РУБИКОН

Прежде всего это послание было предвыборной программой Путина. Его надо рассматривать как инструмент избирательной кампании. Путин в публичной избирательной кампании как бы не участвует, он продолжает работать по своему рабочему графику, который, впрочем, несколько изменен в контексте выборов. Наглядной агитации у него нет, роликов у него нет, в дебатах он не участвует. Но, тем не менее, какое-то участие в избирательной кампании должно было быть — и вот это послание. Оно было расширенное, оно было долгое, впервые сопровождалось яркими медиа-презентациями. Совершенно очевидно, всё это играет предвыборную роль. И в значительной степени именно так стоит рассматривать всю драматургию построения этого послания. 

Думаю, по этой же самой причине наиболее сильной частью послания была последняя. Потому что в соответствии с психологическим подходом проблемные вопросы Путин освятил в первой части. А для того, чтобы впечатление от выступления и послания было ударным, он в последнюю часть поместил ту информацию, которая будет однозначно принята большинством общества позитивно. И, кстати, говоря, первая часть, полная отсылками к 90-м годам и даже к последним достижениям советского времени, совершенно четко может быть идентифицирована как отчёт перед избирателями. То есть налицо вполне стандартный инструмент любой предвыборной кампании: отчёт перед избирателями, а после — предвыборное послание, то есть программа «Что я буду делать дальше». На мой взгляд, технологически драматургия была именно такой. И Путин показал в этом отчёте, что все-таки позитивная динамика есть. Что разговор о том, что все летит в тартарары, не подтверждается статистикой. И цели соответствующие — грандиозные. Итак, первое — избирательный контекст. 

Второе, если говорить о всем том, что Путин сообщил через это послание всему миру и американцам, носит значение, выходящее за пределы чисто избирательного инструмента. Потому что независимо от того, как будет прочитано это послание, всё равно Путин понимает, что он – наиболее вероятный победитель предстоящих 18 марта выборов. Так вот, выходящий за рамки избирательной кампании смысл вполне очевиден. Россия готова занимать более жёсткую позицию в делах с американцами, в том числе по вопросам безопасности. Мы обозначили наличие у нас таких возможностей, которые ранее мы прилюдно так не презентовали, и которые (по крайней мере, если верить президенту) в значительной степени дезавуируют усилия американцев по построению систем военного давления на нашу страну. Путин заявил, что мы фактически нашли некий альтернативный выход из дилеммы, навязываемой гонкой вооружений. Очень часто приходится слышать, что, мол, мы сейчас «влезем» в гонку вооружений, не потянем, опять потратим кучу денег, потом не сможем справиться с этой проблемой и останемся проигравшими во всех смыслах слова. Путин заявил: во-первых, Россия не собирается сдавать свои позиции. Во-вторых, будет и дальше отстаивать свое право на более самостоятельную внешнюю политику. В-третьих, у нас такие ресурсы, как в той песне: «У нас есть такие приборы, но мы вам о них не расскажем». Но Путин решил о них рассказать. У нас есть такие ресурсы и возможности, которые в значительной степени делают бессмысленными те усилия, которые предпринимают американцы. И, в принципе, мы готовы их применить. И что важно: в случае возникновения ситуации, грозящей нашему существованию (а это уже отсылка внутрь России), нам удаётся находить такой вариант решения проблем, который исключает возможность надорваться с бесконечным и несоразмерным увеличением военного бюджета. 

