​ПОЧЕМУ НЕТ НОРМАЛЬНОЙ ОППОЗИЦИИ?

Очевидная ненормальность и дебилоидность антипутинской оппозиции наводит многих на конспирологические подозрения: мол, власть специально выставляет таких дебилов и нелюдь, чтобы предотвратить появление настоящей, нормальной оппозиции Путину. Ну не может нормальный, здоровый человек примкнуть к лидерам, зовущим «назад, в 90-е!». Это всё равно, что узников концлагеря, чудом оттуда сбежавших, прямо от ворот крематория – призывать вернутся обратно…

Создана оппозиция такого формата, для которого нужны или феноменальная тупость, или феноменальная подлость.

http://www.agitclub.ru/center/cons/foto1/uss2.gif
В центре Г. Бурбулис и Ю. Болдырев
Бурбулис стал советником Б. Ельцина, Болдырев – консультантом, затем начальником Контрольного управления администрации президента Ельцина и
впоследствии возглавил (зам.) Контрольно-Счетную палату РФ

И человек спрашивает у себя: ну почему обязательно в 90-е возвращаться? Почему не в 70-е? Там было всяко лучше, чем сегодня…

Ельцин Путину не конкурент, это убожество вообще никому не конкурент, как черепаха никому не конкурент на беговой дорожке.

А вот Брежнев был бы Путину вполне реальным конкурентом. Так почему же есть про-ельцинская оппозиция, возглавленная человеком, феноменально схожим с молодым ЕБН, Навальным? И нет про-брежневской оппозиции? Наверное, хитрая власть специально противопоставляет себя откровенным выродкам, чтобы казаться лучше и красивее, чем она есть на фоне полных дебилоидов-майдаунов…

Не знаю, может быть, что-то такое и есть, но я вижу и другую причину – по меньшей мере, не менее важную, чем вышеуказанная. Всякая НОРМАЛЬНАЯ антипутинская оппозиция – для которой Немцов, Навальный и Ходорковский просто смешны – вынуждена будет признать, что беды наши начались задолго до Путина. А ведь принцип справедливости требует, чтобы на человека не распространяли вину за преступления, которых он не совершал…

Когда ветераны спросили у Путина – почему Сталинград переименовали в Волгоград, Путин ответил довольно остроумно:

- А почему вы меня спрашиваете? Я – не переименовывал…

Путин не добавил то, что очевидно в такой конструкции: дорогие ветераны, переименовывали вы, ваше поколение, когда я был ещё ребёнком. Вот здесь и заключен великий смысл оценки наших бед…

Историки будущего – если, конечно, у человечества есть какое-то будущее – немало поломают головы над вопросом: что за странная эпидемия ничтожества охватила руководителей России в течении нескольких поколений? Что за общественный закон приводил на престол одно ничтожество за другим в течении столь длительного времени?

Недавно Ю. Болдырев говорил много ругательных слов о Путине, и слова-то все, теоретически, верные. Но была в этом какая-то фальшь, и я не сразу понял, какая…

- Понимаешь, Болдырев – скажу я этому хорошему человеку – Когда в юности я мыкался с трудоустройством, мне сказали одну мудрость: «хороший парень – это не профессия». Были такие девчонки из группы «Лицей», они пели: «Хороший парень – и больше ничего…». Тебя послушать, Болдырев, получается, что во всех бедах виноват Путин… А ты, который был федерального уровня политиком задолго до появления Путина – ни в чём не виноват… Но если ты появился во власти значительно раньше Путина – почему у него получилось взять власть, а у тебя нет? Потому что хороший парень – не профессия.

Ты можешь сколько угодно гордиться своей честностью, принципиальностью, бескомпромиссностью, тем, что ты там и сям не пошёл на сделку, но факт остаётся фактом: ты остался на обочине исторического процесса. А он – при всех его недостатках и неприятных чертах – персонофицировал в себе исторический процесс. А он ведь точно такой же человек, как и ты – две руки, две ноги, два уха, и начинал он позже тебя… Почему у него получилось, а у тебя нет?

