Борьба Хрущёва с Академией Наук

https://ic.pics.livejournal.com/ss69100/44650003/1288499/1288499_300.jpgОгромную роль во всех сферах культуры России, включая научно – техническую, играла и продолжает играть Российская Академия Наук, основанная Петром Первым.

Известно, что этот "штаб науки" чрезвычайно эффективен, если исходить из критерия затраты / результаты: расходуя на всю свою деятельность примерно столько же, сколько расходует один крупный американский университет, Академия дала нам, в частности, техническую возможность уцелеть, отразив агрессию англосаксов и их сателлитов, включая гитлеровскую Германию.

Поэтому ничего удивительного нет в том, что англосаксы не мытьём, так катаньем добивались, добиваются и будут добиваться от своей агентуры в органах власти РФ реформирования РАН, причём такого, при котором она испустит дух.

Когда в первой половине 2013-го года министр Д.В. Ливанов сообщил о намерении реформировать Академию Наук, то все, зная репутацию Ливанова, сразу поняли цель этой затеи.

Процитируем автора http://phdru. com/sciproblems/livanovvsran/, опубликовано автором 31.03.2013 Hulio: "В новом году Д.В. Ливанов отличился тем, что в интервью радиостанции «Эхо Москвы» от 24 марта 2013 года заявил, что такая форма организация научной работы, как Российская академия наук (РАН):

«… в 21-м веке бесперспективна. Она не будет жить, она нежизнеспособна. Но у нас она живет. И эта жизнь, она еще какое-то время продлится. Может быть, долгое время, может быть, короткое. То, что от меня зависит, я буду делать, для того чтобы эта ситуация изменялась»".

Сразу же по интернету пошли публикации с названиями, как под копирку: "Дмитрий Ливанов – министр-ликвидатор образования и науки" И все вспомнили предыдущие попытки реформирования РАН такого же рода, исходившие от Н.С. Хрущёва: «...Мы разгоним к чертовой матери Академию наук».

Хрущёв сделал несколько подходов к разгону Академии. Процитируем автора http://georgybat.livejournal.com/23188.html:

"Так, в мае 1959 г. на высшем партийном уровне Н. С. Хрущев выдвинул предложение о реорганизации АН СССР путем ее раздробления на несколько академий.

Итог известен: реформа Отделения технических наук и передача части учреждений в систему промышленности и народного хозяйства.

Строптивость Академии и непослушание по ряду вопросов привели в конце апреля 1961 г. к очередному конфликту и очередной угрозе Хрущева — распустить Академию. Президент Академии наук А. Н. Несмеянов вынужден был ответить: «Ну что же, Петр Великий открыл Академию, а Вы ее закроете»

Итог: 4 мая 1961 г. А. Н. Несмеянов направил в Президиум АН СССР заявление об отставке, а 19 мая Общее собрание АН СССР освободило его от обязанностей президента.

Мысль реформатора работала дальше. В апреле 1963 г. «Проект записки Н. С. Хрущева в Президиум ЦК по вопросам дальнейшего развития науки» был направлен для замечаний и предложений академикам М. В. Келдышу, Б. Е. Патону, М. А. Лаврентьеву и председателю Государственного комитета по координации научно-исследовательских работ К. Н. Рудневу.

Ответы были получены (среди них наибольшим радикализмом отличался президент АН СССР М. В. Келдыш), проанализированы и учтены в новом тексте «Записки…», составленной 10 июня 1963 г.

Итог: в конце июля Хрущев принял решение вопрос «отложить». Трудно сказать до какой поры. Дела в государстве шли неважно, и вопрос о науке и Академии мог быть отодвинут в дальний угол".

А далее автор цитируемого текста пишет:

"Но тут новая «выходка» академиков. 26 июня 1964 г. на Общем собрании, благодаря принципиальным выступлениям В.А. Энгельгардта, А.Д. Сахарова и И.Е. Тамма, был не только не избран в академики член-корреспондент Н.И. Нуждин, но и с высшей академической трибуны устами Сахарова было публично предъявлено обвинение любимцу партии и ее лидера, Лысенко".

