Прастава или подстава?

http://img.4aoc.ru/http://lh4.ggpht.com/_3OPQRn0wR2I/TIJMBLVlw3I/AAAAAAAAG5M/hz6cIf3eVFU/s800/prastava.jpgАльтернативная история стакана. Краткое объяснение «всенародной любви к стакану» или «архетипическое оружие».

«Разруха начинается в голове».

Профессор Преображенский

М. Булгаков. «Собачье сердце».

«И что теперь с этим делать? Как теперь с этим жить?»

А. Скляров. «Загадки древнего Египта».

Почему необходимо изучать праязык? Почему, несмотря на то, что Русские говорят фактически на диалекте Санскрита, нам упорно продолжают внушать, что Санскрит – «мёртвый язык»? Почему результаты исследований в области сравнительной грамматики не доводятся до сведения общественности и мы ничего не знаем о «научной деятельности» современных отечественных и зарубежных лингвистов в этой области? Почему…?

В этой работе приводятся обоснованные ответы на эти вопросы.

«Прастава»

Можно ли самого обычного, мирного, законопослушного, ничем не отличающегося от других гражданина привести в такое состояние, в котором он без явного принуждения, оставаясь в полном сознании, самостоятельно и с радостью будет вливать в себя яд, и при этом на его лице будет присутствовать выражение торжественности, «сопричастности к священнодействию», а часто даже гордости и некоторого величия?

На удивление, сделать это совсем не так трудно. Просто нужно в подходящий момент напомнить этому товарищу, что он «должен проставиться»… Негласное правило, действующее среди чинов любого уровня, заключается, как известно, в том, что получивший повышение по службе не только делает новые дырочки в погонах, но должен ещё и проставиться. Бросить очередную звёздочку на дно стакана с водкой. Слово «проставиться» в «современном» понимании означает, что чествуемый должен обеспечить сослуживцев спиртным в достаточном количестве и за свой счёт.

Но почему, если просто сказать «я принесу много водки и мы вместе будем вливать в себя яд, чтобы на следующее утро дружно сливать в унитаз растворы из отмерших клеток наших мозгов», то это не вызовет ни ответных тёплых чувств, ни желания разделить эту «радость», а вот если сказать «я получил повышение по службе и поэтому должен проставиться», то это обязательно вызовет не только чувство глубокого уважения к товарищу, который ответственно относится к своим общественным обязательствам, но даже и нечто, напоминающее «священный трепет в душе» от предчувствия грядущего торжества?

Возможно, кому-то будет трудно в это поверить, но причина этого удивительного феномена с катастрофическими последствиями для клеток головного мозга сокрыта именно в самом слове «проставиться». Однако, для того, чтобы восстановить первоначальный смысл этого слова и объяснить его могучую силу, побеждающую разум, нам будет необходимо основательно разобраться с тем, откуда это слово взялось, где его корни и что оно в действительности должно означать.

В нашем палео-лингвистическом исследовании мы будем использовать совершенно уникальный грамматический инструмент, а именно «Восьмикнижие» – грамматику Санскрита, созданную Па̅н̣ини более 2500 лет назад [Jijñāsu, 2004], [Jijñāsu, 2000], [Sharma, 1999-2003], [Śāstrī, 1969-1972], [Śāstri, 1994], [Khanduri, 2001], [Димри, 1972, 1973], [Dixit, 2007]. Эта грамматика и поныне считается одной из самых совершенных грамматических систем, созданных человечеством за прослеживаемый исторический период времени [Prasad, 2005], а по мнению Ф.И. Щербатского, она является «одним из величайших произведений человеческого гения» [Щербатской, 1988 (Концепция буддистской нирваны, стр. 221)].

Смыслоопределяющими величинами и в Санскрите, и в Русском языке являются корни, суффиксы и окончания. Причём, учитывая, что и Санскрит и Русский язык произошли из одного и того же праязыка, то есть являются «лингвистическими братьями», то искать первоначальный, исходный смысл общих корней разумно и логично именно в Санскрите, грамматика которого с величайшей степенью подробности и точности описана в «Восьмикнижии» Па̅н̣ини, созданном 2500 лет назад, и, с особым акцентом на фонологию Ведического Санскрита, в монументальном труде Sarasvatikaṇṭhābharaṇa короля Бходжи 11 столетия [Prasad, 2005], и который не подвергался ни деградации, ни изменению в последние 2500 лет. Более того, именно смысловые значения корней праязыка обеспечивают доступ к национальным архетипам, сформировавшимся в течение последних пяти-десяти тысяч лет.

Итак, следуя «Восьмикнижию» Па̅н̣ини, процесс словообразования начинается с глагольного корня и состоит в последовательном применении грамматических правил, изложенных в отдельных сутрах «Восьмикнижия», до тех пор, пока не будет получена окончательная форма слова.

Исходный глагольный корень स्तु [сту] перечислен в своде глагольных корней (धातुपाठ, [Śāstri, 1994]) под номером १०४३:

२.१०४३ ष्टुञ् स्तुतौ

В.С. Апте приводит следующие смысловые значения этого корня [Apte, 1957-1959]:

1. славить (to praise), хвалить, прославлять, превозносить (to laud), неумеренно восхищаться (eulogize), расхваливать (to extol), возвеличивать (to glorify), праздновать, торжественно отмечать, торжествовать (to celebrate)

2. праздновать или славить в песнях или гимнах (to celebrate or praise in song or hymn), поклоняться посредством пения гимнов (worship by hymns)

3. славить посредством чтения вирш Ригведы, положенных на музыку (to praise in ऋक् verses set to music)

Тогда, начиная с глагольного корня स्तु (ष्‍टुञ्) и строго следуя сутрам Восьмикнижия Па̅н̣ини -

१) ष्‍टुञ्

६.१.६४ धात्वादेः षः सः [उपदेशे]

Начальный ष् глагольного корня в грамматическом наставлении (उपदेशे) замещается स्.

(ष्->स्) टुञ्

२) स्टुञ्

Тогда निमित्त «формальная причина грамматической операции» сутры

८.४.४१ ष्टुना ष्टुः [संहितायाम्, स्तोः]

ष्, и звук класса टु (ट, ठ, ड, ढ, ण), замещают स्, и звук класса तु (त, थ, द, ध, न), соответственно, если ष्, и звук класса टु, следуют в непосредственной близости (संहिता).

теряет силу -

स् (ट्->त्) उञ्

३) स्तुञ्

१.३.३ हलन्त्यम् [उपदेशे, इत्]

Замыкающий (अन्त्य) согласный (हल्) [обозначений в грамматическом наставлении (उपदेश) является इत्].

Конечный ञ् корня स्तुञ् именуется इत्.

१.१.६० अदर्शनं लोपः

Исчезновение (अदर्शन) [обозначающего называется] लोप.

१.३.९ तस्य लोपः

लोप замещает то [, что является इत्].

स्तु (ञ्->0)

४) स्तु

१.३.१ भूवादयो धातवः

Те, которые [в धातुपाठ] начинаются с भू (भूवादयः), [называются] «глагольные корни» (धातवः).

स्तु именуется धातु «глагольный корень».

३.१.१ प्रत्ययः

Суффикс…

३.१.२ परश्‍च [प्रत्ययः]

и тот, который является суффиксом, следует после…

३.१.९१ धातोः

после глагольного корня…

३.३.५७ ॠदोरप् [अकर्त्तरि च कारके संज्ञायाम्, भावे, धातोः, प्रत्य्यः, पर‍‌‍श्‍च]

Суффикс अप् следует после глагольного корня, оканчивающегося на ॠ или उ, для выражения самого смысла корня (भाव), или для обозначения того, кто производит действие, определяемой смыслом корня (कारक), но не является при этом субъектом действия (कर्तृ).

