Иван Антонович Ефремов и Великое Кольцо Будущего. Часть 2

Наверное во все времена люди хотели знать — каким будет будущее?

Ранее мы публиковали статью Иван Антонович Ефремов и Великое Кольцо Будущего (Часть 1 Биография)

==================================================================

Иван Антонович Ефремов относился к тому числу людей, которые не только умели заглянуть за горизонт грядущего, но и хотели научить других диалектическому методу познания будущего.

Мы построили вторую часть материала (первую читайте http://inance.ru/2016/04/efremov-01/) в виде интервью с Иваном Антоновичем, отразив его мысли, которые по-прежнему сохраняют свою актуальность сегодня и ещё более важны для будущего.

— Иван Антонович, как писатель-фантаст, могли бы Вы рассказать о познании будущего, а также о том, какую роль в этом деле играет научная фантастика?

Мы, люди социалистической страны, так привыкли заглядывать вперёд, планировать, ссылаться на будущее и заботиться о нём, что подчас забываем, что будущего ещё не существует. Оно будет построено из настоящего, но настоящего не механически, а диалектически продолженного в будущее. Поэтому представления о какой-то строго определённой структуре будущего, которую обязательно должны видеть фантасты, являются чистейшей метафизикой, неуклюжей попыткой повторения библейских пророчеств. Только диалектическая экстраполяция реального опыта истории земли, жизни, космоса, человеческих обществ может претендовать на научное предвидение возможного будущего.

Очевидно, что научная фантастика не является и не может являться пророческим предвидением целостной картины грядущего. Писатель-фантаст в своих попытках увидеть будущий мир необходимо ограничивает себя, подчиняет свое произведение какой-то одной линии, идее, образу. Затем, подбирая из настоящего, из реальной окружающей его жизни явления, кажущиеся ему провозвестниками грядущего, он протягивает их в придуманный мир, развивая их по научным законам. Если произведение построено так, то фантастика научна. Если главное в ней — только научное открытие, тогда фантастика становится узкой, технической, неёмкой. Если главное — человек, тогда произведение может стать сложным и глубоким. Излишне говорить, что изображение человека в будущем мире таит в себе громадные трудности. Черты будущего должны быть многогранными, и само действие должно развиваться в ином плане, не свойственном настоящему времени. Только так возникают и достоверность, и перспективная глубина образов людей и облика грядущего мира.

— В сущности фантастика не может быть оторванной от жизни — иначе она перестает быть фантастикой, а превращается в наукообразный вздор. Да и собственно движение вперёд не может быть иначе как поступательным, опираясь на адекватное жизни мировоззрение, а не отрываясь от него, иначе это может завести человечество в тупик, что собственной и произошло с Западной цивилизацией, погрузившей человек в мир иллюзий, в том числе и с помощью книжной и голливудской фантастики, делая людей совершенно не приспособленными к жизни на Земле будущего. Почему на Ваш взгляд молодёжь интересуется настоящей фантастикой?

Совершенно очевидно, что аспекты видения будущего могут и должны быть столь же многообразны, как сама реальная жизнь, и столь же необъятны и неисчерпаемы, как человеческое познание мира. Только наивные и невежественные люди могут воображать, что, переступив некий порог будущего, человечество решит все проблемы существования. Окружающий мир бездонен по сложности своего устройства и ставит перед нами всё более сложные задачи. Неизбежное распространение человечества в космос, бытие людей на грани необъятной бесконечности Вселенной, наконец, контакт с иными звёздными цивилизациями — всё это проблемы такой чудовищной сложности: научной, социальной, философской, что для успешного их разрешения понадобятся легионы выдающихся умов.

Предчувствие всего этого, пронизывающее современную жизнь, порождает острое внимание к представлениям о будущем. Отсюда тот гигантский спрос, какой существует на произведения научной фантастики. Существует ещё и потому, что никогда во всей своей истории наша планета и всё человечество не подвергались такой серьёзной опасности, какую сулят новейшие научные открытия и их техническое воплощение, если они будут находиться во власти безответственных политиканов и невежественных дельцов. Мы хотим верить в будущее и подкрепить свою веру обоснованной надеждой на уничтожение этой опасности, на объединение человечества, устранение малейшей возможности войны.

