АМЕРИКАНСКИЕ СМИ КАК ИНСТРУМЕНТ НАВЯЗЫВАНИЯ ВОЙН, КОТОРЫХ МОЖНО БЫЛО БЫ ИЗБЕЖАТЬ

http://katehon.com/sites/default/files/styles/medium/public/massmedia_wallstreet_3.jpg?itok=eSRrYci7«В военное время правда настолько бесценна, что для того, чтобы ее сберечь, необходима охрана из лжи»
Уинстон Черчилль.

«Обеспечьте иллюстрации. Войну обеспечу я»
Слова приписываются Уильяму Рэндольфу Херсту.

Введение

Пропаганда войны почти так же стара, как и сама война. Для мобилизации тыла и деморализации противника представление войны как «нашего» благородного дела против развращенных и смертоносных «их» уже давно является нормой или частью человеческого существования.

Но с появлением современных средств связи, особенно в цифровой век, пропаганда войны достигла беспрецедентного уровня сложности и влияния, в первую очередь это касается поведения США в мире.

Официальное завершение американо-советской холодной войны в 1991 году не оставило США ни одного серьезного военного или геополитического противника как раз в то время, когда роль глобальных СМИ претерпела значительные изменения. Ранее в том же году во время Первой войны в Персидском заливе CNN впервые в режиме реального времени 24 часа в сутки освещал боевые действия. Также в том же году интернет стал публичным.

В десятилетия после 1991 года произошла качественная эволюция роли СМИ от репортера событий к активному участнику. Это больше не просто аксессуар к конфликту – искусство медиа-манипуляции становится ядром современной войны.

Можно даже утверждать, что психологический аспект войны стал ее самым важным результатом, затмевая традиционные цели, такие как территория, природные ресурсы, или деньги. (Можно провести аналогию с религиозными войнами 17 века в Европе или с идеологическими конфликтами середины 20 века, но технологические аспекты производства и распространения информации в те времена были недостаточно совершенны, чтобы производить то, что мы видим сегодня.)

Ниже мы рассмотрим уникальную – и однозначно опасную – роль воюющих СМИ, особенно американских, в современной войне; изучим масштабы, истоки и эволюцию государственного аппарата, лежащего в основе этого явления; и предложим возможные корректирующие действия.

Воинственность американских СМИ периода после холодной войны

Первая война в Персидском заливе 1991 года стала переломным моментом в склонности США к военным действиям и для участия в них СМИ. Почти никто не стал оспаривать законность и справедливость решения администрации президента Джорджа Буша изгнать иракские войска Саддама Хусейна из Кувейта.

Аналогичные возгласы одобрения, если не откровенного поощрения, звучат в СМИ в поддержку вторжения правительства Билла Клинтона в Сомали (1993), Гаити (1994), Боснию (1995) и Косово (1999), а также Джорджа Буша-младшего в Афганистан (2001) и Ирак (2003) после терактов 11 сентября.

Даже операция президента Барака Обамы по смене режима в Ливии (2011) прошла по тому же сценарию. Запланированное нападение Обамы на Сирию в сентябре 2013 года за предполагаемое использование химического оружия сирийским правительством иллюстрирует слияние медиа-пропаганды «гуманитарного» и необходимого применения американской военной силы.

В каждом из этих случаев трансляция СМИ государственной позиции стала ключевым фактором в определении стадии войны. Учитывая, что ни в одном из этих мероприятий на кону не стояла территориальная целостность или независимость Соединенных Штатов, не затрагивались вопросы американской национальной обороны, данные кампании можно считать «войнами выбора» – войнами, которых можно было избежать.

В этом контексте важно обратить внимание на наличие некоторых общих особенностей, которые характеризуют СМИ как инструмент правительства по внедрению в общественное сознание провоенных идей.

Недостаток знаний как американская норма

• Американцы плохо осведомлены о событиях в окружающем мире, и молодые американцы еще более невежественны, чем старшее поколение. Таким образом, когда политики говорят о необходимости вмешательства в дела какой-либо страны, в новостях это преподносится как разрешение «кризиса», и очень малая часть аудитории понимает, что происходит на самом деле.

