Два метода, формирующих сознание

Источник: Г. Шиллер. Манипуляторы сознанием. — М., 1980

2. Два метода, формирующих сознание

Дробление как форма коммуникации

Мифы создаются для того, чтобы держать людей в повиновении.

Когда их удается незаметно внедрить в сознание масс, как это делает культурно-информационный аппарат, мифы обретают огромную силу, ибо большинство людей не подозревают о происходящей манипуляции.

Специальный метод передачи мифа делает процедуру управления еще более эффективным. Метод передачи сам по себе добавляет еще одно измерение к мапипулятивному процессу.

По сути мы сталкиваемся с тем, что, как таковая, форма коммуникации, получившая развитие в условиях рыночной экономики, и в частности в Соединенных Штатах, олицетворяет управление сознанием.

Нагляднее всего это проявляется в методе распространения информации, особенно широко применяемом в Соединенных Штатах, — методе, который мы назовем дроблением. Пользуясь несколько иной терминологией, Фрейрё называет его «одним из характерных приемов культурного подавления, который, за редким исключением, не осознается преданными, но наивными профессионалами, сосредоточивающими внимание на локализированном подходе к проблемам и потому не способными воспринимать их как измерения одной общей проблемы в целом».

Дробление или локализация представляет собой доминирующий метод распространения информации в Северной Америке. При передаче новостей по радио и телевидению многочисленные не связанные друг с другом сообщения выстреливаются в эфир подобно автоматной очереди. Газеты представляют собой толстые (десятки страниц) подборки материала, расположенного почти Hayraffj или в соответствии с тайными законами журналиста»

Газеты и журналы намеренно разбивают статьи, помещая основную часть текста в конце номера, с тем чтобы заставить читателя просмотреть несколько страниц рекламы.

Радио- и телевизионные программы постоянно прерываются для передачи рекламы. Реклама и объявления так прочно вошли в практику радио и телевидения, что даже программы для детей, которые, как утверждается, составляются в воспитательных целях, используют прерывающуюся модель коммерческого телевидения, хотя нет веских причин считать, что дети не могут подолгу сосредоточивать внимание на чем-то одном и требуют постоянных перерывов.

На практике постепенное увеличение промежутка времени, когда дети концентрируют внимание на чем-то одном, может стать фактором, с помощью которого можно управлять развитием их умственных способностей.

Тем не менее «Улица Сезам» — популярная программа для детей — по стилю подачи не отличается от бьющих по мозгам коммерческих шоу для взрослых; ее составители должны следовать заученной модели, в противном случае они рискуют потерять детскую аудиторию, воспитанную на коммерческих программах.

Фрагментация при подаче информации усиливается в связи с требованием потребительской экономики заполнять время передач по всем каналам распространения информации коммерческими сообщениями. Призывы покупать атакуют нас со всех возможных направлений. Метро, шоссейные дороги, волны эфира, почта и даже небо (прочерчивание самолетом буквенных знаков) — все используется как средство безжалостного наступления рекламы.

Полное безразличие, с которым реклама относится к любым политическим или социальным событиям, врываясь в передачи независимо от того, о чем идет речь, низводит любые социальные явления до уровня ничего не значащих происшествий.

Таким образом, реклама в дополнение к ее общепризнанным функциям по продаже товаров, культивированию новых потребительских запросов и восхвалению системы оказывает корпоративной экономике еще одну неоценимую услугу. Ее вмешательство во все информационные и развлекательные программы снижает и без того низкую способность аудитории критически оценивать тотальный характер освещаемого события или проблемы.

Однако было бы ошибочно полагать, что без рекламы или при условии ее сокращения события получили бы то целостное освещение, какое необходимо для понимания сложности современной социальной жизни. Добиваясь выгод для тех, кто за нее платит, реклама служит тем самым самой системе, а это ведет неизбежно к усилению фрагментации в подаче информации.

Наивно считать, что информационный аппарат — наиболее дееспособный рычаг управления государственной системы — раскроет секрет осуществления господства.

Возьмем, например, принцип составления обычной телевизионной или радиопрограммы или компоновки первой страницы крупной ежедневной газеты.

Общим для всех является полная разнородность подаваемого материала и абсолютное отрицание взаимосвязи освещаемых социальных явлений.

Дискуссионные программы, преобладающие на радио и телевидении, представляют собой убедительные образцы фрагментации как формы подачи материала.

Случайное появление в многоплановой программе полемизирующих с основным ее содержанием тем или людей полностью рассеивает или снижает значение самой полемики. Что бы ни было сказано, все полностью растворяется в последующих рекламных объявлениях, комических трюках, интимных сценах и сплетнях.

Но это еще не все. Программы подобного рода обыгрываются как образцы доброй воли самой системы. Средства массовой информации и их заправилы похваляются откровенностью системы информации, которая позволяет выпускать в эфир любой критический материал. Массовая аудитория попадается на этому аргумент и верит, что ей предоставляется доступ к свободному потоку мнений.