५) स्तु अप् «прославление, превозношение, неумеренное восхищение»

३.४.११३ तिङ्शित्सार्वधातुकम् [धातोः, प्रत्ययः, परश्‍च]

[Суффиксы, обозначаемые стяжением] तिङ् (३.४.७८ तिप्तस्झ…महिङ्), а также [суффиксы] содержащие श् в качестве इत् (शित्), [называются] सार्वधातुक.

३.४.११४ आर्धधातुकं शेषः [धातोः, प्रत्ययः, परश्‍च]

Остальные (शेष) [суффиксы, следующие после глагольного корня, называются] आर्धधातुक.

Суффикс अप् именуется आर्धधातुक.

१.४.१३ यस्मात् प्रत्ययविधिस्तदादि प्रत्ययेऽङ्गम्

Форма, начинающаяся с той составляющей, после которой в соответствии с грамматическими правилами должен следовать суффикс (प्रत्ययविधि), называется अङ्ग, если суффикс следует.

Глагольный корень स्तु именуется अङ्ग.

७.३.८४ सार्वधातुकार्धधातुकयोः [गुणः, अङ्गस्य]

[गुण замещает конечную гласную, входящую в стяжение इक् (इ उ[ण्] ऋ ऌ[क्]), основы, именуемой अङ्ग,] если за основой следует суффикс, именуемый सार्वधातुक (३.४.११३) или आर्धधातुक (३.४.११४).

स्त् (उ->ओ) अप्

६) स्तो अप्

१.३.३ हलन्त्यम् [उपदेशे, इत्]

Конечный प् суффикса अप् именуется इत्.

१.१.६० अदर्शनं लोपः

Исчезновение (अदर्शन) [обозначающего называется] लोप.

१.३.९ तस्य लोपः

स्तो अ (प्->0)

७) स्तो अ

६.१.७८ एचोऽयवायावः [संहितायाम्, अचि]

Звук стяжения एच् (ए ओ[ङ्] ऐ औ[च्]) замещается अय्, अव्, आय्, आव्, соответственно, если звук стяжения अच् (अ इ उ[ण्] ऋ ऌ[क्] ए ओ[ङ्] ऐ औ[च्]) следует непосредственно (संहिता).

स्त् (ओ->अव्) अ

८) स्तव [става] «прославление, превозношение, восхищение, выраженное, кроме прочего, также и в форме торжественного чтения священных гимнов»

१.४.५९ उपसर्गाः क्रियायोगे [असत्त्वे, निपाताः]

Те, которые в своде основ (गणपाठ) перечислены начиная с प्र [пра], именуются उपसर्ग (приставка), если они связываются с глаголом (क्रियायोगे).

Свод номинальных основ (गणपाठ) в комментарии к этой сутре приводит следующие приставки (उपसर्गाः) [Shastri, 1967 (79)]: प्र, परा, अप, सम्, अनु, अव, निर्, दुर्, वि, आङ्, नि, अधि, अपि, अति, सु, उत्, अभि, प्रति, परि, उप.

Согласно Апте [Apte, 1957-1959] приставка प्र [пра] используется совместно с существительными, вне зависимости от того, образованы они от глагольных корней или нет, в следующих смыслах: начало, инициация; сила; интенсивность; первоисточник; совершенство; желание; чистота; уважение; выдающееся положение, признание, известность. Тогда использование приставки प्र [пра] с полученным существительным स्तव [става] даёт

९) प्रस्तव [прастава] «интенсивное прославление, признание, особое уважение, выражаемое, кроме прочего, также и в форме торжественного чтения священных гимнов»

Таким образом, поверхностный намёк на то, что «что-то куда-то надо ставить», накладывается на гораздо более глубокий, более древний и куда более важный смысл, который, учитывая глагольную форму слова «проставиться», должен означать «быть прославляемым, быть признанным, быть особо уважаемым, причём уважение может выражаться и в форме торжественного чтения священных гимнов в честь прославляемого». Хотя сознание человека, не имеющего никакого понятия о праязыке и плохо понимающего даже свой собственный язык, и связывает глагол «проставиться» с глаголом «ставить», его подсознание, имеющее непосредственный доступ к архетипам, сохраняющимся тысячелетиями в генетической памяти, распознаёт также и древний, исходный смысл этого слова, выраженный на праязыке. Действие и отношение к нему, вплоть до эмоциональной окраски, определяются преимущественно теми процессами архетипического уровня, которые инициируются словом в подсознании и которыми сознание, не имеющее понятия о праязыке, не может управлять. В результате отношение к «проставленным» бутылкам с ядом формируется спровоцированной словом и неконтролируемой сознанием архетипической мистерией, смысл которой описывается словами «интенсивное прославление, признание, особое уважение, выражаемое, кроме прочего, также и в форме торжественного чтения священных гимнов». И поскольку «прастава» – это то, чем наши предки занимались в течении тысячелетий, а само это слово ложится нам на душу как родное (а на самом деле оно и есть для нас родное), то никакого сопротивления действиям, описываемым подобным образом, ни со стороны сознания, ни со стороны подсознания быть не может. А тем самым нет и не может быть никакого сопротивления вливанию в себя яда, если эту процедуру именовать словом «проставиться». Такую подмену смысла действия смыслом спровоцированного словом в подсознании и неконтролируемого сознанием древнего, архетипического действа мы будем в дальнейшем называть «архетипическим сопряжением».

Вот так, посредством архетипического сопряжения, можно привести обычного законопослушного гражданина в состояние, в котором он без принуждения, оставаясь в полном сознании, самостоятельно и с радостью будет вливать в себя яд. И на лице его будет присутствовать выражение торжественности, «сопричастности к священнодействию», даже гордости и некоторого величия. Как и было сказано.

И кому только пришла в голову идея вбросить в массовое сознание слово «проставиться», прочно связав его с вливанием в себя алкогольного яда?

«Стакан есть?»

Те из нас, кто постарше, наверняка помнят фразу «Стакан есть?», растиражированную в 70-е и 80-е годы в бесчисленных анекдотах, байках, рассказах… При этом слово «стакан» было настолько прочно «заякорено» с водкой, что продолжение этой фразы, как лента кинокомедии советских времён, «самопроизвольно» разворачивалось в возбуждённом воображении беспечных «слушателей», вырываясь наружу взрывами хохота…

В чём секрет такой «всенародной любви к стакану»?

Секрет кроется вовсе не в совершенной форме стакана, как полагает большинство, а непосредственно в самом слове «стакан». Но чтобы доказать это, нам придётся снова вернуться на несколько тысяч лет назад и понять, что означает слово «стакан» на нашем арийском праязыке. В качестве инструмента мы вновь будем использовать «Восьмикнижие» Па̅н̣ини, созданное примерно 2500 лет назад и представляющее собой одну из наиболее полных и совершенных грамматических систем Санскрита.

Итак, с точки зрения «Восьмикнижия» Па̅н̣ини «стакан» представляет из себя сложное слово (समास), образованное от двух глагольных корней – «ста» («стха̅» в Санскрите) и «кан».

