Код победителей: как программисты из России получили мировое признание
Основатели интернет-компаний нередко становятся миллионерами. Программисты, обеспечившие их успех, обычно остаются в тени.
Автомобиль вырвался с улиц Орландо (штат Флорида, США) и помчался по шоссе в сторону побережья. Новоиспеченные чемпионы мира по программированию Николай Дуров, Андрей Лопатин и Олег Етеревский праздновали победу. В 2000 году Россия впервые выиграла престижный чемпионат АСМ ICPC (Assoсiation for Computing Machinary International Collegiate Programming Contest), который проводится с 1977 года.
Мы взяли машину напрокат и поехали к океану. Все были в восторге от этой идеи,— вспоминает один из тренеров команды Максим Шафиров.
Второкурсники математико-механического факультета СПбГУ получили в качестве призов новенькие ноутбуки. В университете их чествовали как героев.
С тех пор российские команды часто оказывались в числе призеров. Программисты из Петербурга — чаще других. Студентов СПбГУ до сих пор тренирует Андрей Лопатин, студентов ИТМО (Санкт-Петербургского университета информационных технологий, механики и оптики) — Андрей Станкевич, который в 2000 году тоже участвовал в чемпионате мира, но проиграл команде Дурова.
Хедхантеры технологических гигантов пристально следят за такими соревнованиями. IBM, которая вслед за Apple, AT&T и Microsoft стала генеральным спонсором мирового чемпионата по программированию, приглашает всех финалистов на стажировку.
Когда Facebook и Google активно росли, они тоже там завлекали программистов. Теперь проводят собственные соревнования. По тому же пути пошли и российские компании — «Яндекс» раз в год устраивает турнир «Яндекс.Алгоритм», Mail.ru Group — Russian Code Cup,— говорит Андрей Станкевич.
Чемпионам открыт путь в любую компанию. Но собеседования проходят не все. Не из-за профессиональных, а из-за личных качеств. Многие программисты глубокие интроверты,— говорит Роман Елизаров, первым из россиян получивший в 1996 году приглашение на международный чемпионат по программированию.
Как талантливые программисты встраиваются в бизнес-среду?
The Bro Code
Николай Дуров, Андрей Лопатин и Олег Етеревский первый раз обратили на себя внимание как программисты, будучи старшеклассниками физико-математического лицея. «Они взломали сеть организаторов Олимпиады по программированию и, чтобы похвастать, начали рассылать сообщения всем участникам. Мы дисквалифицировали команду», — вспоминает Елизаров, в то время студент ИТМО, помогавший проводить турниры для школьников.
Мы потом долго извинялись. Молодые были. Но это был вызов — они сказали, что закрыли все дырки,— улыбается Андрей Лопатин, дающий интервью в аудитории, где занимается с одаренными студентами СПбГУ.
Уже на первом курсе Николаю Дурову предложили место в сборной университета по программированию, но без друзей он участвовать отказался. Когда через год амбициозное трио поехало во Флориду, тренеры понимали, что в десятку команда выйдет точно.
Достаточно было видеть, как слаженно работает команда, как Коля мыслит,— вспоминает еще один их тренер Наталия Вояковская, бывший преподаватель СПбГУ и сотрудник компании «Ланит-Терком», спонсировавшей сборную. Дуров был безусловным лидером команды.
Это как-то сразу чувствовалось. Он, конечно, весь в себе. Но если его разговорить, что непросто, получаешь много удовольствия. Интеллект Коли Дурова — мощная вещь,— добавляет Вояковская.
Спустя шесть лет после защиты кандидатской диссертации Николаю Дурову снова пришлось взять на себя функции лидера команды. Младший брат Павел попросил его помочь с разработкой кода для социальной сети «ВКонтакте». Николай первым делом пригласил Лопатина (с Етеревским они разошлись еще в университете, он работает сейчас в российском офисе Google). Тот сразу согласился: «Потому что работать со знакомыми людьми». Сначала код писали вдвоем. Постепенно стали подтягивать своих учеников.