Прервёмся на этом месте и поаплодируем профессионализму работников аппарата агитпропа ЦК КПСС. Из постоянного и энергичного критика хрущёвских авантюр в области сельского хозяйства академика Т.Д. Лысенко постхрущёвский агитпроп не просто родил образ любимца Хрущёва, но и вбил этот образ в мозги не самых глупых людей. Я имею в виду автора цитируемого материала.

Про Сахарова мы судим по делам его, а многие дела его, нам известные, нехорошие, неумные и подлые. Поэтому насчёт вбивания агитпропом в голову Сахарова образа Лысенко как эпигона Хрущёва говорить поостережемся. Нам представляется, что некая другая контора, а не агитпроп, поработала с головой Сахарова.

Хрущёв не любил Т.Д. Лысенко. И было, за что. Например, как писал ему академик, перед началом целинной эпопеи необходимо отработать технологию безотвальной вспашки, без которой мы получим пыльные бури, подобные тем, которые американцы получили у себя на Среднем Западе в тридцатые годы, организовать сеть сортоиспытательных станций, и много чего ещё сделать надо.

Не говоря уже о том, что неплохо бы заранее построить элеваторы для хранения зерна. Вообще подготовительной работы было лет на десять.

Хрущёв на это академическое мудрствование, понятное дело, наплевал и в отместку за то, что Лысенко хотел ему помешать, начал (скорее всего, по рекомендации англосаксонских "партнёров", их почерк) пропагандистскую кампанию его диффамации, которая, как и антисталинская, продолжается до сих пор.

А началась эта антилысенковская кампания с пресловутого письма трёхсот. Вот что об этом письме пишет Википедия:

"«Письмо; трехсот» — письмо[1] большой группы советских учёных, направленное 11 октября 1955 года в Президиум ЦК КПСС.

Письмо содержало оценку состояния биологии в СССР к середине 1950-х годов, критику научных взглядов и практической деятельности Т. Д. Лысенко (лысенковщина), являвшегося в то время одним из руководителей биологической науки в стране.

Письмо, в конечном счёте, явилось причиной отставки Лысенко с поста президента ВАСХНИЛ и некоторых его приверженцев и ставленников с других руководящих постов в системе Академии наук СССР".

Обратим внимание на два обстоятельства. Во-первых: читатель, принявший за чистую монету официальную версию, заключающуюся в том, что написание этого письма было инициировано кем–то в научных кругах, глубоко ошибается. Служебный адрес организатора написания этого и ему подобных писем в СССР, а также организатора кампании по их подписанию мог быть только один: Москва, Старая Площадь, аппарат ЦК КПСС.

Я даже обосновывать это не буду, насколько это очевидно. Так же, как и то, что организатором этого действа мог быть в то время только Хрущёв, как бы это не отрицали: у Хрущёва с собственными инициативами по написанию подобных прокламаций не побалуешься.

А второй момент, на который следует обратить внимание, это дата написания письма. Именно в это время Хрущёв, вернувшийся из Женевы, набравшись там ценных указаний непосредственно от своих забугорных "партнёров", преступил к их реализации.

Так, именно в это время, то есть ещё до своей антисталинской речи на двадцатом съезде КПСС, Хрущёв провёл Указ о снятии запрета на аборты, амнистировал бандеровцев, освободил из тюрем нацистках преступников, позволил вернуться в СССР прислужникам фашистов, сбежавших вместе с гитлеровцами в конце войны при их отступлении, и амнистировал их.

Поэтому и представляется нам достоверным предположение, что за этим совпадением по времени начала кампании по диффамации Т.Д. Лысенко с другими кампаниями Хрущёва, предшествовавшими антисталинскому докладу на XX-ом съезде КПСС, стоит не только сам Хрущёв, но и его "партнёры", их почерк.