Исходный корень स्था (стха̅) перечислен в своде глагольных корней (धातुपाठ [Śāstri, 1994]) под номером ९२८ -

१.९२८ ष्‍ठा गतिनिवृत्तौ «стоять, твёрдо стоять, оставаться при любых условиях, быть, быть доступным, быть под рукой…»

Начиная с глагольного корня स्था (стха̅) (१.९२८ ष्‍ठा गतिनिवृत्तौ) и строго следуя сутрам «Восьмикнижия» Па̅н̣ини, получаем –

१) ष्‍ठा

६.१.६४ धात्वादेः षः सः [उपदेशे]

Начальный ष् глагольного корня в грамматическом наставлении (उपदेशे) замещается स्.

(ष्->स्) ठा

२) स्ठा

Тогда निमित्त «формальная причина грамматической операции» сутры

८.४.४१ ष्टुना ष्टुः [संहितायाम्, स्तोः]

ष्, и звук класса टु (ट, ठ, ड, ढ, ण), замещают स्, и звук класса तु (त, थ, द, ध, न), соответственно, если ष्, и звук класса टु, следуют в непосредственной близости (संहिता).

теряет силу -

स् (ठ्->थ्) आ

३) स्था [стха̅] «стоять, твёрдо стоять, оставаться при любых условиях, быть, быть доступным, быть под рукой…»

३.२.७७ स्थः क च [क्‍विप्, सुपि, उपसर्गेऽपि, धातोः, प्रत्ययः, परश्‍च]

Суффикс क, а также क्‍विप्, следует после глагольного корня स्था «стоять,…», используемого вместе или без приставки совместно с основой, именуемой पद и оканчивающейся одним из падежных окончаний सुप्.

४) स्था क «стоящий, твёрдо стоящий, остающийся при любых условиях, существующий, доступный, находящийся под рукой…»

३.४.११४ आर्धधातुकं शेषः [धातोः, प्रत्ययः, परश्‍च]

Суффикс क именуется आर्धधातुक.

१.३.८ लशक्‍वतद्धिते [प्रत्ययस्य, आदिः, उपदेशे इत्]

Начальные ल्, श् и звуки класса कु (क, ख, ग, घ, ङ; см. १.१.६९ अणुदित्सवर्णस्य चाप्रत्ययः) [суффикса, не именуемого तद्धित (तद्धित - суффикс, служащий для образования существительных от существительных), являются इत्].

Начальный क् суффикса क (अ) именуется इत्.

१.४.१३ यस्मात् प्रत्ययविधिस्तदादि प्रत्ययेऽङ्गम्

Форма, начинающаяся с той составляющей, после которой в соответствии с грамматическими правилами должен следовать суффикс (प्रत्ययविधि), называется अङ्ग, если суффикс следует.

Глагольный корень स्था именуется अङ्ग.

६.४.६४ आतो लोप इटि च [अचि, क्ङिति, आर्धधातुके, अङ्गस्य]

लोप замещает замыкающий आ (आत्) основы, именуемой अङ्ग, если суффикс, именуемый आर्धधातुक и начинающийся с приращения इट्, или начинающийся с гласного и имеющий क् или ङ् в качестве इत्, следует.

स्थ् (आ->0) क

५) स्थ् क

१.१.६० अदर्शनं लोपः

१.३.९ तस्य लोपः

स्थ् (क्->0) अ

६) स्थ

३.१.९३ कृदतिङ् [तत्र, धातोः, प्रत्ययः]

Тот суффикс, который следует после глагольного корня (धातोः) и не является суффиксом, обозначаемым стяжением तिङ् (३.४.७८ तिप्तस्झिसिप्थस्थमिब्वस्मस्तातांझथासाथांध्वमिड्वहिमहिङ्), именуется कृत्.

Суффикс क (अ) именуется कृत्.

१.२.४६ कृत्तद्धितसमासाश्‍च [प्रातिपदिकम्]

Тот, который оканчивается суффиксом класса कृत् (३.१.९३ कृदतिङ्) или तद्धित (४.१.७६ तद्धिताः), или является сложным словом (समास), также является номинальной основой (प्रातिपदिक).

स्थ именуется प्रातिपदिक.

४.१.१ ङ्याप्प्रातिपदिकात्

Суффиксы [перечисленные в сутрах начиная с этой и до конца пятой главы, то есть до сутры ५.४.६०] следуют после формы, которая оканчивается суффиксом ङी (ङीष्, ङीप्, ङीन्) или आप् (चाप्, टाप्, डाप्), или является номинальной основой (प्रातिपदिक).

४.१.२ स्वौजसमौट्छष्टाभ्याम्भिस्ङेभ्याम्भ्यस्ङसिभ्याम्भ्यस्ङसोसाम्ङ्योस्सुप् [ङ्याप्प्रातिपदिकात्, प्रत्ययः, परश्‍च]

Суффиксы सु (स्), औ, जस् (अस्), अम्, औट् (औ), शस् (अस्), टा (आ), भ्याम्, भिस्, ङे (ए), भ्याम्, भ्यस्, ङसि (अस्), भ्याम्, भ्यस्, ङस् (अस्), ओस्, आम्, ङि (इ), ओस्, सुप् (सु) следуют после основы, оканчивающейся суффиксами ङी (ङीप्, ङीष् и ङीन्) или आप् (टाप्, डाप् и चाप्), или именуемой प्रातिपदिक.

१.४.१०१ तिङस्त्रीणित्रीणि प्रथममध्यमोत्तमाः

Следующие друг за другом тройки суффиксов तिङ् (३.४.७८) в परस्मैपद и आत्मनेपद называются, соответственно, प्रथम (третье лицо), मध्यम (среднее лицо) и उत्तम (первое лицо).

१.४.१०२ तान्येकवचनद्विवचनबहुवचनान्येकशः [तिङस्त्रीणित्रीणि]

Элементы каждой тройки, в порядке их следования, обозначают एकवचन (единственное число), द्विवचन (двойственное число) и बहुवचन (множественное число).

१.४.१०३ सुपः [एकवचनद्विवचनबहुवचनान्येकशः, त्रीणि त्रीणि]

[Элементы каждой тройки] аффиксов सुप् (४.१.२) [, в порядке их следования также обозначают एकवचन (единственное число), द्विवचन (двойственное число) и बहुवचन (множественное число) соответственно].

१.४.१०४ विभक्तिश्‍च [सुपः, तिङः, त्रीणि-त्रीणि]

Каждая тройка суффиксов सुप् и तिङ् именуется विभक्‍ति.

В именительном падеже единственном числе (प्रथमा विभक्‍ति एकवचन) после номинальной основы следует суффикс सु -

७) स्थ सु

१.३.२ उपदेशेऽजनुनासिक इत्

१.१.६० अदर्शनं लोपः

१.३.९ तस्य लोपः

स्थ स् (उँ->0)

८) स्थ स्

१.४.१४ सुप्तिङन्तं पदम्

Та форма, которая завершается падежными окончаниями सुप् (४.१.२) или глагольными окончаниями तिङ् (३.४.७८), именуется पद.

Форма स्थ स् именуется पद.

८.२.६६ ससजुषो रुः [पदस्य]

Конечная स् основы, именуемой पद и оканчивающейся на स्, а также конечная ष् слова सजुष् (вместе с …, совместно) замещается रु.

स्थ (स्->रु)

९) स्थ रु

१.३.२ उपदेशेऽजनुनासिक इत्

१.१.६० अदर्शनं लोपः

१.३.९ तस्य लोपः

स्थ र् (उँ->0)

१०) स्थ र्

८.३.१५ खरवसानयोर्विसर्जनीयः [रः, पदस्य, संहितायाम्]

Висарга (विसर्जनीय) замещает замыкающий र् основы, именуемой पद, если звук стяжения खर् (ख फ छ ठ थ च ट त[व्] क प[य्] श ष स[र्]) или само окончание речи (अवसान) следуют непосредственно (संहिता).

