Полководец Сталин – 2

http://ic.pics.livejournal.com/ss69100/44650003/509120/509120_300.pngФундаментом нашей победы, решающей силой в разгроме врага была дружба народов СССР, их самоотверженная борьба на фронте и в тылу, всеобъемлющая поддержка советским народом политики партии и правительства, направленной на спасение социалистической Отчизны, на разгром фашизма.

"Демократическая" пропагандистская машина, не считаясь с фактами, всячески охаивает военное руководство Советской Армии.

Ею внедряется дикая мысль, что победа в войне была достигнута несмотря на "бездарность" командования и даже вопреки его руководству.

Попирается очевидная истина, подтвержденная опытом тысячелетней истории войн: огромное влияние на исход сражений и даже войны имеют решения, принимавшиеся полководцами, их воля в борьбе за победу.

От решений главнокомандующего и его ближайших помощников (наряду с другими факторами) часто зависит жизнь миллионов людей, спасение или гибель государства. Еще видный военный теоретик XIX века А.Жомини, долгое время бывший на русской военной службе, писал, что выбор полководца "заслуживает всякой заботы мудрого правительства … Самое главное состоит в том, чтобы выбрать главнокомандующего, который был бы сведущ и в политике и в военном искусстве". Им должен быть "опытный человек, одаренный большим характером и испытанной энергией" (А.Жомини. Очерки военного искусства. М., 1939. Т.1, с.39; т.2, с.187).

Мало кому приходится решать такие мучительно трудные задачи, какие решает полководец, которому доверены судьбы страны. Такие задачи решал И.В.Сталин — Верховный Главнокомандующий Вооруженными Силами СССР.

За время Великой Отечественной войны действующая армия во взаимодействии с флотами провела 51 стратегическую, 250 фронтовых и около 1000 армейских операций (М.А.Гареев. "Маршал Жуков. Величие и уникальность полководческого искусства". М.–Уфа, 1996, с.264). Все эти операции и сражения проведены под руководством Ставки ВГК во главе со Сталиным и другими военачальниками и командирами. Естественно, среди этих операций были и неудачные.

Ряд тяжелых ошибок, допущенных нашим военным руководством в ходе войны, особенно в ее начальном периоде, — факт неоспоримый. Они, как и наши победоносные операции, должны быть объективно оценены и исследованы. Но здесь не должно быть места огульному очернительству, предвзятости, издевательству над командными кадрами. К сожалению, именно эта тенденция является преобладающей в историографии Великой Отечественной войны в последние годы. Кроме огромного вреда и попрания исторической правды, она ни к чему не приводит.

За примерами далеко ходить не приходится.

Возьмем тот же доклад Хрущева на XX съезде партии. Речь идет о Харьковской операции Юго-Западного фронта весной 1942 года, окончившейся крупным поражением советских войск. Командующим войсками фронта был С.К.Тимошенко, членом Военного совета — Н.С.Хрущев. Грубо попирая факты, Хрущев попытался всю вину за провал операции возложить на Сталина и выгородить себя. Но правда заключается в том, что у истоков этой трагедии в Отечественной войне стоял Хрущев, Именно он и Тимошенко выступили с идеей проведения Харьковской операции, неоднократно с этим обращались в Ставку, к Сталину, гарантировали ее успех и в конце концов убедили Верховного Главнокомандующего их поддержать.

Хрущев уверял делегатов съезда, что тогда, когда создалась угроза окружения советских войск, он обратился к Сталину с просьбой остановить наступление, но якобы не был выслушан, поэтому и произошла катастрофа. В действительности Военный Совет Юго-Западного фронта, упуская время, всячески противился предложению Генерального штаба прекратить наступление, настаивал на его продолжении и склонил Сталина на свою сторону.

