«Нужно уходить на другую работу». Дмитрий Медведев

Премьер-министр и председатель правящей партии честно подвел итоги многолетней работы: в стране денег нет, учителям нужно подрабатывать или уходить в бизнес. За такими заявлениями должна следовать отставка со всех постов

Кирилл Мартынов
редактор отдела политики
Ирина Лукьянова
Алексей ПоликовскийОбозреватель «Новой»
05.08.2016

Фото: Reuters

«После университета вам платят мало денег, ну что мне на это сказать? Учитесь лучше…»

НАСТАВЛЕНИЯ ПРЕМЬЕР-МИНИСТРА РОССИИ РОССИЙСКИМ ПЕДАГОГАМ

Дмитрий Медведев, отвечая на Всероссийском молодежном образовательном форуме «Территория смыслов на Клязьме» на реплику преподавателя дагестанского университета о низких зарплатах молодых педагогов, рекомендовал им стараться заработать «еще что-то», помимо зарплаты, и намекнул, что есть много мест, где заработать можно быстрее и лучше, чем в системе образования.

Дагестанский преподаватель сообщил Медведеву, что «молодые учителя и преподаватели получают зарплату 10–15 тысяч, а силовые структуры и полиция получают 50 и выше».

В ответ премьер-министр вспомнил о собственном опыте аспиранта и преподавателя римского и гражданского права на юридическом факультете Ленинградского университета.

«Я, когда закончил университет, был молодым преподавателем, получал 90 рублей, а лейтенант милиции получал 250. Так и было. И труд милиции, полиции тоже сложный, опасный, в Дагестане в особенности, поэтому не нужно сравнивать это. <…> Я абсолютно уверен, что современный энергичный преподаватель способен не только получать ту заработную плату, которая ему положена по должностному расписанию, но и как-то, так сказать, еще что-то заработать. Во всяком случае, я, когда был молодым преподавателем на факультете, я просто много лекций читал, семинаров вел, и в общем и целом мне удавалось сводить концы с концами.

Но самое главное, еще раз говорю, — это личный выбор. Меня часто об этом спрашивают: и по учителям, и по преподавателям. Знаете, это призвание. А если хочется деньги зарабатывать — есть масса прекрасных мест, где это можно сделать быстрее и лучше. Тот же самый бизнес».

Участница форума Лилия, которая учится на социального работника, сказала премьеру, что многие выпускники вузов не идут работать по специальности из-за низкой зарплаты. «Что нам теперь делать?» — спросила девушка.

«Вот те раз, — вздохнул Медведев. — А вы сами-то хотите быть социальным работником? Ребята, вы все взрослые люди. Если вы задаете вопросы такого плана: после университета вам платят мало денег, ну что мне вам на это сказать? Учитесь лучше, старайтесь зарабатывать больше, после университета никогда огромных денег не платят».

(По сообщениям СМИ)

Премьер-министр и председатель правящей партии Дмитрий Медведев за полтора месяца до выборов делает сенсационное заявление. Он признается в том, что находящаяся у власти в течение 13 лет «Единая Россия» не смогла обеспечить достойные условия работы для российских учителей и преподавателей. Медведев открыто предлагает предприимчивым молодым людям не жаловаться на нищенские зарплаты в школах и вузах, но уходить в бизнес, крутиться.

Если бы с таким поступком премьера мы столкнулись в любой другой стране, кроме России, то вывод был бы однозначным: Медведев готовится уйти со своего поста, напоследок громко хлопнув дверью. Но нет, конечно, Дмитрий Анатольевич намерен и дальше трудиться на благо Родины, он никуда не уйдет. Пожалуй, все дело в том, что он необыкновенно отважен: любой другой политик в мире на его месте в таких обстоятельствах перешел бы в режим предвыборных обещаний и рассказал бы о том, что его партия все исправит. Медведев не таков, он не боится говорить, что думает и что разделяет вся российская элита. На фоне африканской роскоши, в которой живут высшие чиновники в России, народу вновь предлагают переходить на подножный корм. Народ в этой системе ценностей рассматривается как существо безобидное и безответное, так что даже прямо перед выборами с ним можно не церемониться.

Уже приходилось писать об этом, когда Медведев произнес в Крыму историческое «денег нет, но вы держитесь», которое станет со временем девизом всей нынешней эпохи. И ораторский дар Медведева вновь заставляет возвращаться к тому же сюжету. У нас в России все немного не всерьез, публичная политика приобретает черты кукольного театра. По крайней мере, та ее часть, которая не ведется силовыми органами и не связана с политическими уголовными делами. Премьер-министр может говорить все что угодно, полагая, что его поймут и простят.

