В чём «прорыв»?

 Государственный функционер ельцинского периода Анатолий Чубайс, чья политическая деятельность нанесла, пожалуй, наибольший вред стране, как-то недвусмысленно сказал: «Что вы волнуетесь за этих людей? Ну, вымрет тридцать миллионов. Они не вписались в рынок. Не думайте об этом — новые вырастут». Прошла четверть века, нет Ельцина, нет Чубайса, не вписавшиеся в рынок вымерли, на их место пришло новое поколение молодых людей. Да только либеральная пластинка у государевых служащих осталась прежняя. Но вымирание уже уготовано для тех, кто не вписывается в цифровизацию российского государства.

Слушаешь доклад руководителя направления «Институты и общество» Центра стратегических разработок Марии Шклярук, который был озвучен на конференции «Государственное управление: проблемы и решения», и обнаруживаешь, что ни проблем, ни решений не понимают. За выхваченными из интернет-пространства заумными и многосоставными иностранного происхождения словесами видятся не горизонты модернизации и развития государства, а оторванность даже от существующей реальности. Ощущение, что люди, выполняющие заказы Кудрина и Грефа, не только не представляют, что такое государство и управлением им, они и рядового гражданина, представителя народа, простого курского избирателя, в глаза не видели с момента окончания своих гамбургских вузов.

Отсюда и разрыв в понимании и ощущении проблем общества и видения их разрешения. Как можно решать поставленную задачу, если не имеешь исходных данных о жизни рядовых граждан, которых подавляющее большинство? А по докладу именно это и просматривается. Выступающая попросту озвучивает очевидный демонстративно-фиктивный состряпанный из всевозможных штампов продукт, который можно красиво «презентовать», но использовать — никогда. Да, впрочем, и сама Шклярук это осознаёт, витийствуя, что можно написать план цифровизации государства, но когда подойдёт время его официального принятия, половина пунктов попросту устареет. Следовательно, зачем делать хорошо сегодня то, что через 3–4 года будет не нужно?

Но ведь президент РФ В.Путин дал команду «Цифровизацию — на всю экономику!». Сравнил даже сей «прорыв» с электрификацией всей страны, и, по замыслу главы государства, в ближайшие шесть лет посредством внедрения цифровых технологий и платформенных решений должны быть преобразованы приоритетные отрасли экономики и социальной сферы. Среди них перечисляются здравоохранение, образование, промышленность, сельское хозяйство, строительство, городское хозяйство, транспортная и энергетическая инфраструктура, финансовые услуги. Владимир Путин определил увеличение внутренних затрат на развитие цифровой экономики за счет всех источников не менее чем в три раза по сравнению с 2017 годом. Очень похоже на ещё одну кремлёвскую «национальную идею» — импортозамещение, в которую были закачаны миллиарды бюджетных ассигнований, а импорт при этом только вырос. Предшествовали импортозамещению точно такие же оторванные от реальности доклады и декларации, пустые формулы и какие-то шаманские заклинания.

Чтобы толком никто ничего не понял, но в глазах избирателя и исполнителя кремлёвских указаний выглядело грозно и «съедобно».

Идя в авангарде путинских цифровых реформ, Шклярук предлагает внедрить «государственную платформу со встроенным механизмом исключения конфликтов». Абсолютно серьёзно предлагает. Как можно создать «встроенный механизм исключения конфликта» в обществе, являющемся частью материального мира, состоящего из взаимодействующих друг с другом индивидов, между которыми самой природой подразумевается возможность конфликта? Это конфликт добра и зла, труда и капитала, догматизма и креативности, и пути разрешения их исключительно в нахождении компромисса. И именно государство, как политическая форма организации общества и обязано обеспечивать данный компромисс.

Если государство уходит от решения проблемы общественного баланса, то включаются иные механизмы — радикализации конфликта с последующим распадом государства или жесточайшего тоталитаризма с тюрьмами, виселицами, эшафотами. Что имеет в виду Шклярук? Не может быть никакого «встроенного механизма», да ещё и в системе цифровых технологий. Или речь о цифровом концлагере? Несчастная Россия и её народ, что такие прожектёры участвуют в создании, а по сути, стряпне, фундаментальных государственных доктрин.

Но стоит ли этому удивляться? Государство в путинской России перестало выполнять свою роль организации общества. Ему сегодня предписана новая функция — предоставителя услуг. Как коммерческой лавке, обувному киоску, кооперативу. То есть, по сути, властная группировка тихим сапом встраивает государство в мировой бизнес как некий обслуживающий корпорации винтик. Не бизнес подстраивается под государство и общество, а наоборот. Вот и Шклярук, презентуя свой доклад, акцентирует на ориентации государства не на гражданине, а на «пользователе», на «клиенте».

Причём далеко не каждый гражданин сможет стать таким «клиентом». Платформа смены модели управления предусматривает уход от государства — дилера услуг — к государству по управлению жизненными ситуациями. Просто государство — «скорая помощь». Из плохого состояния в ещё более ужасное, недостойное, хаотичное, непланируемое.    Глядя на данный скриншот-кадр, взятый из видеозаписи доклада, обнаруживаешь, что такими жизненными ситуациями могут быть покупка жилья, покупка машины, путешествия, открытие бизнеса… Это на фоне того, что для большинства россиян куда глобальней стоят вопросы работы, доходов, социального обеспечения, безопасности, доступности образования, медицины и т.п. То есть, и «скорая помощь», но не для всех граждан, а для более обеспеченных.