— Куда в таком случае необходимо двигаться на Ваш взгляд?

Миллиарды различных граней будущего, отражённые в сознании грядущих людей, ещё не существующих, но создаваемых нашим воображением, — вот практически беспредельное поле для произведений научной фантастики. Пора себе ясно представить, что нас должны беспокоить не вопросы, о чём и для кого писать научным фантастам. Громадная читательская аудитория Советской страны интересуется наиболее передовыми вопросами современности, и уровень её — научный и социальный — не может оцениваться с позиции прежних лет. Несравненно важнее — куда ведёт изображение будущего, каков тот компас, которым руководствуется писатель в своем видении грядущего мира? Ведёт ли он к новому миру коммунизма — миру высшего общественного сознания, морали, человеческих отношений или же к перестановке старых декораций, придающих фальшивый «облик грядущего» все тем же древним ужасам человечества — угнетению, эксплуатации, войне и злобной жадности — всему тому, что насыщало и насыщает человеческую историю от диких времен до капитализма и фашизма наших дней? Мне думается, что для нас — это критерии первостепенной важности, так как именно образы борьбы за становление высшей формы социального устройства — коммунистического общества должны составлять ведущую линию советской научной фантастики. Параллельно этому наша фантастика должна вскрывать возможности столкновения коммунистического мира, его общественного сознания с отживающими, но злобными и вредоносными идеологиями индивидуализма, империализма, мещанским соперничеством в богатстве и обладании вещами.

Вот главный критерий оценки нашей научно-фантастической литературы и тот пограничный рубеж, на котором сталкиваются идеология советской и западной фантастики.

— Иными словами, мы можем сказать о том, что общество доросло до понимания существования двух разных Идеалов и соответственно двух разных концепций жизнеустройства, которые Вы в сущности отразили в своём социологическом романе «Час быка». Одна из них — коммунистическая, которая направлена на становление общества социальной справедливости, в которой отсутствует эксплуатация человека человеком, как это и было закреплено в Сталинской конституции. А другая форма — инферно на планете Торманс и такое же инферно на Земле в прошлом, о котором вы написали в том же романе:

К несчастью, главная религиозная книга наиболее техничной и могущественной из прошлых цивилизаций — белой — была Библия, наполненная злом, предательством, племенной враждой и бесконечными убийствами…

То есть по факту речь идёт о Западной цивилизации и о господстве в ней библейской концепции управления. В чём Вы видите ключ для разрешения данного противостояния?

Для меня социально-экономические проблемы будущих десятилетий, столетий, даже тысячелетий неотъемлемы от психологоэтических проблем. Почему? Мир раздираем великим множеством великих и малых противоречий, решение которых не под силу человеку, некоммунистически воспитанному. Коммунистическое воспитание — вовсе не социальная надстройка, как мы думали раньше. Это производительная сила общества. Подобно тому, как экран мгновенно увеличивает изображение в кинопроекторе, такое воспитание позволит во много раз повысить производительные силы будущего общества. Каким образом? Прежде всего отсутствием многоступенчатой системы контроля. Ставя пределы, лимитируя предприимчивость и инициативу, мы неизменно убиваем в зародыше самостоятельность мышления, как, может быть, и полёт фантазии. Самоконтроль, самоусовершенствование, самовоспитание снимут целый ряд заградительных барьеров.

Некоторые экономические проблемы, кажущиеся очень важными сегодня, на деле всего лишь вопрос экономических излишеств, конечно, для высокоразвитых стран. Ежегодные эпидемии смены одежды, погоня за модными вещами как естественное следствие боязни показаться консервативным во вкусах, тысячи сортов вин, яств, напитков — весь этот современный антураж вовсе не обязательно захватывать с собой в поезд, следующий по маршруту «настоящее будущее». Пока ещё подобные блага скрашивают бытие, но в дальнейшем, когда жизнь наша станет значительно интереснее, мне кажется, что «пищевкусовые» и «модные» проблемы постепенно отомрут.

http://www.i-efremov.ru/about/cabinet.JPG

http://www.i-efremov.ru/about/cabinet.JPG

— То есть возможно говорить об некотором ограничении потребностей? Не помешает ли обществу этот своего рода «аскетизм»?