स्थ (र्->विसर्जनीय)

११) स्थः [стхах̣] «стоящий, твёрдо стоящий, остающийся при любых условиях, существующий, доступный, находящийся под рукой…»

Исходный корень कन् (кан) перечислен в своде глагольных корней (धातुपाठ [Śāstri, 1994]) под номером ४६० -

१.४६० कन दीप्तिकान्तिगतिषु «быть ярким, светлым, блистательным, величественным, благородным, славным, прекрасным; любить, желать; быть удовлетворённым, принять с удовлетворением, быть согласным с…; идти» [Apte, 1957-1959], [Monier-Williams, 2008].

Начиная с глагольного корня कन् (кан) (१.४६० कन दीप्तिकान्तिगतिषु) и строго следуя сутрам «Восьмикнижия» Па̅н̣ини, получаем –

१) कन

१.३.२ उपदेशेऽजनुनासिक इत्

Назализованный [звук стяжения] अच् (अ इ उ[ण्] ऋ ऌ[क्] ए ओ[ङ्] ऐ औ[च्]) в грамматическом наставлении (उपदेश) [является] इत्.

१.१.६० अदर्शनं लोपः

१.३.९ तस्य लोपः

कन् (अँ->0)

२) कन्

१.३.१ भूवादयो धातवः

कन् именуется धातु «глагольный корень».

३.१.१ प्रत्ययः

३.१.२ परश्‍च [प्रत्ययः]

३.१.९१ धातोः

३.२.७४ आतो मानिन्‌क्‍वनिष्वनिपश्‍च [छन्दसि, विच्, सुपि, धातोः, प्रत्ययः परश्‍च]

Cуффиксы मनिन्, क्‍वनिप् и वनिप्, а также и суффикс विच्, в Ведическом Санскрите следуют после глагольного корня, оканчивающегося на आ и используемого с приставкой или без в составе основы, оканчивающейся окончанием सुप्.

३.२.७५ अन्येभ्योऽपि दृश्यन्ते [मनिन्‌क्‍वनिब्वनिपः, विच्, धातोः, प्रत्ययः, परश्‍च]

Суффиксы मनिन्, क्‍वनिप् и वनिप्, а также и विच्, могут следовать и после корней, не оканчивающихся на आ.

३) कन् विच्

३.४.११३ तिङ्शित्सार्वधातुकम् [धातोः, प्रत्ययः, परश्‍च]

[Суффиксы, обозначаемые стяжением] तिङ् (३.४.७८ तिप्तस्झ…महिङ्), а также [суффиксы] содержащие श् в качестве इत् (शित्), [называются] सार्वधातुक.

३.४.११४ आर्धधातुकं शेषः [धातोः, प्रत्ययः, परश्‍च]

Остальные (शेष) [суффиксы, следующие после глагольного корня, называются] आर्धधातुक.

Суффикс विच् именуется आर्धधातुक.

७.२.३५ आर्धधातुकस्येड् वलादेः

Приращение इट् вводится относительно суффикса, именуемого आर्धधातुक, если этот суффикс начинается со звука стяжения वल् (व र[ट्] ल[ण्] ञ म ङ ण न[म्] झ भ[ञ्] घ ढ ध[ष्] ज ब ग ड द[श्] ख फ छ ठ थ च ट त[व्] क प[य्] श ष स[र्] ह[ल्]).

३.१.९३ कृदतिङ् [तत्र, धातोः, प्रत्ययः]

Тот суффикс, который следует после глагольного корня (धातोः) и не является суффиксом, обозначаемым стяжением तिङ् (३.४.७८ तिप्तस्झिसिप्थस्थमिब्वस्मस्तातांझथासाथांध्वमिड्वहिमहिङ्), именуется कृत्.

Суффикс विच् именуется कृत्.

७.२.८ नेड् वशि कृति

Приращение इट् не вводится относительно суффикса, именуемого कृत् и начинающегося со звука стяжения वश् (व र[ट्] ल[ण्] ञ म ङ ण न[म्] झ भ[ञ्] घ ढ ध[ष्] ज ब ग ड द[श्]).

४) कन् विच्

१.३.३ हलन्त्यम् [उपदेशे, इत्]

Замыкающий (अन्त्य) согласный (हल्) [обозначений в грамматическом наставлении (उपदेश) является इत्].

Конечный च् суффикса विच् именуется इत्.

६.१.१६३ चितः [अन्त उदात्तः]

Форма, оканчивающаяся тем, который имеет च् в качестве इत्, отмечена как उदात्त «с повышенным тоном» на конце.

१.३.२ उपदेशेऽजनुनासिक इत्

Назализованный [звук стяжения] अच् (अ इ उ[ण्] ऋ ऌ[क्] ए ओ[ङ्] ऐ औ[च्]) в грамматическом наставлении (उपदेश) [является] इत्.

१.१.६० अदर्शनं लोपः

१.३.९ तस्य लोपः

कन् व् (इँ->0) (च्->0)

५) कन् व्

१.२.४१ अपृक्‍त एकाल्प्रत्ययः

Суффикс, состоящий только из одного звука (एकाल्प्रत्यय), именуется अपृक्‍त.

Суффикс व् (विच्) именуется अपृक्‍त.

६.१.६७ वेरपृक्‍तस्य [लोपः]

लोप замещает [суффикс] वि [क्‍विप् (३.२.८७ ब्रह्मभ्रूणवृत्रेषु क्‍विप्), क्‍विन् (३.२.५८ स्पृशोऽनुदके क्‍विन्), ण्वि (३.२.६२ भजो ण्विः), विट् (३.२.६७ जनसनखनक्रम …) и विच् (३.२.७३ विजुपे छन्दसि)], именуемый अपृक्‍त.

कन् (व्->0)

६) कन् [кан] «яркий, светлый, блистательный, величественный, благородный, славный, прекрасный; любящий, желающий; удовлетворённый, принимающий с удовлетворением, согласный с…; идущий»

१.१.६२ प्रत्ययलोपे प्रत्ययलक्षणम्

Грамматическая операция, обусловленная суффиксом, остаётся в силе даже после того, как этот суффикс был удалён посредством लोप.

Основа कन् рассматривается как если бы она оканчивалась суффиксом विच् (व्).

१.२.४६ कृत्तद्धितसमासाश्‍च [प्रातिपदिकम्]

कन् именуется प्रातिपदिक «номинальная основа».

४.१.१ ङ्याप्प्रातिपदिकात्

४.१.२ स्वौजसमौट्छष्टाभ्याम्भिस्ङेभ्याम्भ्यस्ङसिभ्याम्भ्यस्ङसोसाम्ङ्योस्सुप् [ङ्याप्प्रातिपदिकात्, प्रत्ययः, परश्‍च]

१.४.१०१ तिङस्त्रीणित्रीणि प्रथममध्यमोत्तमाः

१.४.१०२ तान्येकवचनद्विवचनबहुवचनान्येकशः [तिङस्त्रीणित्रीणि]

१.४.१०३ सुपः [एकवचनद्विवचनबहुवचनान्येकशः, त्रीणि त्रीणि]

१.४.१०४ विभक्तिश्‍च [सुपः, तिङः, त्रीणि-त्रीणि]

В именительном падеже единственном числе (प्रथमा विभक्‍ति एकवचन) после номинальной основы следует суффикс सु -

७) कन् सु

१.३.२ उपदेशेऽजनुनासिक इत्

Назализованный [звук стяжения] अच् (अ इ उ[ण्] ऋ ऌ[क्] ए ओ[ङ्] ऐ औ[च्]) в грамматическом наставлении (उपदेश) [является] इत्.