Среди разработчиков ядра — внутреннего кода, на базе которого функционирует вся соцсеть, куда ежедневно заходит 68 млн человек, — много участников международных соревнований.
Они хотели чем-то интересным заниматься — почему бы не дать такую возможность— говорит Лопатин. Николай Дуров не стал общаться с Forbes.
Команда Дурова оптимизировала распределение нагрузки на серверы, что ускорило работу соцсети. Для «ВКонтакте» был даже создан собственный вариант языка программирования PHP, который назвали KPHP. Многие опции для пользователей российская сеть вводила раньше, чем послужившая ей примером Facebook, например внутреннюю валюту. «ВКонтакте» — это качественный программный продукт. Вещь, за которую не стыдно ни разу», — отмечает Максим Шафиров, который давно не общается с бывшими подопечными.
Михаил Левин, руководитель службы анализа больших данных «Яндекса» (призер двух чемпионатов ACM ICPC), отмечает, что «чемпионатники» очень умные, но часто пишут «макароны» — плохо читаемый код, непонятный другим разработчикам. Помогая Лопатину готовить студентов к соревнованиям, Дуров как раз обращал их внимание на легкость реализации кода: придумывали, как сократить код сложных алгоритмов с 20 Кб до 1 Кб.
Навыки «олимпиадников» в работе помогают, но их адаптация к работе над коммерческим продуктом, по словам Лопатина, проходит всегда непросто. «Чем ближе компания к стартапу, тем быстрее этот процесс происходит. А «ВКонтакте» долго жила именно в такой атмосфере», — замечает он. При подготовке студентов к чемпионатам Лопатин старался учитывать не только талант, но и человеческий фактор — кто с кем сработается, что происходит в команде, как успокоиться перед финалом. Перед финалом в Пекине, например, Лопатин повел программистов в караоке — видео, где он зажигательно исполняет битловскую песню Obladi Oblada, набрало больше тысячи просмотров на YouTube.
Два десятка программистов «ВКонтакте» размещались в знаменитом Доме Зингера, но не изменили своим привычкам, даже когда компания стала «золотой жилой».
В то время как основатель сети Павел Дуров разбрасывал из окна штаб-квартиры пятитысячные купюры и возил топ-менеджеров на выходные в Дубай на арендованном самолете, Николая Дурова легко можно было встретить с книжкой в метро.
«Дуров — он почти Перельман», — говорит Елизаров.
Атмосфера изменилась в 2013 году, когда вокруг соцсети возник корпоративный конфликт. В сентябре 2014 года Mail.ru Group, подконтрольная богатейшему россиянину Алишеру Усманову 1, полностью консолидировала «ВКонтакте», выкупив 48% у фонда UCP за $1,47 млрд. Двенадцать программистов вслед за Павлом Дуровым покинули Россию и работают над мессенджером Telegram. Но «ВКонтакте» по-прежнему привлекательна для звездных кодеров. По словам Лопатина, сейчас в команде два победителя последнего чемпионата мира, которые перешли в компанию из «Яндекса».
Сам он из проекта вышел, но вслед за Дуровым не поехал. «Они разошлись, Лопатин уже не работает над Telegram», — уверяет его знакомый. Лопатин про Telegram говорить не хочет, но подтверждает, что сосредоточился на преподавании. Предложения по работе есть, но пока он ничего не выбрал. «Мне важно делать вещи, которые будут полезными. Вкладывать в завтрашнее поколение», — говорит программист.
Роман Елизаров, проводивший школьные турниры для программистов, в 2002 году основал с партнерами компанию Devexperts, разрабатывающую софт для финансового сектора. Он делит программистов на тех, кто готов работать по шаблонам, и тех, кто любит искать решения для уникальных задач. Последние более востребованы, но и гораздо более требовательны к работодателям.