О том, как развивались события, о разговоре Хрущева со Сталиным (а именно на этом Хрущев основывал свой вымысел) в книге "Воспоминания и размышления" Жуков пишет:

"18 мая обстановка на Юго-Западном фронте резко ухудшилась … Мне довелось присутствовать в. этот день в Ставке при одном из последующих разговоров И.В.Сталина с командующим Юго-Западным фронтом. Хорошо помню, что Верховный тогда уже четко выразил С.К.Тимошенко серьезное опасение по поводу успехов противника в районе Краматорска. К вечеру 18 мая состоялся разговор по этому же вопросу с членом Военного совета фронта Н.С.Хрущевым, который высказал такие же соображения, что и командование Юго-Западным фронта: опасность со стороны краматорской группы противника сильно преувеличена и нет оснований прекращать операцию.

Ссылаясь на эти доклады Военного совета Юго-Западного фронта о необходимости продолжения наступления, Верховный отклонил соображения Генштаба. Существующая версия о тревожных сигналах, якобы поступавших от Военных советов Южного и Юго-Западного фронтов в Ставку, не соответствует действительности. Я это свидетельствую потому, что лично присутствовал при переговорах Верховного" (Г.К.Жуков. Воспоминания и размышления. М., 1990, Т.2, с.282).

Версия Хрущева о причинах катастрофы под Харьковом являет образчик недобросовестности приемов, которые используются в клевете на Сталина, фальсификации подлинного хода событий.

Неоспоримые исторические факты — наша блистательная победа в Великой Отечественной войне, разгром основных сил фашистского блока Красной Армией, взятие именно ею столицы третьего рейха. Ни одна другая страна, ни один другой народ, ни одна другая армия этого не сделали и не могли этого сделать. К тому же Великая Отечественная война, по существу, являлась главным содержанием всей второй мировой войны, придала ей особый характер.

Все это неоспоримо свидетельствует и о превосходстве советского военно-политического руководства над военно-политическим руководством фашистской Германии. Однако именно эта истина, подтвержденная самой историей, подвергается наиболее яростным атакам. Особенно ожесточенные формы борьба по этим вопросам приняла в последние годы с приходом к власти "демократических" сил в нашей стране.

Атаки идут по всему фронту, охватывают все звенья советского военно-политического руководства, начиная от Верховного Главнокомандования и кончая нижними командными инстанциями Красной Армии. Цель ясна. Она преследует стремление дискредитировать все и вся, связанное с советским периодом истории нашей Родины и особенно завоевание нашим народом Великой Победы в Отечественной войне, оказавшей огромное воздействие на ход всемирной истории. В атаки вовлечены силы разного калибра — от бывших генсека ЦК партии Горбачева и члена Политбюро ЦК А. Яковлева до оборотня в генеральском мундире Волкогонова, радзинских, мерцаловых и десятков им подобных лжеисториков, псевдополитиков и продажных писателей.

Так, Д.Волкогонов в книге "Триумф и трагедия. Политический портрет И.В.Сталина" внушает мысль об отсутствии у И.В.Сталина военных знаний, его некомпетентности в военных делах, о "многих полуграмотных приказах Верховного, которые пытались "самортизировать" окружающие его военачальники, что-де Сталин сам видел при планировании военных операций "свою, если не беспомощность, то полную неподготовленность", что он будто бы имел "слабые прогностические способности", что "оперативная ценность указаний Сталина порой весьма сомнительна" и т.д. (Д.А.Волкогонов. Триумф и трагедия. Кн.2. М., 1989, с.278, 279. 281, 282 и т.д.).

Генерал-лжеисторик не оригинален. Эти обвинения уже звучали в так называемом секретном докладе на XX партсъезде.

Яростная критика подобных "знатоков" истории Отечественной войны обрушивается не только на Сталина, но и на его ближайшее окружение, на весь командный состав советских Вооруженных Сил времен войны. Так, авторы упомянутой уже книги "Иной Жуков" пишут: "К.Ворошилов, С.Буденный, Г.Кулик и др. не признавали эволюции в военном деле, не понимали, что новая военная техника, как советская, так и особенно противника, требовала новых подходов и ставила новые задачи. Свою никчемность они прикрывали революционным пустозвонством … Судя по многим фактам, Жуков должен быть отнесен именно к этой многочисленной группе командиров РККА" (Иной Жуков, с.30, 31). Не заботясь о фактах, авторы и прямо и косвенно винят Г.К.Жукова во всех смертных грехах и в "бездарности" как полководца и что он продукт "системы военного руководства", основными чертами которой "были некомпетентность, авантюризм, бюрократизм, жестокость, отрицание права" (Там же, с.45).

