Первым делом, первым делом самолёты…
https://ic.pics.livejournal.com/ss69100/44650003/1341104/1341104_800.jpg
Первым делом, первым делом самолёты… Второй перелёт, изменивший мир (опыт научно-фантастического описания истории)
Всё это художественный вымысел и любые совпадения персонажей с реальными людьми — случайны
Старик с косматыми бровями осторожно, как по болоту, двигался к садовой беседке. Это был его ежедневный обычай. С вышки пялился солдат в фуражке.
«Какой нынче месяц? Май? Значит, это англичанин. Они на русских по фуражкам похожи. И тоже все худенькие… Не то что эти индюки в шнуровках и коротких штанишках. Почему я так ненавижу американцев? Они сытые на вид. А все вечно сытые больше всего боятся стать голодными. И от этого за кусок бекона предать могут. Вон, у русских новый генсек — тоже сытый…»
СТАРИК
https://www.planet-kob.ru/ob/pics/padm/e39b07d9e78d1a6386eb7a1c8c10e424.jpeg
«…Обещал выпустить. Свистун! Он здесь ничего не решает! Пожалел денег, которые платит Западный Берлин на содержание тюрьмы? Перед бундесами выделывается. Знает, что многие меня помнят и ждут. Но пока существует добрая старая Англия…»
Дошаркав до кресла в беседке, старик присел на край его и уставился на фотографию на обложке верхней газеты: юноша на фоне лёгкого самолётика. На заднем плане по-азиатски затейливые купола. Те самые купола, под которыми Ади хотел видеть солдат Райха зимой сорок первого.
https://www.planet-kob.ru/ob/pics/padm/8a25eb198be671dde57e24b309ad4725.jpeg
Матиас Руст на Красной площади
Старик вынул платок и промакнул обильно выступившую испарину. Воздух вокруг стал горячим, как в детстве, в Александрии. Затем он жадно прочёл статью. Переворошил другие газеты, ища только эту новость. Новость не была уткой. Все заголовки газет пестрели ею.
Теперь старик откинулся в кресло и мягкая улыбка блаженства и облегчения расковала его обычно нахмуренное лицо. Будто бы этой новости он ждал все добрые двадцать лет, что остался в тюрьме один на один с четырьмя гарнизонами союзников.
«Да, определённо, действо моего театра движется к своему победному завершению! «Театр» был выстроен-перестроен для семи актёров и только теперь я понял, почему охранник отобрал у меня комплект одежды с номером «один» и швырнул небрежно «седьмой», а «первый» отдал этому сопляку Шираху.
Как же было обидно! Все эти долгие годы откликаться на «Седьмой!», зная, что ты «Первый», что ты «Единственный!» О, Jesus Christus! Прости, я не расслышал слов, обращённых ко мне: «И кто был последним-станет первым!» В висках будто застучала песня:
Господи, дай мне сил, укрепи веру,
Кто был последним, тот станет первым
Кто был последним, станет первым
Если кто-то решил, что ты опасен
Или тебя просто можно использовать
Небо становится железным,
Воздух раскалённым, земля скользкой.
Это всегда внезапно.
Этих данных достаточно, чтобы понять совершенно точно
Война идёт каждый день
На всех фронтах, на всех направлениях
Ты победитель, побеждённый или хуже того — пленник.
Возможно это, последний век.
Но даже в это миг, каждый человек жаждет
Дурное время, дёргать за вымя, черт с ними, Бог с нами
Этот мир скоро сожрёт пламя.
Представит, скрипят пружины механизма власти
Враги ощерили клыки, оскалили пасти
Господь дай мне сил, укрепи веру
Кто был последним, тот станет первым» (25:17)
https://www.planet-kob.ru/ob/pics/padm/db4d998c01fa9c51572b2dc632dc6191.jpeg
Старик
10 МАЯ 1985 ГОДА (МЕСТО НЕИЗВЕСТНО)
В дорого обставленный кабинет вошёл человек, неся в руках клочок бумаги и фотокопию.
«Это вчера должно было выйти в печать в России. Поскольку вы попросили о таких странных случаях сообщать особо…».
На стол легла фотокопия. На ней было запечатлена странная картина: за трибуной стоял человек и о чём-то вещал в зал, а сзади, на столе президиума, как будто бы лежала его вторая голова, но не целиком, а только её верхняя часть, будто аккуратно срезанная. На бумажке была дата и время — 9 мая 1985 года, 8:45.