१.१.६० अदर्शनं लोपः

Исчезновение (अदर्शन) [обозначающего называется] लोप.

१.३.९ तस्य लोपः

लोप замещает то [, что является इत्].

कन् स् (उँ->0)

८) कन् स्

१.२.४१ अपृक्‍त एकाल्प्रत्ययः

Суффикс, состоящий только из одного звука (एकाल्प्रत्यय), именуется अपृक्‍त.

Суффикс स् именуется अपृक्‍त.

६.१.६८ हल्ङ्याब्भ्यो दीर्घात् सुतिस्यपृक्‍तं हल् [लोपः]

लोप замещает суффиксы सु, ति и सि, именуемые अपृक्‍त, если они следуют после основы, оканчивающейся звуком стяжения हल् (ह य व र[ट्] ल[ण्] ञ म ङ ण न[म्] झ भ[ञ्] घ ढ ध[ष्] ज ब ग ड द[श्] ख फ छ ठ थ च ट त[व्] क प[य्] श ष स[र्] ह[ल्]), или ई и आ суффиксов женского рода ङि и आप्.

कन् (स्->0)

९) कन् [кан] «яркий, светлый, блистательный, величественный, благородный, славный, прекрасный; любящий, желающий; удовлетворённый, принимающий с удовлетворением, согласный с…; идущий»

(Между прочим, русское слово «канючить» используется нами именно в смысле «(настырно) желать», что полностью совпадает с одним из главных смыслов санскритского глагольного корня कन् [кан] «желать».)

С грамматической точки зрения имеется как минимум две возможности объединить существительные स्थः [стхах̣] и कन् [кан] в одно сложное слово, которое будет выражать или новый смысл, порождаемый соединением смыслов отдельных составляющих, или будет выражать смыслы отдельных составляющих, объединённые союзом «и»:

२.२.२४ अनेकमन्यपदार्थे [बहुव्रीहिः, विभाषा, सुप्, समासः]

Несколько синтаксически согласованных основ, именуемых पद и оканчивающихся одним из падежных окончаний सुप्, могут образовывать сложное слово, именуемое बहुव्रीहि, если это сложное слово выражает смысл, отличающийся от смысла составляющих его основ.

२.२.२९ चार्थे द्वन्द्वः [विभाषा, सुप्, समासः । अनेकमन्यपदार्थे (२.२.२४) इत्यतः अनेकम् मण्डूकप्लुतगत्यानुवर्त्तते]

Две или более основ, именуемых पद и оканчивающихся одним из падежных окончаний सुप् могут образовывать сложное слово, именуемое द्वन्द्व и выражающее смысл च «и».

В любом из этих двух вариантов мы получаем -

१) स्थ सु कन्

१.२.४६ कृत्तद्धितसमासाश्‍च [प्रातिपदिकम्]

Форма स्थ सु कन्, являющаяся сложным словом (समास), именуется प्रातिपदिक «номинальная основа».

२.४.७१ सुपो धातुप्रातिपदिकयोः [लुक्]

लुक् замещает падежное окончание सुप् (४.१.२), если оно оказывается частью глагольного корня (धातु) или номинальной основы (प्रातिपदिक).

स्थ (सु->0) कन्

२) स्थकन् [стхакан -> стакан (русск.)] «стоящий, твёрдо стоящий, остающийся при любых условиях, существующий, доступный, находящийся под рукой…» + «яркий, светлый, блистательный, величественный, благородный, славный, прекрасный; любящий, желающий; удовлетворённый, принимающий с удовлетворением, согласный с…; идущий»

Результаты анализа слова «стакан» с точки зрения арийского праязыка позволяют нам прийти к заключению, что устойчивое употребление выражения «будем…» непосредственно перед распитием спиртного «в тесном кругу» вовсе не случайно, но объясняется тем, что глагол «быть» как раз и является буквальным переводом на Русский язык одного из главных смыслов глагольного корня нашего арийского праязыка स्था [стха̅ -> ста (русск.)], который образует первую половину русского слова «стакан». Также и устойчивое употребление глагола «принимать» в качестве синонима выражению «распивать спиртное» никак не случайно, но связано с тем, что глагол «принимать» является буквальным переводом на современный Русский язык одного из главных смыслов глагольного корня कन् [кан], который образует вторую половину слова «стакан». Употребление слов «будем» и «принимать» в этом случае есть наблюдаемое на опыте проявление реальности генетической памяти, связанной с праязыком, а также возможности получения прямого доступа к ней через сознание при некоторых условиях. Таким образом, в указанной ситуации слово «стакан», беспрепятственно минуя сознание, попадает непосредственно в подсознание, которое, задействуя хранящиеся в нём архетипы, закреплённые в арийском праязыке, понимает его буквально как «будем принимать». Поскольку процессы архетипического уровня сознанием не контролируются, то никакого сопротивления не возникает и человек, оставаясь в полном сознании и в то же самое время испытывая «архетипический транс», безропотно выполняет команду «будем принимать», пришедшую из его же собственного подсознания в ответ на кодовое слово «стакан», и добровольно, с согласием кивая головой в ответ на тост «будем…» вливает в себя яд, будучи уверенным, что после отравления наступит удовлетворение… Все действия, направленные на саморазрушение, а также и отношение к ним самого «пьющего», вплоть до деталей эмоциональных оттенков, полностью определяются смыслами глагольных корней праязыка स्था [стха̅] и कन् [кан], которые образуют слово «стакан», которое, в свою очередь, приведено в «архетипическое сопряжение» с алкоголем. При этом, несмотря на фатальное разрушение алкоголем клеток головного мозга, сам стакан ничего иного кроме «желания, любви и согласия» вызывать не может. И эта «вечная любовь» к стакану может умереть только вместе со смертью самого носителя древних архетипов, доступ к которым открывается через «забытый» им праязык.

В генетической памяти Русского этноса нет древних архетипов, сформированных в течении тысячелетий и связанных с употреблением алкоголя, которые могли бы быть активированы словом «стакан». Зато в генетической памяти, связанной с праязыком, есть информация о том, что «стакан» это «стоящий, твёрдо стоящий, остающийся при любых условиях, существующий, доступный, находящийся под рукой…» + «яркий, светлый, блистательный, величественный, благородный, славный, прекрасный; любящий, желающий; удовлетворённый, принимающий с удовлетворением, согласный с…; идущий». Нет ни одного отрицательного смысла, который выражался бы словом «стакан», поэтому при произнесении этого слова в душе каждого потомственного Русского будут неизбежно возникать исключительно положительные эмоции, причём совершенно независимо от того, какая гадость содержится в этом стакане в данный момент. Осталось только сделать стакан дешёвым и доступным каждому (и это, как мы знаем, было успешно сделано) и, после процедуры «архетипического сопряжения» слова «стакан» с алкоголем, путь к повальному пьянству населения целой страны свободен. Неважно, что будет наливаться в стакан, это неизбежно будет вызывать тёплый отклик в душе каждого человека, чьи далёкие предки говорили на нашем праязыке. Этот механизм будет срабатывать даже тем лучше, чем невежественнее люди, переставшие, вследствие незнания основ собственного языка, понимать смысл слова «стакан». Чем ниже уровень образования, тем беспрепятственней «архетипическое заклинание» будет попадать в подсознание и тем меньше шансов будет у человека, чтобы не только контролировать собственные действия, но даже хотя бы заметить неладное. В некотором смысле можно говорить об абсолютном лингвистическом оружии, избирательно поражающим нации, говорящие на чётко определённых наречиях. «Язык – это страшное оружие», как сказал С. Старостин на круглом столе «Школы Злословия» в 13 выпуске от 11.12.2004. Таким образом, пьянство, с огромной скоростью и повально уничтожающее Русский этнос, есть явление спровоцированное, причём технология воздействия основана на активации глубинных поведенческих механизмов архетипического уровня. Совершенно очевидно, что подавляющая часть населения страны против оружия подобного уровня совершенно беззащитна. А вместе с Русским этносом разрушаются и деградируют также и другие народы, проживающие на одной части суши вместе с Русскими в течение многих веков.

