Николай Стариков: Каким политическим курсом должна идти Россия

Источник: «Комсомольская правда»

Известный публицист и писатель высказался на эту тему в эфире Радио «Комсомольская правда».

Чесноков:

— Здравствуйте, люди! В России снова весна. А весной происходят изменения, причем не только травка зеленеет, но иногда эти изменения вызывают настоящие потрясения. Паводки всевозможные и так далее. И самое главное – произойдет ли изменение политического курса страны? Если произойдет, то в какую сторону? Именно об этом мы поговорим с публицистом, писателем Николаем Викторовичем Стариковым, сопредседателем парии «Великое Отечество». Николай Викторович, давайте начнем с самого интересного. 7 апреля в Санкт-Петербурге состоялась встреча Владимира Путина с четырьмя сотнями региональных журналистов, приехавших на медиа-форум ОНФ. И Владимир Владимирович начал разговор с очень неоднозначной фразы. Он сказал, что Санкт-Петербург – это город трех революций. И я, обратился он к журналистам, надеюсь, что вы не допустите четвертой революции. Вот что же это за четвертая революция? И почему именно журналисты ее могут не допустить?

Стариков:

— Мне кажется, что фраза, которую сказал наш национальный лидер, была очень емкая, очень глубокая. Хочется отметить, что у президента прекрасное чувство юмора. Хочется сказать, что Санкт-Петербург, к сожалению, действительно был колыбелью трех революций. Почему «к сожалению»? Потому что это потрясения, разрушения, кровь и так далее. Я все-таки сторонник не революционного, а эволюционного развития. В-третьих, журналисты являются четвертой властью. Поэтому в этой фразе просто несколько смыслов. В-четвертых, хочется отметить, что так называемая «пятая колонна», которая активно в последнее время заговорила о том, что никакого другого пути для России, кроме кровопролития, разрушений и революции не существует, и вот на все это был дан такой с юмором ответ. Журналисты обладают большой силой. И, мы видим, то, что произошло, например, на Украине, во многом было подготовлено журналистами. Большинство телеканалов, радиостанций работали в одном ключе, призывая людей выйти на улицы, выставляя работников правопорядка какими-то отрицательными персонажами.

Чесноков:

— Титушками.

Стариков:

— Все это закончилось очень печально.

Чесноков:

— Николай Викторович, вы сказали интересный термин – «пятая колонна». Он постоянно звучит. Вы можете разъяснить, что это?

Стариков:

— Исторически термин «пятая колонна» появился во время гражданской войны вИспании, когда один из франкистских генералов говорил, что мы будем наступать на город с четырех сторон четырьмя колоннами, а пятая колонна нас будет ждать внутри. То есть предатели, которые притаились до поры, до времени, но готовы работать в интересах неприятеля. То же самое сегодня мы видим в нашей стране. Когда есть целые политические партии, главная задача которых – обслуживание интересов иностранных государств. Я хочу сказать, что к выражению своей позиции или к свободе слова это не имеет никакого отношения. Вы можете себе представить партию, которая идет на выборы, например, в Великобритании, и она говорит, что нужно отдать Фолклендские острова Аргентине? Или в той же Великобритании на выборы идет партия, которая говорит: вы знаете, зачем нам Северная Ирландия? Давайте отдадим ее Ирландии. Дотационный регион, постоянные конфликты. Зачем нам все это? У нас политические партии, выдвигающие идеи расчленения России, идут на выборы.

Чесноков:

— Партия ирландских националистов в Белфасте все-таки есть.

Стариков:

— Есть. Но она не участвует в выборах в Лондоне. И она не участвует в выборах вШотландии и так далее. Это какая-то мелкая региональная партия, которая не оказывает влияния на всю, как бы у нас сказали – федеральную повестку дня. А у нас есть партия ПАРНАС, которая выступает с точки зрения передачи части территории Российской Федерации иностранному государству. Точно такая же партия «Яблоко» есть. Я хочу напомнить, что эта партия еще совсем недавно была в Государственной Думе, до сих пор есть депутаты от партии «Яблоко» в региональных парламентах. И эта партия, это важно, чтобы слушатели об этом знали, получает от государства по закону…

Чесноков:

— От нашего государства…

Стариков:

— Мы говорим о нашем государстве. Получает порядка 130 млн. рублей в год. И на эти деньги ведет антигосударственную деятельность. Сколько денег им дают иностранные государства – это, извините, вопрос к следователям, которые, может быть, когда-нибудь этим вопросом заинтересуются.

Чесноков:

— Важный вопрос: как «пятую колонну» отличить от оппозиции, которая выступает с конструктивной критикой, предлагает дороги ремонтировать?

