Капиталистическая экономика – это когда зло ближнему превращается в источник благосостояния

https://ic.pics.livejournal.com/ss69100/44650003/1503567/1503567_300.jpgКлассовое учение коммунистов отражало, хоть неточно и мутно, объективную реальность: произвольное деление земных, материальных благ делает людей врагами друг другу.

Не какие-то мифические классы, а именно людей, персонально.

Для того, чтобы люди не ссорились – нужно, чтобы они определились с долями и перестали подворовывать друг у друга.

Приведу две модельных схемы.

Допустим, система производит 100 хлебов. Действует закон, что каждому из 10 участников – 10% от общей выпечки. Это означает, что рост дохода одного участника может быть достигнут только одним путём:

1. Через увеличение выпечки всей системы в целом.
2. Параллельно росту долей у других участников.

Если вы получали 10 хлебов, а стали получать 20, это означает (в описанной схеме) – что в целом система стала выпекать 200 хлебов вместо прежних 100, и все её участники получают тоже по 20 вместо 10.

В таких условиях люди дружат, живут, как одна семья, и дело у них общее. И убытки, и доходы системы сразу и пропорционально раскладываются на всех.

Теперь представим, что система выпекает те же 100 хлебов, и вы получаете свою долю в 10 хлебов. Но это – итог произвольного деления, связанного с силовым балансом в обществе. Вам не закон процент прописывает, а сколько вы сами себе выцарапаете.

Если вы в такой ситуации стали получать 20 хлебов вместо прежних 10 – это не сулит ничего определённого системе в целом. Может, и ей стало лучше, а может, хуже, а может, в целом всё осталось по-прежнему. Ваша доля отвязана от среднего удела. Как бы хорошо ни шли у вас дела – соседу это не поможет, и наоборот, как бы плохо ни шли – соседу не повредит.

Может быть, система печёт всё те же 100, а может и меньше: просто другие стали жить хуже. Нет ни общего роста, ни взаимной поддержки. Ваша прибыль = убыткам других участников дела. Чем им хуже – тем вам лучше…

В таких условиях не будет ни классового мира, ни бесклассового мира. Когда хозяева системы приватизировали её для себя, и отказались считать общим достоянием, служащим общему, восходящему[1], делу – по сути, зло ближнему превращается в источник благосостояния.

+++

Теоретически рост богатств отдельно взятого члена общества может способствовать благу всего общества. Но не будем закрывать глаза на очевидное для экономической науки: обогащение личности на благе обществу – наиболее тяжёлый, трудный, долгий, и потому наименее вероятный путь обогащения.

Если воде открыт путь под гору, то вода никогда в гору не побежит. Сила тяжести направит её по линии наименьшего сопротивления.

Точно так же и с обогащением. Материальный и моральный ущерб, нанесённый ближнему (или дальнему) – дают моментальный и огромный личный доход.

Если же двигаться путём «разумного, доброго, вечного», то есть обогащаться не вместо других, а вместе с другими – то эффект гораздо более скромный, растянутый и сомнительный.

Есть предприниматели, которые делают деньги на радости людей: они предлагают людям нечто, без чего легко можно обойтись, но что, будучи купленным, украшает жизнь (какое-нибудь замысловатое пирожное, например). Это правило или исключение? Скорее, исключение…

Главная дорога в другую сторону: делать деньги на беде и горе других людей. Это уже не пирожные выпекать в свободную продажу! Берётся в готовом виде, или создаётся искусственно невыносимая ситуация – за выход из которой человек должен заплатить.

И человек платит, и гораздо больше, чем за пирожное, без которого легко мог обойтись – но жизнь его лучше не становится. Если вам за бешеные деньги вылечили больной зуб, то вы просто возвращаетесь в состояние до того, как зуб заболел. И хотя современный дантисты – наглецы, они – белые ангелы по сравнению с более крупным бизнесом. Потому что они не создают искусственно беду, а просто пользуются готовой бедой человека…

Самый крупный и прибыльный бизнес не может ждать милостей от природы: взять их у неё – вот его задача. И этим крупный бизнес отличается от стоматологического. Там ждут, пока жареный петух жертву в одно место клюнет, а тут сами создают и пускают красного петуха.

+++

При таких условиях экономика и политика приобретают ярко выраженный антиобщественный, истребительный характер. Человек, который в таком обществе не имеет «прихватов», простой, обычный человек «без блата» – вначале теряет всякий шанс жить хорошо, а потом и просто всякий шанс элементарно выжить.

ВыжиВание сменяется выжиМанием. Человек, не включённый в списки хозяев жизни – рассматривается, как лимон, который нужно выжать. Если выжать лимон не досуха, то это (любая домохозяйка вам подскажет) – бесхозяйственность. Если в лимоне остаётся сок, в семечке – масло, а в винограде влага – значит, вы плохо с ними поработали.

Прессы, которые не выжимают досуха – считаются плохими и заменяются на более эффективные, «патентованные». Когда простому человеку кажется, что у него уже всё отняли и сделать его положение хуже нельзя – всякий раз выясняется, что можно.

