Медицинский фронт
https://ic.pics.livejournal.com/ss69100/44650003/2338464/2338464_300.jpgВ Великую Отечественную войну в нашей армии была создана передовая система медицинского обеспечения — этот опыт лег в основу современной российской медицины катастроф, признанной одной из наиболее эффективных в мире.
Чтобы понять, сколь велик был вклад советской медицины в Победу в Великой Отечественной войне, достаточно посмотреть на цифры: за годы войны медицинские службы Красной Армии и тыловые эвакогоспитали оказали помощь 22 млн больных и раненых солдат и офицеров (с учетом поступивших повторно).
В строй были возвращены 17 млн человек — более половины от общего числа призванных в армию за годы войны. Особенно впечатляет масштаб проделанной работы, если сравнить этот показатель с численностью Красной Армии — в январе 1945 года она составляла 6,7 млн человек.
Эффективная работа системы санитарно-медицинского обеспечения действующей армии позволила сохранить для фронта миллионы обстрелянных и опытных солдат. Вряд ли будет большим преувеличением сказать, что без них победа в Великой Отечественной войне была бы невозможна.
Строительство системы санитарно-медицинского обеспечения Красной Армии в 1920– 1930-х годах основывалось на самых прогрессивных на тот период принципах. В первую очередь это относится к разработке системы этапного лечения и медицинской эвакуации в ходе боевых действий.
Во время Первой мировой войны единственным назначением эвакуации было освобождение действующей армии от раненых и больных, скопление которых в прифронтовой полосе снижало маневренность войск. При этом не делалось существенных различий между эвакуацией раненых, испорченного имущества и вооружений, военнопленных и так далее.
В итоге раненые и больные могли рассчитывать на получение квалифицированной специализированной медицинской помощи только после эвакуации в тыл, хотя судьба подавляющего большинства пострадавших решалась в первые двое суток после ранения и всецело зависела от быстрого оказания квалифицированной помощи уже в армейском и фронтовом районах.
Хирург Владимир Оппель в 1915 году предложил систему этапного лечения, в рамках которой эвакуация и лечение становились бы единым взаимосвязанным процессом, обеспечивающим непрерывное оказание медицинской помощи на всех этапах эвакуации.
Эти предложения легли в основу утвержденного в 1929 году Руководства по санитарной эвакуации в РККА. Тем не менее Руководство предусматривало организацию медицинской эвакуации по так называемому дренажному принципу, согласно которому поступающие с передовой раненые и больные должны были проходить через все развернутые этапы эвакуации вне зависимости от тяжести и характера ранения.
Такая организация чрезмерно удлиняла сроки оказания специализированной помощи.
В принятом в 1933 году Уставе военно-санитарной службы РККА содержались положения, направленные на изменение принципов организации медицинской эвакуации. В Уставе декларировался принцип медицинской эвакуации по назначению, в соответствии с которым прохождение раненым тех или иных этапов эвакуации должно было определяться медицинскими показаниями.
Эвакуация по назначению также подразумевала оказание не только квалифицированной, но и специализированной врачебной помощи раненым и больным уже в армейском и фронтовом тыловом районах с последующей эвакуацией их в соответствующие специализированные учреждения, расположенные в глубоком тылу.
К началу войны в Красной Армии существовал проработанный план медицинской эвакуации, в котором учитывались требования этапного лечения и эвакуации по назначению (см. схему на стр. 31). Тыловые эвакогоспитали подчинялись Наркомздраву, учреждения остальных этапов медицинской эвакуации — Главному военно-санитарному управлению РККА.
Тем не менее предусмотренная Уставом 1933 года организационная и материальнотехническая база медицинских служб позволяла реализовать принцип эвакуации по назначению лишь частично. В полной мере это было сделано лишь во время Великой Отечественной войны.
ПОСЛЕДСТВИЯ ВОЕННОЙ КАТАСТРОФЫ
В Великую Отечественную в Красной Армии была создана одна из наиболее эффективных систем медицинского обеспечения в мире. Однако формироваться она начала далеко не сразу, поскольку на первом этапе войны систему медицинского обеспечения войск пришлось в буквальном смысле слова поднимать из руин…
…Однако в условиях стремительно развивавшегося наступления немецких войск эти госпитали были эвакуированы в глубь страны уже на третий-пятый день войны, причем ни один из них не успел развернуть сеть медицинских учреждений, предусмотренную довоенными планами командования.
