1931—1932 годах и Пекина в прошлом, 1937 году начинались с похожих пограничных вторжений, с небольших военных провокаций и оккупации незначительных территорий — так самураи оценивали решимость и волю противника к сопротивлению. Поэтому в Кремле решили ответить на японскую «разведку боем» максимально жёстко. К тому же советская власть хотела продемонстрировать, что с японской угрозой она способна справиться лучше, чем бывшая царская.
Со 2 августа 1938 года около 15 тысяч наших бойцов начали штурм высот за Хасаном, вкруг которых хорошо укрепились 7−8 тысяч японцев. Первые атаки были неудачны — советские бойцы пробились к подножию высот, но их вершины остались в руках японцев. Туманы мешали применению авиации, а обильные в том году дожди окончательно испортили единственную дорогу, ведущую по нашей территории к месту боёв. Лёгкие танки Т-26 становились жертвами неудобной местности и японской артиллерии. Сказались и недостатки подготовки войск мирного времени, когда солдатам на Дальнем Востоке приходилось чаще заниматься хозяйственными работами, чем боевой подготовкой.
https://nstarikov.ru/wp-content/uploads/2018/10/img_5bcde819aa3b2.png
Карта боёв у озера Хасан
Однако наша решимость атаковать произвела впечатление на Токио. Через два дня, 4 августа, японский посол в Москве передал официальное предложение прекратить боевые действия и начать переговоры. Власти СССР в ответ потребовали немедленно отвести японские войска за линию границы. В Токио соглашались отступить, но оставить за собой вершины Заозёрной и Безымянной.
Бои у Хасана в те дни оказались в центре мировой политики. Все ждали — не обернутся ли они большой войной. В начале августа 1938 года Йозеф Геббельс, один из правителей гитлеровской Германии, записал в личном дневнике: «Обострение на Дальнем Востоке между Токио и Москвой. Вопрос войны и мира находится на острие ножа… Если бы сейчас у нас и японцев были свободны руки…»
Маленькая пограничная война у озера Хасан тем временем продолжалась. Вечером 6 августа советские войска начали генеральное наступление на захваченные сопки. Вопреки всем канонам военной науки наступление начали вечером, потому что днём мешал густой туман. К исходу того дня наши бойцы пробились к вершине сопки Заозёрной, японцы контратаковали, и на сопке начались рукопашные схватки. Бой за вершину не стихал двое суток, японцы провели здесь двадцать контратак.
Личных воспоминаний участников тех боёв осталось очень немного — впереди была ещё долгая и страшная Великая Отечественная война, которую переживут немногие из тех, кто выжил у Хасана в дни цветения лотоса. Но все дошедшие до нас мемуары отмечают крайнюю ожесточённость хасанских боёв, даже по сравнению с великими битвами 1941−1945 годов.
Будущий генерал танковых войск Иван Шкадов участвовал в хасанских событиях простым лейтенантом и так вспоминал те дни: «Сравнивая бои у озера Хасан с многочисленными боями Великом Отечественной войны, в которой я принимал участие, могу отметить, что были они из числа самых ожесточённых. На небольшом участке сосредоточилось максимально возможное количество войск с той и другой стороны. Отдельные опорные пункты по несколько раз переходили из рук в руки… Напряжение бойцов и командиров было предельным».
Михаил Болтянский участвовал в хасанских боях 20-летним рядовым срочной службы, позже прошёл Великую Отечественную войну, которую начал с японской снайперской винтовкой, трофеем Хасана. «Я бы сказал, что японцы поупорнее, чем фрицы, — вспоминал уже в наши дни Болтянский. — В них фанатизма больше. Немцу стержень подломишь, и он сразу лапки кверху. А этот не сдаётся, зараза, упирается до конца. Фанатик!..»
К 9 августа 1938 года наши войска пробились и к вершине сопки Безымянной, бои на которой не стихали более трёх суток. Пока за Хасаном солдаты гибли в штыковых атаках, дипломаты продолжали переговоры — 10 августа стороны согласились прекратить боевые действия с полудня следующих суток при условии, что японские и советские войска останутся на позициях, которые смогут занять к исходу текущего дня… В последние часы войны японцы провели ещё несколько безуспешных контратак, чтобы всё же оставить за собой вершины Безымянной и Заозёрной, — в итоге боевые действия смогли остановить на полтора часа позже согласованного времени.
13 дней боёв и 26 героев
Война за восточный берег озера Хасан длилась чуть более 13 суток. На склонах высот Заозёрная и Безымянная погибли 854 наших воина, более двух тысяч получили ранения. Потери японцев, успевших подготовить на Заозёрной и Безымянной прочную оборону, закономерно были меньше — 526 убитых и свыше тысячи раненых.
