А.В. Пыжиков. Набожный разбойник – гроза империи

https://ic.pics.livejournal.com/ss69100/44650003/1521805/1521805_original.jpg
Бунт Степана Разина стал одним из главных испытаний для династии Романовых в XVII веке

Знаменитое восстание Степана Разина можно смело назвать второй крупной гражданской войной, которая разыгралась в России во второй половине XVII века.

В историю события 1670–1671 годов, развернувшиеся в Южном и Среднем Поволжье, вошли как Крестьянская война под предводительством Степана Разина. Размах Крестьянской войны был настолько масштабным, что даже в Европе обратили на эти события самое пристальное внимание.

Одно из первых иностранных сочинений на данную тему, вышедшее по свежим следам в немецком Виттенберге, сообщало, насколько случившееся повергло в ужас не только Московское государство, но и всю Европу.

В то же время историография редко учитывала тот факт, что эти потрясения следовали за осуждением старообрядчества на Большом соборе 1666–1667 годов. Анафема традиционной церкви всколыхнула страну с севера до юга, причем духовный протест трансформировался в отторжение новой элиты в целом.

Конечно, подобный взгляд несвойствен дореволюционному официозу, не склонному драматизировать церковную реформу.

Вместо этого причины восстания выводились из общей неустроенности, большого количества беглых, недовольства некоторых слоев укреплением государства и т. д. Согласно литературным источникам, вся обстановка середины ХVII века располагала к появлению того, кто способен оседлать тлеющие в низах брожения.

Почему им стал именно Разин? На это давался вполне определенный ответ. Помимо сильных личностных качеств он был одержим чувством мести за старшего брата, повешенного в 1665 году князем Долгоруким за самовольный уход из московского полка, воевавшего с поляками.

Разин с другим братом, Фролом, поклялись «задать страху всем боярам и знатным людям». Вот, собственно, побудительные причины, породившие, по мнению многих, мятеж. Религиозный раскол если и занимал в этом комплексе какое-либо место, то только самое незначительное.

«Застращать воровское сердце»

Обычно о религиозности Разина – казака во втором поколении – говорится крайне скупо. Известно о двух его богомольях, совершенных в Соловецкий монастырь в 1652 и 1661 годах: основатели обители Зосима и Савватий считались чудотворцами, исцелителями ран.

Вместе с тем разинское православие сильно отличалось от греческих образцов, которые навязывало правительство. Как и у большинства населения той эпохи, его верования густо пропитаны народными поверьями и обычаями, например, воздавать благодарность реке после водного пути.

До нас дошли сведения о присутствии Разина при свадебных обрядах, когда венчавшиеся, приплясывая, обходили несколько раз вокруг дерева, после чего считались обвенчанными. Однако все это нисколько не мешало ему с удовольствием принимать в дар иконы, правда, изготовленные только в России. Конечно, с точки зрения церкви греческого покроя подобный симбиоз граничил с богохульством.

До поры до времени Разин вел образ жизни, ничем не отличавший его от остальной казацкой массы. Он собрал вокруг себя небольшую удалую толпу, с которой кружил по Волге и по Дону, не брезгуя грабежами.

Позже молва приписывала Стеньке чародейские умения, когда тот ведовством останавливал плывущие суда, заговаривал оружие, а от его взгляда люди каменели. Своими «подвигами» Разин привлек внимание властей: Царицынский воевода Унковский посылал к нему двух духовных особ, чтобы обуздать атамана, «застращать воровское сердце». Однако тот отказался с ними встречаться.

Вскоре он объявился на реке Яик, его репутация в этих краях заметно выросла, а вместе с ней и личная самооценка. Так, Разин отказался принимать грамоту от Астраханского воеводы Хилкова с требованием отпустить каких-то стрельцов, посчитав это ниже своего достоинства. Он счел правильным, если к нему обратится сам государь, только в этом случае все будет исполнено.

В Астрахани это расценили как оскорбление и послали против атамана подполковника Ружицкого, перекрещенного поляка. Кстати, еще большее раздражение данный эпизод вызвал в Москве, где решили заменить уронившего достоинство воеводу на другого – Прозоровского.