Ротные санитары и санитары-носильщики, выносившие раненых под огнем во время боя, представляли собой легкую мишень. Потери среди них составили свыше 88% совокупных потерь личного состава медслужб Красной Армии в годы войны. На фото: санинструктор Валя Грибкова эвакуирует раненого с поля боя, Венгрия, 1944 год
Уничтожение и захват расположенных в приграничных районах складов медицинского имущества и медикаментов привели к тому, что половина эвакуированных госпиталей была на некоторое время выведена из строя.
К 1 июля 1941 года в войсках Западного и Юго-Западного фронтов было развернуто не более 15% от числа запланированных к развертыванию медицинских подразделений, учреждений и органов управления медицинской службой войскового и армейского звена. К началу оборонительного сражения под Смоленском (июль 1941-го) в распоряжении армий Западного фронта оказалось менее трети штатных учреждений медицинской службы.
Имеющиеся армейские и фронтовые госпитали были в основном укомплектованы по штату мирного времени и испытывали чудовищные перегрузки.
В условиях стремительного наступления немецких войск руководство ГВСУ Красной Армии и ВСУ фронтов было вынуждено сосредоточиться на выполнении двух ключевых задач — эвакуации раненых с поля боя и их скорейшей эвакуации в армейские подвижные госпитали и учреждения госпитальной базы фронта. Фактически речь шла о вынужденном отказе от оказания квалифицированной медицинской помощи на войсковых этапах эвакуации.
В телеграфном распоряжении от 10 июля 1941 года начальник ГВСУ РККА Ефим Смирнов, в частности, указывал: «…Главной задачей санитарной службы войскового района является своевременное оказание доврачебной помощи, быстрый вынос раненых с поля боя и немедленная эвакуация их в армейские полевые и стационарные госпитали для первичной хирургической обработки основной массы раненых.
Хирургическую обработку в МСБ (медсанбатах. — “ЭПРО”) ограничить только крайне неотложными вмешательствами… Своевременный вынос раненых с поля боя — главное звено в этой работе».
Это распоряжение полностью отражало реальную картину, сложившуюся в первые месяцы войны в войсковых и армейских медицинских службах. Особенно остро не хватало санинструкторов и личного состава санитарных взводов, действовавших на переднем крае, поскольку первоочередная задача войсковых медицинских служб во время отступления заключалась в том, чтобы не оставлять раненых врагу и по возможности оказывать им первую медицинскую помощь перед отправкой в тыл.
Ротные санитары и санитары-носильщики, работавшие на передовой и выносившие раненых под огнем во время боя, были легкой мишенью и несли очень большие потери. Так, по воспоминаниям санинструкторов, служивших на передовой в первые месяцы войны, даже после завершения активной стадии боя личный состав санитарных взводов оказывался под ударом, поскольку немецкие снайперы целенаправленно выбивали санитаров-носильщиков, эвакуировавших раненых.
В целом потери санитаров и санитаров-носильщиков в годы войны составили более 88% совокупных потерь личного состава медицинских служб Красной Армии…
*
На фото в центре: учения по химзащите. Москва. 1941 год
…Практически с первых дней войны Наркомздрав приступил к массовому развертыванию эвакуационных госпиталей в глубоком тылу. Уже к середине июля 1941 года в распоряжении Наркомздрава было примерно столько же коек, сколько было предусмотрено принятыми накануне войны регламентами.
А 7 июля 1941 года Государственный комитет обороны принял решение о создании дополнительных тыловых госпиталей, коечная емкость которых в 1,6 раза превышала запланированную накануне войны.
Благодаря принятым жестким административным и организационным мерам в короткие сроки было развернуто свыше 1,6 тыс. госпиталей для лечения 750 тыс. раненых.