«Благодарю, можете быть свободны»
Когда посыльный вышел, человек подошёл к окну и задумчиво посмотрел на реку, медленно текущую мимо.
«Пора нанести визит старику» — подумал он и потянулся к трубке телефона.
https://www.planet-kob.ru/ob/pics/padm/419d6535fe7d208b721dfdfc5e5984ee.jpeg
Странная фотография
Тик-так-тик-так: информация к размышлению:
Тюрьма Шпандау была построена в одноимённом пригороде Берлина и сорок лет до 1919 года была военной тюрьмой. После в ней содержались и гражданские заключённые. С 1933 года (поджог Рейхстага) тюрьма превратилась в место заключения внутренних врагов Рейха. До начала Второй мировой в ней содержалось более шестисот заключённых единовременно.
После войны здание тюрьмы Шпандау оказалось в британском секторе оккупации Берлина. В соответствии с директивой №35 Союзнического Контрольного совета семь военных преступников, приговорённых Международным военным трибуналом в Нюрнберге к разным срокам заключения, должны были отбывать наказание в черте города Берлина.
https://www.planet-kob.ru/ob/pics/padm/cdde5861e13fcd227172bc0c91bec1b2.jpeg
Из четырнадцати тюрем города была выбрана тюрьма Шпандау, имевшая изолированное положение и удобная для охраны заключённых.
Тюрьма ШпандауТюрьму перевели под управление четырёх союзнических держав, которых представляли четыре директора тюрьмы. Для размещения новых заключённых в течение нескольких месяцев 1946 года в тюрьме Шпандау была проведена соответствующая реконструкция.
Тюрьма Шпандау (полное название «Межсоюзная тюрьма Шпандау») была единственным учреждением (помимо центра безопасности полётов), которым управляла совместная администрация четырёх держав-союзниц во время холодной войны.
Начальники тюрьмы от четырёхсторонней администрации союзников сменяли друг друга ежемесячно. О том, под чьим управлением находится тюрьма, говорил соответствующий флаг перед зданием.https://www.planet-kob.ru/ob/pics/padm/43bfb721390def24141e7aef2d5e5218.jpeg
Нужно отметить,что позднее, в Нюрнберге, выносились приговоры, но осуждённых, по их исполнению, направляли в Ландсбергскую тюрьму.
Здание для содержания заключённых было снаружи четырёхэтажным (упоминается о двух подземных этажах), в нём так же находилась библиотека и часовня. В последствии, стараниями самих заключённых во внутреннем дворике был разбит сад и огород.
Приговорённые к заключению были помещены в Шпандау 18 июля 1947 года. Им были присвоены номера по порядку занимаемых ими камер. В соответствии с правилами тюрьмы, обращаться к заключённым можно было только по номерам.
В этот день у старика состоялась долгожданная встреча, которая стала возможна, благодаря организации надзора в тюрьме…
Внешняя обстановка в тюрьме
После лет, когда опьянение союзников победой закончилось и они начали свою нежаркую войну, режим в Шпандау смягчился. Уже можно было носить гражданскую одежду (номера на ней остались). Персонал появился несоюзный (из представителей других европейских народов, но не немцев).
В часы же, отпущенные режимом и погодой, в тюремном дворике царила нетривиальная активность. Главным виновником её был Шпеер: во-первых, «главный архитектор имперской столицы» спроектировал тюремный сад, в котором без устали трудились заключённые; во-вторых, он полюбил путешествовать «по всему миру» и заказав в библиотеке необходимые книги, разработав маршрут — проходил его. Известно, что до освобождения он прошагал 31 936 км.Когда же старик остался единственным узником Шпандау, «совет четырёх» отдал в его распоряжение весь второй этаж тюрьмы. Там находилась и часовня, и библиотека. И поболтать и в шахматы, до которых он был охоч, поиграть — разрешалось. Напарником для утех брался надзиратель.
Внутренняя обстановка в тюрьме
Внутреннюю охрану тюрьмы Шпандау , то есть непосредственную охрану заключенного №7, осуществляли надзиратели четырёх государств: Великобритании, Франции, СССР и США. От каждой страны по пять надзирателей, итого 20 человек на весь мир.