Стариков:

— Очень просто. Представитель конструктивной оппозиции сидит вот сейчас в студии перед вами. В данном случае это я. Я являюсь представителем партии «Великое Отечество», которая на своем съезде в декабре официально заявила об уходе в оппозицию к экономическому курсу правительства.

Чесноков:

— Все-таки вы оппозиция, если говорить словами Меньшикова Михаила Осиповича, великого дореволюционного мыслителя, вы оппозиция его величества или вы оппозиция его величеству?

Стариков:

— Вы прямо сняли с языка главную суть того, что такое настоящая оппозиция, а что люди, которые работают в интересах иностранных государств, — агенты влияния, «пятая колонна», их можно по-разному называть. Оппозиция – это те, кто предлагает альтернативные пути развития, критикуют то, что они считают вредным для страны, но при этом бережно относятся к самой стране. Поэтому я и говорю, что в Великобритании лейбористы и консерваторы, которые меняются местами с периодичностью, находясь в оппозиции, никогда не выдвинут какие-то идеи расчленения родной Великобританщины.

Чесноков:

— «Бабу Лизу под суд!» не скажут.

Стариков:

— Не скажут. И не будут требовать, например, чтобы в Великобритании наконец появилась конституция. Есть определенные политические устои, они их никогда не расшатывают, никогда не уничтожают. Это действительно оппозиция его величества. У нас «пятая колонна» — оппозиция даже не его величеству, это оппозиция государству. России как цивилизации, как народу, как определенной общности. Они всегда выступают против того, что делает Россия. обратите внимание, что бы ни сделала Россия, эти люди всегда против, как баба Яга из определенного мультфильма, который был выпущен к нашей прекрасной олимпиаде.

Чесноков:

— Но все-таки вы сказали, что вы в оппозиции к экономическому курсу правительства. Но ведь это правительство назначено Путиным, к которому вы в оппозиции не находитесь, Николай Викторович.

Стариков:

— Мы находимся в оппозиции к экономическому курсу правительства. Более того, вообще политика полна парадоксов. Это такая сфера человеческой жизни, где нюансы, оттенки, детали играют главную роль. Посмотрите, само правительство, в нем, даже в этом правительстве есть люди, к работе которых нет никаких претензий. Я имею в виду министра обороны, министра МЧС.

Чесноков:

— Лавров.

Стариков:

— Безусловно, министр иностранных дел, министр культуры. Люди, к которым практически нет вопросов. Есть люди, к которым есть отдельные вопросы. А есть люди, которым даже вопросов не хочется задавать, такие как Улюкаев. Как говорится: чемодан, вокзал и другое место работы.

Чесноков:

— Если они, с вашей точки зрения, ведут столь вредительскую деятельность, почему вообще Путин их назначил и почему он их до сих пор не уволил?

Стариков:

— Здесь мы с вами должны провести отдельную программу, рассказывая вообще, как устроена российская власть. Устроена она очень интересно. Наш президент является президентом всех россиян, и в том числе и представляющих различные политические взгляды. Поэтому правительство, двигающееся в либеральном курсе либеральной экономики, действующее по лекалам МВФ, отражает, как это ни странно, определенные взгляды, которые в нашем обществе существуют, но их очень мало. Либералов в нашем обществе 5-7 процентов. Поэтому мы и говорим, что правительство должно отражать взгляды всего населения и переходить к суверенному курсу.

Чесноков:

— Николай Викторович, нынешний политический курс русского государства вы бы как охарактеризовали?

Стариков:

— Я бы его охарактеризовал как курс на восстановление мощи нашей страны. Однако курс этот, как мы видим, весьма противоречивый. Россия, мне кажется, была вынуждена в силу обстоятельств начать такую суверенную внешнюю политику, может быть, чуть раньше, чем она оказалась к этому готова. Я хочу напомнить, что в 2008 году нас прямо атаковали при, естественно, попустительстве Запада.

Чесноков:

— Война в Южной Осетии.

Стариков:

— Да. Это стало некой отправной точкой, с которой Россия начала вести уже полностью или почти полностью суверенную внешнюю политику. Дальше, события на Украине – это ведь тоже атака России.

Чесноков:

— Атака на Россию.

Стариков:

— Атака России, атака на Россию – тут можно сказать так, можно сказать по-другому, но суть от этого не изменится. Ведь в Крыму размещены наши воинские части. Они были размещены и при Януковиче. В случае, если бы крымчане не смогли провести свой референдум, если бы Россия безучастно на все это смотрела, там просто могли начаться атаки наших воинских частей, боестолкновения. Я уж не говорю о печальной судьбе мирного населения Крыма, которое, безусловно, было бы атаковано боевиками, прибывшими с материковой Украины. Так что этот государственный переворот, в принципе, своей целью имел нанесение удара по России в той или иной форме. Как минимум — убрать наш Черноморский флот. Как максимум – втянуть Россию в войну, которая закончится печально для нашего государства. Вот конечная цель того государственного переворота, который был на Украине.