Получается, что ты никого защитить не можешь. Хочешь – но не можешь. А он может защитить целый народ. Не знаю, хочет ли, но технически может. Ну, поговорим мы с тобой, хороший парень Болдырев – и чего ты мне такого скажешь, чего я не знаю? В итоге поболтаем мы и разойдёмся, упиваясь сознанием своей правильности и честности. И что? «И каждый пошёл своею дорогой – а поезд пошёл своей»…

Есть пропасть, бездна между теоретической правотой – и практической возможностью. Именно поэтому Евангелие и учит: «нет больше той любви аще кто положит душу свою за други своя»[1].

У нас переводят примитивно: вроде как душа – это жизнь. Нет, ребята, жизнь по-старославянски – это «живот». А душа – это душа. Когда князь Владимир, крестившись, в ужасе отказался от казней, чтобы душу не губить – клир явился к нему депутацией и подал палаческий меч: казни, ты князь, ты обязан! Душу положи в ад за свой народ! Умереть за народ нетрудно – сделать так, чтобы он жил и развивался куда труднее…

А скажите, кому какой толк – если кто-то умер? За вас или не за вас – что это даёт в итоге?! Нужно учить людей не гибнуть, а побеждать, попирать смерть, а не склонятся перед ней безвольной жертвой…

+++

И вот встаёт вопрос, царь вопросов: что предъявлять Путину, если все негативные процессы начались задолго до него? Речь ведь не только о Хрущёве с Горбачёвым. Речь о тех миллионах акторов исторической драмы, совершавших акт за актом словно по воле чёрного рока…

Власть, конечно, несовершенна, и даже уродлива – кто бы спорил! Но уродливой она стала задолго до появления Путина.

Десятилетиями человечество переживает крах рационализма, погружается в бредовый карнавал сюрреалистической, кафкианской иррациональности, пронизывающей нашу жизнь снизу доверху.

Почему? Это злая воля конкретной власти? Или это общая сумма не до конца понятного социологам массового греха? Когда каждый в отдельности (кого не спроси) – здраво рассуждает, как надо. А все вместе собравшись, по какому-то словно бы волшебству, оказываются «театром абсурда»…

В этом унитазном сливе исторического процесса будем цепляться за Разум. Попытаемся победить абсурд рациональностью. Что же такое – рациональное управление обществом, и чем оно отличается от самодурств сумасшедших начальников?

+++

Рациональное управление – заключается в том, что управляющий системой исходит из интересов ВСЕЙ системы, а не личных или узко-групповых. Как ни высмеивали принцип Людовика XVIII «государство – это Я», но он необходим для РАЦИОНАЛЬНОГО УПРАВЛЕНИЯ.

Если глава Академии Наук думает не о том, как двигать науку, а о том, как выстроить личную дачу;

Если врач думает не о победе медицины над болезнью, а о личном гонораре;

Если правитель страны действует не в интересах страны, а в интересах какого-то кружка подхалимов или шантажистов…

… То управление приобретает ярко выраженный иррациональный и сюрреалистический характер.

Ведь утверждается гласно одно – а вдохновлён человек совершенно другим. Мотивы реальных действий непонятны – и человек кажется со стороны идиотом…

Именно такова «перестройка» в СССР-России, которую С. Кургинян охарактеризовал как «работа ядра системы против самой системы». Мы же хотим уточнить и дополнить, что ядро системы в трагедии «перестроек» перестаёт отождествлять себя с системой.

Я знаю множество выходцев из трущоб, которые при советской власти «добились степеней известных» – и стали вдруг с позиции высокопоставленных особ люто ненавидеть и презирать те самые трущобы, из которых вышли. Вся «приватизация» – это дробление «народа-семьи» на обманщиков и обманутых. Самая точная аналогия приватизации – выдавливание ловким негодяем братьев и сестёр из общего родительского дома.