Дежурство велось круглосуточно на трёх постах: при входе в камерный блок (старший дежурный надзиратель), непосредственно у камеры заключённого (пост в блоке) и у входных ворот. График дежурств составлен таким образом, что на смене одновременно находились представители трёх стран. У четвёртой страны — перерыв, это называлось «паузой».
Смена надзирателей производилась три раза в сутки: в 0.00, 8.00 и 16.00. Старший дежурный надзиратель заступал на свой пост на все 8 часов дежурства. А надзиратели в блоке и у ворот менялись местами через 4 часа, то есть в 4.00, 12.00 и 20.00.
Таким образом, исключалась возможность принятия любой из стран односторонних мер в отношении заключённого, и все надзиратели в течение своей смены имели возможность непосредственно видеть своего подопечного.
Также в функционал старшего надзирателя входила организация перемещения заключённого.https://www.planet-kob.ru/ob/pics/padm/de40faf90d93e42599cb3f79e44fa9e7.jpeg
Моральная обстановка надзора
Лучше это показать на примере воспоминаний Андрея Плотникова, одного из советских надзирателей:
«Сегодня я работаю ночь старшим смены. Первую половину смены в блоке дежурил американец Новак. За это время я дважды подходил к камере, проверял и заключённого, и надзирателя. Всё в порядке.
Ночью хорошо читать умную книгу. Тишина и спокойствие способствуют работе мыслей. Ну а если хочется спать, то можно взбодриться чашкой крепкого кофе. Чайник и банка растворимого кофе всегда стоят в комнате старшего дежурного надзирателя.
В четыре часа утра француз Парамон сменил американца в блоке. Тюремный коридор длинный и темный, и только в дальнем конце возле дежурного горит настольная лампа. Я видел, как Парамон осмотрел через дверное окно заключённого, достал газету и расположился в кресле. Спокойного дежурства! Я тоже пошёл в свою комнату.
Около шести утра я иду в блок. Через полчаса-час заключённый должен проснуться, придёт санитар, надо проверить, как прошла ночь. Тихонько ступаю по тёмному коридору.
Ещё издали вижу, что Парамон спит в кресле. Вдруг открывается дверь камеры, и в коридор выходит заключённый. Он смотрит на Парамона и, стараясь не шуметь, направляется в туалет. Я останавливаюсь, не желая испугать его своим внезапным появлением. №7 находится на свету и не видит меня в тёмном коридоре.
Он заходит в туалет, через какое-то время снова выходит в коридор и так же тихо, чтобы не разбудить французского надзирателя, возвращается в свою камеру. Где ещё подобное увидишь? О такой тюрьме кино снимать можно! Я бужу Парамона» (зима 1987 года).
ПАРТИЯ В ШАХМАТЫ
… В далёкой северной стране уже отпраздновали в 40-ой раз военную, но не идейную Победу над его Райхом, когда произошла эта встреча. По совпадению, в тот же день, исполнилось 44 года, как он завершил свой полёт.
Старик приоткрыл дверь камеры. В блоке в это время находился английский надзиратель М.
«Возможно ли пригласить тебя на партию в шахматы?» — спросил старик.
Со всем миром он был на ты, лишь к одному человеку он никогда не позволил себе так обратиться. Надзиратель легко согласился. Он вошёл в комнату старшего дежурного надзирателя, доложил о желании старика, и получил в ответ одобрение и шахматную коробку.
Регламент предписывал старшему надзирателю подняться с дивана, взять шахматы, старика, игрока и третьего надзирателя, пройти с ними в библиотеку, сесть по местам и довольствоваться зрелищем, как старик ставит англичанину «киндерматы», но диван не отпускал, а книга сулила удовольствия, которые можно получить лишь на гражданке.
Англичанин вошёл в камеру, захватив личное кресло, и прикрыл за собой дверь. По сегодняшнему «облегчённому регламенту» они расположились в профиль к возможному наблюдателю.
Старик предчувствовал «добрый вечер». Хотя этот надзиратель появился в гарнизоне не очень давно, но в рейтинге общения легко стремился на первое место. Умные парни среди надзирателей были, но в этом чувствовался, однако, образованный умный. Они весело расставляли фигуры, но при этом жадно поднимали глаза друг на друга. Старик зажал пешки в кулаках и предложил англичанину выбрать.