Эти "историки" утверждают далее, что многим "генералам были свойственны невежество, самоуверенность, беспринципность и лицемерие, мздоимство и византийская страсть к роскоши, нетерпимость к инакомыслящим, сановная спесь, презрение к "нижестоящим", убеждение в собственной исключительности и праве на привилегии, грубость и сквернословие, иезуитская формула "цель оправдывает средства" и безответственность, злопамятство и мстительность, трусость и готовность к покаянию по первому требованию начальника" (с.8). К концу своих "рассуждений" они приходят к ошеломляющему выводу: "Порочное руководство войной было главным преступлением сталинизма" (с.61)! Можно с большой степенью уверенности утверждать, что даже на Западе самые ярые антисоветчики не доходят до такой дикой постановки вопроса.

То, что было сказано Хрущевым, написано волкогоновыми, мерцаловыми и другими, находится в коренном противоречии с правдой, историей, противостоит нашей победе в войне, да, наконец, и здравому смыслу. Правда состоит в том, что вырвать победу из рук такого мощного и беспощадного врага, как фашистская Германия, покорившего почти всю Европу и использовавшего ее ресурсы, было невозможно, если бы Советскую Армию не возглавляли высококвалифицированные командные кадры, преданные идее спасения Отечества, если бы они были "бездарны", "невежественны", "некомпетентны в военном деле", как утверждают перелицовщики истории.

Эту истину уразумел к концу войны и сам могущественный враг. Характерна запись в дневнике Геббельса, сделанная им, когда советские войска уже подходили к Берлину; "Генеральный штаб прислал мне книгу с биографиями и фотографиями советских генералов и маршалов. Из этой книги можно вычитать много такого, что мы упустили сделать в предшествующие годы. Маршалы и генералы в среднем чрезвычайно молоды, почти ни одного старше 50 лет. За плечами у них богатая политико-революционная деятельность, все они убежденные коммунисты, весьма энергичные люди и по лицам их видно, что вырезаны они из хорошего народного дерева.

В большинстве случаев речь идет о сыновьях рабочих, сапожников, мелких крестьян и т.п. Короче говоря, приходишь к досадному убеждению, что командная верхушка Советского Союза сформирована из класса получше, чем наша собственная … Я рассказал фюреру о просмотренной мной книге генерального штаба о советских маршалах и генералах и добавил: у меня такое впечатление, что с таким подбором кадров мы конкурировать не можем. Фюрер полностью со мной согласился" (См.: "Новая и новейшая история". 1992, ╧5, с.213).

Приведенные исторические факты и свидетельство заклятого врага многого стоят. Но анатомия современной фальсификации и лжи "демократов" о Великой Отечественной войне многолика. И несмотря на частую абсурдность ее приемов, коварна и весьма опасна. Еще со времен "перестройки" эта разрушительная работа проводилась по указанию Горбачева под демагогическим прикрытием лозунга "народ должен знать правду о прошлом своей страны" (См. "Советская Россия", 1997, 16 августа). Считалось, что под этой завесой можно успешнее всего подорвать основы нашего общества, деморализовать его и лишить способности к сопротивлению.

Идеологическое наступление "демократы" ведут на широком фронте. Поэтому насущно необходимо защищать правду на всех направлениях, поставить на всех из них заслон лжи проверенными фактами, документами, свидетельствами участников событий. Для успеха этой борьбы требуется не только со всей решительностью, с предельным напряжением сил отстаивать позиции правды и переходить в контратаки на отдельных направлениях. Необходимо готовить и организовать общее контрнаступление против лжи, захлестнувшей телевидение, радио, печатные средства "демократической" пропаганды. Только оно может обеспечить коренной перелом и полную победу правды истории над ее фальсификаторами. Необходимо исходить из того, что без победы идеологической не может быть политической победы.