Жили все вместе, пользовались одним и тем же и были схожи до неразличимости. Потом одни хапнули долю и паёк других, и выгнали их вон, на стужу и погибель…

Когда руководство предприятия начинает действовать не во благо, а в ущерб тому предприятию, которым руководит – на предприятии начинаются «перестройка» и «рыночные реформы» местного масштаба.

Конечно, такая цивилизационная (я настаиваю именно на цивилизационном и метафизическом характере) трагедия случается не просто так, не сама по себе. Она случается тогда и там, где центробежные силы (формула «Я минус другое «Я» = моя прибыль) оказываются сильнее, чем центростремительные силы ( «Мы» = коллективное «Я»).

Общество перестаёт быть коллективной личностью, активом, субъектом. Оно превращается в объект, в пассив, в бессвязное скопище личностей, не связанных общим интересом, но разделяемых шкурными интересами каждого.

Вершиной этого растлевающего распада общества выступает идеология либерализма, делающая отношения людей столь же бессвязными, бессистемными и безответственными, как отношения медведей или волчьих стай. Ведь нет же, в самом деле «медвежьего народа» или «государства волков» – есть лишь одинокий (атомарный) представитель вида или группа со шкурными интересами и законами стаи. Более высокие уровни объединения, кооперации и организации – уже несовместимы с либерализмом, требуют ненавистных либералам «скреп».

Почему Горбачёв и Ельцин (а до них негодяй Хрущёв) не осознавали себя Россией? Почему они осознавали себя вожаками узких кланов, а подвластную им страну – осознавали не собой, а скорее, угрозой себе?

Самоотделение руководителя системы себя от системы – одна сторона трагедии «перестройки». Другая сторона этой метафизической и глобальной трагедии – самоотделение рядового участника от общего дела.

Две стороны трагедии взаимосвязаны, как две стороны медали. В обществе, в котором рядовые участники хорошо осознают и выполняют свой долг – не могут появиться такие руководители, как Хрущёв, Горбачёв и Ельцин. Если же они появятся – то будут свергнуты, устранены системой – как занозу выдавливает из плоти иммунитет здорового организма. Как Чжао Цзыяна[2]…

+++

Проблема деградации человека «перестроечного» типа значительно старше ХХ века и значительно шире вопроса об отдельной стадии цивилизации – советского социализма. Она восходит к самым истокам человеческой цивилизации, само возникновение которой сопровождалось становлением антипода: аллергии животного на помещение его в тесные и жёсткие рамки цивилизованного поведения.

Сейчас уже очевидно, что становление цивилизации (не только советской её стадии, но и любой) – неразрывно связано с появлением «УНИВЕРСАЛИЙ» – то есть веры в существование общих понятий. Человеческая психика, обобщая конкретные случаи из своей практики, выводила общие понятия: человек вообще, добро вообще, справедливость вообще (а не только по отношению ко мне) и т.п.

Универсалии противостоят первобытной «готтентотской морали», в которой «если я украл коров у соседа, то это добро, а если сосед у меня – то это зло». Представления о добре и зле отделяются от личности, и возникает понимание порочности кражи вообще – даже такой, которая мне лично выгодна.

На универсалиях в человеческой голове – строится вера, религия, культ. Общий смысл культов – человек отказывается от эгоцентризма, от самоублажения во имя служения чему-то внеположенному его «Я»[3].

От религиозного культа происходит государство – как вооружённый страж веры. Оно является аппаратом защиты единоверцев, «складчиной» и «общаком» людей, разделяющих общие ценности, и потому единых. Мы тысячу раз видели в истории, последний раз – уже при собственной жизни, что государство, лишившись этой роли СТРАЖА ВЕРЫ – перерождается в банду или криминальную мафию[4].

Если в двух словах выразить суть цивилизации – то это торжество абстрактного над конкретным, универсальных понятий над частными случаями жизни.

- Существует реальность данная нам в ощущениях.

