Регуляторы выжгли экономическое пространство дотла

По экспертным оценкам, потенциал прироста продукции обрабатывающей промышленности составляет не менее 8 процентов в год, по некоторым направлениям рост до 20 процентов возможен

 

Нашей экономике ожидать что-либо сложно без создания соответствующих макроэкономических условий. Регуляторы выжгли экономическое пространство дотла. Центральный банк изъял более 8 триллионов рублей из экономики за последние пару лет. Санкционеры взяли еще 200 миллиардов долларов, и при этом регуляторы не позволяют никаких отдушин. Цифровые активы запрещают, какие-то другие способы облегчения денежного голода, создания собственных инструментов расчетов делать не дают.

 

На фоне сжимающейся экономической активности, особенно инвестиционной, растет налоговый пресс. Главное, что регулятор не меняет своего отношения к бизнесу. Налоги продолжают накручивать, при этом налоговый пресс уже идет в сторону, как они говорят, ранее не уплаченных налогов, то есть досушивают уже то, что высушили, до железобетона, так чтобы ничего не смогло вырасти. Центральный банк продолжает упорно политику изъятия денег из экономики, на ближайшие три года запланировал еще 4 триллиона изъять. То есть в чистом виде Центральный банк становится отсасывателем денег из экономики в том смысле, что через свои облигации, через депозиты они уже высосали все, что дали до 14 года, а теперь отсасывают то, что, собственно, сами экономические агенты сформировали за эти годы.

 

В результате этой работы регулятора у нас полностью остановлен трансмиссионный механизм денежно-кредитной политики, банки не занимаются финансированием, кредитованием инвестиций. По оценкам, доля производственных инвестиций в активах банков составляет не более 5 процентов, в пассивах предприятий – не более 7 процентов банковский кредит в части финансирования инвестиций. У нас создалась виртуальная система регулирования, где в кривых зеркалах Центральному банку кажется, что денег – избыток в экономике, но их не может не быть формально избыток, если процентные ставки зашкаливают по-прежнему в 2-3 раза выше уровня рентабельности в производственной сфере. Банковская маржа у нас рекордная. Нигде в мире государственные банки, которые являются основой нашей банковской системы, не дают столь дорогие кредиты, не присваивают себе столь большую маржу, которая достигла 6 процентов уже. То есть, с одной стороны, банки показывают рекордную прибыль благодаря этой марже, с другой стороны, они фактически не занимаются кредитованием реального сектора.

 

 

Понятно, что без кредитов не будет инвестиций, не будет роста, не будет технического развития. И эта победа над инфляцией, которой сегодня козыряют, оказывается пирровой, потому что в отсутствии кредитования экономического развития падение инвестиций оборачивается технологическим отставанием. Технологическое отставание влечет снижение конкурентоспособности. Снижение конкурентоспособности влечет девальвацию национальной валюты, и это мы опять увидели. Курс валюты при деградации экономики долго держать не удастся, значит новая волна девальвации и опять всплеск инфляции. Мы на эти грабли натыкались уже несколько раз, но примитивная либертарианская догматика сохраняется, политика становится все более простой и скоро можно, наверное, вообще отказаться от Центрального банка, поскольку у него весь инструментарий сведен только к выпуску облигаций.

 

По экспертным оценкам, потенциал прироста продукции обрабатывающей промышленности составляет не менее 8 процентов в год, по некоторым направлениям рост до 20 процентов возможен. В качестве контрпримера нашей политики хочу привести трансграничную торговлю с Китаем. Например, одна китайская компания сумела монополизировать импорт леса из России путем очень простого набора инструментов. Они получили кредит на 10 лет под 0,2 процента годовых от китайского банка. Под эти деньги они построили гигантский хаб переработки леса. Им денег хватило, чтобы давать кредиты нашим лесорубам. То есть, фактически китайский предприниматель кредитует всю лесопромышленность Дальнего Востока и Сибири, опираясь не те дешевые кредитные ресурсы, которые он получает от китайского банка, где в целом уровень монетизации сегодня уже составляет около 200 процентов – в 4 раза выше, чем в России.

 

Как наладить кредитование? На самом деле механизмы все у нас есть в законодательстве. Это государственно-частное партнерство, специнвестконтракты с взаимными обязательствами инвестора и предприятия, механизмы рефинансирования, специальные инструменты рефинансирования, которые были освоены в части малого и среднего бизнеса, в части проектного финансирования правительством, в части сельского хозяйства. Но они свертываются, к сожалению, Центральным банком, хотя наоборот их необходимо расширять.

 

Если мы хотим иметь рост потенциально 6-8 процентов, нам надо ориентироваться на рост инвестиций не менее 15 процентов. Но приходится признать, что для такой политики нынешняя система управления не готова, в ней отсутствует механизм ответственности за обязательства, в том числе со стороны наших министерств и ведомств. До сих пор не внедряется закон о стратегическом планировании, он оказался просто не по зубам нынешнему правительству. И примитивизм либертарианской догматики доведен практически до абсурда.

 

Поэтому нужна новая парадигма управления, ориентированная на рост инвестиций, снабженная соответствующими приоритетами, которая базируется на трех составляющих: стратегия опережающего роста нового технологического уровня; стратегия динамического наверстывания там, где мы – впереди по технологическому фронту и догоняющее развитие там, где мы отстали. Но все три элемента, составляющие эту смешанную стратегию, требуют роста инвестиций. Если эта новая парадигма управления у нас появится, то мы можем выйти на рост не менее 8 процентов в год при сохранении той фоновой инфляции, которая сегодня имеется.