Сражаться и побеждать

Мало понять общий характер ведущейся против тебя войны. Надо просветить эту войну аналитическим рентгеном – и выявить тонкую внутреннюю структуру вражеских действий. Такой аналитический рентген используется, к сожалению, нечасто.

Обычно исследователи ограничиваются общими словами: о манипуляциях, с помощью которых враг управляет нашим сознанием… о разрушении сознания… Реже – о программировании сознания (нейролингвистическом, нейросемантическом и так далее).

Но и манипуляция, и программирование – это лишь средства, не правда ли? Обсуждать их надо после того, как предельно ясно, глубоко и конкретно решен вопрос о цели. Не зря ведь говорят: «Какова цель – таковы и средства». Если цель – расколоть камень, то берут молоток и раскалывают. А если цель – навести порчу? Это я вовсе не к тому, чтобы еще и колдунов обсудить…

Но, во-первых, любая неточность в определении цели порождает неточность в выборе средств.

И, во-вторых, есть цели, которые можно описать только к помощью очень неординарных и ко многому обязывающих «вещей». Эти «вещи» не сводятся к понятиям. Потому что могут быть такие цели, для подлинного раскрытия которых строгих понятий категорически недостаточно.

В предыдущих статьях мы рассмотрели два направления информационно-психологической войны – «НА САМОМ ДЕЛЕ» и «МАТРИЦА ЛЮБВИ». Оставим в стороне тот факт, что язык, который был применен для описания этих направлений, можно назвать «строго понятийным» лишь с определенной долей условности, – это не снимает саму проблему. А она заключается в том, что использование одного лишь строго понятийного языка для описания целей информационно-психологической войны в принципе может помешать глубокому пониманию этих целей: что-то мы, конечно же, поймем, но что-то от нас ускользнет. И именно это ускользнувшее враг может употребить для того, чтобы разгромить нас окончательно.

Поэтому отойдем на время от траектории, намеченной в предыдущих статьях. И не станем обсуждать еще одно направление информационно-психологической войны, а попытаемся углубить понимание того, как именно информационно-психологическая война ведется на уже обсужденных нами направлениях №1 и №2. Такое движение на глубину возможно только за счет соединения аналитики с методологией. Этим и попробуем заняться.

Является ли управление сознанием целью информационно-психологической войны? И да, и нет.

Да – если ты, управляя, порабощаешь сознание. А если не порабощаешь? Ведь когда ты человека воспитываешь, ты тоже управляешь его сознанием. Например, у ребенка еще нет полноценного сознания, оно только формируется. Формируя сознание, им обязательно управляют. А вот поработить сознание, сохраняя его полноценность, невозможно. Таким образом, порабощение и управление – вещи разные.

Кроме того, сознание можно ведь и разрушить. Безусловно, разрушение сознания человека ведет к потере возможности управлять им. Но в каких-то случаях враг и не стремится управлять вашим сознанием, а хочет, чтобы вы в прямом смысле слова лишились разума, обезумели, впали в неуправляемое состояние…

Политика – это управление общественными энергиями. В том числе и общественным сознанием. Означает ли это, что любой политик ведет информационно-психологическую войну? Но чем тогда он отличается от врага?..

Чуть-чуть не доопределил понятия, размыл цели, нечетко оговорил критерии – и нет уже ни сражения, ни победы. Поскольку непонятно, с кем воевать, за что.

Сознание нельзя поработить, не осуществив частичного разрушения. А значит, информационно-психологическая война по определению разрушительна. Она предполагает либо частичное разрушение, обеспечивающее порабощение сознания, либо же разрушение полное.

А политика? Она предполагает диалог с общественным сознанием, которое не только не разрушено, но и, по возможности, возвышено с помощью этого диалога.

Отсюда – первый вывод: ПОЛИТИК никогда НЕ ВЕДЕТ информационно-психологическую войну против своего народа. Такую войну ВЕДЕТ ТОЛЬКО ВРАГ.