- Существует бред, галлюцинация – нечто ощущаемое органами чувств – но не существующее в реальности.

- Но, САМОЕ ГЛАВНОЕ, есть ещё и ОБЩЕЕ, ЕДИНОЕ – которое существует в реальности, доказуемо, рассчитываемо[5] но не воспринимается органами чувств.

Имеется нечто такое, про которое мы разумом знаем, что оно есть, но наглядно продемонстрировать его не можем. Таковы все универсалии – Добро, Любовь, и этим они отличны от конкретного доброго дела, от конкретного проявления любви. Можно показать доброе дело; но как показать «добро вообще»? На все времена и у всех народов?

+++

Поэтому с развитием познания появляются две мета-платформы познавательной и вообще умственной деятельности. Они несовместимы – то есть невозможно программы и алгоритмы с одной платформы «перекачать» на другую: программы рассыплются, разрушатся, превратятся в бредовый сюрреализм и иррациональность.

Одна платформа познания – РЕАЛИЗМ (иногда добавляют «средневековый»). Вторая – НОМИНАЛИЗМ. Реализм признаёт существование общих понятий. Для нас, социологов, интереснее всего такие универсалии, как «общее благо», «среднестатистический человек» и другие общественные реалии.

Номинализм со Средних Веков отрицает существование общих понятий. То есть нет никакого общего блага, а есть только конкретные блага конкретного человека. Нет никакого «добра вообще», а есть готтентотский принцип: если коровы мне, то благо, а если от меня – то зло.

Нет для номиналиста и «среднестатистического человека». Кто это такой? Выдумка, «средняя температура в больнице». Есть только конкретные люди, и судьба у каждого абсолютно индивидуальна.

Какое отношение это имеет к общественным делам? Самое прямое. Возьмём человека со справкой о дебильности, спикера Верховной Рады Украины А. Парубия. Конечно, он и понятия не имеет, что он «номиналист по Оккаму». Он и слов-то таких не знает! Тем не менее, его поведение (как и любого хищника приватизации) к мета-платформе номинализма, определяющей всю их поведенческую повседневность.

Мы можем сколь угодно долго говорить о среднестатистическом провале рыночных реформ, пост-советского сепаратизма, породившего кадавра укро-государственности.

Мы можем тыкать в нос справками – что половина населения УССР за годы «незалежности» вымерла или сбежала, а уровень жизни другой половины упал более чем в 4(!) раза. Но это всё УНИВЕРСАЛИИ – а номинализм их отрицает. Он считает их химерами, сбоем мышления. Какой такой «народ вообще»? Что значит «вообще человек стал жить хуже»?

Нет никакого «всечеловека». Его умозрительная конструкция за пределами моего чувственного восприятия. Я могу умозрительно вообразить, что где-то в Аргентине человеку больно. Но почувствовать я могу только собственную боль. Чужой боли я не чувствую – следовательно, она не дана мне в ощущениях, следовательно, не является существующей и существенной…

Вот я – скажет хищник приватизации. Вот дом, который я построил. Вот моя машина. Вот моя яхта. Вот мой уровень жизни. Всё это я могу потрогать, ощутить. С точки зрения материализма – только это и есть реальность.

Вы же, назвав себя реалистами – строите химеры вроде среднестатистических показателей, которых в реальной жизни нигде и нет вовсе! Вы, как психи, говорите от лица потомков, то есть людей, которых ещё нет, и которых может вообще не быть: то есть вы говорите от лица галлюцинации, миража!

Что такое добро вообще? Что такое зло вообще? Это фикция. Я понимаю добро, как мои приобретения, а зло – как мои утраты.

Конечно, Парубий просто дебил, вознесённый случайным ветром на вершину и радостно оттуда лыбящийся – как и положено дебилу, испытывающему наслаждение. Но, кроме Парубия, есть и другие номиналисты, поумнее, и им трудно возражать логически. Ведь наш спор о приватизации – уйдёт к основному вопросу философии[6]. А его ещё никто не решил с достаточной убедительностью…

+++

Почему же принятие доказуемых, но неощутимых явлений назвали (ещё в средневековье) реализмом? Что тут реалистического?