Мало кто знает о том, что в Советском Союзе, начиная с 70-х годов проводились фундаментальные исследования, связанные с анализом и разработкой лингвистических методов, используемых для управления поведением людей посредством информации, содержащейся в текстах. Об этом свидетельствует обширный список отечественных источников 70-х и 80-х годов в книге И. Черепановой «Дом колдуньи» [Черепанова, 2001]. К крайне важным результатам привели исследования фоносемантических параметров текста в связи с задачами скрытого воздействия. «В экспериментах на селективное слушание установлено, что значение неосознаваемых испытуемым слов, предъявляемых по иррелевантному каналу, оказывает влияние на время повторения и семантическую интерпретацию релевантной информации. Подкреплённое ранее слово, которое испытуемый не замечает, вызывает отчётливую реакцию, причём реакцию вызывают также слова, близкие по своему значению или фоносемантическому рисунку» [Величковский, 1986 (73-89)]. Таким образом, «подкреплённое ранее слово» минуя сознание, поскольку испытуемый его либо не замечает, либо, не понимая его смысла, не осознаёт, попадает прямо в подсознание, где и происходит неконтролируемый сознанием процесс распознавания, приводящий, в свою очередь, ко вполне определённым и прогнозируемым реакциям. Если же подобное «непонятное» слово «сконструировано» с учётом древних смыслов и фоносемантики, закреплённых в праязыке, то в целях управления поведением можно провоцировать уже не просто реакции, выработанные в течении жизни конкретного человека, но также и «поведенческие автоматизмы», вплоть до их эмоциональной окраски, закреплённые в национальных архетипах. При этом испытуемый будет оставаться в ясном сознании, но не будет иметь никаких шансов управлять собственной реакцией. Более того, этот испытуемый даже не поймёт, что его реакция была спровоцирована искусственно, извне, и будет рассматривать произведённые им действия как результат своего собственного, независимого решения. Если же подобное «архетипическое сопряжение» произведено с действиями разрушительного характера, направленными к тому же против самого испытуемого, то саморазрушение не вызовет с его стороны никакого сопротивления, поскольку он будет рассматривать эти действия как результат своего собственного, самостоятельного решения. Ужас этой ситуации заключается в том, что если бы это зависело только и исключительно от его воли, то испытуемый эти действия против самого себя никогда бы не совершил.

Описанное выше «архетипическое заклинание» может быть донесено до «народа» либо через средства массовой информации, как это очень успешно делалось в 70-е и 80-е годы, и продолжает успешно делаться в наши дни, либо может быть преподнесено как «высказывание» государственного авторитета, что подразумевает обязательность его выполнения для всех подданных. И таким государственным «авторитетом» в самом начале 18 века был вернувшийся из Голландии Пётр Первый. «Голландский след» всплывает в нашей истории совершенно неожиданным образом спустя почти три века после Петра в связи с одной любопытной историей, связанной с Санскритом и о которой здесь следует вкратце рассказать. А дело было так…

В 1967 году в Национальной Библиотеке в Риме (Biblioteca Nazionale Centrale Vittorio Emanuelle II, Rome) Арнульфом Кампсом (Arnulf Camps) были открыты манускрипты священника иезуитского ордена Хайнриха Рота (Heinrich Roth, S.J., 1620-1668), написанные им на латинском языке в городе Агра в Индии между 1660 и 1662 годами. Переговоры о разрешении на публикацию этих манускриптов длились без малого 17 лет и завершились только в 1985 году. В 1988 году факсимиле этих манускриптов было издано в Голландии издательством E.J. Brill, Leiden [Roth, 1988]. Один из манускриптов представляет из себя грамматику Санскрита, изложенную в стиле, близком к «Восьмикнижию» Па̅н̣ини и использующую близкую терминологию. Таким образом, иезуитский священник Хайнрих Рот был первым, кто написал грамматику Санскрита «для европейцев», и первая «европейская грамматика Санскрита» датируется поэтому не позднее 1662 года. Итак, Х. Рот был послан в составе иезуитской миссии в Индию и прибыл в Гоа в 1652 году. В 1654 году он был направлен в иезуитский колледж в Агре. Одновременно с работой в колледже в период с 1654 по 1660 год, то есть в течении 6 лет, иезуитский священник под руководством брахманов обучался Санскриту. Никаких писем о деятельности Рота в Индии между 1652 и 1662 годами не сохранилось, но известно, что он настолько овладел Санскритом, что мог читать санскритские тексты и объясняться на древнем языке с брахманами. В этой истории следует обратить самое пристальное внимание на тот факт, что Санскрит в те времена был исключительно языком жреческого сословия и простые смертные, а уж тем более иностранцы, в эту область знаний не допускались. Однако, несмотря на это, член европейского иезуитского ордена, являющегося одной из самых закрытых и жестоких религиозных организаций, получает не только доступ к сокровенным знаниям, но ещё вдобавок и обучается жреческому языку самими индийскими брахманами в течение 6 лет!

Сегодня трудно ответить на вопрос о том, какие цели, в действительности, преследовали те брахманы, обучая иезуитского миссионера тайным знаниям и древнему языку, скрывая в то же самое время эти знания от собственных соотечественников. Также трудно ответить на вопрос о том, как распорядился своими знаниями сам иезуитский священник после своего возвращения в Европу. Несомненно лишь одно: Пётр Первый, вернувшись из Голландии, совершил, по видимости, первое в отечественной истории «архетипическое сопряжение» слова «стакан» с алкогольным ядом, провозгласив, по легенде, на палубе корабля после публичного распития горячительного напитка из «стеклянной кружки с рёбрами» – «Стакану быть!». Не вызывает сомнения, что эта «крылатая фраза» была моментально разнесена желающими угодить по всей Московии и водка полилась по Русской земле рекой. Тем же, кто отказывался принимать правила «нового этикета» и добровольно вливать в себя алкогольный яд, Пётр Первый без лишних церемоний предлагал в качестве альтернативы смертную казнь в особо извращённой форме или поездку «на курорт в сибирские рудники». Кажется почти невероятным, что Пётр, обучаясь в Голландии и бывая время от времени в Европе, мог каким-либо образом получить знания о праязыке и использовать их для «конструирования» такого «хитрого и внушительного» с лингвистической точки зрения текста. Однако эта гипотеза может оказаться и не столь безумной, если вспомнить, что в 1708 году Пётр Первый ввёл в обращение новую Русскую Гражданскую Азбуку и новый Гражданский шрифт, которые он правил собственноручно, а матрицы последнего по его личному поручению были отлиты всё в той же Голландии в 1707 году [Григоровичъ, 1877]… Наивно было бы полагать, что Пётр Первый занимался проблемами Русского языка от безделья или ради забавы и не понимал в этой области ровным счётом ничего. Дело было как раз с точностью до наоборот – Пётр был прекрасно осведомлён о том, что из себя представляет «язык», раз ввёл в обращение новую азбуку и новый шрифт, как и было сказано выше. Однако, даже при отсутствии заранее обдуманного плана и необходимых знаний в области лингвистики, он, без сомнения, интуитивно мог использовать и «латентные универсальные языковые механизмы, обусловливающие успешность функционирования указанных текстов в социуме. Это тем более ценный опыт, что он не осознаётся даже людьми, применяющими данные концентрированные магические тексты, для которых эффективность этих текстов несомненна» [Черепанова, 2001 (89)].

