Константин Семин. Экономика должна быть человечной

Один из самых популярных аргументов в споре о вражде человека и машины: "Двигатель внутреннего сгорания и электродвигатель сделали ненужными лошадей. В начале 20 века их были миллионы, а теперь лошади никому не нужны".

Здесь кроется ключевая причина всех заблуждений и предрассудков. Это идеалистический, оторванный от реальности взгляд на экономику.

В действительности экономика – есть система отношений между людьми (не лошадьми). А любой предлагающийся к обмену товар, если выражаться очень грубо, есть овеществленный человеческий труд, мускульная и интеллектуальная работа, получившая вещную оболочку. Политэкономия использует более точные формулировки, указывая на разницу между общественным и личным трудом, выделяет такие категории, как рабочая сила и рабочее время. Но в быту мы все-таки чаще используем слово труд. Его гораздо проще усвоить и осознать.

На стенах советских многоэтажек не писали "Слава Рабочей Силе!" Вот классическое определение:

"Труд – целесообразная деятельность человека, в процессе которой он при помощи орудий труда воздействует на природу и использует её в целях создания потребительных стоимостей, необходимых для удовлетворения потребностей.

Труд – вечное естественное условие человеческой жизни, и потому он не зависим от какой бы то ни было формы этой жизни, а, напротив, одинаково общ всем её общественным формам".

Это, стало быть, Маркс. Ну, и Энгельса-то все должны помнить:

"Труд сделал из обезьяны человека".

В этих словах содержится великий смысл, в который каждый может погрузиться самостоятельно. Я бы хотел подчеркнуть другое.

Когда "продажный и подлый журналист" выходит в эфир "буржуазного телеканала", получая за это "колоссальную зарплату", он всего лишь обменивает свой убогий труд на частичку труда большого количества других, невидимых глазу людей – металлургов Норильска, шахтеров Кузбасса, хлеборобов Кубани. Но и эта картина не полна. Металлурги Норильска, шахтеры Кузбасса, хлеборобы Кубани (точно так же, как журналист) вовлечены в глобальные процессы товарного обмена, поэтому они, предлагая на рынок свой труд, получают взамен процент от труда колоссальной массы рабочих из стран, в которых они никогда не бывали и не побывают.

То, что этот обмен не является эквивалентным (журналист пинает воздух, нефтяник мерзнет на буровой, шахтер харкает пылью, а ткач из Лахора продаёт от голода почку) отражает лишь искаженную природу экономических отношений в мире капитализма. Суть этих отношений – сложная, многосоставная, многоступенчатая эксплуатация.

Хозяин шахты эксплуатирует труд шахтера, чтобы присвоить себе маленький фрагмент от гигантского объема общемировой эксплуатации; Хозяин журналиста эксплуатирует его так, чтобы тот убедил шахтера в необходимости еще потерпеть. Совокупно в мировом разделении труда и шахтер, и журналист, и их работодатели выступают как одна команда, пытающаяся урвать небольшой кусок этого невидимого, но в то же время вполне реального трудового пирога.

Проще всего представить этот кусок в виде... импорта. Ваша одежда, ваша обувь, ваши гаджеты и ваш автомобиль – это проекция обмена вашего труда на труд других, неизвестных вам людей.

То, что какие-то из товаров достаются вам без усилий, совершенно не означает, что вы их в действительности заработали. Это является отражением эксплуатации и диспропорций – как в вашей собственной экономике, так и в мировой экономике в целом.

Теперь вернемся к лошадям. Вся наша любовь, всё вежливое отношение к ним не могут отменить разницу между человеком и животным. Между трудом и механической работой. Лошадь не трудится. Как ни прискорбно, с незапамятных времен лошадь выступает в роли средства производства, такого же, как зубило, фрезерный станок или нефтяное месторождение. Так было и так будет. По крайней мере до момента, пока, оттолкнув Калигулу, какая-нибудь из лошадей не войдет в Совет Федерации и не начнет выступать с трибуны.

В этом смысле замена лошади двигателем внутреннего сгорания так же угрожает людям, как замена палки-копалки лопатой, а свиной кожи – кирзой. Это прогресс. Часть естественного процесса развития прозводительных сил и производственных отношений.

Лошадь не возит лошадей. Лошади не делают ставки на скачках. Короче говоря, лошади не выступают участниками трудового обмена между людьми, поскольку лошади не являются людьми. Вот такой глубокомысленный вывод, который, однако, полностью разбивает паническую доктрину под лозунгом "Роботы Идут".

Ни искусственный интеллект, ни 3д-принтер не могут отменить этой сути: экономика – система человеческих отношений.

Да, определенное сближение человека с лошадью – оскотинивание – возможно. Однако разве это оскотинивание начинается только сейчас? Разве превращение человека в бессловесную тварь, приговоренную работать в невыносимых условиях, связано с внедрением новых технологий? Да нет же, это связано с теми самыми отношениями. Не между роботами. Между людьми.

Массовое внедрение новых технологий производства может привести ровно к одному, отлично известному человечеству результату:

– падению нормы прибыли вследствие роста производительности труда,

– затовариванию рынков и кризису перепроизводства,

– кровавой бойне между участниками дележа рынков.

И вот здесь действительно появляется хороший повод испугаться за человека.
➡ Источник: https://publizist.ru/blogs/109504/19556/-