Некоторый аскетизм не такое уж страшное зло, как многим кажется. Человек должен само ограничивать себя. Попробуйте, хотя бы мысленно, подарить обывателю пятисотсильный «фиат» из чистого серебра. Неплохо бы получить золотой или платиновый, изречёт обыватель. Потом пожалуется на неравенство: у соседа мебель чёрного дерева, а у него только, мол, красного…

И так далее до бесконечности, ибо такого рода запросам предела нет.

Тут даже у доброго джинна из сказки опустились бы руки. Следовательно, дело не в том, чтобы насытить мир предметами роскоши, но в том, чтобы переводить потребности человека на всё более и более высокую духовную ступень. Чтобы он мог легко обойтись без модной побрякушки, без тряпья, без изысканных коктейлей, без менее изысканных горячительных напитков, но чтобы он задыхался от жажды воплотить в образы слова, звуки, краски.

От жажды творчества.

Эта проблема двусторонняя: мы должны наращивать аскетизм по мелким потребностям и наращивать потребности в более высоком, я бы сказал, высшем плане.

Тем более что пределов этим «высшим» потребностям нет и никогда не будет. Чем можно ограничить стремление отыскать во вселенной живые мыслящие существа? Едва постигнув мыслью туманность Андромеды, я невольно стремлюсь дальше, уже мне хочется объять Галактику, несущую на Землю свет из чудовищной дали миллионов парсек. Кому бы не хотелось вырваться из пределов земного, солнечного, галактического тяготения? Кого не будоражат идеи иных, неземных форм существования? Примем за истину (как оно, очевидно, и есть), что мы сейчас стоим на краю бесконечности — бесконечности в смысле множественности миров, огромного количества явлений и, значит, беспредельности познания.

Следовательно, у нас, у разумных существ, обживающих Землю, неисчерпаемая возможность для удовлетворения наших духовных потребностей. И если, реализуя эту возможность, мы станем вдобавок ко всему пропускать слова, звуки и краски сквозь свое сердце, превращать «затёртые акты бытия» в явления искусства, тогда и само искусство будет многогранным, бесконечным, как вселенная.

— Многие из людей на протяженнии всей истории были грубы, жестоки, бесчеловечны. Будет ли это проблемой в обществе будущего? Как её решить?

Я не сомневаюсь, что одной из самых важных проблем, которая не снимется и у весьма отдалённых поколений, будет именно психологическое исследование мотивировки поступков и глубокий анализ их причин. Разумеется, не в порядке бихевиоризма, тут надо сразу отмежеваться. Существует такое течение, во многом смыкающееся с фрейдизмом, которое вообще оправдывает поведение человека, в том числе неблаговидное. Оправдывает какими-то атавистическими инстинктами, какими-то древними психологическими пережитками, подсознательными эмоциями. Вспомним, сколько романов написано на тему о том, что каждый из нас низок, гадок, что в каждом из нас сидит убийца, что мы с трудом подавляем в себе изначальное желание убивать, разрушать, уничтожать.

Именно для того, чтобы парализовать все эти псевдоученые разговоры и мнимые научные обоснования, мы и должны разрабатывать свою психологическую науку, которая должна опираться на философское осмысление мира.

Разрабатывать затем, чтобы показать человеку правильный путь развития своих склонностей, анализировать ошибки, устанавливать их причины и, так сказать, закрывать человека на ключ от всего дурного, аморального. Впрочем, однозначно тут ничего не решить.

Да, конечно, ещё не перевелись в мире высокоученые изуверы, высокообразованные преступники, маниакальные исследователи, которые ради своей науки готовы пожертвовать весьма многим.

