Как-то в советское время мне довелось присутствовать в Центральном доме литераторов на заседании исторической секции правления Союза писателей Российской Федерации. На заседании шёл обстоятельный разговор о нашей истории. Выступил на нем и Иван Лукич Хижняк, генерал-лейтенант в отставке. Он рассказал, что много лет собирает фотографии и документы, относящиеся к годам гражданской войны. А когда назвал цифру собранных материалов, многие в зале иронически улыбнулись: да полноте, товарищ генерал, возможно ли такое? 

— Думаете, генерал неточен?— сказал Хижняк.— Что же, приходите ко мне домой, и вы сами убедитесь.

И вот на другой день я отправилась к нему на квартиру. Встретил меня генерал улыбкой:

— Решили убедиться? Правильно поступили. Прошу, проходите.

Квартира напоминала скорее архивное помещение. Обе комнаты загромождены стеллажами с альбомами, картонными коробками, папками с письмами. Тут же лежали тысячи фотоснимков, вырезок из газет, журналов. Трудно было поверить, что всё это собрал один человек. И тотчас же встал вопрос: что лежит в основе этого подвижничества? 

Родился Иван Лукич на Кубани, в Ейске, в семье рыбака. Отцу не было и сорока лет, когда он простудился в ледяной воде во время бури, заболел и умер. Будучи старшим в семье, Иван Хижняк пошел работать. В августе 1914 году его призвали в армию. В боях на фронтах Первой мировой войны получил четыре Георгиевских креста.



Хижняк примыкает к большевикам, вступает в РСДРП. Сердцем и разумом принял Иван Лукич Октябрьскую революцию, с оружием в руках отстаивая её завоевания. Вместе с четырьмя братьями воевал против белогвардейцев. Ходил в атаки, болел тифом, попал в руки белогвардейской контрразведки. Сидел в камере смертников ростовской тюрьмы. Не миновать бы расстрела или виселицы коммунисту Хижняку, если бы части Красной Армии не взяли Ростов и не спасли его от смерти.



Великая Отечественная война застала командира 117-й стрелковой дивизии полковника Хижняка на западной границе. Ведя ожесточенные бои в районе Довск — Бахань Драгунск, дивизия попала в окружение. Двенадцать раз поднимались в атаку бойцы этого соединения, но каждый раз пулеметы врага вновь прижимали их к земле. В тринадцатую атаку уже не дивизию, а сводный батальон повел сам Хижняк. На этот раз кольцо было прорвано. Но пулеметная очередь прошила навылет грудь комдива. Он упал. Бойцы вынесли его на носилках, сооруженных из винтовок и ремней.

Комкор генерал Петровский сделал всё возможное, чтобы как можно быстрее доставить раненого в Москву, в центральный госпиталь. Полковник Хижняк умирал. Была потеряна всякая надежда спасти его жизнь. Однако нашелся, наверное, такой же упрямый человек, как и сам Хижняк, решил попытаться спасти «безнадёжного». Им оказался знаменитый хирург, академик Сергей Сергеевич Юдин, сделавший полковнику сложнейшую операцию. 
И свершилось чудо: Хижняк выжил! Сам Юдин с удивлением смотрел на воскресшего из мертвых.

— Вот это человечище! Железный организм! Проявить такую неистребимую силу жизни — это невероятно!

В сорок втором году в Третьяковской галерее появился бронзовый бюст полковника Хижняка, выполненный скульптором Верой Мухиной, которая слепила с него предсмертную маску, когда он был в совершенно в безнадежном состоянии.

Воскресший из мертвых полковник Хижняк несколько месяцев не мог вернуться на фронт. Но и сидеть без дела тоже не мог. Упросил послать его в тыловую часть. А как только стало легче и утихли раны, добился перевода на передний край.



В начале декабря 1942 года Хижняк принял 11-й стрелковый корпус, который отличился в битве за Кавказ. Войсками корпуса были освобождены Пятигорск, Невинномысск, Армавир, Кропоткин, Железноводск, Славянск и Крымск. Эти места были знакомы Хижняку. Ещё в гражданскую он воевал здесь в составе 11-й армий. А вот теперь командовал 11-м корпусом.

Потерпев ряд поражений, немцы решили удержаться на Таманском полуострове. Для этой цели они создали усиленную полосу укреплений под названием «Голубая линия». Перед линиями их траншей тянулись сплошные минные поля, противотанковый ров и проволочное заграждение. Затем — снова минные поля и колючая проволока. Взять штурмом такую полосу было трудно.

