Как зарабатывают миллиарды на умирающих детях

Сетевые мошенники действуют во всех соцсетях, но особенно широко они развернулись в Facebook и Instagram. Корреспондент «Ридуса» разбирался, почему «ВКонтакте» менее популярна у жуликов.

Благотворительность воспринимается как сфера экономики редкими людьми. Большинство связывают ее исключительно с возвышенными мотивами, вроде спасения детей и стариков, но никак не с деньгами.
Между тем многие эксперты сравнивают объемы благотворительной помощи, исчисляемой в деньгах, с серьезными экономическими проектами.
Так, по данным фонда CAF, в 2016 году россияне перечислили в различные НКО 143 миллиарда рублей. Для сравнения, например, бюджет Фонда развития промышленности на 2016 год составил 23,7 миллиарда рублей.
Два миллиарда евро за год — лишь верхушка айсберга. Это — официальные цифры, учитывающие только деятельность зарегистрированных фондов. Сюда не входят побирающиеся на улицах с прозрачными ящиками псевдоволонтеры и всевозможные личные сборы. По различным оценкам, капитализация «серой» благотворительности вполне может быть сравнима с финансовыми оборотами рынков наркотиков и оружия в даркнете.

Кто сколько сможет

Социальные сети позволили вывести попрошайничество на новый уровень. Группа, жалобные посты и фотографии, лайки, шеры, репосты — и на карточки / электронные кошельки сборщика начинают сыпаться деньги.
Собирают на все что угодно: адвоката для попавшегося на продаже наркотиков парня, ремонт дачи, «потому что усыновленные дети должны жить в приличных условиях», домработницу, питание, надгробный памятник, лечение от аутизма поездкой в Абхазию «к святому старцу».

Детей у этой сборщицы усыновить не вышло, а вот на квартиру нужная сумма насобиралась

Пальму первенства по мошенническим сборам держат различные операции и реабилитационные программы. Лидеры — ДЦП и онкология.
«Самый обычный сбор, если никаких там эксцессов не будет с ребенком, без допрасходов, без реанимации, это около 25 миллионов рублей. Это — самые скромные счета», — говорит Юлия, отвечая на вопрос о «среднем чеке» сетевого мошенника.
Вместе с группой девушек она борется с бизнесом на сердоболии в социальных сетях. Они ищут страницы мошенников с личными сборами, разоблачают их, добиваются блокировки и публикуют итоги своих расследований в паблике БНК («Благотворительность на костях»).
«Попалась на нечестном сборе. Я даже не могла себе представить, что можно так наживаться на болезни. Как-то еще хотела оправдать жадных родителей. Зашла в группу про токсичные сборы и начала читать. Это был взрыв мозга. Потом стали попадаться на глаза группы с явным обманом людей, молчать я уже не могла», — объясняет свои мотивы Надежда.
Явный обман бывает очень разным по исполнению. Одни «артисты» записывают жалостливые ролики, перевязав голову и вставив себе в нос трубки от капельницы, другие — пытаются подделать медицинские документы.

«Даже фотошопом себе дырки на лбу рисовали, якобы после процедуры кибернож. Но это сейчас легко все выявляется. Например, известная мошенница Динеева отлично владела фотошопом, но прокололась: забыла нолики вставить в поддельный платеж от фонда», — говорит Надежда.

Лиана Власова стала весьма популярной персоной в нынешнем сентябре. Умело пользуясь жалостью и социальными сетями, она четыре года занималась мошенничеством и собрала кругленькую сумму. Обманутые жертвователи намерены добиваться правды в суде. В середине октября Лиана покажется в студии НТВ, где попытается объяснить мотивацию своих поступков

Впрочем, придуманные болезни и вымышленные страдальцы сегодня уже не в тренде.

Сейчас — это реальные дети. Мошенники с подставными фото и документами, а также группы сетевых „сволонтеров“ уходят в историю. На арену вышли наглые и ушлые родители, которые могут запросто заткнуть за пояс самых матерых волонтеров,
— объясняет администратор паблика БНК.