Как экономист, объясню эту загадку: всякий живой человек, именно потому, что он живой (ещё не умер) – имеет доступ к каким-то средствам существования. Может быть, они крайне недостаточные, дистрофические, убогие – но они есть, раз он жив. А «средства к существованию» и «деньги» – близкородственные понятия.

+++

Деньги – это учётно-условная система распределения и перемещения средств к существованию. Сами по себе деньги – условные значки, подобные игровым фишкам, и сами по себе они не стоят ничего. Смысл денег в том, что они оформляют процесс раздачи материальных благ.

Денежные знаки – это талончики власти на получение тех или иных, имеющихся в наличии, готовых благ и/или сырьевых ресурсов.

Например, простейшее, средневековое благо-ресурс, земля. У государства есть какое-то количество земли. Те, кому государство дало много талончиков на её получение – могут огородить много земли. Те, кому мало – мало. Те, кому не дала ни одного – безземельные.

Первоисточником такого, чаще всего произвольного и самодурского распределения, выступает правящая власть. Далее плательщики выступают в роли агента власти, как системы. Каждый человек с деньгами в кармане – маленький министр, выступающий от лица политического режима с инициативами по организации жизни.

Власть в форме денег передаёт себя плательщикам – которые, собственно, и являются властью на местах. Именно поэтому вопрос о разделении власти и денег – схоластический вопрос.

Они неделимы. Ведь власть по определению – есть распоряжение ресурсами территории. Те, кто распоряжаются ресурсами территории – являются представителями власти. Именно поэтому так тонка и условна грань между государственным начальством и частными собственниками. Власть легко конвертируется в собственность, собственность – обратно во власть. Это как доллар и евро, бумажки с виду разные, а доминирующая финансовая роль в мире одна. И обменять – раз плюнуть…

Есть территория. На ней есть ресурсы. Власть ими владеет. Но нет смысла владеть тем, чем не пользуешься. И власть раздаёт ресурсы своим фаворитам. Инструментом раздачи являются деньги. Совокупность людей, эксплуатирующих территорию, и называется властью (политической системой). Формы, да, могут быть разные, суть одна.

Приведу пример, чтобы меня понимали не только экономисты. Если вам подарили квартиру – вы можете её продать. Если вы купили квартиру – то вы можете её подарить. В одной операции деньги участвуют, в другой – нет. Но речь идёт об одном и том же: жильё есть ресурс, ресурсом кто-то распорядился, тем или иным образом.

Поэтому я всегда с такой усмешкой отношусь к завиральным теориям о разделении власти и собственности[2]. Власть заключается в возможности использовать людей и распределять материальные ценности. Деньги делают ровным счётом то же самое. То есть это две стороны одной медали.

+++

Понимая всё это, мы понимаем возможность геноцидного произвола в распределении благ и ресурсов территории. Если человека ограбили разбойники, то он идёт жаловаться государству. А если человека ограбило государство – то куда и кому ему жаловаться? Он уткнётся в высшую инстанцию – и «аллес капут»…

Цивилизация, конечно же, выстроена на представлениях о некоей Небесной справедливости, которая и выше и авторитетнее земного «Верховного суда». Не будь этого – человечество никогда не вышло бы из первичной стадии звериного произвола и самодурства (как видите, я внимательно читаю А. Леонидова, и не только в нашей ЭиМ!).

Но в то же время загробный суд – он по определению за гробом. А «перед гробом» – верховная власть, которая присвоила себе право ни перед кем в этом мире не отчитываться. И если государство решило уничтожить одну свою часть в пользу другой своей части (а именно это и происходит 30 лет у нас на глазах по всей Евразии) – кто помешает?

Саша Леонидов уверяет, что пламенная молитва. А я думаю – здесь, на Земле – никто…

Всё очень просто, и связано с алчностью куда больше, чем с кровожадностью (хотя элемент садизма элит никто не исключает). Совокупность благ на территории может расти или сокращаться, но в каждый конкретный момент времени она составляет ограниченную величину. Представим её в виде 100%.

Что значит «уничтожить половину населения в пользу другой половины»? Ну, вы берёте эти 100% благ – и все их отдаёте только 10, 30, 50% населения. А оставшимся – кукиш.

То, что оставшимся – плохо, понятно. Но ведь и тем, кто в доле – хорошо, и это тоже понятно. Ну, было, допустим, 100 кв. м. жилплощади. Её можно на пятерых поделить, а можно одному отдать. В первом случае будут тесные закутки, но каждой семье. Во втором – просторное жильё одному, и четыре бомжа в придачу.

Политика вытесняющей концентрации быстро находит поддержку (и очень активно-агрессивную) в кругах получателей благ. Им не нужно слов и теорий, они своими глазами и на своей шкуре всё познали: 100 кв. м. лучше 20 кв. м., и с этим трудно спорить.

Убедить тех, кто вкусил человечины, вернуться назад в травоядный СССР, где всем давали примерно поровну (и оттого всем мало) – нереально.