Пока технологические компании не начали бурно расти и «пылесосить» рынок кадров, единственной альтернативой для недовольных работой было создание собственного бизнеса. «Сейчас возможностей больше, — признает он. — А в начале 2000-х многим приходилось становиться предпринимателями».
В конце 1999 года в пражском офисе российско-немецкой компании TogetherSoft назрел бунт.
Программист Сергей Дмитриев подговорил своих коллег Евгения Беляева и Валентина Кипяткова открыть свое дело. Он зажег их идеей создать удобный продукт для программистов. «Существующие на тот момент IDE (интегрированная среда для программистов. — Forbes) нас не устраивали, и мы не могли понять, почему в них нет многих столь очевидно нужных функций, которые вполне можно реализовать на современных компьютерах. Мы обсудили это втроем и поняли, что у нас много мыслей по этому поводу и наверняка такая IDE нужна не только нам троим», — говорит Кипятков.
В феврале 2000 года уволившиеся из TogetherSoft программисты открыли фирму JetBrains в съемной квартире в Праге. Вскоре появился второй офис, в родном для них Санкт-Петербурге.
Основатели отлично разбирались в программировании и людей набирали таких же.
В 2002 году десятым членом команды стал Максим Шафиров, бывший тренер команды Дурова (пришел простым программистом, с 2012 года возглавляет российский офис).
Компания специализируется на софте для программистов. Первый и до сих пор основной продукт JetBrains — интегрированная среда разработки IntelliJ IDEA. «Есть магазин строительных товаров — там строители покупают топоры, пилы, молотки. Вот мы то же самое делаем, но для программистов», — объясняет Шафиров. Недостатка в клиентах не было — разработчики советовали друг другу новинку. Первым крупным клиентом стала Goldman Sachs.
С первого года JetBrains получала прибыль. Но в 2003 году, когда компания уже открыла офис в Бостоне, рост остановился: программисты начали массово переходить на бесплатный продукт Eclipse, спонсором которого была IBM. JetBrains оставалось лишь улучшать свой IntelliJ IDEA. «Найдутся те, кто будет отстаивать преимущество Eclipse, но большинство сейчас пользуется продуктом JetBrains», — отмечает Михаил Левин из «Яндекса».
Этот вызов побудил компанию диверсифицировать бизнес. IntelliJ IDEA была предназначена только для платформы Java, которую атаковал Microsoft со своей DotNet. «Мы стали делать плагин ReShaper, который дополняет функциональность этой платформы», — говорит Шафиров. Новый продукт вышел в середине 2004 года и, по словам Шафирова, выстрелил сразу. Число клиентов выросло до 25 000, а штат — до 80 человек. Откуда разработчики?
«Я тогда еще преподавал в СПбГУ, половина моих студентов оказывалась в компании»,— признается Шафиров.
Сейчас у JetBrains около 20 продуктов. В конце 2010 года открыли офис в Мюнхене — чтобы удержать талантливых сотрудников, стремившихся уехать за границу. В первые два года желающих оказалось слишком много, пришлось ввести ограничение на переезд — не больше 12 человек в год. Сейчас в мюнхенском офисе работают около 100 человек, в петербургском — более 300.
В июне 2013 года вся петербургская команда JetBrains переехала в новое семиэтажное здание. «После этого переезда я стал ощущать JetBrains солидной компанией», — рассказывает Кипятков. В 2014 году выручка превысила $110 млн: последние три года рост был почти 40%. При этом около 40% выручки приходится на США.
Основатели отошли от оперативного управления, передав полномочия двум генеральным директорам в России и в Германии.
Дмитриев увлекся биоинформатикой и проблемой старения, живет в Мюнхене, как и Евгений Беляев. Валентин Кипятков остался в Санкт-Петербурге и по-прежнему много программирует сам. «Ему это нравится», — говорит Шафиров.