Выше мы рассмотрели вопрос о тех сложнейших проблемах, об огромном объеме работы, которые пришлось решать и выполнять советскому Верховному Главнокомандованию в ходе Великой Отечественной войны. Для более полного разоблачения лжи "демократов" требуется рассмотреть вопрос и под другим углом зрения. Хотя бы в общих чертах — как работал Верховный Главнокомандующий, насколько сложившийся метод его работы соответствовал требованиям войны. Эта сторона вопроса является объектом лживых и весьма утонченных н настойчивых приемов современных фальсификаторов Великой Отечественной войны 1941-1945 годов.

Вопрос о том, как работал Сталин, привлекал пристальное внимание уже в годы войны. Он поучителен и сейчас. Эффективность деятельности Сталина, опыт руководства в условиях тяжелейшей войны государством, партией, вооруженными силами, боевыми действиями на фронте, гигантский объем и разнообразие задач, которые ему пришлось решать, поистине уникальны. Это сознавали и выдающиеся деятели того времени.

Главный маршал авиации А.Е.Голованов, непосредственно общавшийся с Верховным Главнокомандующим, так характеризовал стиль Сталина: "Изучив человека, убедившись в его знаниях н способностях, он доверял ему, я бы сказал, безгранично. Но не дай Бог, как говорится, чтобы этот человек проявил себя где-то с плохой стороны. Сталин таких вещей не прощал никому. Он не раз говорил мне о тех трудностях, которые ему пришлось преодолевать после смерти Владимира Ильича, вести борьбу с различными уклонистами, даже с теми людьми, которым он бесконечно доверял, считал своими товарищами, как Бухарина например, и оказался ими обманутым. Видимо, это развило в нем определенное недоверие к людям. Мне случалось убеждать его в безупречности того или иного человека, которого я рекомендовал на руководящую работу …

Сталин всегда обращал внимание на существо дела и мало реагировал на форму изложения. Отношение его к людям соответствовало их труду и отношению к порученному делу. Работать с ним было не просто. Обладая сам широкими познаниями, он не терпел общих докладов и общих формулировок. Ответы должны были быть конкретными, предельно короткими и ясными. Если человек говорил долго, попусту, Сталин сразу указывал на незнание вопроса, мог сказать товарищу о его неспособности, но я не помню, чтобы он кого-нибудь оскорбил или унизил.

Он констатировал факт. Способность говорить прямо в глаза и хорошее, и плохое, то, что он думает о человеке, была отличительной чертой Сталина. Длительное время работали с ним те, кто безупречно знал свое дело, умел его организовать и руководить. Способных и умных людей он уважал, порой не обращая внимания на серьезные недостатки в личных качествах человека" (Ф.И.Чуев. Солдаты империи. Беседы. Воспоминания. Документы. М., 1998, С.240-242).

В отчете Молотова о переговорах в Лондоне в мае 1942 года отмечалось, что Черчилль расспрашивал его "о том, каковы методы работы Сталина". А через несколько дней в Вашингтоне Рузвельт говорил Молотову: "Для обсуждения вопросов будущего и вопросов настоящего времени он хотел бы встретиться с великим человеком нашего времени — Сталиным. Он, Рузвельт, не мог этого до сих пор осуществить, но он верит, что эта встреча еще состоится. Он провозглашает тост за руководителя России и русских армий, за великого человека нашего времени, за Сталина" (О.А.Ржешевский. Война и дипломатия. Документы, комментарии (1941-1942). М., 1997, с.141, 179).

Необходимо также разобраться и в пресловутом утверждении Хрущева, будто "Сталин операции планировал по глобусу" и "был очень далек от понимания той реальной обстановки, которая складывалась на фронтах" ("Известия ЦК КПСС". М., 1989, ╧3, с.149).

Отметим сразу такой момент. Утверждение о "глобусном" характере руководства войной Сталиным столь абсурдно и настолько противоречит фактам, что от него в косвенной форме отстраняется даже злобный ненавистник Сталина Д.Волкогонов. В книге "Триумф и трагедия" он пишет: "Нельзя представить деятельность Сталина, не зная, что в течение 14-16 часов он находился у себя в кабинете и ему приходилось рассматривать ежедневно множество самых различных оперативных, кадровых, технических, разведывательных, военно-экономических, дипломатических, политических вопросов. Тысячи документов, на которых стоит подпись Сталина, приводили в движение огромные массы людей" (с.285).