Единственное разумное объяснение всему этому состоит в том, что в правительстве всерьез считают, что граждане России не смогут проследить связь между статусом Медведева как председателя «Единой России», качеством жизни в стране и тем, как нужно проголосовать на выборах в сентябре. Или по меньшей мере, что выборы настолько не интересны российским гражданам, что правящая партия ничем не рискует, выставляя своим фронтменом правдоруба Дмитрия Анатольевича.

Среди пользователей интернета этот номер не прошел. Речь Медведева о «предприимчивых учителях» сначала привела к появлению новых мемов, отсылающих к американскому сериалу «Во все тяжкие» — там главный герой, школьный учитель химии, «пошел в бизнес» и стал легендарным наркоторговцем. Интернет перечисляет российских учителей, подрабатывающих, например, стриптизом. Припоминали Медведеву и его многочисленные обещания сделать труд учителей «достойным».

Но кроме этого, в Сети появилась петиция об отставке Дмитрия Анатольевича с его поста, и ее начали подписывать люди. Интересно все же, сколько процентов голосов учителей и других непредприимчивых людей отнял Медведев у своей партии накануне выборов 18 сентября? И отнял ли?

Кирилл Мартынов

Учитель не должен быть волонтером

ОБЯЗАТЬ БЫТЬ ПОДВИЖНИКОМ И БЕССРЕБРЕНИКОМ МОЖНО ТОЛЬКО СЕБЯ

Премьер Дмитрий Медведев предложил учителям, недовольным зарплатой, уйти в бизнес или подрабатывать в другом месте.

Я как раз из тех, кто работает по предложенной премьером схеме: в школе беру несколько часов в неделю — для радости. Для заработка у меня другая работа. Знаю людей, которые ведут занятия вообще бесплатно, на волонтерских основаниях.

Значит ли это, что школа может стоять на совместителях и волонтерах? Университет, вероятно, может (хотя это ему выйдет боком при аккредитации и рейтинговании). Но школа — не может. Без постоянных сотрудников школе нельзя, потому что нормальная школьная работа не ограничивается уроками. Школе нужны не просто предметники — нужны педагоги. Те, кто в школе с детьми каждый день, кто будет разбирать их ссоры и решать их проблемы. Кто будет не только заниматься с ними после уроков проектами, но и в свои выходные таскать в театры и музеи, на каникулах ездить в экспедиции, ставить с детьми спектакли и читать стихи при свечке.

Считается, что внеурочная нагрузка учителя примерно равна урочной: проверка тетрадей, подготовка к урокам, заседания кафедры и педсоветы, общение с родителями и классруками, дополнительные занятия с отстающими и пропустившими материал, прием хвостов у должников. Реально у меня получается два часа внеурочной нагрузки на час урочной, у постоянных сотрудников еще больше.

При полной ставке у учителя обычно физически нет времени ни на что, кроме школы. Знакомые классные руководители приходят в школу к восьми утра и уходят в одиннадцать вечера (выходные с классом в Питере, на каникулах — повышение квалификации). Что интересно, львиную долю их времени пожирает контроль.

Во-первых, электронные дневники. Они часто виснут, глючат и глотают введенную информацию, особенно ненавистный всем МРКО. Во многих школах учителя обязаны вести параллельно электронный и бумажный журналы. Никакие документы этого не требуют — зато требует начальство.

Во-вторых, спущенные сверху городские контрольные. Плюс диагностические работы, которые надо не только проверить, но и на каждого ученика заполнить несколько граф в таблице. В-третьих, так называемые «рейтинговые конкурсы» и подготовка к олимпиадам — не потому, что дети рвутся в них участвовать, а потому, что это и ему нужно для аттестации, и школе для рейтинга.

В-четвертых, это бесконечные формы отчетности, которые пухнут и разрастаются, сколько бы ни разъясняли в Минобре, что эта писанина никому не нужна. Но инстанциям по дороге от Минобра до учителя — нужна. Поэтому несколько страниц рабочей программы превращаются в сотни страниц, а тонкая папочка документов на аттестацию, которую каждый учитель обязан проходить раз в пять лет, — в килограммовую стопку бумаг.

