Без разворота к осевой русской традиции у нас могут проявиться разрушительные центробежные процессы

Федеральный центр уделяет серьёзное внимание улучшению демографической и социально-эко­номической ситуации на Дальнем Востоке. Местным жителям это даёт надежду на будущее. А что происходит в гуманитарной сфере? В Указе Президента РФ 2014 года «Об утверждении Основ государственной культурной политики» чётко прописано: «Ключевая объединяющая роль… принадлежит русскому языку, великой русской культуре». Как это реализуется в жизни?

В поисках корней

В нашем Хабаровском крае в разного рода официальных документах русскую культуру, кажется, вообще упоминать перестали. Даже Русское географическое общество у нас называется как бы по-другому. На табличке у дверей местного филиала красуется: «Приамурское географическое …». Зато у нас есть Ассамблея народов Хабаровского края, куда пару лет назад вступило Уссурийское казачье войско, ещё раньше – украинское и белорусское землячества. Их самобытность нужно, конечно, поддерживать, но, полагаю, в рамках единого Русского мира.

Без разворота к осевой русской традиции у нас могут проявиться разрушительные центробежные процессы. Стоит поучиться у преуспевающих азиатских «драконов», где традиции особо почитаемы и охраняемы. У нас же – кризис идентичности, и эту пустоту заполняют оппоненты и конкуренты. Раньше это были структуры Сороса, теперь менее известные зарубежные институции. По-прежнему используются каналы международного культурно-образовательного сотрудничества, и в результате многие российские грантополучатели начинают исподволь работать против фундаментальных основ русской цивилизации.

Где заканчивается археология и начинается политика

Зарубежные благодетели не заинтересованы, чтобы наши люди осознавали: тихоокеанское побережье является российским не только де-факто и де-юре, но и потому, что корни его народа уходят в глубину веков. Мы по-прежнему мало что знаем о культуре и местах расселения наших предков до ХIХ столетия и тем более до ХVII. При этом хватает историков, которые утверждают: Приамурье, Приморье, половина Охотоморья всегда были под азиатским правлением вплоть до амурского сплава войск генерал-губернатора Муравьёва в 1854 году и недолгого русского стояния в Албазино за два века до этого.

Кому-то выгодно внедрить в наше сознание идею: русские добрались до берегов Тихого океана в числе последних. А раз так, то и прав на Дальний Восток у них меньше, чем у монголоидных и тюркских народов, которые, по версии некоторых историков, обосновались здесь, когда русские ещё сидели в валдайских лесах в обнимку медведями.

С такими концепциями завтра нас обяжут каяться за «восточный колониализм имперской России» как царской, так и советской, а послезавтра объявят преемниками оккупантов.

Пращуры-скифы и «ниппонские» предки

Лучшее средство против сепаратизма и фрагментации – не закручивание гаек централизации, а память о живом Русском мире в его смысловой, временной и пространственной полноте. Движимый этим чувством археолог Алексей Окладников в своё время прошёл всю Сибирь и Дальний Восток в поисках изображений оленя с солнечным диском над рогами – об этом образе бабушка рассказала ему в детстве.


Олень с закрученными рогами – один из самых архетипических русских символов на бляшках, писанках, вышивках и деревянных узорах. Его образ встретился упорному Окладникову и на наскальных рисунках в Сибири, и на Амуре. Среди других находок были древние рубила в Приморье и на Амуре – такие же, как в стародавней Франции, или солнечный диск Ярилы на Ангаре, как в неолитической Скандинавии. Характерные скифские следы Окладников находил всюду восточнее Урала.

Нельзя сказать, что наследие Окладникова забыто. Вот, например, позиция Ариадны Назаровой, старшего научного сотрудника Института проблем экологии и эволюции РАН: «Скифо-Сибирский мир занимает всю зону степей и лесостепей Евразии, от Карпат на западе и до Маньчжурии на востоке, почти 11 тысяч километров. Остаётся вопрос: куда скифы подевались, внезапно исчезнув с мировой арены? А они никуда не девались, ведь скифы – это мы, славянорусы, о чём свидетельствует преемственность территории, сходство антропологического типа, внешнего вида древних скифов и современных русских, преемственность культуры, преемственность языка».