И второй вывод: перестройка была именно масштабной и яростной информационно-психологической войной. Причем войной, направленной именно на тотальное разрушение сознания своего народа. Доказать это не составляет труда. Но коль скоро такую войну ведет только враг (см. первый вывод), то перестройщики были врагами своего народа… А перестройщики-2? Можно видеть, что методология позволяет ответить на самые жгучие вопросы: политические, идеологические, даже юридические.

Но насколько точным и строгим является утверждение о том, что целью информационно-психологических войн является порабощение или разрушение сознания? Конечно же, такое утверждение – недостаточно точное и недостаточно строгое. Если мы согласимся с данным утверждением, то невозможно будет, к примеру, провести границу между информационно-психологической войной – и войнами, в которых противник разрушает… ну, допустим, мышление.

В информационно-психологических войнах атакуется не все сознание, а по преимуществу сфера чувств. При этом – не все чувства в равной степени. Прежде всего, атаке подвергается любовь.

Но если цель атаки – любовь, то язык, на котором обсуждается всё, что связано с этой целью, не может быть строго понятийным. Любовь таинственна, и соприкосновение с ее тайнами требует иных, не канонически научных, средств – средств, позволяющих проникнуть в подлинно сокровенное. В информационно-психологической войне противник не только не чурается таких средств, но именно ими прежде всего и пытается воспользоваться!

«Убить любовь»… «поработить любовь»… Верующие скажут, что это невозможно, ибо Бог есть Любовь. Философы обратят внимание на связь между стремлением убить и/или поработить любовь – и ницшеанством с его «смертью Бога», а также постмодернизмом и еще очень и очень многим.

А раз так, то почему бы не ввести в рассмотрение такое далекое от строгой понятийности, но очень важное слово, как Эрос? И почему бы не задаться вопросом о том, каков Эрос советизма и коммунизма. Звучит непривычно? И что с того? Возможно, этот ракурс даст нам гораздо больше, чем любые другие.

Начнем с того, что врагу в какой-то степени удалось порабощение и убиение Эроса советизма и коммунизма. И что место этого Эроса заняла его противоположность – смертное начало Танатос (слово, которое тоже никак не отнесешь к разряду строгих понятий, но которое невероятно важно для проникновения вглубь исследуемой нами загадочной сферы). Окончательно ли Танатос по отношению к советскому прошлому занял место Эроса в общественном сознании граждан нашей страны? Конечно, нет. Мы знаем и по опросам, и по теледебатам, и по собственному опыту, что это не так. Но факт ЧАСТИЧНОГО порабощения советско-коммунистического Эроса тоже необходимо признать. Не было бы этого факта – мы бы жили с вами в СССР.

Методология подсказывает нам тему Эроса и Танатоса. А технология? Технологизация и любовь – сочетаемы ли они? Многие считают, что все может быть технологизировано… Попробуйте технологизировать любовь – что получится? Суррогат – вот что. Именно фальсификацией любви, превращением ее в суррогат занимались архитекторы сексуальных революций. Сначала суррогатизация, а потом и технологизация… Мы поговорим еще об этом. Но сейчас вернемся к Эросу и Танатосу.

Обсуждая Эрос и Танатос, мы будем обращаться и к другим метафорам, позволяющим проникнуть вглубь исследуемой нами загадочной сферы. Одна из таких метафор – «чары» – где любовь, там и любовные чары.

Что такое очарование? О-чарован – значит, находится во власти любовных чар. Что такое разочарование? Раз-о-чарован – значит, освобожден из-под власти любовных чар.

Борясь с любовью вообще и интересующим нас Эросом в частности, враг всегда будет специфическим образом освобождать вас из-под власти любовных чар. И делать он это будет, в каком-то смысле, как древний знахарь. Ибо серьезная информационно-психологическая война – это в каком-то смысле и есть симбиоз древней магии и современных технологий. Пока мы этого не осознаем, сражаться и побеждать невозможно.