Административный контроль по каждому классу! Заполнить талоны на бесплатное питание! Все надо вчера! Бац — аврал! срочно внесите в МРКО сведения о внешкольных кружках, которые посещает каждый ребенок! Еще три часа жизни учителя откушено — зачем, почему?

В регионах учителей и вовсе рассматривают как крепостных и обеспечивают за счет дармовых человеко-часов явку куда угодно — на митинг, на выборы, на субботник, на праймериз «Единой России». Отказываетесь? Уволим (и увольняют). Спросишь так коллегу откуда-нибудь из глубинки: а почему вы не возмущаетесь? Отвечают: три года до пенсии, и работы в городе нет… Уходите в бизнес, как Медведев советует. Нет хлеба — ешьте пирожные.

Или горше того: почему не увольняетесь? Детей жалко. Не могу бросить.

Пресловутые майские указы президента о повышении учительской зарплаты аукнулись тем, что, во‑первых, учителей вынуждают брать больше часов, чтобы у них была выше зарплата, во‑вторых, совместителей выживают из школ, чтобы не портили зарплатную статистику. Так что идея Медведева и тут не годится.

Но вообще-то не годится она не поэтому.

А потому, что (извините, сейчас будут прописные истины) государство не имеет права снимать с себя ответственность за стратегически важное направление своего развития — за среднее образование. Государственная школа не может делаться исключительно руками волонтеров. Но уж если кто сам не может оплатить работу и зовет волонтеров, чтобы сделали ее бесплатно, — тогда с волонтеров нельзя драть три шкуры.

Нельзя объявлять одну из самых массовых профессий в стране профессией заведомо неоплачиваемой. Да, ее пока что выбирают на свой страх и риск, но я не раз видела, как молодые коллеги, которые пришли в профессию по призванию — мужья и отцы, — сгорая от стыда, перехватывают денег до зарплаты. И знаю, как они уходят из профессии и уезжают из страны, где силовики важнее учителей и ученых.

Обязать быть подвижником и бессребреником можно только себя. Нельзя прописывать это условие в трудовом договоре и указывать в качестве зарплаты моральное удовлетворение. Премьер-министр страны не имеет права предлагать учителям уйти в бизнес, если у него есть хотя бы приблизительное представление о том, как функционирует страна и для чего ей система среднего образования. Ответ в духе «бачили очи, що куповалы» — свидетельство вопиющей профнепригодности.

Цинизм не может быть основой государственной внутренней политики — это обычно плохо кончается и для государства, и для циников.
***
Ирина Лукьянова

Петр Саруханов / «Новая»

Ему смешно

В СТЕНОГРАММЕ ВЫСТУПЛЕНИЯ ПРЕМЬЕРА ОДНО СЛОВО ОСТАВЛЯЕТ САМЫЙ МУТНЫЙ ОСАДОК…

Модный, носящий пеструю рубашку и дорогие часы, умеющий изящно скользить пальцем по планшету последней модели Apple, премьер-министр посоветовал подрабатывать учителю, который встает в семь утра, чтобы прийти в школу к первому уроку, и дает шесть или восемь уроков подряд, а потом идет домой, где должен подготовить шесть или восемь уроков на следующий день. На этом рабочий день учителя не кончается: надо еще проверять тетради, которые он принес с собой из школы. И он сидит в районе полуночи над сорока диктантами или тридцатью контроль­ными, выискивая ошибки в причастных оборотах или в решении задачи. А утром снова вставать к первому уроку. Это и есть жизнь учителя.

Что такое дать шесть уроков подряд? Это значит провести шесть часов на ногах в наивысшем нервном напряжении, работая с классом, в котором отличники торопятся узнать больше, а отстающие просят объяснять медленнее. Это значит поддерживать и ободрять, реагировать и сочинять, смешить и придумывать, вдохновлять и утешать, и в конце этих шести или восьми рабочих часов чувствовать себя абсолютно пустым, отдавшим все, выжатым, как лимон. У учителя, работающего в таком ритме, садится голос, не выдерживают голосовые связки. От нервных перегрузок возникает язва. Хотелось бы вздохнуть, оглянуться, иметь нормальную человеческую возможность посидеть с книгой в руках, хотелось бы, наконец, расслабить нервы и убрать из головы ноющую боль, но учителю это не дано. Он не может иметь меньше часов, потому что это значит иметь меньше денег, а денег и так не хватает.

А еще у него классное руководство. И родительские собрания. И бесконечные отчеты. И шесть уроков в шести разных классах, требующие шести разных подготовок. А по субботам массированная проверка тетрадей до трех ночи, когда слипаются глаза и устает рука… И что? После этого идти подрабатывать?