Дети-кормильцы

Как бы гадко это ни звучало, но для многих тяжелая болезнь ребенка становится шансом хорошенько подзаработать. «Сколько родителей собирают миллионы на срочное лечение за границей и одновременно оформляют квоту на бесплатное лечение в России. Потом преподносят, что приняли решение остаться здесь, но деньги оставляют себе», — сетует Надежда.
Медицинская помощь за рубежом — самый популярный тип сборов в соцсетях. «Врачи в России рукожопые, химии нет, донора нет. А вот в Израиле…» — так, со слов Виолетты из БНК, родители объясняют необходимость отъезда за границу.
Зачастую деньги на лечение «в клинике с мировым именем» собирают заведомо инкурабельным детям, которым показана только паллиативная помощь. Приличные больницы от этих пациентов отказываются, однако хватает и таких заведений, где считается, что деньги не пахнут и «стричь бабло» можно до победного конца в виде смерти пациента.
Регулярно в этих случаях смертельно больной ребенок становится «грин-картой» для своих родителей. По словам администраторов БНК, в таких историях за границей на ПМЖ остается чуть ли не каждый третий нечестный сборщик.
«Для того и собирают, для того и едут. С лейкозами, которые и в Питере прекрасно лечатся (если в принципе лечатся). „Дружу“ с такой мадамой, прекрасно в Германии обустроилась. Немцам и не снилось», — говорит Людмила.

История с тройняшками Филипповыми гремела на весь Рунет в 2015-м. Главным и печальным итогом этого случая стало то, что из-за матери тройняшек пострадали десятки российских детей: закрыв данную историю, Русфонд перестал лечить детей с онкологическими заболеваниями за границей

Самая распространенная махинация — растрата средств: деньги собирают на лекарства и операцию, а тратят (частично или полностью) — на машины, квартиры, айфоны и прочие модные гаджеты.
Чтобы поток финансов не прекращался, некоторые родители не оказывают медицинской помощи своим «кормильцам». Иногда это принимает особо циничные формы. «Мама вырастила опухоль», — так называют подобные истории администраторы паблика.
«Мать не лечила ретинобластому, врачам не показывала, довела до терминального состояния, когда метастазы в мозге, выставила фоточку ребенка с вываливающимся глазом в Сеть — и давай побираться», — рассказывает об одном из таких случаев блогер Светлана Машистова.

Здесь должна была быть инфографика, иллюстрирующая истории несчастных детей, доведенных родителями до смерти, но редакция «Ридуса» пришла к выводу, что данные изображения слишком шокирующие для наших читателей. Вместо этого мы публикуем выписной эпикриз одного такого бедняги. Диагноз ему поставили в ноябре 2015 года, к врачу мальчик попал в апреле 2017-го

Чем ужаснее фотографии, тем больше денег присылают сердобольные люди. Иные в своем цинизме и вовсе доходят до того, что транслируют смерть онлайн, убеждая сторонних наблюдателей, что вот-вот произойдет чудо и больной встанет на ноги. Денег только шлите побольше.

По данным блогера Светланы Машистовой, среди российских регионов явных лидеров в бизнесе на больных детях нет.

Пальму первенства в онлайн-побирании в русскоязычном сегменте социальных сетей держит Украина.
«Я так понимаю, там проблемы с экологией, самое большое количество деток, больных раком, — именно украинцы. Их сборы — самые наглые, самые агрессивные. Родители очень хорошо научились ими пользоваться», — говорит администратор паблика БНК Юлия.

Вот один из любопытных примеров. В конце прошлого года в Facebook появилась группа «Поможем Катюше Поповой победить лейкоз». На помощь в победе требовалось собрать десятки тысяч евро: 185 — на трансплантацию костного мозга, 95 — на восстановительный период. Собирал эти деньги дядя больной девочки, Андрей Баранов.

Дядя Катюши Поповой — известный на Украине человек: общественный деятель, глава движения «Автомайдан Полтава», дважды депутат Полтавской городской рады. В 2014 году руководил избирательной кампанией кандидата в президенты Петра Порошенко в Полтавской области, также является главой совета регионального межотраслевого консорциума «Енергомед», владельцем сети аптек, руководителем благотворительного фонда «Фонд регіонального розвитку Андрія Баранова».