Любовь к мясному рациону очень быстро развивается в гоминиде, изначально, как уверяют антропологи, травоядной. И когда вы попытаетесь вернуть общество к какой-то, самой приблизительной и условной справедливости – гоминиды-каннибалы вам шею свернут…

+++

Шансы у цивилизации появляются только тогда, когда политика вытесняющей концентрации богатств выбрасывает за борт жизни подавляющее большинство граждан. То есть когда объёмы потребления «успешных» стремятся к бесконечности, но количество этих «успешных» – стремится к нолю.

Тогда и начинается движение за демократизацию потребления, в котором проявляется религиозный мотив «относится к другому, как к самому себе». Тогда становятся популярны идеи жить вместе с другим, а не вместо другого.

Откуда взялись «коммуналки», язва советского быта? Почему нельзя было сразу строить маленькие, но отдельные квартирки (как после и стали делать)?

Коммуналка – это гигантская, зашкаливающая воображение роскошью квартира (или особняк) богатой семьи – в которую на волне демократизации потребления заселили сразу множество семей. Порой десятки семей находили крышу над головой там, где раньше раздувался до гомерических размеров пузырь алчности и гордыни одного человека…

Но он ведь не в пустоте раздувался. Он раздувался в социальном пространстве, на дележе изначально-общих ресурсов страны, где забирал себе, любимому, всё больше и больше, не оставляя другим совсем ничего для жизни. Поляризация населения, что в царской России, что сегодня принимает совершенно патологические, изуверские формы, и только слепой этого не видит.

Но это и называется «уничтожать одну часть населения в пользу другой», с выгодой для другой! Родились у Родины-Матери двое сыновей, она, вместо того, чтобы поделить им кашку поровну (братья, как-никак) – любимчику суёт две тарелки, а изгою – фигу под нос…

+++

Конструирование человеческой цивилизации, путь прогресса (как социального, так и технического, который без социального попросту не нужен[3]) – штука трудная и сложная. И опасная. Какой бы аспект конструирования цивилизации мы не взяли – там и затраты, и риски большие.

Возьмите узкую отрасль прогресса – самолётостроение. Самолёт ещё не летает – а сколько он уже сожрал денег, труда, времени, пока его собирают (особенно если новая модель)!

А вдруг он вообще не полетит?! А вы много лет учили инженерные науки, чтобы его строить, столько материалов и рабочих часов потратили… Кто вам деньги вернёт за не полетевший самолёт? Кто вам годы жизни вернёт, отданные этой мечте?

Ладно, дальше: построили. Он полетел. С лётчиком-испытателем на борту. В полёте что-то пошло не так, и самолёт гробызнулся. Вместе с лётчиком-испытателем. Погиб храбрый, достойный, высоко-квалифицированный человек… Из-за того, что вам в своё время приспичило построить новую модель самолёта!

В принципе, строительство социализма (коммунизма) отличается от самолётостроения только широтой и масштабностью. А больше – ничем не отличается. Тоже конструируем новую модель – только не аэробуса, а общества. Тоже тратим немеряно труда, времени, ресурсов – на подготовительном этапе. Тоже рискуем допустить ошибку. А вдруг не полетит? А вдруг полетит, но упадёт и лётчика убьёт?

Как нам быть? Сложить руки и ничего не делать? Забыть о небе и ездить только на деревянной арбе с эриваньским осликом? Но ведь выбор антисоветчины в этом и заключается: осудить конструирование нового, вечно ездить на первобытной арбе примитивного рынка – «оно надёжней, да оно и тише»…

+++

Я к чему всё это? Те, кому кажется, что они выигрывают на социальном каннибализме современности – по большому счёту, заблуждаются. Большая, настоящая, человеческая жизнь отнята не только у тех, кто проиграл, но и у тех, кто, с виду, выиграл. Победитель получает весьма сомнительный приз – жизнь животного, гиены на куче падали.

Обжираясь на этой куче, вспомните, что в могилу с собой всё равно ничего не унесёте. Бесспорно и другое: гнусное поведение человека карается вырождением потомков.

Существуют до конца ещё не понятые, но уже вполне отслеживаемые генетические механизмы передачи греха в виде увечья. Обратите внимание, как много детей-калек или нелепо погибших детей у тех, кто купается в золоте и славе!

+++

Как говорит киноклассика – «здесь в город только одна дорога». И у цивилизации, у прогресса – тоже только одна дорога: возложить ответственность за всех на всех. Этого требуют от нас все мировые религии, на этом сформирована мораль, это отражается в формационной смене исторических форм.

Прогресс и цивилизация – это увеличение ответственности человека за жизнь и благополучие других людей. Это та связка «вместе тонем, вместе и выплываем», о которой я писал в начале статьи.

Никаких иных форм проявления цивилизованности в экономике не существует. И чем раньше это поймут те, кто надеется сыграть на геноциде («сыграть в ящик», в итоге) – тем лучше для человечества.

[3] Зачем совершенствовать машины, если к ним не прилагаются новые потребители, расширенное потребление? Расширение производства благ имеет смысл только при демократизации потребления.