А ведь если цифровые новшества в подобном виде будут проталкиваться качестве государственной доктрины, то недолог час всё общество окажется разделенным в самом себе. То есть в одном государстве параллельно оформится две группы населения, одна из которых будет успешно пользоваться государственными услугами онлайн и управлять своими жизненными ситуациями исходя из своих запросов, а вторая будет получать их по традиционным каналам, по остаточному принципу.

Как сказал в рамках послания к Федеральному собранию президент Путин, «Для всех, кто хочет работать, проявить себя, готов честно служить Отечеству и народу, добиться успеха, Россия всегда будет страной возможностей».

В реалиях путинской России это значит, что одни люди, прежде всего государственные служащие и чиновники местного самоуправления, потеряют работу, а другим, «желающим проявить себя», будут переплачивать. Возникнет ещё большее имущественное разделение. Сотни тысяч людей окажутся на улице, ибо цифровые технологии полностью перекроят рынок труда. В этих условиях формируется еще один парадокс: снижение стоимости рабочей силы, которую готов платить рынок, чревато снижением качества этой рабочей силы. В то время как технологический вызов, наоборот, требует, чтобы это качество повышалось. Что скажут кремлёвские экспериментаторы на этот раз? Что эти люди не вписались в цифровую экономику? Только о какой экономике речь? Как это ни удивительно, но компьютеры и базы персональных данных могут быть полезны в сфере торговли, услуг, развлечений, спекуляций, всё, что касается реального производства — здесь работают совершено другие принципы. Компьютеризация не улучшила жизнь, социальную защиту и производительность издательств и СМИ, ЖКХ и металлургии, строительства и сельского хозяйства. Роботизация может поднять стандарты, но сузить социальную составляющую, углубив известный конфликт труда и капитала.

Идея цифровизации экономики государства в любом случае упрётся в имитацию деятельности, при этом никакого участия учёных ни в создании программ, ни в реализации не только не видится, но и не ожидается. Что касается создания баз персональных данных, контроля, делопроизводства, компьютерного учёта и систематизации взаимодействия между государственными органами и службами, то всё это имеет такое же отношение к экономике государства, как полив цветов в офисе к производству ракет. Кроме того всё вышеперечисленное не требует каких-то огромных ассигнований, которые в путинской России, как показывают реалии, кто-то успешно освоит и распилит.

Как видят в Центре стратегических разработок реализацию своего (и президентско- правительственного) проекта? Вот как: «Многие функции, на которые государство сегодня тратит много ресурсов, автоматизируются с помощью приложений, разрабатываемых как государством, так и коммерческими компаниями, и социально-ориентированными организациями».

Всего лишь приложения — и государство высвободит миллиарды средств? Не верю. Но не вижу расширенного, умного, детализированного ответа и прогноза. Не наблюдаю самого облика будущего цифрового государства, в которое загоняют Россию.

А каким образом будут защищены персональные данные? Вот каким: «Реализуется тройная защита: (1) данных о гражданах, компаниях и государственных институтах; (2) интеграции всех элементов государственной платформы со встроенным механизмом исключения конфликтов; (3) больших систем, в том числе, критически важных инфраструктур».

Снова не вижу образа и системы обеспечения защиты, прочитав лишь три пункта с намерениями.

Во что, по мнению ЦСР, превратится государственный аппарат? Читаем: «Он превратится в малочисленную и высокопрофессиональную службу, обеспечивающую наиболее сложные функции и работающую во взаимодействии с автоматизированными системами. Чиновники превратятся в инженеров госуправления, настраивающих конвейеры госфункций».

Это как в польском фильме «Новые амазонки» что ли? А куда «стратеги» денут другую, многочисленную группу людей, профессионалов, патриотов, которых цифровая экономика выбросит за леера государственного корабля? Лично автор не увидел ответов на поставленные вопросы, зато обнаружил поверхностный подход «стратегов» к формулировкам, за которыми могут стоять судьбы миллионов людей и самого российского государства. Чубайс ведь тоже не видел, выполняя программы уничтожения страны, предписанные западными консультантами.

«Эти технологии требуют смены модели управления», — заявляет докладчик Мария Шклярук. Любопытно было бы познакомиться, о какой модели управления идёт речь? Если о смене всего устроения государственной системы с переводом её на социализированные рельсы с гарантиями народовластия, то здесь есть люфт для дискуссии. Если же подразумевается продолжение провальной путинской политики и её усугубление тотальной цифровизацией, слежкой, контролем, то грош цена таким проектам.

Тем более, что его авторы сами не видят как быстро могут произойти эти изменения, считая, что «переход от сложившейся системы управления на новую платформу должен носить поэтапный характер, не разрушающий действующих механизмов функционирования органов власти».

Если сказать проще, то сроков не видят и не прогнозируют, действующие механизмы управления государством, сложившиеся во времена Путина, предлагают не трогать. В чём же тогда «прорыв»?

Верно пишут в адрес Центра Сулакшина и Партии нового типа наши сторонники: «Вот где Счетная палата, ФСБ, СК РФ, Генпрокуратура? Ведь те деньги, которые такие типы прожирают из госбюджета, категорически нельзя тратить на этот бред!» И добавить нечего…