Подстава.

В 1972 году в Советском Союзе Государственным комитетом стандартов был принят следующий документ:

«Госстандарт СССР. Спирт этиловый ректификованный технический, технические условия. ГОСТ 18300-72. Издание официальное. Государственный комитет стандартов СССР, Москва. Утверждён и введён в действие Постановлением Госкомитета стандартов Совета Министров СССР от 26.12.1972 г. №2329».

Пункт 5.1 этого документа – «Требования к безопасности» – содержит следующее исчерпывающее определение:

«Этиловый спирт – легковоспламеняющаяся, бесцветная жидкость с характерным запахом, относится к сильнодействующим наркотикам, вызывающим сначала возбуждение, а затем паралич нервной системы».

http://img-fotki.yandex.ru/get/3506/alexanderubit.a/0_23e45_6bee3233_XL.jpg

Пункт 5.1 этого же ГОСТа 18300-72 в изменённой редакции 1982 года, а также пункт 4.1 ГОСТа 5964-82 содержит следующее определение:

«Этиловый спирт – легковоспламеняющаяся, бесцветная жидкость с характерным запахом, относится к сильнодействующим наркотикам».

Пункт 7.1 ГОСТа 5964-93 в редакции 1993 года содержит следующее определение:

«Этиловый спирт – легковоспламеняющаяся, бесцветная жидкость с характерным запахом».

Очевидно, что если изъять из документации слова «относится к сильнодействующим наркотикам, вызывающим сначала возбуждение, а затем паралич нервной системы», то сама жидкость после этого не перестанет быть сильнодействующим наркотиком, вызывающим сначала возбуждение, а затем паралич нервной системы, и яд не перестанет быть ядом. Но с какой целью это сделано? Единственное, что изменяется в результате подобных манипуляций с текстом – это степень невежества населения и свобода распространения сильнодействующего наркотика, вызывающего сначала возбуждение, а затем паралич нервной системы, причём невежество населения и свобода распространения наркотика при этом одновременно и радикально увеличиваются.

Другой пример мероприятий по увеличению невежества приводит составитель выпуска журнала «История философии», посвящённого истории и вопросам индийской философии от 2000 года [История философии, 2000]: «…в советской стране изучение санскрита особо не поощрялось, а работа с источниками напоминала движение по минному полю, когда исследователь старался не наступать на «подозрительные» места, а перемещался только в области „безопасной зоны” – рационалистических учений*». И далее в ссылке по звёздочке: «Нельзя назвать иначе, чем чьей-то досадной „оплошностью” решение преподавать санскрит студентам философского ф-та МГУ в 1971 году. Не продержавшись и четырех семестров, курс санскрита был запрещен (у нас умели исправлять „ошибки”)».

Неважно, под каким предлогом это было сделано, но преподавание Санскрита было запрещено, а люди лишены доступа к знаниям о праязыке, а тем самым и одного из главнейших ключей к пониманию собственного языка. И сделано это было не где-нибудь, а в самом Московском Государственном Университете имени М.В. Ломоносова (МГУ).

Поразительно, что одновременно с этим в Советском Союзе начиная с 70-х годов на уровне Академии Наук проводились очень интенсивные работы, связанные с исследованием влияния параметров текстов на поведение групп людей. В частности, Р.Г. Мшвидобадзе доказала [Мшвидобадзе, 1984], что социальные установки людей могут быть распознаны через грамматические параметры речи. Другими словами, независимо от того, что человек говорит, его истинные намерения могут быть определены посредством грамматического анализа произнесённого им текста. Также Б.М. Величковский доказал [Величковский, 1986], что «подкреплённое ранее … слово, которое испытуемый не замечает, вызывает отчётливую … реакцию, причём реакцию вызывают также слова, близкие по своему значению или фоносемантическому рисунку». Результаты этих исследований позволяют разрабатывать лингвистические технологии, которые, будучи направлены на деструктивные цели, впору было бы назвать «лингвистическим оружием». Если же при конструировании лингвистического воздействия используется техника, которую мы ранее назвали «архетипическое сопряжение», то для обозначения совокупности подобных лингвистических технологий, основанных на использовании праязыка, можно применить термин «архетипическое оружие».

«Архетипическое оружие» можно применять без объявления войны, и доказать, кто конкретно его применил, и даже сам факт его применения практически невозможно. Таким образом, чудовищная глубина проникновения и сила поражающего действия «архетипического оружия» сопровождаются невероятной скрытностью его применения. Область действия архетипических явлений находится вне круга понятий «народной массы» и поэтому полностью выпадает из сферы её внимания и понимания. Но то, на чём внимание не может быть сосредоточено, остаётся для сознания наблюдателя абсолютно невидимым, и «архетипический» удар сокрушительной силы, разнесённый по всей стране через средства массовой информации, остаётся совершенно незамеченным! «Лингвистическая слепота» и «сознательное непонимание» не только не являются препятствиями, но даже способствуют попаданию «архетипических указаний» непосредственно в подсознание, которое на уровне генетической памяти превосходно и при этом буквально понимает команды, озвученные на праязыке, и начинает их выполнять без контроля, цензуры и промедления. В результате миллионы наших соотечественников гибнут от алкогольного отравления каждый год, а мы этого как бы не замечаем…

Люди, плохо знающие грамматику собственного языка, и, тем более, незнакомые с праязыком и, в частности, с Санскритом, имеют крайне мало шансов распознать и защититься от «лингвистических» воздействий, построенных на эксплуатации архетипического поведения. К сожалению, именно эта степень невежества и безграмотности и наблюдается у нас в данный момент среди чинов разных уровней, да и не только…

Никто не станет отрицать, что обучение – это колоссальный труд, и весьма сложно было бы взять и сразу научить всех, например, грамматике Санскрита. Увы, многие представители нынешнего молодого поколения сейчас пишут с вопиющими грамматическими ошибками даже на своём, казалось бы, родном языке. Но подобная ситуация вовсе не означает, что всё настолько безнадежно.