Тот молча указал свой выбор глазами. М. достались чёрные. Старик сделал первый ход, но партнёр не торопился. Сначала он поправлял фигуры, а затем, продолжая это занятие, стал неотрывно смотреть старику в глаза. Так прошло около минуты. Почувствовав, что старик готов, он мягко, но уверенно произнёс:
«Седьмой, Вы готовы услышать музыку, которая, как мы думаем, давно Вам снится?»
И… сделал ответный ход.
https://www.planet-kob.ru/ob/pics/padm/d777a98b33eac385125d4d3bd4c742eb.jpeg
Старик ушёл с головой в партию, чтобы скрыть волнение, на партнёра не смотрел, но играл как обычно — превосходно. Правда, итог первой партии закончился не по прогнозу начальника караула — ничьей. Молчание нарушил надзиратель, делая первый ход следующей партии. Фраза была на латыни. На русском она бы прозвучала как:
«Веет воздухом свободы».
Но старик, будто ожидал этих слов и согласно закивал головой. Это был пароль…
Возвращая коробку начальнику караула, М. показал раскрытую пятерню. Оба громко засмеялись. Это означало, что «Седьмой» одержал пять побед.
СТАРАЯ, НО ДОБРАЯ
Следовало привести мысли в порядок. Для этого существовало несколько излюбленных способов. Можно писать картины на фантастические сюжеты, а можно было писать тексты. Всё это разрешалось.
Только читать его записи почти никто не мог, но это как раз и подходило. Когда очередная тетрадь заканчивалась, её изымали, срочно приносили на «совет четырёх», там тетрадь протоколировалась, по каждому пронумерованному листу, составлялся документ об изъятии, а тетрадь резалась машинкой на ленты и тут же сжигалась.
Затем составлялся документ об уничтожении тетрадки. Ну успеет кто вырвать глазами кусок текста и что? Эта информация никому не поможет и уже не повредит.
Старик открыл очередную потенциальную «жертву межсоюзного режима» и начал писать, как писала рука. То есть некритично, не задумываясь, как кто-либо отнесётся к написанному:
«9 мая 1941 года я начал свой полёт в будущее Великой Германии. Никого из тех, кто провожал меня, уже не существует. Никого из тех, кто не провожал меня — не существует для меня. Начав общение с родственниками (которых я отношу к этой второй группе лиц) в 1968 году, я лишь снисхожу к ним, как людям слабым, возможно тщеславным. В момент подготовки к полёту я дал обет оставить их навсегда. Внутренне это получилось.
Один из тех,кто провожал меня, всегда жив во мне. На заре наших дней я подарил ему пальму первенства. Тогда, в Ландсбергской тюрьме, мы написали наш первый документ. Для многих он до сих пор остаётся главным. Никто, даже Он сам, никогда не догадались — что меня в этой книге не меньше, чем Его. В той форме, что я преподносил мысли для написания, Друг мой, по природе своей, видел лишь цветы благодарности и принимая цветы — делал мысли своими.
За эту малую жертву, мы, стремглав, сделались одним целым. Возлюбленный друг мой и учитель Карл Хаусхофер, навещая нас в ландсбергской обители, с грустью замечал, что я стал Его тенью. Насколько же это было точно по фактуре (и затем повторялось во всех углах), настолько это было не верно по смыслу,
Мы оба знали, что наше Великое Дело надолго не позволит нам остаться вместе. Но, о чудо, титул Тени Его делает меня до поры неуязвимым! Мой полёт в будущее всё ещё не окончен!»
Далее лучше было воздержаться от писанины. Старик переместился в постель, не оставляя своей внутренней работы:
«Сегодня на меня вышел связной от тех людей, что провожали меня в Нюрнберг. Они просили о помощи. Подтвердить серьёзность своих намерений Они обещали через уведомление «специальным» подарком в следующий день моего рождения.
Уверили, что речь идёт совсем не о ненужном мне освобождении. Находясь у Них в гостях, не по форме, а по содержанию, я вынес лучшие впечатления. Всё что было со мной там (в Англии) и произошло сегодня, убеждает меня в правильности изначального выбора. Я многое Им поведал и многому научил, но если никто из Них не достиг степени учителя, то всегда встанет задача прийти ко мне и поклониться низко.
И если я именно Учитель, сухой старый ментор с палкой, моя задача провести этот урок для Них. Решение я принял. Совершив непреложное, смогу и отдохнуть».