В дальнейшем количество тыловых госпиталей неуклонно возрастало: к 1 октября 1941 года они насчитывали уже 1 млн коек, а к 1 ноября 1942 года — чуть менее 2 млн коек.
Для более эффективного обеспечения развернутых в тылу лечебных учреждений была введена и получила широкое распространение практика шефства крупных промышленных предприятий над тыловыми эвакогоспиталями. Активно решалась проблема нехватки врачей и санитарных работников.
Осенью 1941 года был начат выпуск врачей после четырехлетнего курса обучения без выдачи дипломов, создано пять школ для подготовки младших военных фельдшеров с семимесячным курсом, а также курсы переподготовки гражданских медиков. Через год после начала войны медицинские службы РККА были укомплектованы врачами на 91%, фельдшерами — на 97,9%, санинструкторами — на 91,8%, фармацевтами — на 89,5 процента.
К началу 1943 года проблема подготовки врачей и санитарных работников была в целом успешно решена. В медицинских вузах были восстановлены нормальные сроки обучения, а также ликвидированы курсы фельдшеров с укороченным сроком обучения.
Тем не менее армия по-прежнему испытывала острую нехватку врачей-специалистов, прежде всего — хирургов (к лету 1942 года их было чуть более 50% от требуемой численности, а нейрохирургов — менее 40%).
После начала войны большинство гражданских хирургов были призваны в армию. Таким образом, в распоряжении ГВСУ РККА к осени 1941 года было свыше 10,5 тыс. хирургов.
Однако этого было явно недостаточно — по самым скромным подсчетам, для комплектования только вновь развертываемых армейских и фронтовых медицинских учреждений, а также тыловых эвакогоспиталей требовалось не менее 15 тыс. хирургов.
Проблема усугублялась тем, что нехватку хирургов невозможно было восполнить за счет массового досрочного выпуска студентов медицинских вузов, поскольку квалифицированный хирург обязательно должен был пройти практическую подготовку и последипломную специализацию.
Благодаря созданной в 1941 году системе подготовки и переподготовки хирургов, через которую за время войны прошли тысячи врачей, к концу второго военного года фронтовые и армейские медицинские службы были укомплектованы хирургами на 63,8%, причем большая часть хирургических кадров была сосредоточена в непосредственной близости к передовой в войсковых медицинских службах (медсанротах и медсанбатах), а также в учреждениях госпитальной базы армий.
Тем не менее проблема нехватки врачейхирургов была актуальна на протяжении всех военных лет, хотя к концу войны ее острота заметно снизилась.
Развертывание достаточного числа лечебных учреждений и укомплектование медицинских служб РККА в соответствии со штатами военного времени улучшило ситуацию с медицинским обеспечением действующей армии. Однако к исходу первого года войны многие проблемы организационного и тактического характера попрежнему оставались нерешенными.
НА ПЕРЕДНЕМ КРАЕ
Проблема комплектования санитарных рот и организация своевременного выноса раненых с поля боя, оказания им доврачебной помощи и доставки их на медицинские пункты оставалась острой на протяжении всей войны. Войсковые медицинские службы продолжали испытывать дефицит санитарных работников, действовавших на переднем крае, особенно во время напряженных боевых действий.
Большим подспорьем для работавших на передовой санитаров стали упряжки санитарных собак. Первые взводы таких упряжек были созданы в декабре 1942 года. А к концу 1943-го на фронтах Великой Отечественной помогали эвакуировать раненых с поля боя уже почти полторы тысячи «коллективов» хвостатых «санитаров»
10 сентября 1942 года НКО издал приказ «О недостатках в работе санитарной службы и о мерах к их устранению». В нем, в частности, указывалось, что вынос раненых, особенно на Воронежском фронте, организован неудовлетворительно, и раненые остаются на поле боя по шесть часов и более.
В приказе в очередной раз предписывалось полностью укомплектовать войсковые санитарные службы личным составом и создать резерв санитаров-носильщиков. Тем не менее зачастую эти требования выполнялись командирами лишь формально — на должности санитаров-носильщиков назначали физически слабых бойцов, непригодных для этой работы, что вело к значительным потерям как среди самих санитаров, так и среди раненых.