Реализм универсалий в том, что без них нет мира человека, того, что называется «антропогенным ландшафтом».

Начав преобразование природы, человек по факту признал первенство идеи над материей: вначале проект, задумка – потом стройка, реализация. Этим человек отличается от бобров, медведей, муравьёв, которые тоже строят, но руководствуясь непонятным им самим врождённым инстинктом.

У человека такой врождённый инстинкт, как и у любого живого существа – хапать, грести к себе. Чувства собственничества, стремление отнять – пробуждается в младенце значительно раньше разума.

Но вся человеческая реальность построена на служении поколений некоей абстрактной идее. Простейшая аксиома – если каждый будет тянуть одеяло на себя, то одеяло порвётся. Если каждый будет думать, что урвать у цивилизации, то на цивилизации не останется живого места.

Эгоизм – это кислота, в которой всё цивилизованное растворяется без остатка, возвращая нас в самое примитивное из возможных состояние отношений.

+++

Именно поэтому номинализм – у гения Оккама или у дебила Парубия – всегда зловещая утопия. Будучи порождением интеллекта, он отрицает интеллект, растворяет его. Поэтому зловещей утопии номинализма человечество и противопоставило РЕАЛИЗМ, то есть отказ от отрицания собственного существования. Раз я есть – то как же меня нет? Это же безумие!

Известный философ А.Ф. Лосев, раскрыв подробно интеллектуальный крах номинализма, сделал вывод о фундаментельной бесплодности этой мета-платформы познания. Разрушать ум и мир она способна, созидать – нет.

Переводя это с философского языка на язык экономической теории, отметим, что приватизация (как практическое следствие номиналистского настроения) – может дать разруху, но не может дать развития, прогресса. Либо общество уничтожает хищный эгоизм своих членов, или этот хищный эгоизм уничтожает общество.

+++

На практике это означает, что правитель должен отождествлять себя с государством, руководитель – с коллективом. А не видеть в себе лишь ловкача, которому выпал шанс «всех на*бать».

Но ведь именно так вели себя и Горбачёв, и Ельцин, и огромное множество их прислуги, и современное укро-руководство, и мировой консорциум банкиров (которые утилизировали весь многоликий прогресс разума и человечества в абсурд бесконечных нолей на личных банковских счетах).

Они ведут себя, как аферисты, которым выпал шанс всех обдурить за счёт занимаемой должности. Они все как один – похожи на гоголевского Хлестакова, когда он понял, что его принимают за ревизора, и стремится воспользоваться сложившейся ситуацией, чтобы набрать как можно больше «в долг»…

Почему мошенникам нет укороту? Потому что в широких массах веры нет. Или она слаба. Потому что недостаточно реализма – и общество увлечено игрой в номиналистскую лотерею: всем плохо, всем убытки – ну и хрен со всеми, вдруг мне лично выпадет бинго?!

Государство – это страж веры. Вера – состоит из универсалий, обобщений, общих понятий. Общими эти понятия делает снятие локальности, распространение их на вечность и бесконечность. Представление о вечности и служение вечности – нами называется «инфинитика». Она составляет здоровое и ценностное ядро в любой религии (потому что в любой религии достаточно и шелухи).

Обратный путь: вводишь локальность в рассуждения – теряешь их универсальность. Теряешь универсальность – теряешь веру. Теряешь веру – теряешь государство (её стража). Оно превращается в ронина – т.е. самурая, потерявшего хозяина и промышляющего разбоем.

Так сперва зарождаются, а потом восходят наверх в нелёгкой аппаратной игре Горбачёвы и Ельцины. Одинаково представляя силы зла и распада, они враждуют между собой. Это логично: ведь добрые люди найдут общий язык, а злодеи – никогда, каждый попытается урвать себе всё…