ДМБ по-царски

Именно тот день является официальной точкой отсчёта всего того, что так знакомо нашим нынешним соотечественникам. Призывной возраст, медкомиссии, льготы, отсрочки по семейным обстоятельствам, отсрочки по учёбе, уклонение, и, наконец, вожделенное для многих освобождение от призыва.

На первый взгляд так оно и есть. Всеобщая воинская повинность пришла на смену рекрутской системе комплектования армии. А рекрутчина, как известно по многим литературным произведениям, была одной из самых страшных напастей для простых людей. Тот, кому «забривали лоб» и отправляли в солдаты, всеми окружающими почитался чуть ли не покойником. Срок службы — 25 лет. Вернётся или нет — неизвестно. Скорее, не вернётся, поскольку формула: «Вот тебе три мужика, сделай мне из них одного солдата», была более или менее известна всем. Равно как и то, что в «выделке солдата» широко применялись шпицрутены, то есть наказание палками. Засечь до смерти 60 человек из ста считалось в порядке вещей. Добавим сюда ещё и непрерывные войны, где с потерями считались мало, и болезни, и эпидемии. Был, впрочем, у рекрутчины чуть ли не единственный плюс. Она была одним из тех немногих социальных лифтов Российской Империи, который позволял вырваться из крепостной зависимости. Взятый в солдаты утрачивал связь с прежним сословием и переходил в сословие военное. При известном везении и двужильном здоровье можно было выйти в отставку уже лично свободным человеком с правом владения землёй. Таких везунчиков за первые 50 лет XIX столетия можно было насчитать чуть меньше миллиона.

Призывная система меняла всё.

Во-первых, теперь призыву подлежали все сословия, что воспринималось теми же крестьянами как мера более или менее справедливая. Во-вторых, срок действительной службы сокращался с 25 лет до 6 лет в армии и 7 лет на флоте. В-третьих, армия действительно стала гуманнее — ещё в 1863 г. там были официально отменены телесные наказания как разновидность ответственности за проступки.

В те времена отдельным представителям прессы тоже можно было указать, что надо, а что не надо писать. Ну, а если совместить начальственное указание с мздою малой, то получится вообще хорошо. Например, как в одной из губернских газет, освещавших первый призыв: «Прежде, бывало, введут в присутствие (контору, офис — прим. ред.) рекрута, он дрожит и бледнеет. За ним входит старик-отец или старуха-мать и сейчас же падает перед присутствующими на колени: “Отцы наши, освободитя! У него дети малыя!” Теперь же новобранец ходит быстро, весело: смотрит, как говорится, соколом. За ним не плетутся его старики вымаливать милости у присутствия… “Крестись, молись Богу, служи верой и правдой!”, — говорит ему наш почтенный, уважаемый председатель».

В целом картина благостная. Но есть несколько моментов, которые могут серьёзно испортить эту сусальную, явно предвзятую иллюстрацию. Прежде всего, никаким «всеобщим» тот призыв не был. Тогда, как, впрочем, и сейчас, господствовал воспетый Джорджем Оруэллом принцип: «Все равны, но некоторые равнее прочих». Так, согласно «Уставу», освобождению от призыва подлежали: «Нерусские туземные жители Средней Азии, Казахстана, некоторых округов Сибири, Астраханской, Тургайской, Уральской, Акмолинской, Семипалатинской, Семиреченской и Закаспийской областей, Архангельской губернии».

С уроженцами Северного Кавказа и Закавказья, исповедующими ислам, тоже обошлись более чем мягко. Им было позволено отбывать воинскую повинность весьма оригинально — заплати денежный взнос, и гуляй. Уроженцам русских губерний, пусть даже и мусульманам, таких поблажек не давали, и отвертеться от солдатчины, купив специальную «рекрутскую квитанцию», как это можно было ещё пару лет назад, теперь запрещалось.

А теперь — немного статистики на тему: «В обновлённую армию шли охотно».

По возрасту под призыв попадало 724 648 человек. Половина из них отметалась сразу, поскольку имела льготы по семейному положению. Из оставшихся 310 тысяч планировали призвать на действительную срочную службу 150 тысяч человек. И призвали.

Но получили взрыв недовольства. Во все инстанции, включая Сенат, по результатам первого призыва было направлено 76 083 жалобы. Подавляющее большинство жаловалось на то, что призыв в их случае был незаконным. Нехитрый подсчёт демонстрирует, что недовольным оказался каждый второй.