Андрей Баранов

Если оставить за скобками недоумение, почему родной дядя-бизнесмен не может помочь племяннице деньгами, то останутся обоснованные претензии к конкретному сбору:

* нет расчетных документов от клиники по проведенной трансплантации костного мозга;
* наличие в документах странного долга, который появился несмотря на то, что посттрансплантационный период еще не закончился;
* отец девочки регулярно мотается с Украины в Испанию и обратно, оплачивая билеты из собранных средств;
* клиника выставила счет не родителям ребенка, а Министерству здравоохранения Украины;
* странно оформленные «счета» от переводчиков и так далее.

Да, собранные средства девочке не помогли. Она скончалась, или, по распространенному выражению сетевых сборщиков, «стала ангелом», 4 сентября.

Сети с пониженной социальной ответственностью

«Продвинутые» сетевые попрошайки организуют сборы сразу во всех соцсетях: «Мой мир», «Одноклассники», «ВКонтакте», Instagram, Facebook и так далее, разве что Twitter из-за своих технических особенностей выпадает из этого списка.

Упомянутые выше девушки из БНК работают исключительно «ВКонтакте»: в других соцсетях практически отсутствуют инструменты для борьбы с мошенниками. В том же Facebook легко получить бан за упоминание «хохлов» или публикацию фото, которую администратор может счесть оскорбительной, однако сетевые сборы данную соцсеть интересуют мало.

«Жесткие правила благотворительных сборов — только „ВКонтакте“. На остальных площадках все намного хуже. Facebook вообще никак не реагирует на жалобы. Instagram — и вовсе самая благодатная площадка для мошеннических сборов», — высказала свою точку зрения Надежда. Остальные респонденты с ней полностью согласны, отмечая лишь, что и в «Одноклассниках» с недавних пор пытаются ужесточить правила.

Истерика на вопросы о чеках и документах — первый признак нечестного сбора

«Прежде всего, у нас на сайте уже достаточно давно разработаны правила, при которых проходят все сборы», — объясняет механизм противодействия мошенникам руководитель направления благотворительности «ВКонтакте» Екатерина Кочнева.
«Соответственно, любой сбор средств, на который поступает жалоба, проверяется на соответствие этим правилам: проверяется наличие документов, подтверждающих диагноз, личность и сумму сбора. Также обязательными являются финансовые отчеты. Проверка всех этих документов позволяет нам определить, существующий ли это сбор, и, если существующий, то является ли он честным», — делится она с «Ридусом» деталями.
Конечно, подобный механизм никак не может гарантировать на сто процентов успешной борьбы с сетевыми мошенниками, но введенные «ВКонтакте» препоны дают результат.
«Отчет о собранных средствах должен подтверждаться скриншотами банковских выписок или скриншотами электронных кошельков, отчеты о потраченных средствах должны подтверждаться расходными документами: чеки, квитанции, акты, накладные и так далее», — говорит Кочнева.
«Как таковой проверки на подлинность этих документов нет, но фальсификация чеков в настоящих сборах достаточно редка и достаточна очевидна. Если же мы говорим о какой-то серьезной ситуации подделки документов, то да, мы не эксперты в этой области, чтобы иметь возможность этот факт установить, да и мы работаем только с фотографиями документов», — объясняет она.
Статистики по заблокированным сборам «ВКонтакте» не ведет, но, по словам Екатерины, ежедневно им приходится сталкиваться более чем с сотней жалоб. «Самая простая нечестная ситуация — это растрата средств. Бывают ситуации, когда какая-то информация скрывается, происходят какие-то махинации. Например, счет должен оплатить какой-то крупный спонсор, а эту информация скрывают, стараясь все больше и больше насобирать», — делится деталями Екатерина.
«Мы боремся с мошенниками на сайте уже больше семи лет, поэтому у нас есть достаточный опыт, и это наш приоритет. Для нас важно, чтобы жертвователи на нашем сайте чувствовали себя спокойно. Сейчас мы занялись поддержкой благотворительного сектора и НКО, поэтому уделяем внимание, чтобы среда для благотворителей и благополучателей была максимально прозрачной и удобной», — резюмировал нашу беседу специалист «ВКонтакте».

Что делать?

Казалось бы: сетевые блюстители нравов вычислили мошенника, имена-явки известны, доказательств хватает, можно тащить преступника в суд, а затем и в тюрьму, — ан нет. Случаи, когда за подобные «шалости» люди получали по заслугам, можно по пальцам пересчитать, причем достаточно будет одной руки.