Тем не менее планомерная работа руководства ГВСУ и ВСУ фронтов позволила значительно продвинуться в решении этой проблемы. Во многом это было обусловлено тем, что уже к середине войны командиры всех уровней осознали ключевое значение своевременного оказания помощи раненым как важнейшего фактора сохранения боеспособности войск. В результате значительно больше внимания стало уделяться формированию резерва санитарных работников из бойцов строевых подразделений и своевременному пополнению личного состава санитарных служб.
Результаты не замедлили сказаться. Так, в 1944 году в 65-й армии 1-го Белорусского фронта на батальонные медицинские пункты в первые два часа после ранения было доставлено 68,6% раненых.
В течение первых четырех часов после ранения на полковые медпункты было доставлено свыше 84% раненых (по сравнению с менее чем 60% в предыдущих операциях), в оптимальные сроки (менее восьми часов после ранения) в медсанбаты было доставлено свыше 74% раненых (ранее — не более 40%).
На практике эти статданные означали тысячи спасенных жизней и возвращение в строй опытных солдат. Тем не менее в той же 65-й армии лишь немногим более 50% тяжелораненых доставлялись в дивизионные медицинские пункты (медсанбаты) в приемлемые сроки.
Косвенным подтверждением улучшения ситуации с эвакуацией раненых с поля боя стало неуклонное увеличение удельного веса тяжелораненых в общей структуре санитарных потерь Красной Армии. Если в первый год войны на их долю приходилось лишь 17,1%, то во второй — 21,8%, в третий — 24,2%, а в четвертый — свыше 26 процентов.
Если в начале войны значительная часть тяжелораненых умирала на поле боя, то в конце войны они получали необходимое лечение на этапах медицинской эвакуации.
Серьезным подспорьем для работавших на передовой санитаров стало использование упряжек санитарных собак. Взводы упряжек были впервые созданы в декабре 1942 года. К началу 1943-го действовали 32 таких взвода, которые с мая того же года были объединены в 11 отдельных отрядов собачьих санитарных упряжек (по 132 упряжки в каждом), подчиненных начальнику ВСУ фронта.
Главным преимуществом упряжек была их способность эвакуировать раненых по пересеченной местности, а также малозаметность, что в условиях выноса раненых под огнем имело огромное значение. Можно смело сказать, что санитарные собаки спасли жизни не только десятков тысяч раненых, но и многих военных санитаров.
ЕДИНЫЙ МЕДИЦИНСКИЙ ФРОНТ
Создание эффективной системы этапного лечения и эвакуации раненых имело ключевое значение для медицинского обеспечения воюющей армии и успешного взаимодействия медслужб РККА разных уровней. Руководство ГВСУ РККА приступило к совершенствованию этой системы практически с первых дней войны, причем все вводившиеся усовершенствования были основаны на тщательном и оперативном анализе и обобщении накопленного опыта.
Важнейшее значение для практической реализации системы этапного лечения с эвакуацией по назначению имела разработка и принятие единой военно-полевой доктрины, основные положения которой были сформулированы Ефимом Смирновым в феврале 1942 года. Ее суть сводилась к ряду положений.
1. Единое понимание происхождения и развития военной патологии (поражений и болезней).
2. Наличие единых взглядов на методы профилактики и лечения поражений и болезней.
3. Преемственность и последовательность в выполнении медицинских мероприятий на различных этапах медицинской эвакуации.
4. Обязательное наличие краткой четкой медицинской документации, позволяющей производить медицинскую сортировку пораженных и больных и обеспечить преемственность и последовательность лечебно-эвакуационных мероприятий.
Единое понимание методик лечения и принципов взаимодействия на различных этапах медицинской эвакуации было жизненно необходимо для обеспечения работоспособности всей системы медобеспечения, особенно с учетом того, что в армию были призваны тысячи гражданских врачей…
…Например, огромное количество раненых, перегруженность дивизионных медпунктов и армейских полевых госпиталей объективно не позволяли проводить исчерпывающее хирургическое вмешательство уже на первых этапах эвакуации.