Да он и без того подрабатывает! Учитель дает уроки частным ученикам, дает их беспрерывно, как на конвейере, потому что иначе рост цен, налогов и инфляция, которые премьер с президентом устроили своей безумной политикой, съест всю его зарплату. Учителя уже давно превратили в машину для объяснения, в аппарат, надсадным голосом толкующий темы и параграфы, в живой труп, мечтающий наконец прилечь и отдохнуть. Тот, кто давно работает в школе, уже изведал все виды презрения со стороны государства и испытал все способы выживания: торговал на рынке турецкими кроссовками, выращивал огурцы и картошку и не брезговал даже подбирать бутылки. Когда ему еще подрабатывать, ночью, вместо сна?

Премьер-министр сказал учителю, что если делаешь что-то по призванию, то тогда молчи о деньгах. Всю жизнь, десятилетиями, я слышу эту подлую логику. Учитель по призванию? Ну и живи без денег, если ты такой дурак, что выбрал такое призвание! Врач по зову души? Ну и мучайся со своим зовом, пока мы тут мажем бутерброды икрой и показываем друг другу часы за сто тысяч баксов! Журналист из желания хорошо писать? Ну, лопочи там свою правду, дурашка, ты же этим занялся не из-за денег? Так и живи без денег. Так они отвечают с серьезными лицами якобы государственных деятелей, но эти серьезные лица снимаются с них, как маска, а под маской — блатной прищур и разинутый в циничном смехе рот: «Лохи! Как же мы вас кинули!»

Учитель спросил премьер-министра, почему учитель получает десять тысяч, а полицейский пятьдесят. Бедный наивный учитель, он может доходчиво объяснить кому угодно, как устроена Вселенная и как функционирует атом, и какие факты лежат в основе «Анны Карениной», и что такое биогеоценоз, но, замученный школьным конвейером, истощенный стрессами, он никак не может объяснить самому себе одну очень простую вещь. А она состоит в том, что этой власти нужен человек с дубинкой и в каске, а не человек с головой и книгой. Они отлично знают, что их власть держится на лжи, но ложь исчерпывается, и остается насилие. Поэтому надо лелеять и холить не учителя и врача, а полицейского с дубинкой и карателя с наручниками, не университеты, а национальную гвардию, единственной задачей которой является стрелять в людей, когда они дойдут до края и возмутятся.

Свысока, небрежно, не вдаваясь в подробности, премьер-министр советует затравленному жизнью учителю «как-то еще что-то зарабатывать». Ну как-то что-то, разбирайся сам! Он говорит это так, словно не несет ответственности за то, до чего его политика довела людей, говорит так, словно учителя это какие-то чужие и ненужные в России люди, путающиеся под ногами в момент, когда нужно делать, на его взгляд, великие, а на самом деле бессмысленные и безумные в своей жестокости дела: мучить украинцев, бомбить сирийцев, сажать активистов, давить польские яблоки бульдозерами. Он, второе лицо в государстве, вместе с президентом ответственный за войну и обвал экономики, теперь отмахивается от нас всех, посылая на приработки и в огород.

В этих даваемых сверху небрежных советах о том, как жить, в этом искреннем недоумении оттого, что желающие нормальной жизни люди идут в учителя, тогда как могли бы пойти в бизнес и быть чем-то вроде Абрамовича с Усмановым, — сквозит и кричит такое ужасное удаление от жизни, что вольно и невольно вспоминается несчастная Мария-Антуанетта и несчастный, так ничего и не понявший Николай Второй.

Я несколько раз прочитал стенограмму ответа премьер-министра на вопрос учителя и каждый раз, закончив читать, чувствовал, что в душе остается какой-то неприятный, мутный осадок. Потом понял: это оттого, каким тоном он говорит. Тон легкой болтовни, тон, каким говорят о пустяках, а не о боли и муке человека. И одно слово в скобках в конце значит больше всего этого монолога: (Смеется.)

Алексей Поликовский

МНЕНИЕ ЭКСПЕРТА

Наталья Зубаревич, директор региональной программы Независимого института социальной политики:

— Чтобы понять, что никакой человеческий капитал власти не нужен, достаточно просто привести цифры сокращений расходов на образование. В следующем году финансирование государственной программы «Развитие образования» планируют урезать на 23% от заявленного плана. Это притом что в прошлом году расходы на нацоборону выросли на 28%, в то время как расходы на образование сократились на 5%.