Курсовая работа
Над тазом с жидким азотом клубится пар. Термометр показывает –192,9 градуса по Цельсию. В емкость бросают модуль оперативной памяти, вытаскивают его плоскогубцами и вставляют в слот компьютера. На мониторе появляются буквы и цифры — ключ к зашифрованным данным. Чем ниже температура, тем дольше сохраняются данные — в этом смысл «атаки холодной загрузки». За этим фокусом внимательно следят школьники и студенты, участвующие в конкурсе по кибербезопасности NeoQuest. Уже третий год его проводит питерская компания «Необит», созданная Петром Зегждой, заведующим кафедрой информационной безопасности компьютерных систем Санкт-Петербургского политехнического университета, и его сыном Дмитрием, профессором той же кафедры.
Компания, в которой работает около сотни студентов и преподавателей, разрабатывает системы защиты информации (еще в 1990-х годах при вузе по инициативе ФАПСИ был создан Специализированный центр защиты информации — СЦЗИ). Фактически это частный научно-исследовательский институт, уточняет Дмитрий Зегжда.
Большая часть разработок «Необита» связана с госзаказами. Одна из самых амбициозных разработок — проект «Фебос»: операционная система, управляющая работой виртуальных машин, на которых установлены другие ОС, такие как Linux, Windows со всеми приложениями. «Фебос» используется и в наработках компании по защите видеоконференцсвязи. Среди перспективных направлений, над которыми работают сотрудники «Необита», — облачные технологии и анализ безопасности потребительских устройств, так называемого «интернета вещей»: бытовой техники, «умных» домов.
Офис «Необита» при этом совершенно не похож на секретный объект.
По коридору, заваленному строительными материалами (начался ремонт), снуют молодые сотрудники в джинсах и майках.
Студенты приходят в компанию на 2–3-м курсе в качестве стажеров. «Такой «метод погружения» — индивидуальная работа — самый эффективный метод освоения знаний», — замечает Дмитрий Зегжда. Особо продвинутых берут на работу на полставки.
Правда, не всем такой подход нравится. Один из бывших сотрудников жалуется, что «Необит» просто использует студентов как недорогую рабочую силу, некоторые работают «за зачет». «Это смешно. Как вы себе представляете выполнение важных проектов с госзаказчиками, где вы будете зависеть от того, сделает вам чего-то студент на зачет или не сделает?» — говорит Зегжда-младший. Единственное ограничение — сотрудникам запрещено работать на удаленке.
По данным системы СПАРК, за пять лет с момента основания выручка выросла в 10 раз, до 78 млн рублей (2012 год). Свежих финансовых показателей владельцы не раскрывают.
Чем привлекательна такая работа для студентов? Илья Медведовский, гендиректор компании Digital Security, учился у Зегжды и несколько лет работал аналитиком СЦЗИ под его руководством. Он вспоминает, как тестировал локальную сеть Novell NetWare 3.12, которую планировали использовать в госучреждениях. «Я был сетевым хакером, мне было это жутко интересно, и я ее в итоге сломал», — вспоминает Медведовский. Он считает, что Зегжда создал одну из самых сильных в стране школ по информационной безопасности, и охотно берет на работу выпускников.
Из «Необита» студентам проще попасть и в другие IT-компании. «Если ко мне приходит на собеседование специалист с кафедры или из «Необита», общие вопросы по квалификации и уровню знаний можно даже не задавать», — говорит Артур Котелевский, основатель холдинга «Акрибия», экс-директор «Необита».
Выпускники Зегжды-старшего работают в «Яндексе», Google, Dell, Siemens, Bloomberg, Deutsche Bank, Cisco, многие основали собственные компании в России и за рубежом.
Не так давно Петру Зегжде поступило предложение от «Яндекса» поделиться лучшими преподавателями для учебного центра компании. Зегжда отказался. Он объясняет, почему: «Оно, конечно, для «Яндекса» хорошо и для профессора хорошо. А для высшей школы?» Выйдя после встречи, в буфете он встретил трех знакомых — два его выпускника и один студент уже работают в «Яндексе».