И мне не раз приходилось слышать такого рода рассуждения: ну, подумаешь там, пострадало несколько человек, зато выяснена такая-то проблема. Подобные разговоры бесчеловечны, аморальны с точки зрения коммунистического воспитания. Мне могут бросить упрек в морализаторстве, в суровости: бывают же, скажем, случаи, когда исследователь во имя науки решается пожертвовать жизнью. Что ответить на это? Одно дело благородный порыв, подвиг на благо человечества. Но если кто-то позволяет себе решать вопросы жизни и смерти за других, если он считает себя правомочным на рискованный опыт или направление исследований, он независимо от чинов и званий — аморален. Его надо психологически исследовать и постараться устранить те психопатические причины, которые сделали его бесчеловечным.

Разные учёные и мыслители в разные времена задавали себе и миру вопрос: каков критерий нормальной психологии? Творческий экстаз, фанатичная увлеченность любимым делом, одержимость гениальной идеей, — где здесь грань между нормальностью и психопатией?

Единственный критерий — общественное поведение человека.

Его забота о ближнем, о счастье себе подобных существ. Всё другое, что не связано с человеколюбием, — более или менее замаскированные честолюбивые устремления, завуалированный практицизм, растворенный в красивых словах эгоизм.

— Таким образом, можно сказать о том, что наукой XXI века становится психология. Каким образом содействовать цели становления настоящего Человека?

На первый взгляд может показаться: одна из чисто технических проблем (проникновение в глубь атомного ядра, освоение космических просторов, производство синтетической пищи и т. д.). Но нельзя забывать, что технические проблемы имеют свойство подменять одна другую, то становятся глобально важными, то буквально сходят на нет. Поэтому я отвечу так: всемерное расширение образования. Создание и использование мировой сети спутников, специальные программы телепередач, повсеместное внедрение книгопечатания, изобретение принципиально новых форм обучения (говорящие книги, гипнопедия, электронные учителя) — весь aрсенал современной науки должен «работать» на искоренение неграмотности. Необразованный материал для порабощения, сырье для роста Фашизма и национализма. И главное оружие борьбы — образование отнюдь не техническое, а гуманиcтскo-философское. Каждый ЧЕЛОВЕК любой расы, веры, национальности, вероисповедания имеет право, должен прикоснуться к тем непреходящим интеллектуальным ценностям, которые оставили нам великие умы минувших времён.

http://iae.makorzh.ru/Chud_iae/1970.JPG

http://iae.makorzh.ru/Chud_iae/1970.JPG

— На земле несколько цивилизаций, которые так или иначе в будущем объединяться в единую общечеловеческую цивилизацию, которую Вы описываете в своих романах. После объединения каковы наши перспективы, есть пределы тогда развитию человеческой цивилизации или же она обречена через тысячи или даже миллионы лет выродиться?

Цивилизация, если её рассматривать как совокупность технических достижений, влияющих на бытие, — нечто кратковременное. Но если цивилизацией считать духовную жизнь человечества, ноосферу, то в этой области нет предела накоплениям, нет предела движению вперёд.

Более того, во всех своих произведениях я стараюсь подчеркнуть, что общество лишь тогда будет нормально развиваться и существовать, когда нормально развивается ноосфера. Всякая, даже кратковременная, остановка в пути угрожает гибелью, потому что означает застой в духовной жизни, застой более тяжёлый, чем материальный.. Вспомним, каким спадом науки и искусства сопровождался развал некогда могучей Римской империи.

Цивилизация — это передача от одного поколения другому всего культурногo наследия. А культура, разве она не будет существовать вечно? Будет, ЕСЛИ не вечно, то, тысячи, миллионы лет, как галактика.

Но вот вопрос: не исчерпает ли человечество когда-нибудь свой генофонд? Сама природа неустанно заботится о воспроизводстве полноценных видов. Каким образом? Двуполым размножением, причём с постоянным притоком свежих генов откуда-то извне..

И можно не сомневаться: отдалённое скрещивание всех рас, всех народностей обеспечит землянам довольно долгое существование.