Чесноков:

— Вы только что охарактеризовали политический курс во внешней политике. Я не говорю о том, что должно быть, об этом мы поговорим позже. Я спрашиваю о том, как сейчас вы охарактеризуете политический курс во внутренней теперь уже политике?

Стариков:

— Я бы его не назвал политическим. Я бы назвал его экономическим. И здесь вопросы возникают именно к экономическому блоку правительства. Ведь правительство – это орган, который политикой не занимается. Политикой занимается президент, занимается Государственная Дума, политические партии. Правительство должно заниматься экономикой. Вот если правительство начинает заниматься политикой, то это очень и очень плохо. Так вот, наше правительство экономикой занимается так, что у нас всех есть к нему претензии.

Чесноков:

— Конкретные претензии?

Стариков:

— Курс нашей национальной валюты. Если перевести все эти сложные термины – биржевые индексы падения, роста, очень просто. Мы с вами зарабатываем на хлеб, работаем где-то. И в один определенный момент наша заработная плата в единицах, которые в мире сегодня принято считать ключевыми и базовыми, например, в долларах, с чем я лично не согласен, но это факт, — стала в два раза меньше. В рублях-то вроде ничего не изменилось, но покупательная способность благодаря тому, что вся мировая экономика зациклена на долларе, в том числе и наша, сколько бы мы ни говорили об импортозамещении, оно не может быть осуществлено на сто процентов в такие короткие сроки. И вообще, может быть, совсем не может быть на сто процентов осуществлено в нынешней модели либеральной экономики. И нам зарплату просто уменьшили в два раза, рассказывая, что упала цена на нефть и так далее. Представьте, вы бы пришли в кассу «Комсомольской правды» получать свою зарплату в рублях. А вам бы сказали: вы знаете, курс чего-то к кому-то на лондонской бирже упал, поэтому вы в рублях получаете в два раза меньше. Вы бы, наверное, возмутились, спросили: какая связь? А вот когда это происходит так незаметно, то мы иногда и соглашаемся на вот эти красивые объяснения. На самом деле государство должно вести суверенную денежную политику. Это первое. Потому что главная проблема сегодняшней российской экономики – отсутствие в ней денег.

Чесноков:

— Например, Китай прилагает колоссальные усилия, чтобы не дай бог юань не подорожал по отношению к доллару. Они удерживают юань на низком уровне, чтобы можно было экспортировать Китай, как мастерскую мира.

Стариков:

— Безусловно. Потому что Китай вывозит готовые товары, которые для того, чтобы были более конкурентоспособны, должна производиться в более дешевой валюте. Соединенные Штаты Америки все время требуют, чтобы юань подорожал. Вопрос: а что вывозится из России? Являемся ли мы фабрикой мира, для которой бы вот эти правила, важные для Китая, были бы так же важны? Нет. Мы вывозим, к сожалению, в основном природное сырье, которое сегодня в долларах подешевело. Поэтому вопрос очень дешевого рубля не помогает решить нам каких-то фундаментальных задач. Нужно понимать, что все надо делать с умом. Какая задача стоит перед государством? Импортозамещение. Производить в России то, что мы закупаем за рубежом – великолепная идея, правильно. Что нужно для того, чтобы оно случилось? Нужны новые предприятия с новыми технологиями, с новыми станками.

Чесноков:

— С новыми кадрами.

Стариков:

— Кадры решают все, это отдельная история. Либо замена оборудования и технологий на уже существующих предприятиях. Эти технологии в основном сегодня зарубежные. Да, есть, конечно, отечественные. И с ними менее будет проблематичен вопрос. Но если мы технологии берем за границей, мы их должны закупать за валюту, эти машины для производства машин. В этот момент Центробанк, финансовый блок правительства резко обваливают курс рубля, что делает невозможным покупку оборудования, которое нужно для импортозамещения. Все должно делаться по порядку. Вы сначала держите приемлемый курс национальной валюты. Предприятия, предприниматели закупают технологии, станки, ввозят их в страну. После чего вы опускаете курс национальной валюты, чтобы было уже чего вывозить. А так поставлен барьер на ввоз в Россию технологий. Как же мы будем импортозамещаться в этой ситуации?

Чесноков:

— А вы сами какой справедливый курс рубля по отношению к доллару полагаете?