В этих условиях медицинские службы были вынуждены проводить хирургическое вмешательство в два этапа: в ДМП и ХППГ осуществлялась первичная хирургическая обработка раны, а окончательное вмешательство проводилось уже на более поздних этапах эвакуации в тылу фронта. Только таким образом можно было обеспечить хирургическую помощь в приемлемые сроки.
Вместе с тем при использовании такой системы лечения многие методики, принятые в гражданской хирургии, были неприменимы и даже вредны. Так, многие призванные с гражданки хирурги после первичной обработки раны накладывали первичный (так называемый глухой) шов.
Поскольку эпоха антибиотиков еще не наступила, такая методика требовала тщательного ухода за раненым после операции, обеспечить который в реальных условиях войны было невозможно.
В итоге у многих раненых развивались анаэробные инфекции, что значительно удлиняло сроки и ухудшало исход лечения. ГВСУ РККА быстро отреагировало на эту проблему и специальным приказом запретило использование первичного шва в лечебных учреждениях армейского тылового района.
Кроме того, руководству ГВСУ Красной Армии уже в первый год войны потребовалось уточнить понятие «первичная хирургическая помощь», а также четко обозначить перечень показаний, по которым она должна была оказываться. Это лишь отдельные примеры, однако повышение эффективности системы этапного лечения напрямую зависело от решения множества частных задач такого рода.
Чтобы ввести в питание эвакуируемых на санпоездах раненых бойцов побольше витаминов, на крышах вагонов в теплое время года медперсонал выращивал лук и другую неприхотливую зелень
В результате проделанной ГВСУ работы впервые в истории войн хирургическая помощь на всех этапах эвакуации и в тылу была унифицирована. Были решены такие важнейшие проблемы, как ранняя транспортная иммобилизация, широкое применение новокаиновых блокад, наложение вторичного шва, сочетание первичной хирургической обработки ран с применением сульфамидных препаратов. Также были разработаны эффективные меры борьбы с травматическим шоком.
Создание работающей системы этапного лечения с эвакуацией раненых по назначению было невозможно без организации сети специализированных госпиталей как в глубоком тылу, так и во фронтовом и армейском районах. Формирование такой системы продолжалось в течение всей войны.
Вплоть до 1944 года специализированная помощь в армейском тыловом районе и фронтовых госпиталях первого эшелона оказывалась исключительно силами отдельных рот медицинского усиления (ОРМУ), которые находились в распоряжении руководителей медицинских служб армий и фронтов. В их состав входило несколько бригад квалифицированных врачейспециалистов (нейрохирургов, оперирующих стоматологов, офтальмологов, торакальных хирургов и других узких специалистов).
Однако уже осенью 1941 года началась специализация самих армейских госпиталей. В ряде армий были сформированы госпитали для легкораненых, позволившие разгрузить подвижные полевые госпитали и проводить лечение легкораненых непосредственно в армейском тылу без отправки во фронтовые госпитали. Количество госпиталей для легкораненых неуклонно росло — к концу 1943 года число коек в них составляло примерно треть от общего числа коек в госпитальных базах армий и фронтов.
В декабре 1942 года ГВСУ Красной Армии предприняло еще один серьезный шаг, направленный на специализацию врачебной помощи на самых ранних этапах медицинской эвакуации. Армейские подвижные полевые госпитали были разделены на терапевтические (ТППГ — до 100 коек) и хирургические (ХППГ — до 200 коек). Следует отметить, что специализированные терапевтические полевые госпитали в армейском районе были созданы впервые в истории войн. Немногим позже появились и специализированные инфекционные полевые госпитали.
В начале 1942 года стали создавать специализированные эвакуационные госпитали в глубоком тылу. Первоначально речь шла о создании нейрохирургических госпиталей, а также госпиталей для лечения челюстно-лицевых ранений. В течение 1942 года специализированные госпитали были также созданы в госпитальных базах фронтов.
Однако окончательная реализация принципов медицинской эвакуации по назначению была достигнута только благодаря созданию специализированных госпиталей непосредственно в госпитальных базах армий. В течение весенне-летней кампании 1943 года в ряде армий были созданы специализированные госпитали для раненых в грудь и живот, а также для раненых в бедро и крупные суставы.
