Власть – как мечта и как нужда

https://ic.pics.livejournal.com/ss69100/44650003/1518477/1518477_300.jpgМечта о праведной власти – как мечта о коммунизме, а до него о граде Китеже.

Идеальная власть – как идеальная работа, идеальная семья, идеальные соседи – существует только в воображении мечтателя.

В реальной жизни мы ходим на работу, которая нам не очень нравится, живём в семьях с проблемами, конфликтами (традиционный свадебный тост – «ссор вам не избежать, но…»), мы общаемся с теми соседями, каких послала судьба, и т.п.

Существует власть, как мечта – и она обладает нереальными качествами одновременной твёрдости, последовательности – и отзывчивости, несгибаемой силы – и божественной справедливости…

Существует и власть, как нужда. Она – в отличие от мечты – такая, какая есть. Что мы делаем, если не удалось поступить в МГИМО? Поступаем туда, куда берут, на холодильный или прядильный факультет. Потому что это лучше, чем совсем без диплома остаться.

Что мы делаем, когда нас не берут «по конкурсу» в центральный аппарат Газпрома, Роснефти или Администрации президента? Устраиваемся на работу туда, куда берут. Порой это весьма унылое место. А что делать? Жить-то на что-то надо!

Самая главная подлость подонков либеральных «цветных» путчей – подменить в сознании тёмных масс власть, как нужду, на власть, как мечту, идеальную в своей воображаемой, нереальной ипостаси. Это как раз и есть замена «синицы в руке» на «журавля в небе».

Власть перестаёт восприниматься как нужда, как нудная необходимость выживания. В конфликте с реальными формами воображаемо-идеальные всегда побеждают. Ведь если реальные отражают всё земное несовершенство, то, как писал Л.Н. Толстой – «лжи незачем скромничать» – она обещает всё всем, потому что заранее никому ничего не намерена давать.

Означает ли это, что власть – наш КОСТЫЛЬ ВЫЖИВАНИЯ в жутком и яростном мире всепожирания – вообще не может улучшаться?

Мол, терпите то убожество, которое есть, а то придут албанцы, как к сербам в Косово, турки, как к армянам в Сумгаите – и вырежут жуткими способами?

Нет. Власть может и должна совершенствоваться. Но у совершенствования реальной земной власти есть свои законы. И это отнюдь не фантазии толпы в митинговой стихии. Давайте их рассмотрим.

+++

Если человек что-то требует для себя, то он должен указать правоисточники. Ну, в самом деле, как может быть иначе? Почему конкретно вот этот дом должен принадлежать мне, а не другому человеку? Без правоисточников не бывает ни собственности, ни жизни. Ничего никому не принадлежит, пока не предъявлены правоисточники.

Вот возьмём хрюшку на свиноферме. Её просто режут – а потом наполняют ею банки с тушёнкой. Чем мы отличаемся от хрюшки? Тем, что она – Богом дана нам в питание, а мы – по образу и подобию Божию созданы. Уберите это – и вы перестанете отличаться от хрюшки.

Всякий раз, когда вера общества пошатнулась – убийства людей принимают массовый характер и напоминают мясохладобойню. Нам ли в России этого не знать? Горьким опытом учены…

Если у нас есть какие-то права – то есть ведь и правоисточник. Мы же не можем сами себе придумать права, ведь в таком случае каждый переписал бы на себя лучшие особняки в своём городе – личной подписью заверяя личное же право владеть…

+++

Социальная наука даст нам ответ.

Правоисточники требовательности:

Доля, польза, традиция

Человек имеет право (в глазах окружающих людей) что-то требовать, если он совладелец системы. Он имеет право что-то требовать, если убедительно доказана его польза системе. И, наконец, он имеет право что-то требовать – если в данном вопросе традиция за него.

Самый последний босяк по традиции получает в мечети в мусульманский праздник курбан кусок баранины, и самый последний босяк – имеет в глазах иудеев права на «халяву» – особое, бесплатное молоко.