Стариков:

— Слушайте, это гадание на кофейной гуще. Это все равно что играть в карты с шулером и говорить о том, каким справедливым будет количество карт у вас в руке. Это невозможно определить. Есть разные оценки. Но я считаю, что обвал рубля в два раза – это точно несправедливо. Для этого нет никаких оснований. Вообще никаких оснований, кроме желания Центрального банка решать определенные проблемы. Обратите внимание, что девальвация нашей валюты, конечно, была неизбежна. В ситуации кризиса всегда происходит девальвация валют. Проблема не в том, что она вообще случилась, а в том размере, в котором это произошло. У нас девальвация произошла несопоставимо больше по сравнению с валютой Белоруссии, Азербайджана, Турции даже и так далее. Канадский доллар обесценился, но меньше. Поэтому мы сегодня с вами по отношению ко всему миру к своим прошлым заработкам стали просто несравнимо беднее. И вот этот вопрос, если у нас забрали часть нашего жизненного уровня, куда он ушел? Я вам скажу, куда ушел. В страны, которые эмитируют эти самые доллары.

Чесноков:

— То есть производят.

Стариков:

— Это понять очень легко. Если Россия производила что-то, что продавалось на мировом рынке за 100 долларов, то сегодня Россия отдает то же самое за 50 долларов. соответственно, все в России раньше работали в сумме за 100 долларов, а сегодня работают за 50 долларов. Вопрос: кто сэкономил 50 долларов? Ответ: наши американские партнеры. Любой кризис – это весь мир сбрасывается на поддержание высокого уровня потребления в США.

Чесноков:

— И вы совсем никаких положительных преимуществ в этой мягкой девальвации рубля не находите? Например, то, что людям просто не по карману отдыхать вЕвропе, где они раньше отдыхали, они ездят в Сочи, на Байкал, в Крым.

Стариков:

— Если быть философски настроенным, то можно найти положительные черты вообще где угодно, даже на кладбище: деревья колышутся, тихо, никто ни на что не жалуется, есть место, где поразмышлять. Но все-таки давайте взвесим все плюсы и минусы от этой девальвации. И плюсов мы с вами практически назвать не сможем. Потому что наши люди не поедут сегодня в Турцию не потому, что рубль девальвировался, а потому что Турция предательски сбила наш самолет, и в Турции идут постоянные террористические атаки.

Чесноков:

— Но в Европу не едут именно потому, что рубль девальвировался, стало просто накладно туда ездить.

Стариков:

— В Европу ездят 3-5 процентов нашего населения. Да, может быть кто-то из этих людей не сможет больше поехать в Европу. Кто-то, может быть, поедет, невзирая на курс. Но дело в том, что у многих людей перестало хватать денег на какие-то куда более прозаические вещи, чем поездка по европейским столицам. Продукты подорожали примерно на 70 процентов.

Чесноков:

— Я хожу в магазины, я не замечаю, чтобы на 70 процентов. Да, они подорожали, но там каждый год дорожают на 10 процентов, на 15, но не на 70, Николай Викторович.

Стариков:

— Я не знаю, в какие магазины вы ходите. Может, вы ходите в такие магазины, в которых цены уже настолько увеличены. В тех магазинах, в которые хожу я, в тех магазинах, в которые ходит моя мама, я всегда, кстати, по этому вопросу с моей мамой – пенсионеркой советуюсь. Мама, вот что дорожает? Человек, который внимательно следит за ценами и расскажет все, как есть. Вы спросите у радиослушателей, мне что-то подсказывает, что они больше согласятся с тем, что цены выросли куда больше, чем вы, уважаемый ведущий, это заметили. Но я хочу сказать, что мы, я имею в виду партию «Великое Отечество», не собираемся на это все так взирать – безучастно и со стороны. Один из наших коллег подал иск в суд. Смысл его очень простой. В России был закон о бюджете в 2014 году и о размере инфляции на 2015—2016 год. Так вот, по закону инфляция должна была быть в России 4,5 процента каждый год. В совокупности – 9 процентов. Наш партийный коллега по фамилии Пак пошел в магазин. Он определенные накопления собирал с целью купить определенные товары. Посмотрел, что они подорожали на 70 процентов, а должны были подорожать по закону – на 9. И вот эту разницу наш коллега подал в суд, чтобы государство ему вернуло.

Чесноков:

— Николай Викторович, одна из последних потрясших общество новостей, что Владимир Владимирович Путин создал национальную гвардию. Это зачем?