С другой стороны, технология «архетипического сопряжения» при надлежащем применении способна без какого-либо насилия и при полном отсутствии сопротивления или противодействия со стороны «пациента» сместить навязанные ему деструктивные установки, активировать архаичные механизмы психики и в кратчайшие сроки высвободить стабилизирующие и гармонизирующие силы, которые обеспечат оздоравливающий и терапевтический эффект и окажут мощнейшее противодействие процессам деградации. «Архаичное», несущее в себе в сжатой, свернутой форме информацию о прошлом опыте, накопленном нашими предками в течении многих тысячелетий, несёт в себе более «здоровое», стабилизирующее и созидательное начало, чем более поздние наслоения, склонные или уже подвергшиеся серьёзной степени деградации и частично утратившие способность самостоятельного восстановления гармонии и равновесия. Причём посредством всё тех же средств массовой информации вполне возможно запустить процесс одновременного преображения и оздоровления всей нации. А не наоборот. Изменяя грамматические параметры текстов, транслируемых на всю страну, можно значительно смещать «точку сборки» (определяющие параметры системы ценностей) населения целых стран, причём с минимальными затратами. В действительности, для разработки текстов и конструирования слов, активирующих архетипическое поведение большей части населения страны в определённых ситуациях, достаточно было бы собрать в одном месте и в одно время десяток высокопрофессиональных лингвистов, преимущественно специалистов в области праязыка и сравнительной грамматики, обладающих глубоким пониманием грамматики Санскрита. В зависимости от того, кто финансирует данные разработки, и представляют ли объединённые таким образом лингвисты по своему психотипу «пятую колонну» или созидателей в собственной стране, на выходе будут получаться либо слова и речевые обороты, такие, как «проставиться», либо, напротив, пробуждающие творческую энергию и оздоравливающие тексты, такие, как, например, «хочу всё знать и понимать, и книги умные читать!». В результате, небольшая группа «специалистов» оказывается способной инициировать либо апатию, повальное пьянство и деградацию, либо резкое «поумнение» и оздоровление населения целой страны.

А нам, простым смертным, чтобы защититься от подлости и подстав, необходимо в первую очередь научиться определять своё место в Мировом Древе, твёрдо следовать своему предназначению и рассматривать свою жизнь как продолжение жизней наших предков, живших и сто, и тысячу, и пять тысяч, и даже сто тысяч лет назад.

Библиография

[Величковский, 1986] Б.М. Величковский. Установка и сознательный контроль в психологии познания // Д.Н. Узнадзе – классик советской психологии. – Тбилиси: Мецниереба, 1986. – с. 73-89.

[Григоровичъ, 1877] Н. Григоровичъ. Азбука съ исправленiями Императора Петра Великаго и Указомъ его о введенiи въ употребление Гражданского шрифта. С.-Петербургъ. Типография В.С. Балашева, 1877.

[Димри, 1972] Д.П. Димри. Индийская и русская филологическая традиция. (Опыт сравнения на материале морфемного анализа). Диссертация на соискание учёной степени кандидата филологических наук. Москва, МГУ, 1972.

[Димри, 1973] Д.П. Димри. Па̅н̣ини и его “Восьмикнижие”. Москва, Наука, “Народы Азии и Африки”, 1973 – №6, стр. 96-103.

[История философии, 2000] История философии. Вып. 7. М.: ИФ РАН, 2000.

[Мшвидобадзе, 1984] Р.Г. Мшвидобадзе. Распознавание социальных установок через грамматические параметры речи: Дис. канд., психологические науки. – М.: РГБ, 2006. – (Из фондов Российской государственной библиотеки)

[Светлояръ, 2010а] Светлояръ. Космическая свирель Сварога. СПб., 2010.

[Светлояръ, 2010б] Светлояръ. Из варягов в арии. Перун против норманской теории. СПб., 2010.

[Светлояръ, 2010в] Светлояръ. Солнечная триада: Ярила, Арьи и Ярга. СПб., 2010.

[Светлояръ, 2010г] Светлояръ. Ночь накануне Ивана Купала. СПб., 2010.

[Светлояръ, 2010д] Светлояръ. Лада, Макошь, Мара… СПб., 2010.

[Светлояръ, 2010е] Светлояръ. Чудеса Санскрито-Русской грамматики. СПб., 2010.

[Светлояръ, 2010ж] Светлояръ. Тайна Кощеевой иглы. СПб., 2010.

[Светлояръ, 2010з] Светлояръ. Что означает Русское “Ура!”? СПб., 2010.

[Светлояръ, 2010з] Светлояръ. С чего начинается Родина? СПб., 2010.

[Тавастшерна, 2008] С.С. Тавастшерна. Становление и развитие лингвистической традиции в древней Индии. Диссертация на соискание учёной степени кандидата филологических наук. СПбГУ, 2008.

[Черепанова, 2001] И. Черепанова. Дом колдуньи. Язык творческого бессознательного. Библиотека NLP. КСП+, 2001.

[Щербатской, 1988] Ф.И. Щербатской. Избранные труды по буддизму. М.: Наука, 1988.

[Apte, 1957-1959] V.S. Apte. The Practical Sanskrit-English Dictionary. Prasad Prakashan, Poona. 1957-1959.

[Dixit, 2007] Dr. P. Dixit (पुष्पा दीक्षित). अष्‍टाध्यायी सहजबोध. A Modern & Scientific Explanation To Pāṇini’s Aṣṭādhyāyī (4 volumes). Pratibha Prakashan. Delhi-110007, 2007

[Jijñāsu, 2004] Brahmadatta Jī Jijñāsu. The Tested Easiest Method of Learning & Teaching Sanskrit (TEMOLATS). The Study of Sanskrit by the Ashtadhyayi System in Six Months Without Cramming. A Novel and Marvellously Successful Experiment. First book. Second edition. Ram Lal Kapoor Trust, 2004.

[Jijñāsu, 2000] Brahmadatta Jī Jijñāsu. Aṣṭādhyāyī-bhāṣya-prathamāvṛtti. 3 volumes. Ram Lal Kapoor Trust, 2000.

[Khanduri, 2001] Aṣṭādhyāyī-sūtrapāṭha of Pāṇini. Edited by Acharya Pt. Satyanarayan Shastri Khanduri. Krishnadas Academy. Varanasi, 2001.

[Monier-Williams, 2008] Monier-Williams M. A Sanskrit-English Dictionary. Etymologically and philologically arranged. Recomposed and improved edition. Edited & Revised by Pandit Ishwar Chandra. Indica Books in collaboration with Parimal Publications. Varanasi, India, 2008.

[Prasad, 2005] Narayan Prasad. Sarasvatikaṇṭhābharaṇa – the Magnum Opus of Sanskrit Grammar. Journal of the Oriental Institute, M.S. University of Baroda, Vadodara, Vol.55, Nos.1-4,September 2005 – June 2006 Issue, pp. 41-49; Issued – May 2007.

[Roth, 1988] The Sanskrit Grammar And Manuscripts Of Father Heinrich Roth S.J. (1620-1668). Facsimile Edition Of Biblioteca Nazionale, Rome, Mss. Or. 171 And 172. With an introduction by Arnulf Camps and Jean-Claude Muller. E.J. Brill, Leiden, The Netherlands, 1988.

[Śāstri, 1994] Aṣṭādhyāyī sūtrapāṭha. With Vārttikas, Gaṇas, Dhātupāṭha, Pāṇinīya Śikṣā, Paribhāṣāpāṭha and Sūtra Index. Edited by Śankararāma Śāstri. Introduction by Ratna Basu. Delhi: Sharada Publishing House, 1994.

[Śāstrī, 1969-1972] Cārudev Śāstrī. Vyākaraṇacandrodaya. 5 volumes. Motilal Banarsidass, 1969-1972.

[Sharma, 1999-2003] R.N. Sharma. The Aṣṭādhyāyī of Pāṇini. 6 volumes. Munshiram Manoharlal, 1999-2003.

Светлояръ

Невоград,

1 сентября 2010 г. – День Знаний

Источник http://darislav.com