За что на самом деле убили Павла Первого?

Современные исследования позволяют по-новому взглянуть на жизнь самого загадочного правителя России

Всего 220 лет отделяют нас от начала царствования российского императора Павла Первого. И 215 лет — со дня его убийства заговорщиками в собственной спальне Михайловского замка. Нелюбимый сын Екатерины Великой, «русский Гамлет», «коронованный Дон Кихот», как называли его современники, «солдафон и сумасброд» по мнению многих историков, правил Россией ровно 4 года, 4 месяца и 4 дня. И пожалуй, не было среди российских правителей фигуры более трагической и в тоже время. труднодоступной для честного и беспристрастного изучения.

Уже на закате XIX века Александр Иванович Герценписал в эмиграции о «совершенно неизвестном у нас царствовании Павла». Даже сам факт убийства Павла Петровича венценосная семья признала только спустя 100 лет, в 1901 году. До этого в ходу была официальная версия апоплексического удара. На протяжении десятилетий правительством в царской России тщательно контролировались и даже иногда изымались мемуары и важнейшие свидетельства непосредственных участников заговора, никто из которых, кстати, так и не был наказан…

На самом деле так ли уж важно, что стало причиной смерти несчастного императора, роковой ли удар массивной табакеркой в висок, или Павел был задушен шелковым шарфом… Куда трагичнее, что «в ночь убийства у Павла Первого не только отобрали жизнь — у него отобрали и биографию. Ведь историю пишут победители! И для оправдания убийства монарха проще всего было создать образ неуравновешенного, ненормального, опасного для России и Европы человека», — говорит известный историк и писатель Наталия Зазулина.

Недавно в издательстве «Бослен» вышла новая книга Наталии Николаевны «Миссия великого князя. Путешествие Павла Петровича в 1781 — 1782 годах», посвященная одной из самых малоизученных страниц жизни Павла, тогда еще великого князя.

Его вояж по Европе вместе с молодой женой Марией Федоровной длился почти полтора года! Увлекательная история, местами напоминающая настоящий детектив, полная приключений, дипломатических интриг и волнующих подробностей жизни всех главных королевских домов Европы накануне Великой Французской революции, впервые сделала доступными для читателей множество документов, веками хранившихся в закрытых архивах Ватикана, Австрии, Италии, Германии, Швейцарии и личных архивах наследников самых громких фамилий — участников тех событий.

Совсем не похож на шаблонного тирана и сам Павел — молодой, любознательный, в совершенстве знающий языки, искренне увлеченный искусством, архитектурой и науками: физикой, математикой, астрономией.

«В этой поездке не только Павел изучал Европу, но и Европа в свою очередь с большим пристрастием изучала и оценивала 28-летнего великого князя. И высоко оценила ум и образованность „непутевого“ сына русской императрицы» — рассказывает Наталья Зазулина.

«СП»: — Наталия Николаевна, уже не первая ваша работа непосредственно связана с личностью Павла Первого и загадками истории его эпохи.

— Есть такое выражение «Россия — страна с непрочитанной историей». Мне кажется, это очень верно. И работая над своей первой большой книгой «Война 1812 года. Мифы и реальность», я прежде всего занялась поиском ответа на вопрос, почему эта война вообще произошла? Очень быстро стало понятно, что истоки войны 1812 года надо искать именно в эпохе царствования Павла Петровича. С этого все и началось.

«СП»: — Не слишком ли издалека?

— Все мы, думая, что знаем историю, по сути знаем лишь то, что нам сжато преподают начиная со школы… Однако почитайте хоть французскую, или немецкую, голландскую, итальянскую мемуаристику о периоде падения империи Наполеона — везде пишут о том, что Россия в конце 18 — начале 19 века была встроена в английскую систему передела Европы. Конечно, у нас свой взгляд на себя и свою историю, но, согласитесь, интересно и полезно знать и другие точки зрения, взглянуть на происходившие события со стороны Европы.

Кстати, работа в иностранных архивах была интересной и подарила немало находок. Например, работая уже над книгой о Павле Петровиче и просматривая информационные анонсы в библиотеке Ватикана, я обнаружила, например, что в 2005 году американские католики обратились к Святому престолу с просьбой причислить к лику Святых князяДмитрия Голицына, католического монаха, известного под именем Августин Шметтау(по фамилии его матери). Голицын — Шметтау почти 180 лет назад прославился своим миссионерством среди индейских племен на северо-американском континенте. Ныне живущие в Европе дальние родственники атрибутировали все, связанное с его именем (все-таки лестно иметь в своем роду Святого!) — таким образом, мне и удалось найти упоминания о дневниках его отца, знаменитого дипломата Дмитрия Алексеевича Голицына. Эти разрозненные листы с записями разных лет дали бесценный материал, который я использовала при работе над книгой. Дипломат Голицын по распоряжению Екатерины II сопровождал Павла во французской и голландской части его европейского турне. Тогда Россия фактически меняла главного союзника в Европе, отдаляясь от Пруссии, сближалась с Австрией. Голицын фактически приглядывал за ходом визита великого князя на самом непростом этапе, что очень беспокоило Екатерину II в Петербурге.