Правоту Назаровой подтверждает и то, что древняя принцесса Укока из скифского кургана на Горном Алтае после изучения её останков в Сибирском отделении РАН оказалась типичной европеоидной женщиной.

На Амуре подобных курганов не меньше, чем на Алтае. Например, скифские мечи акинак уже находили. При наличии государственной воли, ресурсов и археологов, настроенных на получение объективных данных, можно раз и навсегда доказать существование здесь древней скифской культуры, представить её артефакты и покончить с инсинуациями, что русские в При­амурье не коренные и не имеют на него исторических прав.

Но не всё так просто. В Хабаровске есть Музей археологии имени А.П. Окладникова. Казалось бы, ему и следует вести скифскую тему. Когда отмечалось 100-летие со дня рождения академика, я задавал этот вопрос одному из ведущих тогда специалистов музея Игорю Шевкомуду, но понимания не нашёл. Как ранее и у его сподвижника Владимира Иванова, сменившего позже фамилию на Иванов-Ардашев и одобрившего провозглашение особой казачьей национальности.

Откуда такое прохладное отношение к скифской тематике? Процитирую Иванова-Ардашева: «В конце 90-х … Игорь Шевкомуд спас научные экспедиции от разорения, предложив сотрудничество с японскими учёными… В течение нескольких полевых сезонов совместные экспедиции, работавшие на Нижнем Амуре, принесли сенсационные результаты, а руководители экспедиций с российской стороны Игорь Шевкомуд, Андрей Малявин и Валерий Дерюгин публиковались в Стране восходящего солнца на трёх языках». Здорово! Но что за этим?

В 2001 году при японском участии раскопали древнее Корсаковское городище с улицами на сотни жилищ. В 2002 году Иванов опять восторженно пишет для «Приамурских ведомостей»: «Наскальные изображения Приамурья вновь интересовали японских археологов. У нас в Японии, – шутили гости, – найдут один… петроглиф, – и это целое событие, а у вас в тайге целые картинные галереи».

С тех пор контакты не прерываются. В 2016-м в нашем крае совместно с японцами обнаружили два средневековых городища возрастом более тысячи лет и группу петроглифов возрастом 15–17 тысяч лет. Представляете, какие археологические богатства таит наше При­амурье! Опять вроде бы здорово. И вполне справедливо Иванов отмечал в одной из статей, что на Амуре пересекаются следы многих цивилизаций.

Но почему-то не пояснил – каких. Осмелюсь предположить: здесь сходились разные расы и этносы, включая белых людей. Среди них коренные аборигены Сахалина, Курил и Японии – пышнобородые рослые айну. По своему облику, утвари, обрядам и языку они походили на русских. На Южных Курилах одна из рек по-айнски – Кама, а один из вулканов – Тятя. Ничего не напоминает?

Но не все хотят вспоминать, что после тотальной зачистки японцами и частичной казаками представителей народности айну теперь считаные единицы. При молчании профессиональных историков за дело взялись независимые исследователи. В их числе известный в Николаевске-на-Амуре врач и по увлечению краевед Вадим Владимирович Попов. В книге «Древние памятники Нижнего Амура» он представил весомые аргументы в пользу того, что айну – не единственное белое племя, обитавшее на северо-востоке Евразии с созвучной нашим пращурам мифологией.

Планомерное выявление и изучение родственных древних культур могло бы стать одним из важных направлений культурной политики региона. Почему только японцы вправе искать у нас древние становища пращуров на их возможном пути продвижения из Сибири на Японские острова? Громких успехов у них нет, но сил и средств не жалеют. Хотя давно подтверждено: монголоидные племена мигрировали к местам японского этногенеза в основном с азиатского юга. Но вдруг? К тому же амбициозные японцы стремятся максимально углубить знания о своей предыстории, в том числе и ради государственного престижа.