Экологический императив признания взаимосвязи является одним из методов науки, который можно с полным основанием применять к человеческим отношениям Когда тотальный характер социальной проблемы намеренно обходится стороной, а отрывочные сведения о ней предлагаются в качестве достоверной «информации», то результаты такого подхода всегда одинаковы: непонимание, в лучшем случае неосведомленность, апатия и, как правило, безразличие.

Средства массовой информации не одиноки в активном выборе метода фрагментации. Вся культурно-образовательная система поощряет и осуществляет распыление, специализацию и микроскопическое разделение.

Университетские справочники служат свидетельством произвольного и насильственного разделения курсов по общественным дисциплинам. Каждая из дисциплин отстаивает свою «беспримесность», и наибольшей популярностью пользуются модели, исключающие междисциплинарную взаимосвязь.

Экономика — для экономистов, политика — для ученых, занимающихся политическими науками. И хотя в действительности эти две сферы неотделимы друг от друга, в научном отношении их взаимосвязь отрицается или игнорируется.

С внедрением в информационную систему новой информационной техники фрагментация приобретает еще одно измерение. Поток несвязанной информации ускоряется до такой степени, что это вызывает порой до известной степени обоснованные жалобы на «информационную перегрузку».

В действительности количество значимой информации не увеличивается. Подобно тому как реклама мешает сосредоточиться и лишает весомости прерываемую информацию, новая и эффективная техника обработки информации позволяет заполнить эфир потоками Никчемной информации, еще больше осложняющей для индивида и без того безнадежные поиски смысла.

Немедленность передачи информации

Немедленность не только тесно связана с методом фрагментации, но и является обязательным элементом для его осуществления. Качество это способствует усилению Манипулятивных возможностей информационной системы.

Тот факт, что информация не имеет сколько-нибудь постоянной структуры, также снижает возможность ее понимания.

И все же незамедлительность — репортаж непосредственно с места событий — остается одним из самых главных принципов американской журналистики. Социальные системы, неспособные обеспечить незамедлительную информацию, считаются безнадежно отсталыми неэффективными или, что значительно серьезнее, социально-преступными.

Но скорость при передаче информации вряд ли можно считать достоинством, как таковым. В Америке основанная на конкуренции система превращает информацию в товар потребления, и выгода состоит в том, чтобы первым заполучить и придать такой скоропортящийся товар, как новости.

Дело Джека Андерсона, известного фельетониста, служит яркой иллюстрацией сложившейся ситуации. Он не мог удержаться от соблазна выступить с документально неподтвержденными обвинениями против Томаса Иглтона, который в 1972 г. боролся за право остаться в списке кандидатов на пост вице-президента от демократической партии. Уличенный в неточности информации (уже после того, как Иглтону был нанесен максимальный вред), Андерсон принес свои извинения, обвинив во всем «конкуренцию». Не выступи он со своими сообщениями, этим материалом непременно воспользовался бы кто-нибудь другой.

В Соединенных Штатах и других западных странах процесс распространения информации, использующий современную электронную технику и движимый мотивами конкуренции, постоянно осуществляется в трудной, напряженной атмосфере.

В случаях возникновения действительных или мнимых кризисов нагнетается неблагоприятная и совершенно необоснованная атмосфера истерии и взвинченности.

Ложное чувство срочности, возникающее в силу упора на немедленность, создает ощущение необычайной важности предмета информации, которое так же быстро рассеивается. Соответственно ослабевает способность разграничивать информацию по степени важности.

Быстрочередующиеся сообщения об авиационных катастрофах и наступлении национально-освободительных сил, растратах и забастовках, сильной жаре и т.д. мешают составлению оценок и суждений. При таком положении вещей умственный процесс сортирования, который в обычных условиях способствует осмыслению информации, не в состоянии выполнять эту функцию. Мозг превращается в решето, в которое ежечасно вываливается ворох иногда важных, но в основном пустых информационных сообщений.

В Нью-Йорке, например, завтрашние газеты можно купить уже в 22 часа 30 минут. Значение завтрашней газеты именно в том и состоит, что она помогает предать забвению все, что произошло сегодня.

Разделавшись с событиями сегодняшнего дня, источники информации переключаются на подачу очередного потока не связанных друг с другом сообщений. Однако большинство важных событий созревает и обретает смысл лишь но истечении определенного времени.

Полутораминутные информационные «молнии», передаваемые через спутники, отнюдь не способствуют пониманию их развития. Полнейшая концентрация внимания на происходящих в данную минуту событиях разрушает необходимую связь с прошлым.

Речь идет не о технике, позволяющей и облегчающей немедленную передачу информации. Такая техника существует и может в иных условиях играть положительную роль. Предметом нашей озабоченности является существующая социальная система, использующая технику быстрой передачи информации для распыления или лишения смысла информации и утверждающая при этом, что скорость подачи сообщений служит делу понимания и просвещения.

Легко представить себе электронные устройства, которые будут использовать незамедлительность как дополнительное средство углубления смысла передаваемой информации.