«СП»: — Есть ли у историков полная ясность, какие силы стояли за убийством Павла?

— Да это и не скрывается… Заговор, в результате которого был убит Павел I, был составлен семьей фаворита Екатерины II — братьями Зубовымии гвардейскими офицерами, и оплачен английскими деньгами. Ведь что такое 1801 год… Войска Наполеона с 1798 года находятся в Египте. Французы фактически сделали серьезный шаг в сторону Востока. Не прекращаются войны в Европе, но в период швейцарского походаСуворова Россия одновременно рассорилась как с австрийцами, так и с англичанами. Потеряв Голландию (там произошла революция в 1795 году) англичане попытались взять реванш, и как всегда — чужими руками. Они уговаривают Павла, уже императора, отправить русские войска в Голландию под английским командованием — и тот направляет элиту — своих гатчинских гренадер. Англичане позорно проиграли компанию. И тогда, тайно договорившись с французами о капитуляции, они вывезли остатки российского экспедиционного корпуса в Англию, на острова Джерси и Гернси, где обращались с ними даже хуже, чем с пленными. Надо ли говорить, что Павел был в ярости! Австрийцы же предали русских союзников в Италии и Швейцарии. Зачем, по большому счету, России нужен был тяжелейший переход суворовских войск через швейцарские Альпы?

Поняв, что отношения России с союзниками испортились, Наполеон Бонапарт делает все, чтобы вступить в коалицию с Павлом и даже склонить его к военному походу в Индию, самую драгоценную жемчужину в короне английских колоний. К слову, пребывание англичан в Индии не было безмятежным. Начиная С 1767 года не прекращаясь шли кровопролитные англо-майсурские и англо-марахатские войны. Боевые действия и грабительская политика британской ост-индской компании давали все шансы объединенному корпусу быть встреченными махараджами индийских княжеств если и не с радостью, то с некими надеждами на изменение соотношения сил… Англичане никак не могли этого допустить! Они боялись войны на два фронта. И в итоге просто пошли на политическое убийство, вернее — оплатили его.

«СП»: — А если бы покушение не удалось — как в случае с Бонапартом, например?

— Существовал и второй, запасной вариант устранения российского императора. Часть английской эскадры под командованием адмирала Гайд-Паркера уже фактически находилась в Финском заливе. Обстрел Петербурга с моря, по примеру бомбардировки Копенгагена с моря, был вполне реален! В возникшей неразберихе заговорщики так или иначе постарались бы довершить начатое. Совершенно очевидно, что Павел был обречен.

Более того, не секрет, что на момент убийства Павла у нас были разорваны дипломатические отношения с Великобританией, Павел выдворил из России английского посла лорда Уитворта. Кстати, о приближении английской эскадры к Петербургу в российской столице знали. В свое время один из лучших специалистов по 19 веку историк Игорь Сергеевич Тихонов точно установил, где во время покушения на Павла находился Петр Иванович Багратион со своим батальоном — они заняли позиции на берегу Финского залива, на случай высадки английского десанта. Именно там Багратион узнал — нет, не об убийстве, а о «внезапной смерти» императора Павла.

«СП»: — Устранение правителя огромной страны стоило, думаю, недешево.

— Известно, что на организацию убийства Павла Петровича было потрачено около двух миллионов рублей золотом, для англичан на тот момент — не такие уж большие деньги. Зато почти на 25 лет, то есть на весь период царствования Александра Первого, они получили Россию в кильватере своей политики.

Прямым следствием той самой английской политики стало возвращение России в стан анти-наполеоновской коалиции и в конечном итоге – война 1812 года. После Голландии англичане больше нигде и никогда не воевали на европейском континенте, за исключением разве что Ватерлоо, где они, по сути, сняли все сливки и стали — они, а не мы! —  главными победителями Наполеона…

«СП»: — Как же англичане сумели так подмять под себя Александра Первого?

 — Александр I, став императором в результате убийства своего отца, всю жизнь мучился сознанием своей причастности и вины. Тем не менее, как вы думаете, когда Наполеон, уже находясь в Москве, отправил своих парламентеров в Тарутино, кто в штабе русской армии принимал решение: встречаться с ними главнокомандующему Михаилу Илларионовичу Кутузову или не встречаться? Александр Первый — в Петербурге, связь с ним требует времени. Решения принимал представитель английского командования генерал Роберт Томас Вильсон. Англичане не хотели сепаратного перемирия русских с французами. И Вильсон сделал все возможное, чтобы встреча не состоялась. А когда уклониться от встречи с маркизом Ларистоном все же не удалось — фактически свел на нет все попытки французского парламентера заключить мир. Англии нужно было, чтобы Наполеон, в идеале, погиб в России, а еще важнее — потерял свою армию.