Впрочем, для японского командования куда важнее оказались не оценки потерь и даже не боевые характеристики нового советского оружия, а разница в настроениях тыла — на советском Дальнем Востоке тысячи гражданских в дни хасанских боёв активно помогали нашим войскам, тогда как в японском тылу не только корейцы или китайцы, но и японцы уклонялись от какого-либо участия в делах самурайской армии.
Свои выводы сделают и по нашу сторону границы. Колебания в дни хасанского конфликта, а также вскрытые боями недостатки в подготовке войск и тыла роковым образом скажутся на дальнейшей судьбе маршала Блюхера — его снимут с поста командующего войсками Дальнего Востока, спустя три месяца он умрёт под арестом во время допроса… Одновременно в Приморье и Приамурье начнётся экстренное строительство новых дорог и укреплений, вырастет численность войск и техники для повышения обороноспособности дальневосточных рубежей.
Конфликт у Хасана стал первым большим столкновением Вооружённых сил СССР после введения звания Героя Советского Союза — и помимо сотен награждённых орденами высшее звание Героя получили 26 участников боёв у маленького дальневосточного озера. Из них девять человек стали героями посмертно — трое пограничников, не пожелавший попасть в плен и застрелившийся лётчик сбитого над японской территорией самолёта, отказавшиеся сдаваться и сожжённые японцами заживо экипажи подбитых танков…
Среди 17 выживших и ставших героями у Хасана шестеро вскоре погибнут в боях Великой Отечественной войны. Например, Иван Лазарев, первый Герой Советского Союза среди артиллеристов, — тяжело раненный у Хасана, он будет смертельно ранен в 1941 году, защищая Смоленск. Или пулемётчик Керим Ягудин — в начале наших атак на высоту Безымянную его взвод первым шёл в наступление, прямо через северную оконечность озера Хасан, сквозь заросли цветущих лотосов. Ягудин единственный, кто выжил из 15 бойцов в той схватке, — позже пройдёт почти всю Великую Отечественную войну, поучаствует в обороне Сталинграда и освобождении Крыма, погибнет в августе 1944 года.
Первыми памятниками героям Хасана станут станции железной дороги, которую начнут экстренно строить к берегам реки Туманной уже осенью 1938 года. Их наименования — Гвоздево, Бамбурово, Махалино, разъезд Пожарский — дадут по фамилиям награждённых высшим званием за хасанские бои. Например, станция и село Гвоздево на юге Приморского края названы в честь Ивана Гвоздева, первым ворвавшегося в японские окопы на высоте Заозёрной и погибшего в бою 7 августа 1938 года. В тот же день, там же на Заозёрной, но несколькими часами позже погибнет, отражая японские контратаки, Иван Пожарский — в его часть назовут не только разъезд на железной дороге к Хасану, но и улицу во Владивостоке и даже целый район в Приморском крае.
Однако и сам Приморский край, его появление на карте России — тоже один из непосредственных результатов хасанских боёв! Ведь до 1938 года все земли между Уссури и морем входили в состав единого Дальневосточного края с административной столицей в Хабаровске. Спустя всего два месяца после окончания сражений у озера Хасан власти СССР примут решение выделить стратегическое Приморье в отдельный регион.
https://nstarikov.ru/wp-content/uploads/2018/10/img_5bcde8bfcb366.png
Цветущие лотосы в Приморском крае
Память о страшных боях у Хасана навсегда осталась и в дальневосточной литературе. Поэт Александр Артёмов, земляк Есенина и журналист газет Владивостока, погиб на фронте Великой Отечественной войны, но успел оставить потомкам трагические стихи, родившиеся сразу по окончании маленькой войны в дни цветения лотоса:
Над кривым дубняком, на крутом перевале,
Опереньем сверкая, взлетает фазан.
В окаймленье вершин, как в гранитном бокале,
Беспокойное озеро — светлый Хасан —
Расшумелось у сопок, шатая утёсы,
Поднимая у берега пенный прибой…
И волна, рассыпая тяжёлые слёзы,
Бьётся глухо о камни седой головой.
Так о сыне убитом, единственном сыне,
Плачет старая мать, будто волны у скал,
И в глазах её выцветших долгая стынет
Напоённая скорбью великой тоска.
Молчаливые горы стоят над Хасаном,
Как тяжёлые створы гранитных дверей,
И повиты вершины белёсым туманом,
И разбиты утёсы огнём батарей.
И на склонах исхлёстанной пулями сопки,
На камнях обомшелых, в покое немом,
Под косыми камнями ржавеют осколки
Отвизжавших снарядов с японским клеймом.
Автор: Алексей Волынец