Почему так? «Просто денег нет». Когда они были — запускались нацпроекты, был огромный рост финансирования. Сейчас все приводят назад, к состоянию, которое было в нулевых, до нацпроектов. Это качели. Есть деньги — власть готова поделиться ими с социалкой. Если их все меньше, жестким приоритетом становится оборона и перевооружение войск, огромный госзаказ военным предприятиям. Когда кругом враги, выбран такой приоритет. Власть считает, что он важнейший, а население молчит.

КОММЕНТАРИЙ

Петр Сафронов, доцент ВШЭ:

— Если мы говорим об университете, то образование здесь не является центральной активностью, оно связано с исследованиями. В случае высшего образования сюда, как и раньше, идут те, кто заинтересован, чтобы узнать что-то новое о мире, совершить какие-то открытия. Если говорить о школе, то здесь ситуация более разнообразная, это связано с тем, что в школах сегодня в большинстве российских регионов вполне конкурентоспособные зарплаты, поэтому работа в школе может привлекать и каким-то материальным стимулом.

Разрыв между поколениями в сфере образования появился в конце 70-х годов. Еще до распада Советского Союза наука и образование постепенно становились все менее привлекательными. Эта сфера очевидно устаревала, а дальше, в 90-е годы, в силу экономических причин тенденция усилилась.

Сейчас образование остается одной из немногих сфер, где возможны смелые эксперименты. Молодежь активная в эту сферу идет в большом количестве. Разрыва на уровне 30 лет и меньше в образовании нет. Более того, если судить по тому, что происходит в ВШЭ, то с каждым годом все больше и больше людей приходят в сферу образования. И что более позитивно, возникает много негосударственных, частных инициатив. И в интернете, и вне его создаются различные стартапы, и наш конкурс «Инновации в образовании» каждый год привлекает все больше участников, среди которых больше всего людей в возрасте до 30 лет.

Я думаю, что через пять лет высшее образование будет более фрагментированным, чем сегодня. Мы уже видим, очень большой разрыв в престиже и качестве подготовки между ведущими вузами Москвы и региональными. Думаю, этот тренд будет усугубляться, видимо, будет сокращаться количество самих вузов. Есть большая опасность, что из приграничных регионов (Калининградской или Новосибирской областей) будут ехать за образованием более высокого качества в сопредельные государства. В первом случае — страны Балтии, а во втором — Китай, который уже сейчас готов конкурировать за наших студентов. В общем, мы входим эпоху очень жесткой конкуренции на рынке высшего образования. И это не Америка, не английский Оксфорд, это вузы средней руки Европейского союза и стран Азии.

ЧТО ЕЩЕ ГОВОРИЛ МЕДВЕДЕВ ОБ УЧИТЕЛЯХ И ОБРАЗОВАНИИ

5 октября 2008 года

Президент Дмитрий Медведев публикует поздравление с Днем учителя: «В век прорывных технологий и инноваций именно уровень образования во многом определяет успех человека в жизни, и в целом — динамичное развитие и конкурентоспособность страны. И совершенно очевидно, что роль учителя и престиж преподавательской работы будет только возрастать».

5 ноября 2008 года

Президент Медведев, предлагая объявить 2010 год Годом учителя: «Нам необходимо разработать систему моральных и материальных стимулов, чтобы сохранить в школах лучших педагогов, и постоянного повышения их квалификации».

25 июля 2012 года

Премьер-министр Медведев на заседании «Открытого правительства»: «Карфаген должен быть разрушен. Значительная часть вузов, которые не отвечают современным критериям, должны быть перепрофилированы или закрыты».

13 января 2015 года

Медведев обещает, что, несмотря на сложную экономическую обстановку, планы по увеличению зарплат учителям и работникам библиотек будут выполнены.

8 июня 2016 года

Медведев на форуме «Единой России» по проблемам образования заявил, что для жизни и работы учителей необходимо создавать комфортные условия и не перегружать их лишними обязанностями.

«Еще, скажем, лет 15 назад, по-моему, меньше учителя в стране мало кто зарабатывал. Сегодня мы этот процесс контролируем и дальше будем обязательно этим заниматься. Когда учитель перестает думать, как прокормить собственных детей, то, естественно, он больше думает о том, как правильно распределить свое время для тех, кто сидит за партами, и, конечно, это сказывается на качестве образования. Поэтому хочу вас заверить, мы продолжим работу по поддержке уровня заработной платы педагогам».