Идеальное сочетание – совпадение доли, пользы и традиции. Это когда, например, коренной казак (доля), отважный в бою (польза) требует от станичников исполнить давнюю традицию. Или человек, урождённый царём (доля), талантливый полководец (польза) требует от войска провести молебен по уставу предков (традиция).

Но у этой очевидности есть и обратная сторона. Она такая же очевидная, только к ней, почему-то, никто не присматривается…

Если ты не совладелец, от тебя нет пользы, и традиция разрушена (а особенно – если разрушена тобой же) – то что и от кого ты смеешь требовать?!

Таков пост-советский человек. Позарившись легковерно на показуху чужого счастья (слюной изойдя на европейский уровень потребления), он предал идеалы отцов и надругался над могилами предков. Как гражданин СССР он имел законную и весомую долю в общенародной собственности. Её он спустил за чубайсовы бумажки, выйдя из доли.

Как ни относись к «европейскому счастью» – правом на него обладают только европейцы. От того, что пост-советский полудурок отказался от своей доли – чужая к нему не перешла (и странно было бы, если бы человек, спаливший собственный дом – за это получал бы дом соседа).

Остался лишь вопрос пользы, циничный и прагматичный в умах новых хозяев. Если от тебя есть какая-то польза, то тебя подкупают, в тех размерах, в каких её оценивают. Если пользы в твоём существовании не видят – то его вообще никак не обеспечивают.

Апеллировать к тому, что ты, как гражданин – совладелец в имуществе народа? Так нет больше такой формы имущества, ни юридически, ни фактически. Апеллировать к традициям гуманизма и солидарности? Тебе ли, который все традиции высмеял, оплевал и порушил?

А с пользой такая беда: оценивает её не тот, кто приносит, а тот, кому приносят. И от тебя самого тут ничего не зависит: не глянулся полезным, не захотели твои заслуги учесть, старания оценить – пошёл вон!

Поэтому, конечно, люди с древнейших времён старались сплетать, совмещать пользу, долю и традицию в неразрывное единство. Воинская доблесть (польза) превращалась в дворянское достоинство (доля), добровольная благотворительность, становясь привычкой и через то традицией – превращалась в обязательную и т.п.

Советский человек, полноправный владелец общенародной собственности, пламенный коммунист и соблюдающий традиции – имел все возможности стучать кулаком об стол в любом кабинете, требуя того, что считает справедливым. Лично свидетельствую: пожилые рабочие заходили при мне в кабинет директора завода и этим занимались. А что возразишь? Имеют право: долевики, полезные и традиции блюдут!

Но что и от кого может потребовать человек, за которым ни доли, ни пользы (выслуги), ни традиции? Доля такого человека жалка и ужасна: это доля пост-советского обалдуя.

По привычке он что-то ещё борзеет о своих правах – но в сложившейся ситуации умри он сегодня – завтра все об этом забудут, всё равно что камушек в болоте сгинул. Если он просто живой – он уже получил сверх тех прав, которыми реально располагает.

Я понимаю, обидно такое слышать, да и мне неприятно такое говорить, но ведь мы же договорились о честности разговора! Я не стану заниматься либеральным правовым рукоблудием, а говорю о фактах, которые, как известно, упрямая вещь. Имеет ли ценность человеческой жизни какое-то значение сегодня?

Приведу лишь один пример – сколько стоит жизнь. Серийный маньяк Пётр Порошенко убил, как минимум, 14 тысяч человек (среди которых женщины и дети). На каких основаниях? Да, признаться, без оснований… Пришёл к власти путём переворота, выборы подделал, потом погнал армию туда, куда, по конституции, её не имеет права гнать даже законный президент (а до такого Пете как до Китая пешком). И что?