Триумфальное шествие батюшки-атамана

Предусмотрительный Разин не стал ввязываться в конфликт и в марте 1669 года покинул российские пределы; больше года о нем ничего не было слышно. Но времени даром не терял, совершив набег на Персию, который доставил шаху немало хлопот.

Казаки приобрели большую добычу: теперь Стенька располагал серьезными средствами, с которыми прибыл обратно. Его авторитет поднимается на небывалую высоту, и царские власти решили простить ему прежние прегрешения и дерзости.

Разин клялся в верности государю, одаривал всех богатыми подарками. Его направили на Дон, где разинцы повели себя не «по-государственному», начав принимать в свои ряды беглых крестьян. Напоминание о недопустимости подобного было проигнорировано: «кто к нам придет, тот волен».

Слухи о том, что вокруг авторитетного предводителя собираются толпы, быстро растекались. Весной 1670 года к нему примыкает крупный отряд Василия Уса, который уже в течение нескольких лет разорял помещичьи дворы у Воронежа и Тулы. Встревоженные власти выдавили его из этих мест на Дон, куда с ним потянулись и многие беглые.

С пришельцами обращались по-братски, делили добычу, те называли атамана батюшкой, верили в его ум, силу и удачу. Разин, раздавший практически все собранное в персидском походе, жил в обычной земляной избе.

В небольшом городке Паншин состоялся казачий круг, его принято считать отправной точкой восстания. На нем Разин призвал идти «против государевых неприятелей, чтоб из Московского государства вывести изменников бояр и думных людей, а в городах воевод и приказных людей».

Давно замечено, что его обличения не касались Алексея Михайловича, более того, анонсированная борьба подавалась исключительно как поддержка царю, которого предало окружение. В доказательство измены бояр и воевод приводилась кончина трех членов царской семьи: царицы Марии Ильиничны в 1669 году и двух царевичей – Алексея Алексеевича и Симеона Алексеевича – в следующем.

Причем первого из них незадолго до смерти официально объявили наследником престола: в отсутствие царя в Москве указы подписывались одновременно двумя именами – самого Алексея и его старшего сына. Из всего этого делался недвусмысленный вывод: царскую семью сознательно «изводят», государь желает дать крестьянам и служивым людям свободу, а изменники этому препятствуют.

Поэтому необходимо начать борьбу с ними и тем самым помочь царю. Вот такой идеологией изначально было окрашено восстание.

Когда Разин подошел к Царицыну, его отряды насчитывали около пяти тысяч человек, разделенных на сотни и десятки. Последовало заявление, что они пришли освободить всех от ярма боярского рабства. Как быстро выяснилось, в штурме нет никакой необходимости, поскольку население не собирается оказывать сопротивление восставшим.

Воевода с группой чиновничества и офицеров оказались в абсолютном меньшинстве: их призывы защищаться никого не вдохновляли. Ворота были открыты, и разинцы беспрепятственно вошли в город, их встречали как освободителей. В Царицыне они провели более месяца, перебили верхушку, ввели казачье устройство, вместо воеводы назначили городового атамана.

Один из бежавших вниз по Волге достиг Астрахани и рассказал о случившемся. Астраханская крепость являлась ключевым опорным пунктом юга России, и там не на шутку встревожились известиями.

Против Разина поспешили снарядить несколько тысяч человек, коими командовали иностранные офицеры. Это войско вышло навстречу Разину, препятствуя его продвижению на Астрахань.

Но битвы опять не получилось, так как стрельцы с развернутыми знаменами и барабанным боем перешли на сторону восставших, между ними началось братание. И это несмотря на то, что астраханское начальство буквально накануне обходило весь стрелецкий строй и призывало хранить верность присяге.

Вести об успехах Разина будоражили Астрахань, где население также проявляло сочувствие к происходившему. Например, за речи в пользу восставших был арестован некий поп Василий. Здесь нужно заметить: многие из низшего духовенства демонстрировали расположенность к разинцам, что наблюдалось уже в Царицыне, где священники встречали их с иконами.