Стариков:

— Давайте начнем с самого главного. Все, что создавал наш национальный лидер, все, чем он лично руководил, все, что было в его непосредственном подчинении, все и всегда приносило пользу России. Мы с вами не вспомним ни одного факта, где было бы наоборот. Поэтому создание еще одного инструмента стабильности в стране, который напрямую подчиняется президенту, на мой взгляд, можно только приветствовать. Почему это сделано? Сейчас много говорят, много пишут, много на этот счет спекуляций. Мне кажется, что к этому надо относиться достаточно спокойно. У нас есть национальный лидер, которому мы доверили вести суверенную внешнюю и внутреннюю политику. Вопросов у нас к нему по этой политике не так уж и много. И в основном они касаются внутренней повестки дня. И вот мы видим, что именно на внутренней повестке дня президент делает определенный ход – создание национальной гвардии. Ну что, давайте поддержим этот его шаг.

Что еще хочется сказать в этой связи. МВД возвращает в лоно матери МВД Федеральную службу по контролю за оборотом наркотиков и Федеральную миграционную службу. Из МВД выделяются Внутренние войска, из которых и формируется национальная гвардия. Если мы посмотрим те функции, которые она должна выполнять, то мы увидим практически все, что в той или иной степени может быть связано с попытками неконституционных действий на политическом поле. Там организационная преступность, она очень часто сплетена, посмотрите на Украине, группа лиц, захватившая власть в Киеве, это и есть самая что ни на есть организованная преступность. Дальше, контроль за частными охранными структурами. Это доступ к оружию. Это оборот оружия. Тоже национальная гвардия должна за этим смотреть. Ну и, конечно, сохранение конституционного порядка. Поэтому я, честно скажу, не вижу вообще никаких минусов от создания президентом этого нового силового ведомства. Одни плюсы.

Чесноков:

— Вы считаете, что действительно вероятны гражданские противостояния, в ходе которых, не дай бог, эту национальную гвардию придется применять?

Стариков:

— Нет. Очень важно подчеркнуть, что не создается что-то вообще принципиально новое. Сейчас есть внутренние войска, которые в случае возникновения каких-то массовых беспорядков должны наводить конституционный порядок. Это уже есть. Просто производится переформатирование имеющихся структур для того, чтобы ими было более эффективно управлять. Вот, собственно говоря, и все. И в рамках этого перераспределения происходит определенное перераспределение обязанностей. Относительно небольшое. Что касается возможностей какого-то антиконституционного развития событий, вспомним шутку президента, сказанную на форуме ОНФ. Я, как сопредседатель движения «Антимайдан», хочу сказать, что для нас очевидно, что попытки диффамации выборов, попытки каких-то беспорядков по их итогам так называемой оппозицией, не буду говорить – «пятой колонной», конечно же, будут предприниматься. Сегодня мы видим, что один из лидеров этой «пятой колонны» колесит по всей стране.

Чесноков:

— А вот кто конкретно?

Стариков:

— Господин Касьянов, например, со свитой ездит, чтобы потом заявить, что он встречался где-то с людьми и понял, что вот-вот уже партия должна собрать большинство в Госдуме, потом будут опубликованы результаты, они наберут, как обычно, 2 процента и начнут кричать, что остальные 98 у них украли. Попытки выхода на улицу. Здесь, может быть, даже какие-то украинские гастролеры приедут. Вот тот сценарий, который так потихонечку, что называется, проглядывается и проступает. Если в этой связи к гражданским институтам, к которым относится «Антимайдан», появятся уже не внутренние войска, а национальная гвардия, которая более эффективно управляется, это можно только приветствовать.

Чесноков:

— Николай Викторович, вы сказали, что являетесь сопредседателем движения «Антимайдан». Вы не боитесь превратиться в тех, с кем сражаетесь?

Стариков:

— Я даже не понял вашего вопроса. В кого мы должны превратиться?

Чесноков:

— В майдановцев.

Стариков:

— Ну, я так понимаю, что вам понравилась игра слов.

Чесноков:

— Да, безусловно. Она не только мне понравилась.

Стариков:

— А мне больше нравится суть. А суть такова. Смысл создания движения «Антимайдан» очень простой: чтобы все выборы и последствия этого волеизъявления народа проходили по строго описанной законами процедурой. Чтобы не было ни у кого возможности силового захвата власти, замаскировав это под те самые оранжевые технологии, мирный протест и так далее. Мы это все проходили многократно. Но нужно понимать, что вот этот «мирный протест» заканчивается гражданскими войнами. Мы это видим в Сирии, мы это видим на Украине. Это проходили еще многие государства, начиная от Грузии и Киргизии. Нигде никогда ничего хорошего захват власти какими-то проамериканскими силами, а именно они захватывают власть, не приносил. Разрушение государств, кровь и война. Поэтому мы превратиться в наших оппонентов не можем. Потому что мы выступаем за соблюдение закона. Пусть они соблюдают закон. Мы не против их политической позиции, хотя мы с ней не согласны. Мы против того, чтобы они захватывали власть, когда они не могут честно выиграть на выборах.