Когда возникает повод для вмешательства в какую-либо страну, правительство и средства массовой информации должны привести такие доводы, чтобы ни у кого не возникло сомнения, что Америка делает все правильно.

Американцы мало знают и беспокоятся об остальном мире. (В их оправдание заметим, что хотя они слабы в географии, знания в этой области у остального мира немногим лучше. Однако невежество американцев более опасно тем, что Штаты вероятнее других стран могут стать инициатором военных действий.)

Пожалуй, самым ярким примером того, как отсутствие знаний соотносится с воинственностью, стал недавний опрос в апреле 2014 года в разгар украинского кризиса, когда только одна шестая опрошенных американцев смогла найти Украину на карте, но чем меньше они знали о том, где был конфликт, тем более они поддерживали силовые американские действия.

Этот дефицит знаний подкрепляется нехваткой международного освещения американскими СМИ. Несмотря на рост источников в интернете, большая часть американской общественности по-прежнему получает новости с телевидения, особенно с каналов ABC, CBS, NBC, FoxNews, CNN, MSNBC и их местных филиалов.

Более того, они считаются самыми достоверными источниками новостей, в отличие от интернета и социальных сетей. (Правда, поколение миллениалов меньше зависимо от ТВ-новостей. Они предпочитают социальные сети и интерактивные СМИ, такие как Facebook и YouTube.

Однако это в основном означает, что миллениалов просто не читают то, что не представляет для них личного интереса. Они довольно поверхностны в отношении новостей и по факту даже «тупее», чем старшее поколение.)

Для новостных программ на американском телевидении, в отличие от других стран, характерно отсутствие главных мировых новостей (например, BBC1, TF1, ARD, ZDF, RaiUno, NHK и т. д. и их международные аналоги BBC, Deutsche Welle, France 24, NHK World и т. д.). В течение получасового выпуска вечерних новостей нет ни одного упоминания о событиях за пределами США.

Типичная программа начинается с сообщения о ненастной погоде в каком-нибудь штате, транспортном происшествии или о громком преступлении (желательно с каким-нибудь скандальным оттенком, например, несовершеннолетняя жертва или расовый аспект, или массовая стрельба, всколыхнувшая извечные американские дискуссии о контроле за оружием).

Значительная часть будет посвящена сплетням о знаменитостях, потребительским советам (например, советы о том, как сэкономить на коммунальных услугах или на процентах по кредитной карте, или как заработать на распродаже ненужных вещей), проблемам здоровья (о новых исследованиях в области похудения, восстановлении после рака и т. д.).

В предвыборный сезон, который из-за длительности американских кампаний растягивается примерно на полгода, это могут быть политические новости, но в большинстве из них будут смаковаться подробности скандалов и всевозможные оплошности, при этом мало внимания уделяется вопросам войны и мира или иностранным темам.

Опора на источники в правительстве, «кукловодство» и информационное кровосмешение

• Официальные СМИ не подконтрольны государству, но являются частью этой системы, рупором государственной пропаганды.

Любое сообщение о новостях, скажем, из Украины или из Сирии-Ирака главным образом состоит из отчетов «журналистов», продиктованных правительственными кукловодами. Обе стороны понимают, что некритичная трансляция этих указаний – это главное условие их работы.

Неудивительно, что основной упор в таких докладах делается на санкции, военные действия, тоталитарность правящего режима и остальные до боли знакомые сценарии. Трудные вопросы о целях, затратах и легитимности редко освещаются.

Это означает, что когда атмосфера «кризиса» необходима для военного участия США, то единственная точка зрения, которая преподносится общественности – это сформированная чиновниками или дружественными государству аналитическими центрами и неправительственными организациями.

Пример того, насколько влияние правительства принимает форму своего рода «кукловодства», а молодые, плохо информированные вашингтонские журналисты выступают в роли марионеток, привел Бен Роудс, заместитель советника Белого дома по национальной безопасности, в откровенном интервью.