Какой прокурор пришёл к Пете и заломал руки за 14 тысяч человеческих жизней? Вот вам и ответ на цену жизни в пост-советизме. Убили, и забыли, если, конечно, кровавый трупик американским «пиарщикам» для чего-нибудь не понадобится. Но и в этом случае они обычно трупик сами делают, а не готовые берут…

Но Петя Порошенко – мальчик-зайчик по сравнению с Михаилом Сергеевичем Горбачёвым! У Пети счёт жертв на тысячи, а у того на миллионы. И был даже один прокурор, который пытался Горбачёва за это арестовать по закону. Илюхиным звали. Окончилось тем, что выгнали прокурора с работы. А другие уж и не пытались…

+++

Если вас в лесу растерзал медведь – то медведю за это никогда не будет стыдно. И другим медведям за него – тоже никогда не станет стыдно. И вы сами никуда уже не сможете подать жалобу, потому что, извините, вас уже нет.

Современное общество склонно спекулировать на избранных смертях и страданиях – когда ему это выгодно. Но если оно своей выгоды в роли «наёмных плакальщиц» не видит – оно проходит мимо изуродованных трупов не глядя, и даже перешагивая через них.

Всякое горе общества о каком-то из своих членов – всегда луковое. Это когда глаза луком натирают, чтобы слёзы изобразить. Естественно, уповая что-то выклянчить, не для покойного (ему ж и не надо!), а для себя, любимых.

И эта трагедия запредельного атеистического цинизма доходит порой до трагикомизма. Либералы нашли в Карелии массовое захоронение, и решили, что это жертвы сталинизма. Выли-выли, голову пеплом посыпали…

Потом выяснилось, что яма с приветом от Маннергейма, это зверства финской военщины над советскими военнопленными. Глаза у либералов мигом просохли, разверстую яму быстро закидали лапками, как кошка свой кал, и призвали «прекратить обсуждение».

Если мертвецы от Сталина, то они у всяких «Мемориалов» дойные. А если от демократической Финляндии – то ни к чему они.

Но я вам не про подлую сущность борцов со сталинизмом (главная цель которых сказками про былые преступления прикрыть и оправдать преступления он-лайн). Я про стоимость жизни человеческого существа, которое не в доле, не полезно и отвергло традиции. По факту, вообще никакой стоимости жизни такого существа нет.

Сегодня все исследователи, включая либеральных, сходятся на том, что ельцинизм стоил русскому народу миллионы жертв. По аналогии со «сталинскими репрессированными» их теперь называют «ельцинскими депрессированными». Но посчитать жертвы ельцинизма точно нет никакой возможности. Ведь расстрельных дел, как при Сталине, не заводилось.

Человек просто исчезал, вместе с памятью о нём.

Сейчас, чтобы почтить его память – нужно сперва доказать, что он вообще был… Учёта «массовых депрессий» при Ельцине не велось, суды-тройки не заседали, протоколы допросов не подшивались, да и самих допросов не было: были «толковища» в криминальном стиле, без записи и учёта.

+++

Парадокс в том, что для подачи жалобы нужен живой пострадавший. А если народ уничтожен, как сербы Краины, как русские Чечни? Кто подаст жалобу – не говоря уж о более сложном вопросе: кто согласится её принимать и рассматривать?!

Опять же, жалобу может подать только тот, кто убеждён в беззаконии, творившемся с ним. То есть если с ним поступили не по закону. А если зверство – обычная практика для всех? Медведь (и любой крупный хищник) не только откажется рассматривать жалобу на него или другого медведя: он вообще не поймёт, о чём речь! Ну, съел. Кушать хотел. Чего такого?

Почитайте воспоминания тех, кто детьми работал на капиталистической фабрике до революции. Там много ужасов, невообразимых для нас даже сегодня (хотя мы сильно деградировали в плане человечности).

Но самое главное – эти ужасы не являются преступлением фабриканта. Они – норма той жизни. Как для голодного медведя норма съесть грибника, если столкнулся. Вы будете говорить про «беззаконие» – а в чём оно, беззаконие-то?

Мальчик 11 лет работает у станка по 14 часов в сутки. Когда он засыпает – его головой макают в бочку с водой, которую заботливо выставили рядом с каждым станком. Освежился в бочке – и дальше к станку.