Чесноков:

— Я видел одно из мероприятий – большого шествия «Антимайдана», которое происходило в феврале прошлого года. И там меня поразило большое количество фотографий, люди шли с напечатанными плакатами, там было написано: «Мы – не майдауны».

Стариков:

— Там порядка 60 тысяч откликнулось на наш призыв провести мероприятие, посвященное первое годовщине государственного переворота на Украине. Поэтому были, конечно, самые разные лозунги. Но мне кажется, что тот лозунг, который вы процитировали, если он там и был, он не был самым главным и основным.

Чесноков:

— Просто очень многие возмутились, что, мол, дауны – это вообще невиннейшие люди, добрые очень. Зачем так сравнивать?

Стариков:

— Мне здесь сказать нечего. Потому что я такой плакат не нес. И моя точка зрения: конечно, он не наилучшим образом отражает смысл нашего движения. Но подчеркну, там было большое количество общественных организаций. Мы – общественная структура, мы не можем отследить все плакаты, с которыми они приходят. Я не исключаю, что приходят с определенными провокационными целями. Кстати, на следующий день после нашего мероприятия либералы, та самая «пятая колонна», они пытались размещать фотографии с брошенными транспарантами. Но это процесс самоорганизующийся. Человек сам пришел с провокационными целями, сам сфотографировался, потом что-нибудь сам бросил, сфотографировал еще раз. Когда масса народу, конечно, отследить это невозможно.

Чесноков:

— Николай Викторович, у нас состоялась 7 апреля большая пресс-конференция Путина, а 14 апреля состоится его большая прямая линия. У меня складывается впечатление, хотя я сам лично Владимира Владимировича поддерживаю, что страна, по сути, живет от одной большой пресс-конференции и прямой линии до другой. Накопились какие-то проблемы – сказали, и их начали решать в режиме ручного управления. Это действительно так?

Стариков:

— Во-первых, уже сложилась определенная традиция, которую заложил Путин, такого прямого общения с народом. До него этого никто не делал. На мой взгляд, это очень правильная традиция. Во-первых, она помогает понять пульс общества, выявить какие-то болевые точки и решить ряд каких-то важных для конкретных людей проблем, которые всегда решаются в рамках таких мероприятий. Если у вас есть вопросы – звоните, задавайте, пишите. Это очень важно. Потому что те идеи, те вопросы, которые задаются, конечно, не все попадут к президенту. Но они, я уверен, анализируются, и создается прекрасный срез общественного мнения, что на сегодняшний день беспокоит общество. Это для любого руководителя обязательно важно. Поскольку рейтинг нашего президента очень высокий, это значит, что его действия, его высказывания, шаги, поступки согласуются с чаяниями народа. И для того, чтобы двигаться, нужно понимать, что люди хотят.

Чесноков:

— На этой пресс-конференции выступала девушка из Рязани. Она приводила чудовищные факты того, что там асфальт сошел вместе с весенним снегом. В Рязани все сказали: да, сделаем. Но я не думаю, что в соседних регионах ситуация кардинально отличается. Представители всех 85 регионов не могут выступить со своими проблемами. И что делать с этим?

Стариков:

— Я очень много езду по стране. Хочу сказать, что был недавно в Ижевске иПерми. Там асфальт тоже частично сошел вместе со снегом. Но мне кажется, что помимо того, что надо ремонтировать, это понятно, это еще и хороший повод задуматься о тех мифах, которые нам старательно вкладывают в голову. Ведь нам все время говорят, что частное эффективнее, чем государственное. В этой связи вопрос: если у нас правительство станет частным органом, значит ли это, что Дмитрий Анатольевич Медведев станет работать намного лучше, больше? То есть частное правительство лучше государственного правительства? Очевидно, что ерунда. Так вот, на примере дорог мы это можем увидеть воочию. Кто ремонтирует дороги? Частные компании. После их ремонта асфальт сходит вместе со снегом. Вопрос: где здесь частное эффективнее государственного?

Чесноков:

— Это вопрос философский.

Стариков:

— Нет, это конкретный вопрос.

Чесноков:

— По внешней политике все понятно. Да, вроде бы защищать интересы русскоязычных и отстаивать справедливость. Но очень многие люди не могут понять, почему в апреле 2014 года, почти ровно два года назад, мы остановились на Донбассе. Почему на Донбассе мы поддержали народное движение, а дальше в Новороссию не пошли?