Но кто-нибудь задумывался, что было бы, заключи мы мир в французами в Москве? Не было бы боев под Малоярославцем и Красным, не было бы колоссальных жертв как среди французских, так и среди русских войск по дороге к западной границе России. Сваленных как дрова на улицах Вильно, умерших от голода и болезней русских солдат. Александр I, скорее всего, подписал бы мирный договор, как в Тильзите, и снова присоединился бы к континентальной блокаде Англии. И французская армия ушла бы из России. Но именно этого не хотела Британия. И преуспела в этом. А что до патриотизма… По-моему, самый лучший патриотизм — это забота о сбережении народа своей страны!

«СП»: — Неужели Александр даже не пытался сопротивляться такой унизительной «опеке»?

 — После срочного заключения мирного договора с Великобританией, в 1802 году, чтобы у молодого императора не возникало ни малейших сомнений, что Англия уберет руку с его горла, в Петербург в качестве посла прислали абсолютно зловещую фигуру. Это былДжон Борлэз Уоррен — живая легенда Британии, фактически один из двух действующих на тот момент знаменитых английских адмиралов. Уоррен был грубиян, глуховат после ранения, он говорил с царем, словно отдавал приказы на мостике. И у Александра I во время их встреч подгибались колени. Ему давали понять, что если что — как с папенькой не будет. Будет хуже и быстрее… Кстати, годы спустя, когда Наполеон уже был повержен, закончился Венский конгресс и Александр I почивал на лаврах, Уоррена вновь вернули в Петербург в качестве посла. Он стал еще более грубым и крикливым, потому что еще больше оглох. И как писал британский министр иностранных дел лорд Каслри австрийскому Меттерниху: «Для бесед о Священном союзе мы посылаем ему давнего знакомого»

Как говорится — ничего личного, только дипломатия и личные интересы Англии, которые она всегда умела соблюдать…

«СП»: — Выходит, ошиблась матушка Екатерина, отдавая предпочтение внуку. Масштаб Павла Петровича как правителя гораздо круче…

—Павел — очень интересная фигура, сын века Просвещения, сын своей матери. Импульсивный, с тяжелым характером, но абсолютно нормальный. Попытки представить его сумасшедшим должны были хоть как-то оправдать его устранение. Павел — это образованнейший монарх, который, увы, практически ничего не успел. Он был, можно сказать, последним, воспитанным еще Елизаветой Петровной в православной вере русским императором. Русский язык был для него не вторым языком, а именно родным. И православие он воспринимал как веру, а не как моду или баловство.

«СП»: — А как же увлечение Павла Петровича католическим рыцарством, главой которого в качестве Великого магистра Мальтийского ордена он в конце концов стал?

— Это увлечение всерьез сформировалось уже позже, после европейского турне великокняжеской четы. И описывая его, наши авторы, на мой взгляд, по привычке сгущают краски. Павел был сыном своего века, эпохи Просвещения, и интересовался тем, что тогда интересовало всех… Да, у России — тысячелетняя история, но это московское государство. А Российская империя начала свой отсчет времени после Северной войны. А это — начало XVIII века. Наше государство многократно начинало отсчет с чистого листа, и мы впитывали и брали все лучшее от европейской истории, но нам всегда не хватало времени! Целая эпоха Возрождения обошла Россию стороной. И этот временной разрыв Павел хорошо понимал. Мальтийский орден как привнесенная на нашу почву мощная и красивая европейская традиция, на фоне смятения, которое внесла Французская революция, — была его надеждой, что это станет традицией и для отечественного дворянства…

Но русские дворяне всегда смотрела на эти деяния Павла как на блажь. Нельзя указом или выбить из себя Европу или наоборот вколотить. Определенная наивность Павла — она была. Но, как известно, очень скоро все опять переменилось. Император Александр отказался от звания Великого магистра ордена Иоанна Иерусалимского. А с 1806 года по указу царя Мальту, которая стала целиком английской, перестали упоминать среди заморских провинций Российской империи.

«СП»: — И все-таки, отправляя Павла в Европу, не старалась ли Екатерина показать всем, что несмотря на слухи, у них и в отношениях с наследником все в полном порядке?