Цинично и явно гордясь своим успехом, Роудс рассказал Дэвиду Сэмюэлсу из New York Times Magazine, как журналистов использовали в качестве конвейеров для повышения боевой эффективности. По словам Сэмюэлса, Роудс показал «грязную изнанку мира журналистики». Вот что он пишет:

«Многим трудно осознать истинный масштаб изменений в новостном бизнесе. 40 процентов профессионалов в газетной индустрии потеряли работу за последние десять лет отчасти потому, что читатели могут получить все новости из социальных сетей, таких как Facebook, которые оцениваются в десятки и сотни миллиардов долларов и ничего не платят за контент, который они предоставляют своим читателям…

Однажды Роудс привел важный пример, сопроводив его жестким замечанием: „У всех этих газет были иностранные офисы. Теперь их нет. Они просят нас объяснить, что происходит в Москве и Каире. Большинство офисов сообщает о мировых событиях из Вашингтона.

В среднем репортерам 27 лет и их единственный опыт состоит из работы в политических кампаниях. Произошли кардинальные изменения. Эти люди буквально ничего не знают“…

Кукловодом такого театра и стал Роудс. Нед Прайс, помощник Роудса, объяснил мне, как это делается. Самый простой способ, как Белый дом влияет на новости, – это площадки брифинга, каждая из которых имеет свои специальные пресс-корпуса. Затем в игру вступают так называемые „усилители боевой эффективности“.

Эти люди широко известны в блогосфере, у них много читателей в Твиттере, и блогеры могут продвинуть им любое сообщение. Сегодня самое эффективное оружие – это цитата из 140 символов».

Поддержка государственного/медиа-кукловодства, информация, использованная при разработке американской глобальной политики, распространяются сотнями экспертов, которые разделяют эту позицию независимо от партийной принадлежности.

Эти эксперты, которые обитают в замкнутом кругу министерств и ведомств, Конгрессе, СМИ, аналитических центрах и неправительственных организациях (НПО), не отвечают за выработку политических инициатив и их реализацию.

Следует также отметить, что многие из наиболее известных НПО сами получают значительное финансирование от государственных органов или заказчиков, и их было бы правильнее назвать квазинеправительственными или квазиНПО. Кроме того, как и в случае с частным бизнесом, особенно в военной и финансовой сферах, идет бойкая ротация кадров между государством и аналитическими центрами и другими некоммерческими организациями – то, что называется «текучка кадров».

Присутствие бывших, будущих и нынешних сотрудников компании Goldman Sachs (которую считают «гигантским спрутом, обвившим своими щупальцами человечество, безжалостно засасывая в кровавую воронку все, что пахнет деньгами») в государственных органах, которым поручено регулировать финансовый сектор, – это особенно печально.

Короче, люди, которые играют ключевые роли в правительстве и неправительственных структурах, не только мыслят одинаково, во многих случаях это одни и те же лица, которые просто поменялись местами и представляют собой одно гибридное государственно-частное образование.

Они также определяют новостной контент (например, выступают в качестве «говорящих голов» или публикуют комментарии), гарантируя, что то, что публика видит, слышит и читает, соответствует документам, выпущенным аналитическими центрами, докладам Конгресса и официальным пресс-релизам. В результате получается замкнутый круг, который почти полностью непроницаем для мнений, идущих вразрез с принятыми в этом кругу.

Централизованная корпоративная собственность

• Корпорации гонятся за рейтингом, а не за интересующим общественность контентом.

Подхалимство, с которым частные американские СМИ транслируют мнение правительства, может показаться парадоксальным. По сравнению с подавляющим большинством других стран, наиболее известные и доступные СМИ в США не являются общественными.

Если за пределами США основные медиа-гиганты полностью или преимущественно принадлежат правительственным организациям (BBC в Соединенном Королевстве, CBC в Канаде, RAI в Италии, ABC в Австралии, ARD и ZDF в Германии, «Первый канал» в России, NHK в Японии, CCTV в Китае, RTS в Сербии и т. д.), то американские общественные телекомпании PBS и NPR просто карлики по сравнению со своими частными конкурентами.

Теперь новости и информация больше не вопрос независимой журналистики, а средство для получения финансовой выгоды, и этот факт может повлиять на медиа-освещение.

Если раньше разнообразие форм частной собственности было условием использования общественного телеэфира (условие, которое никогда не применяется к печатным СМИ, хотя к объединенным вещательно-печатным органам, принадлежащим одной компании, остались некоторые ограничения), в последние десятилетия усиливается тенденция к консолидации.