СОН
Старик ещё какое-то время размышляет, перебирая в памяти события, людей, образы… В эту ночь ему снится сон:
«На море — остров, на острове — глубокий сухой колодец, в колодце железный человек, прикованный четырьмя цепями. Три цепи железные, четвёртая — глиняная. Картина умиротворяющая — железный человек гулко лязгает железными цепями.
Вдруг появляется лодка. Из лодки выходит человек в белых одеждах. В руках его лира, на голове лавровый венок и родимое пятно. Он, припав на колено, поёт. Язык песни понятен, но что хочет сказать этим — не вполне ясно: то ли железного человека освободить, то ли воды испить.
Но пить нечего, железный человек безучастен к его мольбам… И вот идёт на остров большая, цвета чернющего, туча. Из тучи, на всё, что видит глаз, падают тяжеленные капли. Капли эти начинают наполнять колодец. От них глиняная цепь раскисает. Система противовесов нарушена — железные цепи рвут железного человека на части и дискообразная деталь устремляется вверх и сносит половину головы, склонившемуся над колодцем «глашатаю».
Он неуклюже разворачивается и оседает рядом с колодцем с блаженной улыбкой на лице. Его руки ещё шевелятся, будто что то ища на земле, остервенело рвут растения, но вода быстро поднимается.Бесхозную, теперь, лодку медленно относит волнами.
Ливень закончился, поглотив остров. И тут на красную площадку, которой стала голова, ещё торчащая над гладью вод, аккуратно садится бумажный самолётик, запущенный кем-то… Мной!» — вдруг осеняет старика, и тот с восторгом просыпается.
САЛЮТ КО ДНЮ РОЖДЕНИЯ
Из воспоминаний надзирателя:
«Заключенный №7 традиционно гуляет по дорожке тюремного сада, я хожу рядом. Вдруг заключённый останавливается и показывая глазами на облачное небо говорит:
— Облака из Чернобыля, опасно.
Я не большой специалист в ядерных вопросах. По советскому телевидению рассказывают, что никакой особой опасности нет. В западной же печати много пишут о периодически надвигающихся на Европу облаках, которые могут принести радиоактивное заражение от взорвавшейся атомной электростанции.
Рассказываю номеру семь своё видение ситуации: от Чернобыля до Берлина далеко, облака не долетят; на Первое мая в Киеве была большая демонстрация в честь праздника, если бы было опасно, то не проводили бы демонстрацию; поэтому бояться нечего.
— Особенно много радиации в зелёном салате и свежем молоке, — замечает №7. Видно, что мой рассказ его не убедил. И откуда у него такие познания про радиацию?»
ОЧЕРЕДНАЯ ВСТРЕЧА
Они снова за шахматной доской один напротив другого:
«Подарок, мне понравился [ ** ], — говорит старик, расставляя фигуры,— вот только молоко теперь опасаюсь заказывать. Ну, ничего, любой процесс имеет свои издержки. План мой давно уж готов. Итак, надеюсь сумеете всё запомнить? Операцию назвал «Голубь мира».
План таков: Из числа немецких юношей должен быть выбран 18-летний девственник проходящий, по своей инициативе, обучение в аэроклубе.
Девственность важна для чистоты помыслов пилота, наилучшего впечатления от него и для благополучного возвращения с победой. Мотивом для вербовки должна быть лишь преданность идеалам национал-социализма. Обязательно скажите ему правду, в которую, кроме него, никто не поверит — план операции разрабатывал лично я.
Внешний мотив операции — мальчишество. Цель операции — перелёт и приземление пилота на лёгком спортивном самолёте на Красной площади в знаковый для вооружённых сил этой страны день. Перелёт, закомуфлированный под туристический, должен быть растянут на две недели…»
Старик достал клочок туалетной бумаги:
«Вот мой план маршрута, запомни его и съешь».
https://www.planet-kob.ru/ob/pics/padm/c245456d164e33825321d7c5937da9d0.jpeg
«Придумайте другой маршрут. Это не принципиально, принципиально общее время «путешествия» и отсутствие прямого вектора цели. Далее, есть две трудности, которые мне отсюда не решить:
Первая: от Хельсинки до Москвы лёгкий спортивный самолёт, даже с дополнительными баками не сможет осуществить перелёт без дозаправки.
Вторая: от границы его будут вести и с большой вероятностью посадят раньше цели либо собьют.
Поэтому, выслушай главное: операция «Голубь мира» лишь активная часть операции, которую я назвал — «Союзник».