Что же говорят документы и свидетельства людей, непосредственно работавших со Сталиным в годы войны, о "планировании по глобусу"? Начнем с ближайшего соратника Сталина маршала Жукова. Уже после войны, после "разоблачений" Хрущева в беседе с К.Симоновым Г.К.Жуков засвидетельствовал, что у Сталина "был свой метод овладения конкретным материалом предстоящей операции, метод, который я, вообще говоря, считаю правильным.

Перед началом подготовки той или иной операции, перед вызовом командующих фронтами он заранее встречался с офицерами Генерального штаба — майорами, подполковниками, наблюдавшими за соответствующими оперативными направлениями. Он вызывал их одного за другим на доклад, работал с ними по полтора, по два часа, уточнял с каждым обстановку, разбирался в ней и ко времени своей встречи с командующими фронтами, ко времени постановки им новых задач оказывался настолько хорошо подготовленным, что порой удивлял их своей осведомленностью …

Его осведомленность была не показной, а действительной, и его предварительная работа с офицерами Генерального штаба для уточнения обстановки перед принятием будущих решений была работой в высшей степени разумной" (К.Симонов. Глазами человека моего поколения. М., 1988, с.372, 373). И еще одно свидетельство маршала Жукова. В "Воспоминаниях и размышлениях" он пишет: "Идти на доклад в Ставку, к И.В.Сталину, скажем с картами, на которых были хоть какие-то "белые пятна", сообщать ему ориентировочные, а тем более преувеличенные данные — было невозможно. И.В.Сталин не терпел ответов наугад, требовал исчерпывающей полноты и ясности. У него было какое-то особое чутье на слабые места в докладах и документах, он тут же их обнаруживал и строго взыскивал с виновных" (Г.К.Жуков. Воспоминания и размышления. М., 1969, с.294).

Работа Сталина в Ставке была строго регламентирована. Было точно определено, когда, кто и каким способом докладывает ему обстановку на фронтах. Был установлен порядок подготовки и утверждения нормативных документов, сроки отработки информации, получения донесений с фронтов и из управления наркомата обороны. Первый доклад Верховному Главнокомандующему производился в 10-11 часов, обычно по телефону, а в 16-17 часов начальник Оперативного управления Генерального штаба с картами масштабом 1:200000 по каждому фронту с нанесенной обстановкой до дивизии, а то и до полка, докладывал Сталину о действиях наших войск и противника, о намерениях командующих" ("Военно-исторический журнал". 1996, ╧5, с.36-37).

А вот что пишет маршал К.А.Мерецков: "В некоторых книгах у нас получила хождение версия, что будто И.В.Сталин руководил боевыми операциями "по глобусу". Ничего более нелепого мне никогда не приходилось читать". В ходе войны, продолжал он, ему десятки раз приходилось встречаться с И.В.Сталиным. Во время вызова Верховный Главнокомандующий, подойдя к карте в кабинете, спокойно знакомил с положением дел на фронте и разъяснял боевое задание (К.А.Мерецков. На службе народу. М., 1968, с.214).

Ложь о "глобусе" опровергают и оперативные документы. Генерал армии А.И.Грибков, работавший в годы войны в Оперативном управлении Генерального штаба, свидетельствует; "Н.С.Хрущев, развенчивая культ личности И.В.Сталина, утверждал, что, мол, тот руководил фронтами по глобусу. Разумеется, все это ложь. В военных архивах хранятся карты различных масштабов с пометками, сделанными рукой Верховного Главнокомандующего" ("Военно-исторический журнал". 1995, ╧3, с.30).