А затем… Представьте себе, что человечество начнёт со временем расселяться, и усталые гены сынов Земли будут омолаживаться, смешиваясь с генами обитателей планетных систем Сириуса, Веги, Альфы Центавра. Значит, опять скачок в развитии, опять поступательное движение, опять сотни миллионов лет существования, при котором понятие «вырождение» будет неведомо разумным существам.

— Что тогда Вы можете сказать о внеземной жизни?

Я не представляю себе дальнейшего развития человечества без его выхода на дальние рубежи космоса, без контакта с другими цивилизациями. Все разговоры относительно того, что мы якобы не поймём другие цивилизации, возникшие на других планетах, в других условиях, мне представляются беспочвенными. Обычно упускают из виду очень важную закономерность: вселенная построена по одному плану, из одних и тех же кирпичей-элементов, с одними и теми же свойствами, причинами и следствиями.

Человеческое сознание, мысль, мыслящая материя строится с учётом этих законов, исходя из них, является их продуктом, их отражением.

Поэтому мы обязательно поймём, мы не можем не понять друг друга. Что касается области чувств, сферы искусства — такого рода контакты поначалу будут, наверное, нелегки. Мне кажется, что начальные общение и взаимопонимание пойдут прежде всего по научно-технической линии, по пути обмена информацией. И лишь потом уже вместе с нашими звёздными братьями мы станем подниматься на все более высокие ступени взаимопонимания в области чувств. Ключ к первому знакомству с неземными мыслящими существами — прежде всего использование теле-, радио- или других, принципиально новых видов волновых колебаний.

Кроме того, я уверен, что мы найдём обходной путь через пространство и время… Не сомневаюсь: земляне отыщут другие пути в мироздание.

И тогда даже самые далёкие звёздные цивилизации окажутся от нас на расстоянии вытянутой руки.

— Что бы Вы пожелали читателям на будущее?

Я бы сказал: не бесплодна любая попытка проникнуть в ожидающее вас будущее — с книгой ли в руках, на шумном диспуте, в полном одиночестве под звёздным небом. Но будьте готовы к испытаниям: ваше будущее не представляется мне особенно лёгким. Психологически оно, вероятно, будет труднее, чем то время, в котором жили мы, старшее поколение.

Я помню своё детство, свою юность, когда меня увлекали волшебные контуры дальних стран, когда я бредил тайнами Африки, дебрями Амазонки, когда, засыпая, сразу же оказывался на берегах экзотической реки. И исполинские крокодилы плыли, разрезая жёлтые воды; и трубили слоны, и величественные львы поворачивали головы на восход: Я засыпал и просыпался в мире, полном непознанного. Тогда никто ещё не проник в глубины океанов, тогда я даже думать не смел о том, чтобы увидеть Землю со стороны, полететь на Луну или к другим планетам.

Я помню, как дрожащими пальцами прикладывал тонкую проволочку к кристаллу детекторного радиоприемника, удивляясь, изумляясь, как может из этих железок и винтиков вытекать музыка.

Во время своих сибирских путешествий я ездил на тройках, на почтовых, на перекладных. А вы сейчас бесшабашно поёте: «Заправлены в планшеты космические карты…» Я не прожил и века, а, как видите, и на лошадях трясся, и на паровозах ездил, и на реактивных лайнерах летал.

Все эти перемены не прошли даром для земного шара. Он съёжился, как проколотый футбольный мяч, он стал привычным, обжитым. Почти не осталось тайн, удаляющихся как бы за горизонт при приближении к нему. Они, эти тайны, лежат более глубоко, чем те, которые пришлось открывать нам.

Вам придётся проникать с помощью циклопически громадных машин в глубины вещества, врываться в дебри земной коры, высaживаться на дальних планетах.

Не грустите, что милая старая романтика непознанной Земли ушла от нас. Вместо неё родилась романтика, требующая гораздо большего напряжения, сил, гораздо большей подготовки, психологической и физической — романтика проникновения в значительно более глубокие тайны познания.

Будьте готовы к испытаниям.

Пусть вам удастся войти в Великое Кольцо Будущего.

http://концептуал.рф/uploads/media/illustration/4932/72.jpg

http://b1.m24.ru/c/348137.jpg