Корпус Хижняка осуществил прорыв не по шаблону. Его полки и дивизии пошли на штурм полосы укреплений ночью, причем без обычной артподготовки. И застали-таки врага врасплох. Гнали его до самого моря, затем участвовали в освобождении Крымского полуострова и Севастополя.

К концу войны генерал Хижняк стал уже заместителем командующего фронтом. Но участие в трех войнах, одиннадцать ранений и восемь контузий не могли не сказаться даже на его богатырском организме. Подорванное здоровье принудило Ивана Лукича уволиться из армии.

На Кубани, на берегу реки Белой, он вместе с женой Ниной Андреевной построил домик, разбил фруктовый сад, посадил цветы.

Но в первые же дни «дачной» жизни Иван Лукич затосковал, не по душе ему пришелся этот покой и тишина, ведь он всю жизнь трудился, не искал в жизни легких дорог. С полным правом относился к той породе людей, о которых поэт сказал: «Покой нам только снится».

Как-то утром жена услышала от мужа:

— Андреевна, мы едем в Москву.

— В Москву?— испуганно спросила жена, — А дом? А сад? 

— Отдадим местным ребятам. Тут, знаешь, какие детские ясли можно открыть! Спасибо люди скажут.

И генерал Хижняк безвозмездно передал государству дачу и сад. А совхозу «Ейский» отправил тысячу книг из своей библиотеки.

У генерала такая благородная душевная черта — любовь к детям. И неудивительно, что сто девятнадцать дружин считали его своим почётным пионером. Генерал открыл дверцу шкафа — и красные галстуки вспыхнули пламенем.

Иван Лукич каждый год покидал свою московскую квартиру и отправлялся на Кубань, чтобы встретиться с земляками, проехать по местам боев, побывать на могилах павших бойцов, «Мы просим вас, дорогой Иван Лукич, как одного из организаторов Советской власти и первого председателя Ясенского станичного Совета депутатов трудящихся», — писали ему ясенцы, приглашая в гости. Вот почему каждый год Иван Лукич собирал чемодан и ехал на юг. Не в Кисловодск, не в Цхалтубу, а на Кубань, к молодежи, к пионерам.

Здесь проходила его беспокойная юность. На этих степных просторах Кубани он вместе с отрядами Жлобы, Мироненко, Ковалева и Кочубея водил первых красных бойцов в атаки против белоказаков. В трех войнах отстаивал Хижняк от врагов родную Кубань. Здесь давались прощальные салюты над могилами павших, бойцов, звучали клятвы боевых товарищей.

Станица Копайская встретила Ивана Лукича цветами и горячими объятиями. Потом все пошли в парк. Торжественная тишина. Строгие лица. На сером мраморе памятника золотом высечены имена 426 бойцов, отдавших — жизнь за свободу Родины. К подножию памятника ложатся цветы. Звучат берущие за сердце слова клятвы.

Генерал тепло попрощался со станичниками, и газик снова помчал его по дорогам родной Кубани. Перед взором открывались всё новые страницы тех пламенных лет, вставали образы людей старшего поколения, чьи сердца до последнего удара были отданы революции и защите Родины.



Хижняк в своих поездках охватывал не один регион, как-то он побывал ещё в сорока городах и станицах Ставропольского края и Северной Осетии. И везде был желанным гостем. Выступал в воинских частях, на предприятиях, в совхозах и колхозах, институтах и школах, в музеях Славы и пионерских лагерях, призывая молодежь идти по стопам отцов и дедов, горячо любить Родину и Советскую Армию, свято чтить память героев.

Генерал Хижняк — кавалер многих боевых наград. Он был почётным гражданином тридцати семи городов, станиц и аулов. А горисполкомы Краснодара и Абинска вручили ему символические ключи от своих городов.

Иван Лукич Хижняк — человек большого мужества и яркой судьбы. Прожитая жизнь его — живая история. Его не стало в далёком 1980 году. Но его подвижничество достойно самого высокого уважения. Лучшие человеческие качества сплавлены в его характере. По таким людям, как Хижняк, мы смело можем сверять свою совесть. В судьбе этого человека воплощена любовь к Родине, мужество воина и гражданское достоинство.