Тесно соприкасавшийся по работе с И.В.Сталиным в годы войны генерал армии С.М.Штеменко пишет: "Должен сказать, что Сталин не решал и вообще не любил решать важные вопросы войны единолично. Он хорошо понимал необходимость коллективной работы в этой сложной области, признавал авторитеты по той или иной военной проблеме, считался с их мнением и каждому отдавал должное. В декабре 1943 г. после Тегеранской конференции, когда потребовалось наметить планы действий на будущее, доклад на совместном заседании Политбюро ЦК ВКП(б), ГКО и Ставки относительно хода борьбы на фронте и ее перспективах делали А.М.Василевский и А.И.Антонов, по вопросам военной экономики докладывал Н.А.Вознесенский, а И.В.Сталин взял на себя анализ проблем международного характера" (С.М.Штеменко. Генеральный штаб в годы войны. Кн.2. М., 1981, с.275).

Приведем еще высказывание Маршала Советского Союза И.X.Баграмяна. "Зная огромные полномочия и поистине железную властность Сталина, — пишет он, — я был изумлен его манерой руководить. Он мог кратко скомандовать: "Отдать корпус!" — и точка. Но Сталин с большим тактом и терпением добивался, чтобы исполнитель сам пришел к выводу о необходимости этого шага. Мне впоследствии частенько самому приходилось уже в роли командующего фронтом разговаривать с Верховным Главнокомандующим, и я убедился, что он умел прислушиваться к мнению подчиненных. Если исполнитель твердо стоял на своем и выдвигал для обоснования своей позиции веские аргументы, Сталин почти всегда уступал" (И.X.Баграмян. Так начиналась война. М., 1977, с.402).

Следует отметить, что освещение деятельности Сталина как Верховного Главнокомандующего в годы Великой Отечественной войны затруднено в силу ряда обстоятельств. Во-первых, тем, что фактически не существует ни в отечественной, ни в зарубежной историографии хотя бы беглого, фрагментарного описания этой деятельности. Во-вторых, за истекшее десятилетие не было осуществлено серьезной попытки всесторонне осмыслить значение и результаты деятельности Главковерха величайшей из войн в истории человечества. И, наконец, третья трудность — "демократы" и их буржуазные покровители и коллеги пытаются свести освещение деятельности Сталина к одной строго нацеленной теме — к борьбе Сталина против его политических противников, к процессам 30-х годов, к репрессивным действиям ГПУ и НКВД. Все факты, все данные, которые не работают на версию "кровавого диктатора", ими замалчиваются.

Есть основание согласиться с В.В.Похлебкиным, который в обстоятельной работе "Великий псевдоним" пишет: "… Мы имеем серию крайне похожих друг на друга "разоблачительных", "антисталинских" биографий, отличающихся одна от другой лишь степенью "ядовитости слюны". Среди авторов этих работ Л.Д.Троцкий, Р. Такер, И. Дейтшер, А.В.Антонов-Овсеенко младший, Р.Слассер, и пара бездарнейших фальсификаторов, создавших исторически безграмотные и фактически грубо ошибочные "опусы"-фолианты — Ф.Д.Волков и Д.Волкогонов …

Фактически до 60-70% таких фактов (связанных с деятельностью Сталина. — авт.) абсолютно исключены из рассмотрения и один этот "технический прием" резко искажает картину и суть событий, в которых не только участвовал, но и которые определял, направлял и контролировал И.В.Сталин — государственный деятель, доминировавший в течение 30 лет в истории страны, партии, международного коммунистического движения и в марксистской идеологии" (В.В.Похлебкин. Великий псевдоним. М., 1996, с.32, 33).

Характерной особенностью работы Верховного Главнокомандующего было повседневное напряженное внимание к развитию обстановки на театре войны и на отдельных его участках, всесторонний, глубокий анализ ее развития. Этого он неукоснительно требовал и от подчиненных. Свидетельствуют об этом тысячи документов. Приведем два из них.

Первый документ относится к 17 августа 1943 года — телеграмма Сталина маршалу Василевскому. Приведем ее полностью: "Сейчас уже 3 часа 30 минут 17 августа, а Вы еще не изволили прислать в Ставку донесение об итогах операции за 16 августа и о Вашей оценке обстановки.

Я уже давно обязал Вас, как уполномоченного Ставки, обязательно присылать к исходу каждого дня операции специальные донесения. Вы почти каждый раз забывали об этой своей обязанности и не присылали в Ставку донесений.

16 августа является первым днем важной операции на Юго-Западном фронте, где Вы состоите уполномоченным Ставки. И вот Вы опять изволили забыть о своем долге перед Ставкой и не присылаете в Ставку донесений.