Ведь Т.Д. Лысенко сумел вместе со своими сотрудниками  в итоге тридцатилетней работы к тому времени получить с помощью разработанной им методологии высокоурожайные сорта озимой пшеницы, раз и навсегда сняв тем самым угрозу голода в Советском Союзе. Чем, видимо, очень огорчил партнёров Хрущёва по Женевским переговорам.

Продолжим цитирование:

"Утром 11 июля состоялся Пленум ЦК КПСС, на котором планировалось рассмотрение нескольких чисто организационных вопросов (о председателе Верховного Совета СССР, о пенсиях колхозникам, о повышении зарплаты ряду категорий работников, о пятидневной рабочей неделе и т. п.).

Выступления Н.С. Хрущёва на Пленуме не предполагалось. Однако к всеобщему удивлению, он взял слово и в характерной для себя манере, постепенно возбуждаясь, сделал переход (для многих, наверное, немотивированный) от вопросов сельского хозяйства к проблемам науки и возможности принятия радикальных решений в отношении Академии наук".

О незадолго до этого состоявшимся Общем собрании Академии Хрущёв сказал следующее:

"Там стоял вопрос об избрании членом-корреспондентом Ремесло. Это прекрасный селекционер украинский. Была работа проведена против Лысенко, он [Сахаров. — Ред.] выступил и сказал: Лысенко убил столько-то или не столько-то людей (не удержался Хрущёв, мазнул лишний раз по имени Лысенко, — прим. автора) и теперь не принимать Ремесло, потому что они на одной позиции в вопросах теории с Лысенко.

Товарищи, для политического руководства, я считаю, у нас достаточно нашей партии и Центрального Комитета, а если Академия наук будет вмешиваться, мы разгоним к чёртовой матери Академию наук, потому что Академия наук, если так говорить, нам не нужна, потому что наука должна быть в отраслях производства, там она с большей пользой идет, это нужно было для буржуазного русского государства, потому что этого не было.

Сейчас, в социалистических условиях, это изжило себя, это придаток и проявляет он себя довольно плохо".

Не станем здесь останавливаться на том, что Хрущёв перепутал Нуждина и Ремесло, об этом многие писали. Мы только обратим внимание на то, что Сахаров в данной ситуации впервые публично сыграл роль козла–провокатора, свою любимую впоследствии роль, раззадорил Хрущёва, и тот едва не прикрыл "сгоряча" прямо на этом пленуме Академию, чего давно добивались от него "партнёры".

Повезло Академии, что Хрущёв к тому времени из-за забот, на него навалившихся, уже был не тот, что раньше.

Сейчас, когда у нас перед глазами наглядный пример доведения средствами пропаганды большой части украинского народа до истероидного состояния (украинцы начали устраивать спектакли в духе массовых религиозных мистерий диких средневековых европейцев, более того, подражая им, стали жечь вероотступников на площадях), мы перестали удивляться могуществу средств пропаганды.

А тогда, в 1964-ом году, слухи о выступлении на Общем собрании уважаемых академиков шокировали и удивили народ, осведомлённый о реальном состоянии дел.

И вот загадка, почему именно академики–физики так легко соглашались быть послушными подписантами по своему смыслу антисоветских/антироссийских реляций, подготовленных для них «глубинным антисоветским/антироссийским правительством», что раньше, при Хрущёве, что сейчас, при Путине?

Почему они тогда охотно сыграли свою роль в подготовленной в ЦК КПСС провокации, призванной помочь Хрущёву прикрыть непослушную ему АН СССР?

Неужели они так же глупы, как и среднестатистический обыватель-филистёр, верующий любому чиху начальства, и поэтому не смогли разобраться в несложной комбинации прохиндеев из аппарата ЦК КПСС, тем самым своими руками едва не разрушив АН СССР, которая для многих из них воистину мать кормящая?

Приходится признать, что да, будь-то они академиками или младшими научными сотрудниками, в своём общекультурном и нравственном развитии, они, как правило, ничем не отличаются от обыкновенных обывателей.