Наконец, в январе 1944 года во всех госпитальных базах армий были в обязательном порядке развернуты специализированные госпитали для лечения раненых в грудь и живот, в бедро и крупные суставы, а также нейрохирургические, стоматологические, офтальмологические, отоларингологические, терапевтические и инфекционные госпитали. Кроме того, во второй половине 1944 года в армейских районах были открыты специализированные кожновенерические госпитали.
В комплексе с улучшением снабжения и решением проблемы комплектования медицинских армейских служб квалифицированными медработниками эти организационные изменения позволили существенно улучшить показатели лечебной работы в армейском тыловом районе. Так, в течение 1944 года в 65-й армии 1-го Белорусского фронта в первый день после ранения хирургическая помощь оказывалась 63,4% раненых, во второй — 21,3%, в третий — только 14,5 процента.
Начиная с 1 января 1943 года из каждой сотни возвращенных в строй раненых 85 человек проходили лечение в лечебных учреждениях войсковых, армейских и фронтовых тыловых районов и лишь 15% — в госпиталях, расположенных в глубоком тылу.
МАНЕВРЕННАЯ МЕДИЦИНА
Значительным изменениям во время войны подверглась и тактика работы медицинских служб. В частности, как показал опыт первых двух военных лет, одну из наиболее серьезных проблем для медицинских служб армии и фронта с точки зрения организации этапного лечения и эвакуации раненых с передовой представлял переход от обороны к контрнаступлению.
Основная сложность заключалась в том, что учреждения госпитальных баз армий и фронтов должны были не отстать от наступающих войск.
В ходе подготовки к наступлению важно было разгрузить армейские и фронтовые госпитали от поступивших в ходе оборонительных боев раненых. В противном случае эти учреждения теряли мобильность и начинали захлебываться вследствие многократно увеличивающегося в ходе наступательных боев притока пострадавших.
Кроме того, важно было максимально усилить госпитальные базы армий, поскольку именно на них ложилась главная нагрузка по оказанию квалифицированной медицинской помощи в ходе наступления, а также организовать быстрейшую эвакуацию раненых из армейских госпиталей в учреждения госпитальной базы фронта. Найти эффективное решение этих проблем удалось далеко не сразу.
В частности, на начальном этапе контрнаступления советских войск под Москвой на армейском и фронтовом этапах эвакуации возникли многочисленные «пробки».
В этих условиях медсанбаты и армейские полевые подвижные госпитали не могли своевременно передавать раненых по этапам эвакуации дальше в тыл. Для того чтобы, с одной стороны, не отстать от войск, а с другой — не бросать без надлежащего ухода тяжелораненых, медсанбаты и ППГ были вынуждены оставлять в тылу часть персонала и оборудования, что значительно уменьшало их пропускную способность, а также приводило к снижению оперируемости поступающих раненых.
Так, в период контрнаступления под Москвой в дивизионных медицинских пунктах 5-й армии Западного фронта первичную хирургическую помощь получили лишь 13,8% поступивших раненых, в 43-й армии — 18,7%, в 50-й — 29%, в 20-й — 3,5 процента.
Уже в начале 1942 года ГВСУ определило перечень необходимых мер, которые помогли бы избежать подобных затруднений в будущем.
Во-первых, было установлено, что перед началом наступления должен создаваться резерв армейских передвижных полевых госпиталей вне зависимости от текущей загруженности учреждений госпитальной базы армий. Именно эти готовые к развертыванию госпитали обеспечивали мобильность системы медицинской эвакуации в армейском районе.
Во-вторых, было признано целесообразным перед началом наступления выдвигать в армейский тыловой район полевые эвакуационные пункты ВСУ фронтов, а также разворачивать фронтовые госпитали как можно ближе к армейским районам. Эта мера позволяла наладить оперативный прием, обработку и эвакуацию раненых из армейских госпиталей и, таким образом, повысить мобильность учреждений госпитальной базы армий.
В-третьих, для разгрузки армейских и фронтовых госпиталей в госпитальных базах фронтов были созданы мощные сортировочно-эвакуационные госпитали, основной задачей которых была сортировка поступающих раненых и распределение их в специализированные фронтовые госпитали или в эвакуационные госпитали в глубоком тылу.