Их экспедиции не только исследуют материальную культуру, как наши, но и заняты поисками «следов своих отдалённых предков». Об этом писал крупный археолог Намио Эгами. Японцы охотятся за наследием предков даже на Ближнем Востоке со второй половины 50-х годов и с 90-х – в наших пределах. Насколько мне известно, зарубежные археологические экспедиции ни в царскую Россию, ни в СССР не допускали. Времена изменились, в ходу открытость. Она должна быть взаимной. Но, думаю, наших археологов не подпустят и на пушечный выстрел на японский Хоккайдо для разведки возможных следов присутствия скифов.

При чём тут викинги?

С начала 90-х годов экспедиции с японским участием организуют в Приморье Институт истории, археологи и этнографии Дальневосточного отделения РАН и Дальневосточный госуниверситет. Его примеру последовал краеведческий музей из Хабаровска. Взаимодействие с японцами наладил и Амурский госуниверситет в Благовещенске.

Примечательно, что с тех пор, как Дальний Восток попал под японский археологический «колпак», новые Окладниковы не появлялись, новые задачи по разведке древних очагов культуры никто никому не ставил. Упрекать только археологов неправильно – выживают как могут. Но, на мой взгляд, это их не оправдывает, поскольку о скифских, то есть прарусских, дальневосточных эпохах они почему-то отмалчиваются. Равную (если не большую) ответственность несут руководящие культурой администраторы, которые, по сути, отдают на откуп геополитическим конкурентам интерпретацию нашего прошлого и вместе с ним конфигурацию будущего.

Что дальше? Русским надо объединяться и браться за полезные дела на местах. На государственном же уровне нужно вспомнить, что в текст Конституции напрашивается положение о русском народе как государствообразующем. А вместо расплывчатого термина «многонациональный народ» напрашивается более чёткое понятие российского общества, объединяющего коренные народы. То есть те этносы, которые компактно проживали на определённой территории не менее семи поколений и имели органы местного управления начиная с сельских общин. Хорошо бы воздержаться от вестернизированной идеи российской нации, копирующей «американский плавильный котёл» для мигрантов со всего мира. Ни татары, ни чеченцы, ни чукчи, ни чуваши не переплавятся в алхимическое усреднённое нечто. Зато объединиться вокруг отзыв­чивой и мощной русской культуры и языка всем россиянам желательно и полезно.


В Основы и Стратегию государственной культурной политики было бы, видимо, полезно ввести понятия «русского народа» и «русской народной культуры», закрепив это в языковом обороте всех властных уровней. В регионах, где традиционно преобладают русские, необходимо предусмотреть меры по всесторонней поддержке русской культуры. Скажем, открыть в областных и краевых центрах дома народного русского творчества. Важно предусмотреть в этих домах историко-археологические отделы, выделяя целевые средства для изучения древних очагов нашей культуры.

А вот от поисковых работ за чужие деньги и с участием зарубежных специалистов желательно отказаться, если мы не страна третьего мира. Наша археология часто занимается чем угодно, кроме генетического анализа останков древних людей. Хвалятся утварью, украшениями, образцами письменности, рисунков, но ни слова о том, кто жил в городище – скиф, монголоид, индеец, кто-то из палеоазиатов или иной этнический, расовый тип. Хотя человеческих останков, начиная с палеолита, накоплено предостаточно.

Государству следовало бы провести инвентаризацию всего, что найдено, чётко сформулировать задачу поиска первопредков без замалчивания информации об останках других этносов и выделить на работу необходимые средства. Потом, вполне вероятно, и патриотический бизнес подтянется. Дело это куда более значимое, чем, например, выпуск дорогостоящей кинобайки о викингах, которых на Руси отродясь не было.

Автор Виктор Марьясин, «Литературная газета» статья – Скифы ль мы?..