Но частенько, кроме этого, физикам и математикам присуща некая дурная особенность, которая, видимо, является обратной и негативной стороной (куда же без обратной стороны денешься, диалектика, блин) той выдающейся роли, которую физики и математики сыграли в судьбе нашего отечества в XX-ом веке.

Научно–техническая революция, начавшаяся во второй половине позапрошлого века, остро поставила перед основными государствами – конкурентами задачу поддержания своего научно-технического потенциала на высоком уровне.

Иначе конкуренты быстро разберутся с теми, кто опоздал с перевооружением. Поэтому физиков стали выделять, более-менее нормально субсидировать их исследования и платить им поболее, чем, например, филологам или историкам.

Особенно эта разница в уровне обеспечения учёных стала заметна в СССР/России после войны. Если, например, доктор наук Харитон до войны ходил в стоптанных башмаках, то после войны он получил личную чековую книжку с неограниченным кредитом.

Которой, правда, не пользовался по причине своей личной скромности. Поэтому книжку у него изъяли и установили строгий оклад.

Примерно такой-же, как у его начальника, у Л.П. Берии. Специальным постановлением Правительства по инициативе того же Берии были введены надбавки к заработной плате за научные степени.

И зажили наши физики, ой как неплохо зажили по сравнению с окружающим их научным миром. И возгордились некоторые из них перед простыми смертными историками, ботаниками, филологами. Как пели студенты – физики МГУ «Только физика соль, остальное всё ноль, а филолог и химик дубина». Причём, многие из них восприняли эту шутливую сентенцию всерьёз.

Для многих резкий переход из грязи в князи оказался слишком тяжёлым испытанием. Посему стали наши физики выказывать по отношению к тем же биологам, филологам или историкам некое качество, которое никак иначе назвать нельзя, как чванство.

Это нехорошее качество, зародившись в послевоенное время у физиков, к сожалению, закрепилось у них в поколениях.

Физики или математики, овладевшие гуманитарными дисциплинами на уровне советской средней школы, взялись, например, поучать профессиональных историков, которые не одни штаны протёрли, сидючи в архивах.

Понятно, что такие доморощенные историки или биологи могут быть только клакерами на галёрке в театре, где спектакли ставят прожженные политики.

Что они, заблудшие наши, и показали, например, массово поддержав своих гуру академиков В.А. Энгельгардта и И.Е. Тамма, по неведомой нам причине согласившихся сыграть свою роль на Общем собрании 26-го июня 1964-го года в спектакле, поставленном режиссёрами из ЦК КПСС. В том, что это был спектакль, нет сомнения.

Думаете, что с тех пор физики поумнели и не ведутся за либералами из «глубинного правительства России», являющегося креатурой англосаксов, так же, как они велись за их предшественниками из аппарата ЦК КПСС или КГБ?

Отнюдь. Вот, например, «Открытое письмо ученых в пятницу (22-го декабря 2017-гогода, В.П.) передал "Ъ" академик РАН Сергей Стишов, известный физик, глава Троицкого научного центра РАН. По его словам, обращение было написано после того, как «Российская газета» опубликовала интервью главы ФСБ Александра Бортникова».

Академик, ничтоже сумняшеся, возглавил пехоту «пятой колонны» в её борьбе за отстранение от должности директора ФСБ А. Бортникова.

Видно, крепко достала англосаксов ФСБ России и её директор А. Бортников, если они спустили топтать его почти всё стадо своей «пехоты», да плюс к этому раскрыли принадлежность к ней такой значимой для них фигуры, как академик-физик Стишов.

Как говаривал Президент АН СССР академик А.П. Александров, физика бывает теоретическая, экспериментальная и политическая. Угадайте из трёх раз, какой физикой теперь занимается академик Стишов.

Нам известен целый ряд выдающихся личностей, прославившихся на ниве десталинизации. Таких, как Троцкий, Гитлер, Геббельс, Власов, Хрущёв, Микоян, Солженицын, Горбачёв, Яковлев, Ельцин… Имя более мелких десталинизаторов легион, всех и не упомнишь.