Это объясняется тем, что навязанная сверху церковная реформа еще не укоренилась на местах и при ослаблении административного давления неприятие ее сразу прорывалось. Поэтому попытки астраханского воеводы И.Прозоровского и местного митрополита увещевать жителей и проводить крестные ходы ни к чему не приводили.

Начавшийся штурм города подошедшими отрядами Разина вновь запустил уже знакомый сценарий – вместо обороны стрельцы по заранее условленному сигналу кинулись избивать чиновничество, детей боярских, иностранных офицеров, остатки которых укрылись в соборе.

После штурма их в количестве семидесяти человек казнили, а воеводу Прозоровского и его родственников повесили за ноги, затем сбросив с одной из башен Кремля. В Астрахани освободили всех заключенных, провели конфискацию имущества должностных лиц, грабежи и разбои жестко пресекались.

Для городского управления создали Приказную палату, где располагалась канцелярия, функционировала таможня. Новую власть представляли войсковой старшина и собрания населения (кругов), что напоминало местное самоуправление.

Весьма примечательны сведения о том, что многие руководители повстанцев избегали общения с митрополитом, как, например, Василий Ус. Зафиксированы и внешнеполитические контакты Разина. Так, он склонял персидского шаха к военному союзу, угрожая в противном случае более масштабным набегом. Крымский хан предлагал ему совместно ударить на Москву.

К сожалению, до нас дошло немного письменной документации о повседневной жизни разинцев, поскольку она активно разыскивалась и уничтожалась царскими властями. Даже известие о якобы укрытом архиве Разина стало поводом для тщательных поисков, продолжавшихся долгое время. Неудивительно, что свидетельства о восстании сохранились главным образом в материалах, т. е. пересказе победившей стороны.

Документов повстанческого лагеря на сегодняшний день выявлено всего семь, они хранятся в переписанном виде в делопроизводстве правительственных учреждений. Это касается и так называемых «прелестных грамот» или призывов подниматься на борьбу, рассылаемых не только на русском, но и на языках народов Поволжья, включая обращения к мусульманам «За нас Богу помолитесь».

Такие письма находили во многих уездах и в запечатанном виде свозили в столицу для сожжения. Об их количестве говорит тот факт, что территория между Окой и Волгой от Рязани до Астрахани была охвачена народными волнениями.

В середине лета 1670 года Разин начал триумфальное шествие вверх по Волге. Один за другим капитулировали города. В Саратове при его приближении произошел антиправительственный переворот, а местного воеводу посадили под арест. Жители во главе с игуменом Богородицкого монастыря торжественно встретили восставших хлебом-солью.

Вся верхушка города, как и в Астрахани, была уничтожена. Затем пришел черед Самары, где все повторилось снова. Интересно отметить, что надежд на царя Алексея у разинцев заметно поубавилось, они видели – тот вовсе не ищет их защиты, действуя с боярами заодно. Эти изменения отразились в целовании креста уже царевичу Алексею Алексеевичу, что при здравствующем государе выглядело вызывающе.

Тем самым идеология борьбы против бояр заметно уточняется – за царевича, за Никона и за Степана Разина.

Причем именно первые двое как бы узаконивали восстание. Говорили, что разинские отряды сопровождают два судна: на одном, выложенном изнутри красным бархатом, находился «умерший» царевич, а на другом, украшенном черным бархатом, – опальный патриарх.

Разумеется, никакого Никона восставшие предъявить не могли, а вот что касается царевича, то при Разине действительно состоял подросток – сын кабардинского мурзы, подобранный в Астрахани: его крестили и обучали грамоте.

Удача отвернулась

В Москве уже осознали, что ситуация становится угрожающей, а потому объявили всеобщую мобилизацию столичного дворянства и боярства, дабы дать отпор наступающей «голытьбе». На новый год – первого сентября 1670 года – собранное войско с помпой вышло из Москвы.