Вы не можете ссылаться на недостаток времени, так как маршал Жуков работает на фронте не меньше Вас и все же ежедневно присылает в Ставку донесения. Разница между Вами и Жуковым состоит в том, что он дисциплинирован и не лишен чувства долга перед Ставкой. Тогда как Вы мало дисциплинированы и забываете часто о своем долге перед Ставкой.

Последний раз предупреждаю Вас, что в случае, если Вы хоть раз позволите себе забыть о своем долге перед Ставкой, Вы будете отстранены от должности начальника Генерального штаба и будете отозваны с фронта" (ЦАМО, ф.3, оп.11556, д.13, лл.247-248).

Второй документ — телеграмма Сталина маршалу Жукову относится к началу 1944 года, к проведению Корсунь-Шевченковской операции. Приводим текст телеграммы: "Должен указать Вам, что я возложил на Вас задачи координировать действия 1-го и 2-го Украинских фронтов, а между тем из сегодняшнего Вашего доклада видно, что несмотря на всю остроту положения, Вы недостаточно осведомлены об обстановке: Вам неизвестно о занятии противником Хильки и Нова-Буда; Вы не знаете решения Конева об использовании 5 гв. кк. и танкового корпуса Ротмистрова с целью уничтожения противника, прорвавшегося на Шендеровку. Сил и средств на левом крыле 1 УФ и на правом крыле 2-го Украинского фронта достаточно для того, чтобы ликвидировать прорыв противника и уничтожить Корсуньскую группировку. Требую от Вас, чтобы Вы уделили исполнению этой задачи главное внимание" (ЦАМО, ф.148а, оп.3963, д.158, лл.32-33).

О требовательности И.В.Сталина пишет нарком авиационной промышленности СССР А.И.Шахурин: "Это произошло вскоре после того, как я был назначен наркомом. Меня вызвал Сталин и, что называется с порога, как только я вошел в кабинет, обрушился с упреками, причем в очень резком тоне: почему, почему, почему? Почему происходят такие-то события на таком-то заводе? Почему отстает это? Почему не делается то-то? И еще много разных "почему". Я настолько опешил, что еле вымолвил:

– Товарищ Сталин, вы, может быть, упустили из виду, что я всего несколько дней на этой должности.

И услышал в ответ:

– Нет, нет, нет. Я ничего не упустил. Может быть, вы мне прикажете спрашивать с Кагановича, который был до вас на этой работе? Или чтобы я подождал еще год или полгода? Или даже месяц? Чтобы эти недостатки имели место? Чтобы я ничего не трогал? С кого же я должен спрашивать о том, что делается не так в авиапромышленности и не в таком темпе?

Совершенно пораженный сначала этим разговором, после некоторого раздумья я понял, что Сталин не только хотел с меня спросить, но и хотел, чтобы я так же спрашивал с других — требовательно, резко, со всей твердостью подходил к вопросам, которые решала в то время авиаиндустрия" (А.И.Шахурин. Крылья победы. М., 1983, с.70).

Такой стиль работы присущ деятельности И.В.Сталина как Верховного Главнокомандующего на протяжении всей Отечественной войны. Трудно, весьма трудно в документах войны усмотреть хотя бы малейшие признаки незнания им обстановки на фронте или в тылу, или общего поверхностного руководства страной.

"Что касается И.В.Сталина, то, — писал маршал Д.Ф.Устинов, — должен сказать, что именно во время войны отрицательные черты его характера были ослаблены, а сильные стороны его личности проявились наиболее полно. Сталин обладал уникальной работоспособностью, огромной силой воли, большим организаторским талантом. Понимая всю сложность и многогранность вопросов руководства войной, он многое доверял членам Политбюро ЦК, ГКО, руководителям наркоматов, сумел наладить безупречно четкую, согласованную, слаженную работу всех звеньев управления, добивался безусловного исполнения принятых решений.