И вот недавно эту плеяду достойных людей, но в качестве мелкого десталинизатора, пополнил академик, политический физик, директор Троицкого центра РАН С.М. Стишов. Чем он отметил своё восьмидесятилетие, и с чем мы его и поздравляем.

Чванство оно такое, оно только лишь начинается с лёгкого апломба и бития себя в грудь перед соседом a-la бабуин, а заканчивается вот так: «…чванство сопоставимо с высокомерным отношением к прошлому народа, к его культурным и историческим ценностям, к накопленным знаниям и богатому опыту отдельных представителей нации или государства.

Иными словами, чванство – это проявление неуважения к общепринятым в определенном социуме моральным качествам.»

Люди, заражённые апломбом, – самый благодатный материал для опытных крысоловов как из ЦК КПСС, так и из «глубинного правительства» англосаксонских холуёв. Поскольку, «на хвастуна не нужен нож, ему немного подпоёшь, и делай с ним, что хошь»

Вот поэтому и встречаются среди солдат из «пятой колонны» престарелые академики – физики, ещё младшими научными сотрудниками наблюдавшие, как их старшие товарищи подписывают коллективки, испущенные им из аппарата ЦК КПСС или КГБ.

Давным-давно, в ту короткую эпоху, когда все читали газеты, и их было много, и они были разные, попалась мне на глаза в одной из них небольшая, но занятная история, рассказанная Г.И. Баренблаттом. Сейчас эту газету на семи собаках не сыщешь, поэтому пересказываю, как запомнилось.

Кто не знает Григория Исааковича Баренблатта, учёного-механика, доктора, профессора, члена Лондонского королевского общества, американской Национальной академии наук и бог его знает чего ещё члена, только не РАН?

Все знают. Это сейчас он старый. Но когда-то, не так уж давно, году в 1958-ом, был он молодым и был у него ещё жив-здоров отец, известнейший на Москве врач-эндокринолог Исаак Григорьевич Баренблатт.

Приключилась с Исааком Григорьевичем неприятная история: позволил он себе в приватном разговоре с приятелем, однокашником по витебской гимназии, рассказать о некоторых известных ему преступлениях Хрущёва, заплечных дел мастера. Баренблатт-отец в своё время работал в кремлёвской больнице, и, как известно, медики всё обо всех знают.

Приятель оказался непорядочным человеком, настучал в органы. Хрущёв не переставал бдеть, не расслаблялся.

И понеслось. И вот уже волокут старого врача в суд. Но тут случился облом. К зданию суда подъезжают две "Волги", из них выходят представительные люди, блокируют охрану суда и провожают наверх в зал заседаний широкоплечего, моложавого человека среднего роста, в очках. Это приехал со своей охраной пожелавший поприсутствовать на заседании суда по делу Баренблатта-отца академик Я.Б. Зельдович. Об этом его попросил его младший коллега Баренблатт-сын.

Суд в смятении. Объясняют академику, что заседание закрытое. Тот уступать не хочет. Мол, ко всем секретам допущен. Отложили заседание суда, а потом и вовсе дело замяли и врача выпустили. Не стал Хрущёв связываться с Главным теоретиком атомного бомбостроения.

А вот как описывает эту историю А.Д. Сахаров в "Страницах жизни. Хронология 1957 год":

Июль, конец ¬- Август, начало «Ко мне пришел с просьбой о помощи Г.И.Баренблатт <…>. Произошла беда с его отцом, известным эндокринологом Исааком Григорьевичем Баренблатом. Исаак Григорьевич был арестован; обвинение – рассказывал своим пациентам анекдоты о Хрущеве и Фурцевой <…>. Я решил написать письмо самому Н.С.Хрущеву и с помощью Григория Исааковича осуществил это».

Мол, и мы пахали. И реноме мстительного Хрущёва надо заодно охранить. Пусть чушью в форме анекдотов про адюльтер с Фурцевой. Надо, Эндрю, надо.