Они устремились к Симбирску, который с начала сентября осадил Разин. Здесь развернулись уже по-настоящему острые вооруженные столкновения, воевода боярин И.Милославский держал оборону города. Отсюда открывался путь в центральные уезды страны, поэтому правительственные войска под командованием князя Ю.Барятинского спешили сюда на помощь.

Противостоять объединенным силам Разин уже не смог и отступил, потеряв много людей. Бои продолжались в Нижегородском уезде, но удача отвернулась от атамана. Несмотря на взятие Макарьевского Желтоводского монастыря, что удалось с помощью местных крестьян, крупное поражение последовало под Арзамасом.

Там было казнено около одиннадцати тысяч разинцев. Примечательно, что, когда в Поволжье полыхала самая настоящая война, брат Разина Фрол по Дону направился к малороссийским землям в надежде перенести борьбу на Слободскую Украину. Однако это оказалось тщетным: полковник И.Дзинковский, служивший царю, соблазнился было на разинские посулы, но местное население поднять не смог.

Разина пленили на Дону, куда он ушел набираться сил. Следствие вел приближенный царя А.Матвеев, а вопросы составлял сам государь. Казнь через четвертование состоялась 6 июня 1671 года. Когда правительство официально оповещало всех, что с Разиным покончено, первой в списке проинформированных значилась украинская верхушка в лице гетмана Д.Многогрешного, архиепископа Л.Барановича, архимандрита И.Гизеля. Их успокаивали: курс на сближение с Украиной, а значит, и плоды церковной реформы вне опасности.

После разгрома разинское движение свое напряжение передало в жизнь духовную, обнаружив необычайную живучесть и долговечность. Подтверждение тому множество легенд, песен, которыми окружен образ атамана. Как передавала молва, тот не умер, а прячется внутри горы.

Через сто лет, когда неправды и скорби народные умножатся, Разин вернется и будет бушевать больше прежнего. Последний очаг сопротивления – Астрахань – пал в январе 1672 года, но это не принесло успокоения.

Второе издание разинского восстания последовало уже вскоре, о чем не принято говорить.

Речь о масштабных беспорядках, прокатившихся по Поволжью, Уралу и Сибири, от которых, по словам С. М.Соловьева, «сильно отдавало разинским духом». Поводом к ним (и это особенно интересно) явилась первая Русско-турецкая война 1676–1681 годов. К этому времени Османская империя, прекрасно понимая, что дружественные отношения с Россией стали достоянием прошлого, решила серьезно осложнить ей жизнь.

Турки ринулись на украинские территории, везя с собой бывшего гетмана Юрия Хмельницкого, коего собирались использовать в качестве марионетки.

Ключевым сражением стала осада крепости Чигирина, прикрывавшей подходы к Киеву. Напор нападавших был настолько силен, что царские войска отказались от обороны крепости, покинув ее в 1677 году. Историки до сего дня спорят, было ли это поражение или заранее спланированный тактический ход. Но вот чего точно не было спланировано, так это волнений, разгоревшихся в стране после известия о падении Чигирина.

Огромная территория на востоке страны оказалась охвачена бунтом. Такая острая реакция застала власти врасплох, воеводы с мест писали об откровенных симпатиях людей, узнававших о турецких успехах. Волнения затронули разные народы: калмыков, татар, башкир, киргизов, ногайцев, коряков, чувашей, мордву. То есть беспорядки, прокатившиеся от Волги до Красноярска, коснулись как мусульман, так и буддистов, и язычников.

Возникала опасность смычки этих восточных бунтов с действиями турецкой армии на юге. Не будет преувеличением утверждать, что в этом случае власть Романовых повисала бы на волоске. Отвести опасность удалось с помощью дипломатии, остановившей турок различными уступками и посулами.

В результате те отказались от продвижения в глубь России и развернулись на запад.

Вскоре – в начале 1680‑х – османская армия объявилась в Австрии, где в течение полутора лет штурмовала Вену, повергнув в ужас всю Европу. Добавим, события на востоке России, хотя и озадачивают современных ученых, тем не менее продолжают быть заслоненными восстанием Разина.

А.В. Пыжиков