Фактически все направления информационно-психологической войны связаны со снятием любовных чар. Направления отличаются друг от друга только тем, как именно снимаются любовные чары. Есть направление, на котором враг никоим образом не препятствует очарованию советско-коммунистическим Эросом, а напротив, побрасывает дровишек в огонь этого Эроса. А после этого…

Но сначала скажем несколько слов о самом Эросе. О нем ведь рассуждали не только древние греки. Весь психоанализ опирается на Эрос – то ли как на источник всей человечности, то ли как на источник ее жизнеутверждающей части. Фрейд долгое время настаивал, что Эрос имеет всепорождающее значение, и лишь позже скупо заговорил о Танатосе как отдельном от Эроса начале. Но не только Фрейд соединил образ древнего бога Эроса с актуальным психологическим содержанием. Этим же занимались многие его последователи. А также постмодернисты. Вот только для них Эрос, в отличие от более или менее гуманистически настроенных фрейдистов (равно как и неофрейдистов), был лишь предлогом, чтобы начать разговор о Танатосе. О Танатосе постмодернисты говорили подробно и сочно, нащупывая те или иные возможности натравливания этого божества смерти (а точнее, сопрягаемого с ним человеческого начала) на Эрос как таковой. И в первую очередь, конечно, на Эрос советско-коммунистический.

Пока у нас с презрением относились к теме Эроса и поносили всех, кто эту тему разрабатывал, враги изучали ее со всех сторон, создавая информационно-психологическое оружие. Нет серьезного информационно-психологического оружия вне проблематики Эроса и Танатоса! У нас, обращаясь к теме информационно-психологической войны, цепляются за технологические частности. Враг действует иначе: СНАЧАЛА разрабатывает фундаментальные сущностные вопросы, а ПОТОМ занимается технологизацией.

Чем вызвано цепляние за технологические частности?

Оптимистическая гипотеза: возможно, технологизаторы – а это в основном технократы – стремятся побыстрее дорваться до оружия с тем, чтобы вести войну.

Пессимистическая гипотеза: фундаментальная проблематика для них слишком неудобна. Начнешь обсуждать Эрос и Танатос – враз выйдешь на Бахтина и залезешь в такие дебри… Пиши пропало!

Обсуждая любовь как очарованность и разочарование как метод войны с очарованностью, мы уже указали на, скажем так, культовый, магический характер всего того, что лежит в основе информационно-психологических войн. Именно с помощью таких «нестандартных» подходов враг стал проникать туда, куда обычно не проникают.

Мы никоим образом к этому «нестандартному» все сводить не собираемся и вскоре займемся вполне рациональными вещами. Но и пробрасываться этим не будем: коль скоро речь и впрямь идет о переходе от о-чарования к раз-очарованию, то без темы чар никак не обойдешься. А где чары или освобождение от чар – там и магия, и культы… А как иначе? Опять же, Эрос и Танатос… Согласитесь, это весьма близко к магическим и культовым процедурам. Враг-то этим не пренебрегает! Напротив! А значит, и нам негоже кричать «чур меня!» и запираться в обители рационализма и сциентизма.

Еще раз: если враг хочет разочаровать, освободить от любви (а точнее – от определенного, советско-коммунистического Эроса), он будет последовательно атаковать очарованность. Именно последовательно, то есть, снимая одну чару за другой. Соответственно, направления войны, а также методы войны существенно определяются этой последовательностью.

Если мы уже сказали и «А», и «Б», и «В», если уже заговорили и об Эросе с Танатосом, и о магии и культах, и об очарованности, а также снятии чар, то некое «Г», неумолимо следующее за «А», «Б» и «В», уже очевидно. И это «Г» – Отец.

Ключевое направление во всем, что касается разочарования, то есть снятия любовных чар, обязательно будет сопряжено с информационно-психологической войной против Отца. Иначе просто не может быть. Первым это уловил Александр Твардовский. Он-то как раз не вел войны с Отцом. Точнее, отказывался придать этой войне разрушительный характер. Но на связь между десталинизацией и войной с Отцом указывал неоднократно.

«Мы звали – станем ли лукавить? –

Так это было на земле».

И вот еще:

«В минуты памятные эти –

На тризне грозного отца…»

Если враг по-настоящему изучал все то, что мы выше упомянули, то как он мог не заметить того, что заметил Твардовский? А заметив это, как он мог не ударить по Отцу? Для начала – «всего лишь» по Отцу. То есть, по Сталину.