При всей своей властности, суровости, я бы сказал жесткости, он живо откликался на проявление разумной инициативы, самостоятельности, ценил независимость суждений. Во всяком случае, насколько я помню, как правило, он не упреждал присутствующих своим выводом, оценкой, решением. Зная вес своего слова, Сталин старался до поры не обнаруживать отношения к обсуждаемой проблеме, чаще всего или сидел будто бы отрешенно, или прохаживался почти бесшумно по кабинету, так что казалось, что он весьма далек от предмета разговора, думает о чем-то своем. И вдруг раздавалась короткая реплика, порой поворачивающая разговор в новое и, как потом зачастую оказывалось, единственно верное русло.

Иногда Сталин прерывал доклад неожиданным вопросом, обращенным к кому-либо из присутствующих: "А что вы думаете по этому вопросу?" или "А как вы относитесь к такому предложению?" Причем характерный акцент делался именно на слове "вы". Сталин смотрел на того, кого спрашивал, пристально и требовательно, никогда не торопил с ответом. Вместе с тем все знали, что чересчур медлить нельзя. Отвечать же нужно не только по существу, но и однозначно. Сталин уловок и дипломатических хитростей не терпел. Да и за самим вопросом всегда стояло нечто большее, чем просто ожидание того или иного ответа.

Нередко на заседаниях, в ходе обсуждения острых проблем ссылался на В.И.Ленина, не раз рекомендовал нам почаще обращаться к его трудам. Ленинские идеи лежат в основе многих принятых ГКО в годы войны важнейших решений. Ленинская тональность явственно ощущается и в ряде выступлений И.В.Сталина предвоенных и военных лет" (Д.Ф.Устинов. Во имя Победы. Записки наркома вооружения. М., 1988, с.90-91).

"Демократы" ставят в вину Сталину жесткую требовательность к подчиненным. Так Д.Волкогонов пишет; "Верховный требовал от них (представителей Ставки в войсках. — авт) ежедневного доклада, письменного или по телефону. Если по каким-либо причинам доклад представителя Ставки задерживался или переносился, можно было ждать разноса. При этом Сталин делал это в грубой, бестактной форме … Вообще для Сталина как Верховного Главнокомандующего был присущ ярко выраженный силовой, репрессивный, жесткий стиль работы" (Д.А.Волкогонов. Триумф и трагедия. Кн.2, с.272, 275). Эти абстрактные суждения далеки от суровой реальности войны.

Нельзя забывать, что шла тяжелейшая борьба и малейшая расхлябанность, неисполнительность могли привести к катастрофическим последствиям. Жесткая требовательность Сталина, его твердое руководство войсками, самоотверженный, изнуряющий каждодневный труд сыграли выдающуюся роль в Великой Отечественной войне. В интересах дела он был беспощадно требователен и к себе, и к подчиненным. В суровой требовательности на войне больше гуманности, чем в ложном демократизме и попустительстве упущениям при управлении войсками.

В какой-то мере к Сталину относятся слова писателя С.С.Смирнова, сказанные им в отношении деятельности Г.К.Жукова в годы войны: "История выдвигает на авансцену людей, чьи характеры отвечают характеру эпохи. Война — всегда суровое дело, но Великая Отечественная война, особенно в первые ее два года, отличалась суровостью исключительной, небывалой. Характер Жукова и соответствовал этому суровому времени и неизбежно испытывал на себе его воздействие. Кто возьмет на себя право определить необходимую и достаточную меру суровости в ту страшную осень сорок первого года?" (Маршал Жуков. М., 1989, с.23).

Бесспорная заслуга Сталина заключается в том, что он в такой судьбоносный период истории нашей страны, как Великая Отечественная война, сумел неотступно и твердо лично контролировать и направлять важнейшие процессы, происходившие на фронте, в стране, в сфере внешней политики, жестко и повседневно контролировать и компетентно направлять деятельность важнейших структур государственной машины. Он неуклонно добивался четкой исполнительности от всех звеньев государственной и военной машины страны. Работал Сталин не щадя себя, до изнеможения, пока только хватало сил. Решался вопрос о судьбе советского народа, о судьбе страны. Сама чрезвычайная обстановка требовала чрезвычайных мер.

Из книги под ред. В.В.Суходеева „Полководец Сталин”.