По состоянию на 2015 год подавляющее большинство американских СМИ принадлежали шести корпорациям: Comcast, News Corporation, Disney, Viacom, Time Warner и CBS. Это в сравнении с 50 компаниями, которые контролировали эту же долю совсем недавно, в 1983.

Это относится и к интернет-СМИ: «80% из топ-20 новостных сайтов принадлежат 100 крупнейшим медиа-компаниям. Time Warner владеет двумя из наиболее посещаемых сайтов: CNN.com и AOL News, а Gannett, которая является двенадцатой по величине медиа-компанией, владеет USAToday.com наряду с большим количеством местных онлайн-газет.

Среднестатистический зритель ежедневно тратит около 10 часов на просмотр телепрограмм. И хотя кажется, что их выпускают разные компании, на самом деле они принадлежат одним и тем же корпорациям.

«Паражурналистика», «инфотейнмент» и «жесткая порнография» как повод к войне

• Главная функция СМИ как проводника государственных идей соответствует их интересам по получению рекламного гонорара. Такие СМИ скорее развлекают зрителей, чем информируют.

Новости всегда были убыточными для частных американских вещательных сетей. До 1970-х сети были обязаны выделять средства на невыгодные новостные программы, которые должны были составлять определенный процент от эфирного времени, фактически субсидируя новости за счет развлекательных программ, приносящих основную прибыль.

Но в последние десятилетия новостные программы были вынуждены сами создавать собственные рейтинги, оправдывая этим свое существование. По сути, они становятся развлекательными программами,

«… низкосортными шоу, которые можно назвать „паражурналистикой“. Появляется формат „таблоида“. Это не новостные программы с чертами развлекательного телевидения, а наоборот – развлекательные программы с чертами новостей. По оформлению они напоминают новости: начальные титры, похожая на ньюсрум студия с мониторами на заднем плане. Однако содержание не имеет ничего общего с журналистикой».

Формат таблоида не подразумевает широкого освещения мировых вопросов. Это отлично подходит зрителями, выросшим на «Улице Сезам», которые ориентированы на развлечения, а не на получение информации. В результате появился жанр «инфотейнмент», который, как говорят критики, отталкивается от того, что заинтересует аудиторию, а не от того, что аудитория должна знать.

Бывший председатель Федеральной комиссии по связи Ньютон Миноу говорит, что многие из сегодняшних новостных программ – это «почти таблоид». Бывший ведущий PBS Роберт Макнил говорит о том, что «скандальные новости вытеснили серьезные». Контент сенсационно-развлекательного характера, который приводит зрителя в ужас и разжигает ненависть к предполагаемым преступникам, называется «жесткая порнография» (как описал Уильям Норман Григг):

«Жесткая порнография» играет важную роль в процессе мобилизации массовой ненависти. Жесткая порнография, как ее сексуальный эквивалент (особенно в случае историй с описанием изнасилований и других форм сексуального насилия), заставляет низменные интересы манипулировать человеческими желаниями. Авторы жесткой порнографии цинично используют предсказуемые реакции, которые такие сообщения вызовут у порядочных людей».

Жесткая порнография стала важным элементом для продажи военных действий: инкубаторы с новорожденными младенцами в Кувейте и Ираке; массовое убийство в Рачаке (Косово); взрывы на рынке Маркале, концлагерь Омарска и резня в Сребренице (Босния); изнасилование как инструмент войны (Босния, Ливия); и ядовитый газ в Гуте (Сирия). Кроме того, как отметила блогер Джулия Горин, ужасающие события становятся интернет-мемами, даже поддерживаются правительством:

«В Asia Times была опубликована статья «Быть добрым значит быть жестоким, быть жестоким значит быть добрым» колумниста Дэвида П. Голдмана (также известного как Шпенглер), в которой он ссылается на недавний инцидент с мигрантами в Европе:

(Приведенный текст был опубликован в Британском Daily Mail) «Судно „Моника“ было замечено в международных водах ночью. Когда итальянский пограничный катер появился рядом, экипаж был шокирован, увидев, что мужчины и женщины на борту бросают детей в воду. Беженцы – в основном курды, многие из которых держат курс на Великобританию, – успокоились только тогда, когда удостоверились, что из не вышлют из Италии… Когда еще в мировой истории одна сторона переговоров угрожала убить своих людей, чтобы получить преимущество?»