Операция «Союзник» первична. «Союзником» должен стать сам русский «генсек». Его вербовщиком должна стать лично «Железная Леди» Англии. Мотивом вербовки должно стать видение лёгкого решения ранее поставленных задач по конверсии, реализация которых была невозможна до нынешней операции из-за консерватизма высшего военного состава страны.
Также, следует довести до подсознания «Союзника», что юный пилот, осуществивший перелёт, является его alter ego. Оба они постоянно должны типизироваться мировым сообществом как «голуби мира».
Теперь о сведении двух частей плана воедино и некоторые дополнения по первой части: мировое сообщество с первого часа операции (приземления, завершающего перелёт) и до последнего (отставка генералитета) должны неотступно информационно поддерживать операцию по меткам: голубь мира, мальчишество, беззубость русских ПВО.
Лётчик с первых секунд приземления в экзальтированной манере должен раздавать автографы. Эта та бацилла поражения в молниеносной войне, которую подхватят русские. На поверхности зафрахтованного для операции самолёта должен быть нанесён трафарет, символизирующий атомную бомбу.
Это знак для наших союзников, внутри и снаружи СССР, что с этого момента управляющий центр страны разрушен и каждый должен срочно начинать работать по согласованной ранее программе (это я говорю потому, что от вас знаю,что такие союзники и программы существуют).
Доработка и согласование: в любой момент, когда операция потребует моего постоянного кураторства, следует перемещать меня в ваш (английский) госпиталь и вести канал через постоянно присутствующий медперсонал.
Основные положения этого плана, как молниеносной войны, разработал Генерал [ ® ] и его ученики в рамках общества «Туле» в 20-х годах, а адаптировал под ситуацию — я. Последнее: в случае успешного проведения операции считаю свою земную миссию выполненной. Вам мат, юноша! До скорого свидания!»
Тик-так, тик-так: информация к размышлению
Вербовка — от немец. werben «вербовать; набирать; агитировать»:
1. набирать, нанимать на работу, на службу;
2. вовлекать в состав чего-либо, привлекать к какому-либо делу, движению;
3. набирать людей для несения военной службы, участия в военных действиях и т. п. (по найму, контракту или по повинности).
Вербовка может не подразумевать посвящённость вербуемого в то, что он «завербован».
В этом смысле интересна история перелёта Гесса в Шотландию, некоторые документы о которой до сих пор являются засекреченными, были утрачены или переделаны.
В частности, переделке подверглась докладная о беседе первого герцога Шотландии Гамильтона с Гессом 11 мая 1941 года, причём, скорее всего, по приказу Черчилля. Об этом свидетельствует сопроводительное письмо, приложенное ко второму рапорту Гамильтона о беседе с Гессом, отправленное из минавицации личному секретарю Черчилля, Джону Мартину, 18 мая:
«Уважаемый личный секретарь! Как Вам известно, премьер-министр видел мои черновые записи о первой встрече с господином Гессом. Теперь я посылаю более подробный и точный отчет, составленный на основе этих записей, на который, я думаю, будет интересно взглянуть премьер-министру».
Есть также свидетельства, что машинистке Перл Хайетт пришлось даже тащить «эту проклятую штуковину в кабинет старикана!» (речь о печатной машинке), чтобы соблюсти секретность при переделке отчёта. Оригинал, или «черновые записи» докладной о беседе исчезли. Что было в них?
Об этом можно найти косвенную информацию «с другой стороны». Есть свидетельство французского военного корреспондента Андрэ Гербера о том, что он нашёл на руинах берлинской Канцелярии документы «определённо указывающие на то, что Гесса в Британию отправил никто иной, как Гитлер».
В частности он нашёл копию документа, обозначенного «ABCD [для четырёх частей из которых состоит — наше пояснение] N S 274 K», который Гесс должен был взять с собой в Шотландию.
Первая часть «А» с помощью документов должна была продемонстрировать британскому правительству, что после коллапса Франции бесполезно продолжать войну; «В» должна была заверить Британию, что если она выйдет из войны, то сохранит и независимость, и колонии, но не должна будет вмешиваться ни во внутренние, ни во внешние дела стран Европы; «С» предлагала 25-летний альянс с Рейхом; и «D» — гарантия, что Британия во время германо-русской войны сохранит по отношению к Германии благожелательный нейтралитет.