Самые известные сетевые сборщики, «получившие по заслугам». Слева — Алексей Степанов. Годами он обманывал доверчивых граждан по всей стране, создав в интернете страницу фиктивного благотворительного фонда и прося деньги на лечение несуществующим детям. Собрать ему удалось не менее 15 миллионов. В июне прошлого года его задержали в Чечне и даже осудили на три года лишения свободы. Правда, по статье «Сопротивление полиции». Справа — Наталья Динеева. Ее больной сын получал положенную медицинскую помощь от государства, но мама в социальных сетях объявила, что ему необходимо дорогостоящее лечение, и открыла сборы. За полтора года она сумела собрать неплохой капиталец, хотя доказать получилось лишь 643 тысячи рублей. Мошенничество же доказать удалось. Самый гуманный в мире суд назначил ей наказание в виде трех с половиной лет лишения свободы условно с испытательным сроком на три года

«Частные пожертвования сейчас законодательно не регулируются вообще в принципе. Самое сложное, что если даже нам очевидно, что это — мошенники, растраты, то полиция практически ничего сделать не сможет: полученные деньги становятся дарением, если не указано иного», — объясняет причину безнаказанного мошеннического попрошайничества Екатерина Кочнева.
«Если говорить о законодательной базе, то ее нужно прорабатывать от самого начала, от формализации этих сборов до внесения какой-то ответственности как за растрату средств, так и за нечестные сборы. Это — очень большая работа, которая, как я думаю, наверное, проведена не будет», — добавляет она.
Многие настроены решительно, считая, что стоит запретить вообще все частные сборы. Такой точки зрения, например, придерживаются дамы из БНК. «Вообще запретить сборы в Сети. Пусть помощь идет от фондов. Люди будут тратить эти же деньги, но не отправлять на личные счета, а на счета фондов. Насколько я знаю, даже в Белоруссии сборы идут на счета, с которых невозможно тратить деньги на свое усмотрение, можно снять, только предоставив платежные документы из клиники. Поэтому они и собирают на российские реквизиты», — говорит Надежда.
Однако у этого «тоталитарного» подхода к частным сборам есть много противников. «Речь все-таки идет о человеческих жизнях, здесь нельзя рубить сплеча. Я не сторонник полного запрета частных сборов в соцсетях. Это самый простой путь решения проблемы и, к сожалению, самый порочный. Мошенники никогда не вымрут, этой „профессии“ столько же лет, сколько существует человечество. Их сегодня выгоняют с улиц — они идут в интернет, их выгонят из интернета — они найдут другие способы наживаться на сердобольных людях», — говорит специальный корреспондент Русфонда Евгения Лобачева.
«А вот те, кому действительно нужна помощь, могут серьезно пострадать, — продолжает она. — Что делать, например, родителям детей с таким заболеванием, как остеопетроз („мраморная болезнь“ — тяжелое врожденное генетическое заболевание, при котором ребенок умирает в муках в первые годы жизни, если ему не сделать пересадку костного мозга)? Лечение по данному диагнозу в нашей стране пока недоступно, а успешные операции делают только в Израиле, и обходится такое лечение в сумму около 20 миллионов рублей. Даже такие крупные фонды, как Русфонд, не могут помочь всем детям с таким диагнозом. Родители вынуждены собирать деньги самостоятельно. Как можно это запрещать?!»
Отдельно этот гипотетический запрет может очень сильно ударить по больным взрослым. В нашей стране охотно жертвуют на детей. Тридцатилетнему мужчине или пенсионеру в случае страшной болезни собрать нужную сумму на лечение сложнее в разы.

На что россияне жертвовали деньги в 2016 году. По данным фонда CAF

«Соцсети — это единственный шанс для таких людей. А погорельцы? Люди, оказавшиеся в трудной жизненной ситуации? Нельзя взять и запретить им всем обращаться за помощью. Тут самое главное — максимальная, насколько это возможно, честность и прозрачность. Пусть собирают на что хотят, хоть на силиконовые имплантаты, главное — чтобы об этом честно говорили жертвователям», — считает сотрудник Русфонда.