Стариков:

— Это один из самых болезненных вопросов для сегодняшнего общества. Наверное, мы когда-нибудь узнаем всю ту полноту информации, которой обладал наш президент, когда принимал те или иные решения в отношении действий в ситуации Украины, охваченной государственным переворотом. Здесь можно долго говорить. Многие общественные деятели на этот счет высказываются. Почему не была такая форма оказана, почему она была такая. Но вот Сирия дает нам ясны пример. Почему Россия получила возможность помочь Башару Асаду и изменить ход событий? Потому что был легитимный президент, была сирийская армия, которые хоть и находились в сложном положении, но они были международно признанными институтами. И поэтому, когда они обратились к России за помощью, мы смогли спокойно, не нарушая никакого международного законодательства, эту помощь оказать.

Вообще надо отметить, что отношения между государствами всегда связаны во многом с большим количеством трактовок того, что происходит. Поэтому сегодняшняя трагедия, которую мы наблюдаем на Украине, конечно, принесла огромное горе нашему народу. Почему говорю – нашему? Потому что для меня Украина и Россия – это один народ, разные государства. Но определенные решения были приняты или не были приняты, и я все-таки считаю, что мы должны дать возможность нашему президенту, гроссмейстеру играть за нашей шахматной доской. И он играет очень эффективно. Со своей стороны хочу сказать, что для меня совершенно очевидно, что основной задачей, одной из главных задач, наверное, ключевой задачей американцев и их марионеток в Киеве, которые осуществили государственный переворот, было втягивание России в войну. Я не сомневаюсь, что те зверства, которые происходят на Донбассе, я имею в виду обстрелы городов мирных, убийства мирных жителей, они были сделаны в том числе для того, чтобы спровоцировать вмешательство России.

Чесноков:

— То есть нам нужно ждать и смотреть, как люди умирают?

Стариков:

— Я просто могу привести несколько примеров. Я был в Донецке. Украинская сторона прекрасно знает, где находятся казармы одного из подразделений, которое является артиллерийской частью и ведет артиллерийские дуэли с украинскими частями. Непосредственно, может быть, от выстрелов этой части несут потери части ВСУ. Ни одного снаряда за два года даже рядом в казармы этого подразделения не попало. Зато обстрел гражданских объектов ведется постоянно, упорно. Война со стороны Украины велась не с точки зрения, чтобы выиграть. А для того, чтобы были максимальные жертвы и максимальные разрушения. Вы на секунду попробуйте понять эту логику. Если у вас в стране началась гражданская война, и вы хотите ее закончить, вы должны делать все, что угодно, кроме того, что действительно делали в этот момент части ВСУ и национальная украинская гвардия. Стрельба по городу, обстрелы, гибель мирного населения, бомбардировка, как в Луганске. Это немедленно настраивает население против вас. И люди начинают уже стоять насмерть. И никаких попаданий в места, где, вы точно знаете, находятся боевые части. Как это можно объяснить, когда по вокзалу стреляют, а по казармам тех, кто в ответ наносит артиллерийские удары, такого не происходит? Это, во-первых, военные преступления. Во-вторых, желание, чтобы конфликт разрастался. Зачем нужен конфликт, если, по идее, украинским властям нужно его побыстрее закончить? Они же обещали за несколько часов. Потому что тем, кто стоит за ними, американцам, нужна не быстрая победа Украины и ее единение, а война, в которую можно втянуть Россию. Вот если мы это понимаем, многие решения нашего российского руководства будут, мне кажется, для нас более ясными.

Чесноков:

— Все-таки люди смотрят и задаются вопросом: а когда? Ведь в 1943 году было ясно: мы освобождаем Курск и Белгород, мы берем один город за другим. Это были осознаваемые, понятные маркеры того, что мы побеждаем, мы продвигаемся к Берлину. А в этой нынешней схватке, в нынешнем глобальном противостоянии такого рода вехи есть?

Стариков:

— В 1943—1944 году мы освобождали территорию нашей страны. И, когда террористы уже в 1999 году вторглись на территорию нашей страны, я имею в виду, сначала укрепились в Чечне, а оттуда вторглись в Дагестан, то наша армия, точно так же, как в 1943—1944-м, последовательно освободила нашу территорию от тех, кто ее захватил. Украина – это другое государство. И здесь действовать точно так же невозможно, без того, чтобы не иметь легитимный мандат. А здесь у нас ситуация выглядела совершенно иначе. На референдуме в Донецке и Луганске вопрос был сформулирован совсем не так, как он был сформулирован в Крыму. В Крыму вопрос стоял очевидно: вы либо за вхождение в состав России, либо оставаться в составе Украины. На Донбассе в референдуме говорилось о независимых ДНР и ЛНР. Там не было ни слова о вхождении в состав Российской Федерации. Даже с точки зрения формулировки текста референдума эта формулировка не давала возможность российскому руководству говорить, что люди хотят вступать в Россию. Потому что этот вопрос там не обсуждался. Не случайно президент России накануне референдумов сказал, что, может быть, их и не надо проводить. Я думаю, что он просто говорил о той формулировке, как минимум, которая предлагалась для голосования на Донбассе.