Вы скажете – это чудовищно! Вам ответят: мальчика никто не держит. Если ему не нравятся условия труда, в любой день бери расчёт и на свободу! Где вы тут видите преступление против человечности? Это норма…

+++

Вопреки совладению, полезности обществу и традициям Запад, разрушая геополитических противников использует одно довольно сильное оружие:

Поощрение вздорного абсолютизма пустышки.

Ничто и ничто – убеждено, что «оно здесь власть». Недаром этот лозунг стал популярен у малолеток Навального, которые даже и школы ещё не закончили – а уже во власть лезут.

А мне вспоминается забавный эпизод из школьной юности. Классе в 10-м меня посадили дежурить в приёмной директора школы, в рамках какой-то отработочной повинности.

Сидя там в синем школьном мундирчике, я блестящими скобами наружу выставил в нагрудном кармане две авторучки, чтобы получилось подобие воинского знака отличия. И воображал, что я «адъютант его высокопревосходительства», офицер на боевом дежурстве…

Забавная детская игра – о которой я мог рассказать сверстникам, но ни директору же! К чему я вспомнил?

Желание быстро сделать карьеру – мечта ребёнка. Когда ты в школе – твоя судьба может сложиться по-разному. Как – ты ещё не знаешь. Возникает ситуация, когда у тебя ещё ничего нет – но, теоретически, всё может быть в перспективе.

Рождается классическое юношеское сочетание комплекса неполноценности и мании величия. С одной стороны, ты понимаешь, что пока никто. С другой – очень хочется, чтобы в тебе увидели поскорее что-то побольше остальных…

Так вот: вздорный абсолютизм пустышки – это когда недоросль и неуч выдаёт свои желания за действительность. То, что он хочет быть генералом – совершенно нормально. И даже неизбежно.

Но когда он начинает себя чувствовать уже генералом – он выпадает из реальности и становится неадекватом. Невменяемым психом. Любой, который не понимает разницы между желаемым и возможным – псих.

Я изображал из себя офицера-адьютанта (у меня даже образец был – импозантный поручик Шервинский из «Дней Турбиных») – но я понимал, что это игра. Я ребёнок, и я играю.

А вот если бы я свихнулся, раздобыл бы в кабинете НВП револьвер, и с револьвером не пускал бы к директору посетителей – я достиг бы уровня недорослей Навального. Которые «мы здесь власть».

Тот подонок, который растлевает детей таким образом, выдавая их затаённые желания за свершившийся факт – устилает дорогу истории их и чужими костями. Ребёнок, который решил, что он уже начальник, уже генерал, уже власть – наломает таких дров, что потом сто лет разгребать. Он в азарте угробит самого себя, но кроме того – может пачками настрелять тех, кто случайно ему подвернётся.

Играть с «социальными лифтами» – очень опасно. Здесь ставка – жизнь, а порой ставка больше, чем жизнь. Фальшивый «вертикальный лифт» карьеры вызывает у молодого человека такую ярость, такую ненависть, такой накал страстей, что немногое с этим сравнится. Это как волкодаву кость кинуть, а потом из пасти вырывать…

Смирение в человеке воспитывается долго, трудно, мучительно, и всё равно не до конца; гордыня вспыхивает моментально, как порох, и разгорается до кровавых гекатомб. И потому, если не можете провести молодого человека наверх – не обещайте ему, не ломайте ему судьбу несбыточными фантасмагориями…

+++

Что же нам нужно? Нам нужна доля в общенародной собственности, конкретно-юридическая (в этом и заключается суть ресоветизации). Нам нужна возможность доказать свою пользу государству и обществу, проявить себя полезными и ответственными, с «соответствующим заслугам вознагражданием». И, конечно же, нам нужны традиции: они хранят народы от резни и геноцидов.

Положенное человеку от века – да будет соблюдено при всеобщем согласии и понимании!

Или мы это понимаем. Или – мы идём путём украинцев, которых каждый новый путч низводит на круг ниже в дантовском аду. Протест – видимость победы – и резкое падение масс во мглу первобытности…

Надо понимать. Без понимания мы всегда обречены работать на своих врагов и пожирателей!

Н. Выхин

***

Источник.