Почему бесстрашный Путин не отвечает Украине и драпирует Мавзолей?

На эти два разных вопроса существует один ответ – потому что для России сейчас хорошие отношения с Западом сверхкритично важны. Намного важнее всего остального. В связи с этим Россия не хочет подставляться под информационный огонь Запада. И не стоит говорить, что Запад один черт на нас наехал. Наехал-то наехал, но не так, как мог бы, строй Путин свой имидж на советский лад – чего от него как раз ждёт большая часть российской аудитории. Но воздействие на западного избирателя Путину важнее, чем на избирателя российского. И это не хамство, а ясное понимание расклада сил в мире. Прагматизм. Реализм.

По той же самой причине Путин не отвечает на выпады Украины. Если бы он с трибуны Мавзолее отвечал на каждый ее выпад ответным выпадом, он:

1. Стал бы политиком, чьи действия определяют в Киеве.

2. Дал бы возможность злым «партнерам» доказать, как он осуществляет якобы советский имперский агрессивный курс.

Его и так в этом упрекают, но если он будет ещё с Мавзолея делать ручкой, как Брежнев и Сталин, его накрепко свяжут в представлении западного обывателя с СССР.

Но сегодня ассоциация с образом СССР на международной арене для России проигрышна. Невыгодна. Путин строит стратегические газопроводы в Европу, жизненно важные для нас, сопротивление которым и так запредельно велико. Добавь он к своему имиджу ещё и черты советского вождя – с ним и вовсе перестанут разговаривать в Европе. Это будет знаком того, что Россия позиционирует себя идейным противником Запада, не имея при этом ресурса СССР. Это гарантия поражения.

Путин избегает этого. Советский образ и в России не всем приятен. Соединение антисоветизма половины своего населения и всего населения Запада – это поражение на Западных информационных площадках и следом поражение в России. Сейчас Путин воспринимается старой европейской аристократией не как жаждущий реванша троглодит, а партнёр по бизнесу, заодно с которым Европа сопротивляется Америке. Если Путин станет выражать симпатию к СССР, он изолирует себя и Россию, и европейские кланы примкнут к США. Для России это принципиально недопустимо.

Отвечать же Украине на каждый выпад – это делать то, чего хотят Вашингтон и Киев. Многие очень умные люди типа Фурсова и Катасонова почему-то этого не понимают и говорят об отсутствии суверенитета России, поскольку она вяло отвечает на выпады Украины. Но ответы на эти выпады – и есть то, ради чего они затеяны.

Как ответить на украинский запрет российских соцсетей? Самим отрубиться от Украины? Но украинцы тянутся к нашим источникам, и помешать им в этом – помочь нацистам в их стремлениях.

Россия закрыла свой рынок от Украины, но на нём остаются пиво Оболонь и коньяк Черноморский – из чего Фурсов и Катасонов делают вывод, что Россия несуверенна. Однако это не так. То, что эти  марки алкоголя просочились  к нам, говорит не о несуверенности, а о бизнес-интересах российских чиновников в украинском пивном и коньячном бизнесе. Говорит о коррупции. И Путин пока не считает правильным наступать на интересы этих чиновников. Не из любви к ним, а из соображений баланса сил: эти чиновники  – часть определённых кланов, участвующих в договоре элит.

Наличие или отсутствие Оболони и Черноморского в нашей рознице ничего в принципе не меняет. Несуверенность России не в этом, а в несуверенной эмиссии рубля, в привязке его к доллару и наличии неподконтрольной оффшорной юрисдикции основных наших предприятий. И то это не отсутствие суверенитета, а подверженность влиянию. Это разные вещи. Россия может сейчас резко изменить статус рубля и закрыть оффшоры – запретить никто не сможет. Просто ущерба будет больше, чем выгод, и потому эта мера отложена. То есть это не отсутствие суверенитета, это ограниченный суверенитет. Ограниченный прагматизмом, а не чьим-то внешним произволом.

Меня часто критикуют, что я то ругаю Путина, то хвалю. От меня хотят однозначности. Постоянства. Как от исполнителя на подавляющей все личное оплате. Но мир неоднозначен. И поступки людей в нём так же неоднозначны. Это нужно уметь понимать и принимать.

В отношении политики Путина у меня три позиции:

1. То, что я понимаю, но не принимаю.

2. То, что я понимаю и принимаю.

3. То, что я не понимаю и не принимаю.

У меня нет того, что есть у многих, верящих власти на слово – и потому подверженных риску обмана: слепой доверчивости. Ах, мы так им верили, а нас обманули. Вот негодяи! Поэтому я избегаю:

4. Того, что я не понимаю, но принимаю.

Я не из клана Старикова, Единой России или ОНФ, где Путина необходимо принимать, даже если не понимаешь. Я скептик – и чтобы принимать, должен понимать. Я не верю никому в политике – и не вижу оснований кому-то верить. Доверие – в первую очередь продукт понимания. Слепо верят лишь в церкви – но там верят в Бога. В человека верить глупо: он грешен и слаб, и ему можно только сочувствовать.

А потому и Путину не надо слепо верить. Его надо понимать. И тогда каждый из нас очертит для себя три  области, где скажет:

1. Тут я Путина понимаю и поддерживаю.

2. Тут понимаю, но поддержать не могу.

3. А вот тут и не понимаю, и не поддерживаю. Если узнаю больше, могу изменить мнение.

Это и будет мнением психологически зрелого человека и гражданина.

 И именно исходя из вышесказанного стоит понять, почему Путин драпирует Мавзолей – при всей отвратительности этого действия для нас, россиян. И почему не врежет в ответ по Украине так, чтобы у той розовая пена изо рта пошла.

Я это понимаю. Мне это не нравится. Но я это принимаю. Потому что понимаю.

И думаю, что в этом не одинок.

Александр Халдей
➡ Источник: http://publizist.ru/blogs/107999/18607/-