Чесноков:

— Вы сказали, что возможно получение некоего международного мандата на то, чтобы мы, возможно, при поддержке других великих держав, как-то начали разбираться с той ситуацией, которая сложилась на Украине. Могли бы вы пояснить свою мысль?

Стариков:

— Да. Собственно говоря, Минские договоренности – это первый и второй шаг, потому что их уже два Минских протокола, — к тому, чтобы совместно с другими международными силами постараться решить конфликт на Украине, прекратить там гражданскую войну. И при этом не втянуться в этот военный конфликт в качестве участника. Обратите внимание, что Вашингтон все время обращается к России, как будто мы являемся участниками этого конфликта. Вы должны выполнить Минские договоренности. Мы их не должны выполнять. Мы, как и европейцы, как французы и немцы, наблюдаем за выполнением этих договоренностей двумя сторонами гражданского конфликта. То есть здесь, обратите внимание, американцы стараются не замечать разницу в дипломатической форме того, что есть на самом деле и что бы им хотелось видеть. А разница большая. Вы участник конфликта или вы сторонняя наблюдательная сила, которая призывает обе стороны и прилагает усилия, чтобы они прекратили боевые действия.

Чесноков:

— Николай Викторович, вы очень хорошо освещаете вопросы международной политики. Но я знаю, что наши радиослушатели, которым мы пообещали, что вы расскажете о том, каким же курсом должна идти страна во внутренней, в том числе в экономической политике, они ждут, когда вы это расскажете.

Стариков:

— Я хочу сказать, что вчера у нас было заседание ЦК.

Чесноков:

— У партии «Великое Отечество».

Стариков:

— И было принято решение, что за основу нашей экономической программы, которую мы будем выполнять, придя в органы власти, будет принята программа академика Сергея Юрьевича Глазьева.

Чесноков:

— Такой «Глазьев для чайников».

Стариков:

— Если упростить, главная проблема сегодняшней российской экономики – высокая стоимость денег, отсутствие возможности кредитования и перекредитования промышленности, возможности взять кредит для того, чтобы начать какое-то дело. На Западе нулевые ставки, максимум 4-5 процентов для того, чтобы промышленность получила деньги. В России – 20 процентов. Это запретительные ставки. Мы должны начать кредитование промышленности. Для этого нужна суверенная эмиссия. Вот это один из ключевых моментов программы Сергея Юрьевича Глазьева. Он еще не успел опубликовать программу, сразу начали говорить о включении печатного станка. Это чушь собачья. Никто печатный станок не предлагает включать. Есть механизмы эмиссии, которые осуществляются точно так же, как на Западе, под долговые обязательства, и деньги целевым образом направляются в определенные участки экономики.

Чесноков:

— Проектным образом.

Стариков:

— Да, например. У нас ипотека – 10 % в лучшем случае. На Западе уже есть 1 %, 2 %, 0,5 % в Швейцарии, даже десятые доли процента, если вы берете ипотеку на 25 лет. Почему ипотека такая дорогая в России, что приводит к тому, что у людей мало денег? Потому что они львиную долю своих доходов на много лет должны отдавать банку. Проблема в стоимости первоначального кредита. Центробанк держит у нас высокую ставку. На Западе ставка низкая. Но нужно понимать, что это не дождь, не снег, не объективная реальность. Это роспись пера ЭльвирыНабиуллиной. У нас совсем недавно в Центральном банке было две ключевые ставки, сейчас опять одна. Мы предлагаем: давайте сделаем вторую, назовем ее «ставка точечного ипотечного кредитования». Она будет не 11 %, а она будет 1 %.Соответствующая структура, например, государственное ипотечное агентство, получает под 1 % кредитные ресурсы у Центробанка. И дальше конечная ипотека у нас получается уже не 10 %, а 4-5 %. Это же колоссальная экономия денег для того, чтобы люди могли их тратить и придавать определенную динамику нашей экономике.

Чесноков:

— Николай Викторович, поскольку на пресс-конференции Путина велся разговор о патриотизме, для вас любовь к Родине и патриотизм в чем должны проявляться?

Стариков:

— Во-первых, патриотизм – это и есть любовь к Родине. То есть их нельзя как-то противопоставлять. Это готовность служить своему Отечеству в той форме, которая необходима в данный момент. Если необходимо защищать и умирать – да. Если необходимо руководить областью честно, ничего не воровать – да. Если необходимо осуществлять еще какие-то действия, значит нужно служить Родине и делать то, что нужно в сегодняшней ситуации.

Чесноков:

— С нами был Николай Викторович Стариков, писатель, публицист, сопредседатель партии «Великое Отечество».