В полной мере накопленный опыт взаимодействия медицинских служб всех уровней был использован на заключительном этапе войны. В ходе наступательных операций 1944–1945 годов в тактике медицинских служб проявилась важная тенденция — замена нижестоящих этапов медицинской эвакуации вышестоящими.
Суть этой тактики сводилась к тому, что в начале наступления хирургические подвижные полевые госпитали 1-й линии развертывались на одном рубеже с медсанбатами в 6–8 км от передовой, а госпитали госпитальной базы фронта устраивались в тыловом районе армий. При этом медсанбаты развертывались лишь частично. На подходе к медсанбатам и ХППГ первой линии организовывался общий сортировочный пункт.
После начала наступления подвижные полевые госпитали принимали наиболее тяжелых, в том числе и нетранспортабельных раненых, а устроенные медсанбатами дивизионные медпункты — раненых с легкими ранениями и ранениями средней тяжести. Далее медсанбаты нагоняли продвигающиеся войска, а ХППГ первой линии передавали своих раненых во фронтовые госпитали и нагоняли медсанбаты.
Наряду с оказанием специализированной помощи непосредственно в армейском районе такая тактика значительно сокращала сроки прохождения по этапам медицинской эвакуации и существенно повышала пропускную способность армейских лечебных учреждений.
Организационное, методологическое и тактическое совершенствование системы медицинского обеспечения советских войск стало возможным благодаря огромной работе, проделанной руководителями ГВСУ Красной Армии, а также медицинских служб фронтов и армий. Важно также, что принятый ГВСУ стиль управления медицинскими службами армии не сковывал инициативу нижестоящих руководителей и предоставлял им широкие возможности для принятия решений в быстро меняющейся обстановке.
Как это ни парадоксально звучит, война во многом разрушила существовавшую в довоенные годы косную бюрократическую систему управления военной медициной. В первую очередь это было обусловлено тем, что Великая Отечественная война не имела аналогов в истории, и с первых ее дней стала очевидной неэффективность или ошибочность многих принципов работы медицинских служб.
Целый ряд усовершенствований организационной структуры и тактики медицинских служб армий и фронтов сперва опробовался на уровне начсанармов и военно-санитарных управлений фронтов, многие из них диктовались ходом боевых действий. И только впоследствии эти усовершенствования обобщались и вводились как обязательные для всех медицинских служб армии.
БОРЬБА С НЕВИДИМЫМ ВРАГОМ
Организация санитарно-противоэпидемической работы в годы войны имела не меньшее значение, чем создание эффективной системы оказания хирургической и терапевтической помощи.
Колоссальные жертвы и разрушения, катастрофическое ухудшение условий жизни, постоянное перемещение огромных людских масс, скученность людей на фронте, многократное увеличение населения тыловых городов и сел в результате эвакуации — все это обострило эпидемиологическую обстановку, особенно в тех районах страны, по которым прокатилась война.
Резкое увеличение числа больных сыпным, брюшным и возвратным тифом, а также дизентерией было зарегистрировано уже осенью и зимой 1941–1942 годов. В связи с этим 2 февраля 1942 года Государственный комитет обороны издал приказ, согласно которому во всех республиках, краях, областях, городах и районах были созданы чрезвычайные противоэпидемические комиссии, наделенные широкими полномочиями. Вводилась строгая (вплоть до уголовной) ответственность за нарушение санитарных норм.
Задача борьбы с эпидемиями в тылу была возложена на Наркомздрав, глава которого Георгий Митерев назначался уполномоченным Государственного комитета обороны по противоэпидемической работе.
К борьбе с эпидемиями была привлечена общественность — санитарные посты, звенья, дружины. Только в РСФСР в годы войны действовало более 200 тыс. общественных санитарных постов. Наибольшее внимание уделялось тщательной санитарной очистке и текущему санитарному надзору за состоянием жилья, базаров, рынков, магазинов, столовых.