— А у них действительно все было в порядке! Это были абсолютно нормальные отношения между государыней и ее сыном для тех времен. К тому же Павел Петрович был единственным законным наследником, случись что с ним в первые годы правления его матери — Екатерина II сразу стала бы узурпаторшей. А единственные законные наследники после Павла – это дети Анны Леопольдовны, несчастное Браунгшвейское семейство, которое томилось в многолетней ссылке в Холмогорах. К слову, холмогорские узники были куда знатнее и самой матушки — государыни, Екатерины Алексеевны, и ее сына. Дети правительница Анны Леопольдовны принадлежали к самому влиятельному роду в Европе 18 века — к вельфам! Не зря Екатерина разрешила им уехать в Данию к тетке только после рождения двух своих старших внуков.

«СП»: — Какие -то открытия в характере и образе Павла вы сделали, работая над книгой?

— Да, пожалуй. Удивило меня, например, как Павел за 4 года, 4 месяца и 4 дня своего правления не сделал ни копейки долгов! Тот государственный долг, с которым Россия пришла к войне 1812 года — это 100 миллионов гульденов золотом (80 млн остались от матушки Екатерины и 20 млн долгов наделал Александр Первый). Удивила и отходчивость его натуры, способность к человеческому и христианскому прощению. Ведь он, фактически, простил и помиловал всех, кого держала под арестом и под надзором напуганная революциями в Европе Екатерина Вторая. Это и Тадеуш Костюшко, и польские аристократы, протестовавшие против последнего раздела Польши. Павел Петрович взял с поляков слово чести не поднимать оружия против России и отпустил. Император освободил из крепости Николая Новикова, помиловалАлександра Радищева — но никто почему-то не ставит это ему в заслугу!

«СП»: — Что еще Павел Петрович успел сделать для России за свои 4 года, 4 месяца и 4 дня?

—  Император Павел отказался от участия в военных коалициях, так как не видел в них пользы для России. Несмотря на непростые отношения с Александром Васильевичем Суворовым, Павел I устроил ему государственные похороны в российской столице и сам с сыновьями принимал в них участие, воздавая почести почившему военачальнику. По его повелению Суворову был установлен памятник. Для сравнения, после окончания войны 1812 года император Александр не только не установил памятника главнокомандующему Кутузову, но напротив, проезжая через Селезию через год после его погребения (Кутузов умер в Бунцлау 16 апреля 1813 года) — даже не посетил его могилу.

В целом Павел многое привнес в нашу жизнь из того, что он увидел в Европе. При нем шло активное расширение образовательных учреждений, и полезные военные реформы. При нем русские войска получили в качестве обмундирования шинель, которая в измененном виде дошла до наших дней. Был по примеру Франции создан корпус жандармов, как орган охраны порядка. При его участии в России возникла традиция попечения царствующими особами домов призрения вдов и сирот.

Павел I — это не только Павловск и Гатчина, не только Мальтийская капелла, Михайловский замок и Казанский собор в Петербурге, раскрывший объятия своих колоннад по примеру площади Святого Петра в Риме, это целый пласт в архитектуре и декоре, связанный с его именем и сформированный его вкусом!

Однако, возможно, самое главное достижение императора Павла — то, что политику России, как внешнюю так и внутреннюю, он переориентировал на интересы самой России. Отказ от участия в европейской войне — это очень много. Потеряв своих гатчинских гренадер в Голландии, корпуса Римского-Корсакова и Розенберга — в Швейцарии, Павел больше не хотел мостить поля Европы русскими солдатами. Вряд ли подобная позиция российского самодержца заслуживает упрека потомков.

На мой взгляд, беда Павла в том, что как правитель он просто не совпал с интересами более сильного и доминирующего государства, которым в Европе после Великой Французской революции стала Англия. При всей своей многократно описанной подозрительности, император Павел не почувствовал реальной опасности. И Британия попросту раздавила его руками его же подданных…

«СП»: — Согласитесь, обидно себя почувствовать — пусть и не надолго — гражданином не великой страны, а слабого государства, зависимого от чужой внешней воли.

— Лично мне кажется, что нет ничего обидного для отечественного самосознания при изучении нашей с вами истории, признать в тот или иной исторический период главенство или победу иностранных политических интересов над интересами России.

Гораздо полезнее разобраться в этом, сделать какие-то выводы, и может быть впредь не повторять когда-то сделанных ошибок. Любовь к своей стране и своей истории — не в бесконечном возвеличивании, а в знании. Многие обиды и недопонимание в политике, с которыми Россия сталкивается сегодня — в Польше, в Украине, — имеют свое начало в очень давней истории. И мне хочется верить, что из дискуссий и диалога, возникших в ходе исторического исследования того или иного вопроса, взаимопонимание наконец возникнет.

МНЕНИЕ

Александр Каменский, доктор исторических наук, профессор, руководитель Школы исторических наук НИУ — Высшая школа экономики:

 — Столь основательное расширение базы исторических источников, в том числе — из зарубежных архивов, до сих пор неизвестных не только массовому читателю, но и специалистам заставляют по-новому взглянуть на фигуру самого Павла и дают возможность значительно пополнить представления об истоках его политических взглядов.