Однако трудно поверить, что немедленность как эффективный манипулятивный прием не будет использоваться манипуляторами сознанием с целью помешать массам понять и осмыслить суть происходящих событий.

3. Пассивность — конечная цель манипулирования сознанием.

Содержание и форма средств массовой информации — мифы и средства их передачи — полностью опираются на манипуляцию. При успешном применении, а это, несомненно, так и есть, они неизбежно приводят к пассивности индивида, к состоянию инертности, которое предотвращает действие. Именно такого состояния индивида и стремятся добиться средства массовой информации и вся система в целом, так как пассивность гарантирует сохранение статус-кво.

В условиях развитой рыночной экономики пассивность имеет как физическое, так н интеллектуальное измерение, и оба они искусно эксплуатируются аппаратом манипулирования сознанием.

Телевидение лишь новейшее и самое эффективное средство, вызывающее состояние пассивности индивида. Поражает уже сама по себе статистика времени, затрачиваемого на телевидение.

Американцы проводят у телевизора сотни миллионов часов в неделю и миллиарды часов в год, не проявляя при этом ни малейшего желания выйти куда-либо из гостиной.

И все же проблема значительно глубже, чем просто физическая неподвижность десятков миллионов людей. Сокращение умственной деятельности также является результатом отупляющего воздействия бесконечного количества затрачиваемых на просмотр телепрограмм часов. Трудно поддается измерению, но тем не менее имеет огромное значение умиротворяющее воздействие телевидения на критическое сознание.

Как пишет Рудольф Арнхейм, «одна из специфических особенностей телевидения заключается в том, что мы включаем телевизор, а затем воспринимаем все происходящее на экране, а это означает чрезвычайно пассивное отношение со стороны зрителя.

Совершенно неважно, что показывается. Это может быть программа на иностранном языке или еще что-нибудь, не представляющее никакого интереса. И раздражитель, на который вы практически не реагируете, усыпляет вас. Это напоминает убаюкивание, не раздражает вас, не вынуждает реагировать, а просто освобождает от необходимости проявлять хоть какую-нибудь умственную активность.

Ваш мозг работает в ни к чему не обязывающем направлении. Ваши чувства, которые в противном случае заставляли бы вас предпринимать какие-либо активные действия, полностью отвлечены.

Можно с уверенностью сказать, что для достижения состояния пассивности корпоративная экономика использует не одно только телевидение. До появления телевидения существовало немало средств, оказывавших на сознание такое же притупляющее воздействие. Радио, кино, массовые зрелищные виды спорта и большое количество долее или менее значительных шоу ослабляли и продолжают ослаблять способность людей к противодействию.

Хотя большинство подобных зрелищных развлечений не требует от вас участия, по крайней мере в физическом смысле, но и в основных массовых видах развлекательного искусства — радио, телевидении, кино — не содержится ничего, что могло бы вывести вас из состояния умственного оцепенения.

Конечно, изредка появляются передачи, пробуждающие сознание и концентрирующие внимание на проблемах огромной важности. Но эти исключения не могут скрыть главного. Цель радио- и телевизионных программ и фильмов в коммерческом обществе состоит не в том, чтобы пробуждать, а в том, чтобы усыплять обеспокоенность социальной и экономической действительностью.

Более того, предпринимаются достаточно решительные меры, чтобы исключения таковыми и оставались, Фред Френдли рассказывает о своем опыте работы в Си-би-эс в 50-х гг., когда он и Эдвард Р. Морроу снимали свои критические документальные фильмы. Смозерс и Бразер также очень скоро обнаружили, насколько короток их потолок, когда они попытались позволить себе в своей программе несколько незначительных выпадов против истэблишмента. Их программа была незамедлительно запрещена.

В техническом отношении информационная техника располагает к распространению пассивности. Как легко повернуть выключатель, устроиться на диване и позволить образам беспрепятственно проникать в мозг. Когда свойство коммуникационной техники подкрепляется социально подготовленными программами, намеренно добивающимися такого парализующего воздействия, то результат, как правило, поразительный.

Один из обозревателей писал в периоде расцвета американской кинохроники 30-х гг., что «американская кинохроника рассказывает аудитории о футбольных матчах, наводнениях, красотках в купальных костюмах и знаменитостях. Кинозритель 30-х гг. узнает значительно больше о Джоне Диллинджере или о мисс Америке, чем о забастовке металлистов или гражданской войне в Испании».

Подобное сочетание лишенных жизненного содержания программ и располагающей к пассивности коммуникационной техники — вот инструмент современного аппарата манипулирования сознанием.

Необходимы усилия по преодолению или хотя бы созданию противовеса этой вызывающей пассивность системы. Творческий подход мог бы способствовать развитию участия к пробуждению сознания, но нельзя ожидать, чтобы корпоративная экономика стимулировала подобные усилия.

В любом случае первой, скромной задачей должно стать осмысление манипулятивной функции информационных средств во всех ее проявлениях.

***

Источник.