Известно, что подобного рода послания пишутся не только самим лицом, которое озвучивает текст, а целыми группами влияния в российской власти. И если во второй части мы, конечно, слышали голос Генерального штаба России, военачальников России, представителей военно-промышленного комплекса, то в первой части иногда казалось, что мы слышим какие-то пассажи из Орешкина, Силуанова, Грефа, Кудрина. Мне кажется, что Путин продолжает находиться внутри дилеммы, которая многими расценивается неоднозначно. С одной стороны, всё-таки в сравнении с ельцинскими годами мы вернулись к гораздо более жёсткому отстаиванию своих национальных интересов, в том числе и с позиции силы. И эта силовая составляющая в политике Путина импонирует большому количеству людей уже много лет. С другой стороны, в экономике Путин продолжает доверять в первую очередь либералам. И в нынешнем послании это тоже, на мой взгляд, совершенно очевидно прозвучало. Хотя там были некоторые разночтения. Например, он сказал о необходимости пространственного развития территории. Что напрямую противоречит известным, выдвинутым не так давно предложениям насчёт того, чтобы сконцентрировать население страны в мегаполисах, а всю остальную территорию с малыми и средними населёнными пунктами бросить. Напомню, что это были предложения Кудрина и Собянина. То, что Путин сделал достаточно очевидный акцент на этой части, совершенно точно противоречит кудринско-собянинскому подходу. Во всём остальном — очень много разговоров о том, что надо развивать новые технологии, но фразеология модно-либеральная. «Цифровизация» — и опять ставка на финансовые инструменты. Ипотека, инфляция, кредиты, кредиты, кредиты, снижение ставки по кредитам... Конечно, всё это очень важно, но в целом оставляет впечатление двойственности. Хотя мне кажется, что Путин давно избрал эту двойственность в качестве своей концепции. То, в чем он хорошо разбирается (а именно силовая часть) — здесь его позиция жёсткая. Она соответствует традиционной российской государственности, что советского, что досоветского или какого хотите другого периода. На самом деле, наличие силы позволяет обеспечивать национальные интересы. Было, кстати говоря, видно, что «милитаристская» часть послания даже лично Путину доставила больше всего удовольствия. Было видно, что он говорит о том, что ему нравится, что он понимает, в чём он уверен. А что касается экономики, он продолжает придерживаться попыток искать какой-то баланс. Видимо, не считает себя достаточно сильным в экономике и доверяет тем, кого издавна знает. Грубо говоря, перед ним стоит дилемма: работать с теми, кто худо-бедно какие-то результаты демонстрирует — или все-таки взять и рискнуть поверить тем, кто говорит, что результаты могут быть гораздо больше. Но проверить это на практике означает пуститься в эксперимент. И Путин, проще говоря, выбирает синицу в руках, чем журавля в небе. Это одно из проблемных мест в позиционировании Путина как вообще, так и с точки зрения патриотического сообщества. Я не занимаю ничью сторону, просто пытаюсь представить себя на месте Путина. Конечно, ясно, что он опасается рисков очередного слома. Например, эксперимент не удался — и что дальше? Хотя мне кажется, что всё равно в этом балансе он сделает перекос в сторону либеральных рецептов, которые со всей очевидностью доказывают свою, мягко говоря, неэффективность. Надо этот баланс, хотя бы потихоньку, смещать в другую сторону. Слишком надолго затянулась либеральная экономика. 30 лет! Ну, слушайте, за 30 лет можно было сделать больше. Надо на эти вещи смотреть трезво, независимо от принципа «нравится — не нравится».

Понравился момент, когда Путин где-то признал и собственную ошибку. Этот момент касался оптимизации медицины. Тут действительно, что называется, дров наломали. Сейчас есть целые районные центры, где нет уже никаких медицинских учреждений. И Путин об этом открыто и чётко заявил. Теперь вопрос: а что же будет делаться для того, чтобы исправить положение? Мы неоднократно слышали, в том числе в ходе таких посланий, что Путин говорил разумные, здравые тезисы, которые поддерживаются большей частью общества, но которые потом вовсе не имели реализации. Или реальность была половинчатая, или такая кривая, что результата никто и не дождался. К сожалению, это не первый случай. То, что Путин сказал про оптимизацию, тоже надо рассматривать в предвыборном контексте. Посмотрим, что будет с этим делаться. А то, что он это признал — хорошо. Мне кажется, Путину в принципе по многим вопросам не страшно признавать свои ошибки. Хотя и для него, наверное, есть какие-то запретные темы. С другой стороны, это именно такой случай, когда он доверился тем самым, кого мы условно называем либералами. Они пообещали ему, что реформа будет работать, а она не работает. Или, по крайней мере, она не работает на пользу людей. Ну, так извините — надо делать выводы. Значит, не надо доверять таким людям с такими проектами таких реформ. Потому что в противном случае можно в какой-то момент ничего не увидеть. 

В конце концов, Путин же сам апеллировал к 90-м годам как провалу. Па мой взгляд, это важно, потому что сейчас проклятые во всех отношениях 90-е годы пытаются реабилитировать. И сказать, что во всех кошмарах ельцинизма были виноваты низкие цены на нефть. А как с динамикой рождаемости и смертности, которая была сравнима с потерями в войне? Путин показал очень наглядный график, который был известен и раньше, просто на таком уровне его не засвечивали. В 90-х демографический провал был сопоставим с потерями, понесенными в Великой Отечественной войне. Причём здесь низкие цены на нефть? С другой стороны, это именно то случай, когда либеральные люди обещали универсальные рецепты, говорили, что все будет хорошо. А чем всё это кончилось? Наверное, то хороший урок для того, чтобы подобным реформаторам не доверять сейчас, но им по-прежнему оказывается доверие. Я считаю, что это, мягко говоря, не очень хорошо. Из этого стоит делать выводы. То, что Путин по медицине признал ошибки — здорово. Но было бы неплохо более тщательно относиться к подобным предложениям до их внедрения.