Что-что, а приврать Андрей Дмитриевич, услужливый паж своей новой жены и её начальства, всегда был готов. Для пользы дела.

То оклевещет в печати известного на весь Нижний врача с безукоризненной репутацией, то, с высокой трибуны, – нашу Армию. Гностик, блин. Даже маздакит из персидского раннего средневековья.

Причём, высокого ранга, с правом врать черни. Не зря же англосаксы наградили его за верную службу Нобелевской премией мира (вернее, его новую жену, ведь деньги, как мне почему-то кажется, пошли на проживание детишек Боннэр и её самой в США) и присвоили ему почётный титул "светоч совести" (вот титул достался только Сахарову).

Восхитимся щедростью англосаксов. Это же, сколько Нобелей положили они на алтарь русофобии!

Для того чтобы быть порядочным человеком, одного умения решать дифференциальные уравнения в частных производных маловато будет, равно как и одного умения завязывать шнурки бантиком.

Завышенная самооценка, зиждущуяся на одном из этих умений, а именно, умении решать дифференциальные уравнения, которым, безусловно, обладал Сахаров, в отличие от умения завязывать шнурки, которое ему было не доступно (и это детское неумение нас одновременно забавляло и настораживало, всё ли в порядке с психикой у Андрея Дмитриевича?), иногда приводила его к печальным результатам.

Однажды Андрей Дмитриевич решил повторить поступок Зельдовича. Какого-то родственника его новой жены или рядового диссидента, не помню, взялись судить. Приехал на суд Сахаров.

Эффектного выступления в стиле артистичного Зельдовича не получилось. Ражие молодцы из охраны суда взяли Сахарова за руки – за ноги и вынесли болезного на улицу. Кесарю – кесарево, а слесарю – слесарево.

Андрей Дмитриевич Сахаров по своей значимости и по вкладу в работу как учёный был в числе первых примерно десяти – пятнадцати учёных, определивших успех всего советского атомного проекта.

В начале работы по оружейной тематике он запомнился коллегам как отчаянный шовинист, с губ которого запросто могли слететь фразы, типа «Раз, и от Нью-Йорка оплавленная масса». Чем он отличался от своих коллег. Его коллеги относились к своей работе как к деятельности вынужденной.

Они прекрасно понимали, что, если мы не успеем вовремя создать ядерное оружие, нарастить ядерный потенциал, то англосаксы, по ментальности своей мало чем отличающиеся от гитлеровских головорезов, для которых в геноциде всех, проживавших на восток от Германии, ничего предосудительного не было, ничтоже сумняшеся уничтожат нас всех в пламени взрывов ядерных бомб. И остановить их может только понимание того, что с нашей стороны они получат такой же ответ. Но никто не хотел оставлять от Нью-Йорка оплавленную массу.

Однажды в конференц-зале одного из корпусов «хозяйства Харитона» в г. Сарове, где работал Сахаров, он сделал доклад по итогам своих расчётов о возможности применения мощных термоядерных зарядов для подводных взрывов с целью создания разрушительных приливных волн.

Показал, как можно создать такое искусственное цунами, что волна пройдёт от Северного до Ирландского моря, смыв всю Англию. После его доклада мужики прошли в курилку. Курили молча, переживали услышанное.

Наконец, Ю.Д. Лавровский, мой хороший знакомый, нарушил молчание, выразив общую мысль: «Англию жалко» Мне представляется, что англосаксы наградили Сахарова Нобелевской премией мира авансом, в предвкушении того, что цунами Сахарова смоют Англию и океанские побережья США, и на Земле, наконец, воцарится мир. Нет?

Так что же произошло с Сахаровым, почему он превратился из просоветского милитариста в ярого антисоветчика – русофоба?

Николай Александрович Дмитриев, о котором Я.Б. Зельдович говорил, что он гений, и суждения его он всегда ожидал с трепетом, рассказывал, что однажды к нему в рабочий кабинет зашёл Сахаров.