Здесь я начал нервничать, крича в экран компьютера. Когда в мировой истории? Когда? Да взять хотя бы 90-е, когда президент Боснии Алия Изетбегович согласился на предложение Билла Клинтона пожертвовать как минимум 5000 жизней, чтобы НАТО выступило на его стороне в войне против сербов».

Проницательное наблюдение Горин о политиках, использующих освещение в СМИ для «оправдания» уже запланированного нападения, позже подтвердилось в Косово. Как отмечает аналитик, о готовящемся нападении НАТО на Сербию в марте 1999 года было известно еще в 1998 из доклада Сената США. Администрации Клинтона была наготове: дайте только повод, а войну мы обеспечим.

«Что касается этой статьи, хотя планы возглавляемой США интервенции НАТО в Косово оставались без изменений, администрация Клинтона постоянно меняла решение. Единственным недостающим элементом было событие – достаточно ярко освещенное в СМИ, – которое сделало бы интервенцию политически обоснованной, даже необходимой.

Таким же образом, как Администрация наконец-то решилась на вмешательство в Боснию в 1995 году после серии „минометных атак сербов“, забравших жизни десятков мирных жителей, – атак, которые при ближайшем рассмотрении на самом деле оказались работой мусульманского режима в Сараево, основного бенефициара вмешательства.

То, что администрация ждет похожего повода и в Косово, становится все более очевидным: „Высокопоставленный сотрудник Минобороны США, который рассказал журналистам, что 15 июля отметил, что «пока мы даже не рассматриваем вероятность вторжения в Косово».

Он назвал только один повод, который может привести к изменению политики: «Если некоторые уровни жестокости были достигнуты, то, вероятно, это станет поводом». Недавние противоречивые сообщения о якобы массовом захоронении, в котором (в зависимости от отчета) сотни убитых мирных албанцев или десятки погибших в бою бойцов АОК, должны рассматриваться в этом контексте».

Позднее, спустя 17 лет, обнаружился повод к бойне в Рачаке в январе 1999, детали которой должным образом не были раскрыты. Трудно не заметить, что политики и СМИ объединились в некое подобие реалити-шоу (из того же отчета):

«Приведенный выше обзор недомолвок администрации Клинтона о Косово был бы неполным без краткого обзора еще одного возможного фактора.

Рассмотрим следующую вымышленную ситуацию: президент втянут в секс-скандал, грозящий испортить репутацию его администрации. Он видит единственный выход в том, чтобы переключить внимание народа на иностранную военную авантюру. Так, он приказывает своим медиа-советниками начать работать над этим. Они рассматривают разные варианты, „нажимают несколько кнопок“, и вот готовый вариант: Албания.

Все вышесказанное напоминает фильм „Плутовство“, который когда-то казался вычурным.

Но едва ли это совпадение, что в тот самый день, 17 августа [1998], когда президент Билл Клинтон должен был давать показания перед Федеральным судом присяжных, чтобы объяснить свое, возможно, преступное поведение, верховный главнокомандующий Билл Клинтон распорядился, чтобы американские морские пехотинцы и экипажи самолетов в течение нескольких дней начали наземные и воздушные учения. И где бы вы думали? Да, в Албании.

В качестве предупреждения возможного вмешательства НАТО в соседнее Косово. Возможно, жизнь подражает искусству, однако это совпадение слишком сюрреалистично. Конечно, существует разница между фильмом и кризисом в Косово: в фильме это была лишь имитация боевых действий, в то время как в реальности в Косово разворачивалась настоящая война.

Не так давно, даже самым худшим циникам не пришло бы в голову предположить, что какой-либо американский президент, независимо от его политических трудностей, подверг бы опасности свою армию ради собственных интересов.

Но в эпоху, когда ученые мужи открыто обсуждают вопрос о том, что президент Клинтон будет (или должен) говорить правду под присягой не потому, что он просто обязан это делать, но из-за возможного влияния на его политический имидж – очевидно, что подобные военные решения принесут желаемый результат.

При данных обстоятельствах было бы справедливо задаться вопросом, почему администрация Клинтона не оправдывала его действия презумпцией невиновности».

Джеймс Джордж Джатрас

***

Источник.