Также огромное значение придавалось санитарно-эпидемиологическому контролю на путях движения к фронту. На всех крупнейших железнодорожных узлах действовали санитарно-контрольные, обсервационные и изоляционно-пропускные пункты. Поезда и эшелоны многократно проверялись на санитарноконтрольных пунктах — таковых по стране было развернуто 275. Всего за десять месяцев 1943 года досмотру было подвергнуто 121,1 тыс. поездов, порядка 2 млн отдельно следовавших вагонов, почти 20 млн пассажиров.
Наконец, была развернута невиданная по масштабам работа по вакцинированию населения. Так, в 1941 году от брюшного тифа было привито почти 15 млн человек, 1942-м — 19 млн, в 1943-м — почти 20 млн. Для быстрой локализации очагов эпидемий было создано большое количество стационарных и мобильных лабораторий, проведен целый ряд дезинфекционных мероприятий.
Огромные успехи в лечении инфекционных больных были достигнуты противоэпидемиологическими службами РККА. Впервые в истории войн таких больных не эвакуировали в тыл, а лечили непосредственно в армейском и фронтовом тыловых районах в специализированных инфекционных и терапевтических госпиталях.
Такая организация лечения помогла предотвратить распространение инфекционных заболеваний из района боевых действий, где эпидемиологическая обстановка была наиболее острой, в тыл. Быстрое оказание помощи инфекционным больным позволило более чем вдвое по сравнению с Первой мировой войной сократить летальные исходы при сыпном тифе. В строй возвращались более 90% заболевших.
Для повышения эффективности борьбы и профилактики эпидемических заболеваний уже в начале войны были внесены значительные коррективы в состав противоэпидемических служб РККА, а также в их организационно-штатную структуру. В конце 1941-го — начале 1942 года были созданы санитарно-контрольные пункты центрального, фронтового и армейского подчинения.
В начале 1942 года в ряде армий появились первые прачечно-банные и прачечно-дезинфекционные отряды, оснащенные кипятильниками и простейшими камерами для дезинсекции («прожарки»). На некоторых фронтах в течение 1942–1943 годов были организованы внештатные специализированные формирования, например военно-санитарно-противоэпидемические и противомалярийные отряды.
В августе 1941 года банно-прачечное обслуживание войск передали в ведение медицинской службы. В связи с этим была изменена структура ГВСУ, в составе которого в феврале 1942 года было создано противоэпидемическое и баннопрачечное управление, а также введены должности главного эпидемиолога и главного инфекциониста.
Соответственно, в аппаратах санитарных отрядов армии и военно-санитарных управлениях фронтов появилась должность помощника начальника противоэпидемического отделения и отдела по банно-прачечному делу. В штаты военно-санитарных управлений фронтов и санитарных отрядов армий включаются должности инспекторов по питанию и водоснабжению.
Противоэпидемическая работа армейских медицинских служб включала в себя проведение прививок, ограничение контактов военнослужащих с местным населением, организацию санитарно-эпидемической разведки, а также противоэпидемическую работу среди местного населения. В частности, благодаря этой работе удалось справиться со значительным ухудшением эпидемиологической обстановки в первой половине 1943 года, когда в районах наступления Красной Армии были зафиксированы вспышки туляремии, сыпного и брюшного тифа, а также дизентерии, прежде всего в районе действия Донского и Западного фронтов.
Об эффективности работы медицинских служб РККА в годы войны лучше всего говорят следующие цифры. Инвалидность в российской армии в Первую мировую войну составляла 25– 30% от численности поступивших раненых. В Великую Отечественную — не более 16%. В Первую мировую в лечебных учреждениях умерли 11,5% поступивших раненых, в Великую Отечественную — 6–8%.
В переводе с сухого языка статистики — это сотни тысяч спасенных жизней.
Героическая работа советских военных и гражданских медиков в годы войны позволила создать одну из лучших в мире систем медицинского обеспечения действующей армии и тыла. Военные и гражданские медики вернули в строй 72,3% раненых и свыше 90% заболевших солдат и офицеров.
Великая Отечественная стала первой большой войной на нашей территории, которая не сопровождалась массовыми эпидемиями в действующей армии и среди гражданского населения.
***
Источник (в сокр.)
.