И задал вопрос: чем ему, Сахарову, на взгляд Дмитриева, следует заняться. Поскольку, видимо, в научном плане все основные вопросы основной тематики решены. Они быстро пришли к общему мнению о бесперспективности работ в области управляемого термоядерного синтеза.

Развитие квантовой механики, подведение под неё сущестного фундамента, поскольку она остаётся до сих пор только феноменологической теорией, чем собирался заняться Дмитриев, Сахарова не заинтересовало. «Ну, тогда займитесь политикой!» – сказал ему, видимо, в сердцах, Николай Александрович. И занялся Сахаров политикой. А она, как известно, дело грязное. Весь перепачкался.

Хрущёв и Сахаров. Пока жив был Курчатов, самостоятельную игру "свой-чужой" в среде выдающихся учёных, создателей ядерного оружия, Хрущёв не вёл, не решался. Только после смерти Курчатова в 1959-ом году Хрущёв стал выделять Сахарова.

Видимо, нашёл полезные для себя чёрточки в его характере. Андрей Дмитриевич, как физик, безусловно, человек очень способный, волею судеб, а также благодаря энергии своей жены Клавдии Алексеевны, не позволявшей ему лениться, сделал потрясающую быструю научную карьеру.

Ведь, посудите сами: со времени защиты им докторской диссертации и до избрания его в действительные члены АН СССР прошло менее полугода (рекомендовали Харитон, Зельдович и Курчатов)! Как тут крыше не поехать….

И выказал наш Андрей Дмитриевич, которому только-только стукнуло аж целых тридцать два года, некие нездоровые моральные качества, которые обычные люди воспринимают как проявление чванства. Или самодурства. Как кому нравится.

А именно, решил, что достигнутые им успехи требуют всеобщего восхищения. Словом, «и уважать себя заставил…». Мне представляется, что Андрей Дмитриевич в этом смысле очень похож на другого выдающегося человека, – на Г.К. Каспарова.

И у того, и у другого было великолепно развито комбинационное мышление (А.Д. был выдающимся изобретателем), оба быстро считали, оба рано стали знаменитыми и удостоились высочайших наград. И оба, когда для них в их профессии «минуло время вдохновений», взялись поучать мир, возомнили о себе, посчитали себя непогрешимыми менторами.

Как-то, году в пятьдесят восьмом, «в студёную зимнюю пору» довелось мне перед самым обедом зайти к Сахаровым. Пришёл на обед Андрей Дмитриевич. Вслед за ним захотел было пройти в дом его «сопровождающий», молодой парень, видимо, лейтенант.

И, право, мёрзнуть ему что-ли на улице прикажете? Андрей Дмитриевич выразительно посмотрел на него, и парень конфузливо остановился, застряв в прихожей в междверном тамбуре, едва там поместившись. Андрей Дмитриевич плотно прикрыл за ним дверь и прошёл по коридору к вешалке для одежды.

А я, наблюдавший всю эту картину, остался стоять возле входной двери. Из кухни выглянула Клавдия Алексеевна. «Ты что тут стоишь?» Я молча кивнул на дверь. Она сразу всё поняла, подошла, открыла дверь и вызволила этого парня.

Тот мгновенно прошмыгнул на кухню. И даже не посмотрел на меня. Зато посмотрел, поджав губу, Андрей Дмитриевич. Уже тогда наш будущий «светоч совести» начал готовить себя для будущих подвигов на ниве борьбы за права человека.

Это неправда, что новая Конституция, написанная для России англосаксами, запрещает государственную идеологию. Наоборот, она диктует государственную идеологию как идеологию антисталинизма, русофобии, антисоветизма, национальной второсортности граждан нашей страны.

Эта та идеология, которую начал пропагандировать своими разрушительными делами – "реформами" и пещерным антисталинизмом, неослабевающим до сих пор, сам Хрущёв. Она была подхвачена рождённым им диссидентским движением.

И она объединила Хрущёва и Сахарова.

Владимир Попов 11

***

Источник.