Гербер, когда комментировал найденные документы, не мог видеть ни досье британского министерства иностранных дел, ни копии отчётов Киркпатрика и Гамильтона, которым ещё только предстояло быть выставленными на Нюрнбергском процессе.
Из последних на основании допроса 11 мая видно, что Гесс выполнял части «А» и «B» плана. А вот части «C» и «D» — похоронены где-то в архивах МИ-5 и МИ-6 или, что более вероятно, уничтожены.Ещё одним свидетельством наличия этих частей является пометка рукой Черчилля, которую он сделал вечером 14 мая на черновике его заявления для парламента о том, что Гесс:
«сделал также и другие заявления, раскрывать которые не в общественных интересах…».
Но в отчётах Гамильтона и Киркпатрика нет ничего такого, что могло бы оправдать эту пометку, если бы только речь не шла о «черновых записях» Гамильтона, которые по просьбе Черчилля тот вместе с Перл Хайетт переделывал, вычищая «заявления, раскрывать которые не в общественных интересах». На другой день в проекте заявления Черчилль уже укажет:
«Более чем ясно, что никакого задания от германского правительства в нашей стране он не имеет…».
16 мая Черчилль написал Кадогану записку, из которой следует, что возможность заключить союз в соответствии с частями C и D, привезённого Гессом плана, не исключается (то есть рассматривается им):
«Пожалуйста, составьте обстоятельное резюме по разговорной части трёх бесед с Гессом, особо выделяя пункты, упоминаемые мной в подготовленном, но не сделанном заявлении. Я отправлю его президенту Рузвельту с сопроводительной телеграммой».
Что может означать «разговорная часть» бесед с Гессом? Что имелась ещё и «документальная часть»?
Если так, то напрашивается вывод, что Гамильтон доставил Черчиллю в Дичли-Холл привезённый Гессом проект мирного договора в четырёх частях ABCD, после чего документ снова последовал в Шотландию, но уже в портфеле Киркпатрика; задание Киркпатрика на этот раз состояло не столько в том, чтобы произвести опознание (официальное коммюнике, подтверждающее личность Гесса, министерство иностранных дел выпустило в 11.20 утра 12 мая, за час до прибытия Гамильтона и Киркпатрика в военный госпиталь Драймена), а чтобы проверить его на предмет значения и авторитетности его предложений.Вероятным представляется и то, что, как бы Черчилль не хотел заставить Гитлера повернуть на восток, он и остальные участники событий, включая герцога Гамильтона, были удивлены прибытию Гесса.
И если он привёз такое «предложение, от которого невозможно отказаться», Черчиллю ничего другого не оставалось (вспомните ещё раз значение слова «вербовать»), как скрыть этот факт от широкой общественности, ограничив круг посвящённых до наиболее близких людей. При этом он окружил прибытие Гесса таким туманом лжи, уверток и полуправды, что распутать этот клубок не представляется возможным и сегодня.Но не это самое интересное, а то, почему Гесс вообще пошёл на этот поступок.
В меморандуме доктора Гибсона Грэма, ухаживавшего за Гессом сначала в Шотландии, затем в Митчетт-Плейс есть интересные факты. План полёта Гесс вынашивал с августа 1940 года, писал Грэм, «но он никому о нём не распространялся» — что было явной ложью, а учитывая всё вышеперечисленное, ложью необходимой англичанам, но вот далее в меморандуме говорилось:
«Его [Гесса — наше пояснение] старый друг профессор Карл Хаусхофер впоследствии обмолвился, что будет ужасно, если эта никчёмная война с перспективой такой бойни будет продолжаться.
Он, профессор, знал англичанина, по имени герцог Гамильтон, который может оказаться полезным связующим звеном с королем; сам Гесс встречался с герцогом только раз или, возможно, два на обеде, который устроил в Берлине.
Он точно не мог припомнить, так как народу на приеме было много… Как мне кажется, для Гесса профессор Хаусхофер был своего рода пророком, предсказания которого всегда сбываются. Гесс привел несколько примеров. Недавно профессор сказал Гессу, что видел его в трех разных снах, пилотирующим аэроплан, но куда, он не знал…»Считается, что Гесс рассказывал эту историю, чтобы скрыть факт того, что авторство и идея его миссии принадлежали Гитлеру. Однако, нет никакого противоречия в том, что сон Хаусхофера стал основой совместного плана, который был разработан друзьями Гитлером и Гессом…
ИАЦ
***
