Я родился в Краслаге
Источник: zavtra.ru
Герой социалистического труда Пётр Романов опровергает враньё Солженицына.
«ЗАВТРА». Пётр Васильевич, Вы руководили оборонным предприятием в Красноярском крае, были депутатом Государственной Думы. Но сейчас мы будем говорить о той части Вашей биографии, которая связана с ГУЛАГом. Миф о ГУЛАГе толкует о советских лагерях исключительно как о местах истребления людей. Вы же в таком «лагере смерти» родились! Парадокс хотелось бы раскрыть…
Пётр РОМАНОВ. Если бы мне сейчас представилась возможность прожить жизнь сначала, я бы её прожил там же и так же. Книга Солженицына «Архипелаг ГУЛАГ» полностью противоречит оставшемуся в моей душе и памяти опыту общения в лагерной среде, в которой я рос.
В этом году Красноярскому лагерю (Краслагу), на территории которого я родился, исполняется 80 лет. С чего начинался мой лагерь? С лечебного учреждения для заключённых! Краслаг сначала располагался в Канске, потом, в связи со строительством заводоуправления, достиг станции Решоты. Оттуда ветка шла на Карабулу, по ней вывозили лес. Вдоль неё и появлялись лагеря. На 12-м километре был заложен лагерь, ставший медцентром. Двухлетним ребёнком там меня прооперировал профессор кремлёвской больницы. Вообще, высококлассным специалистам создавались все условия для работы.
Когда мы приехали, в посёлке было всего три дома: начальника управления, отдела капитального строительства и наш. Потом были построены другие дома и административные здания. К каждому дому был подведён тротуар.
«ЗАВТРА». Деревянные мостки?
Пётр РОМАНОВ. Да, на лиственные плахи стелили мостки. Мы, пацаны, по ним гоняли на велосипедах. Пожарку, весьма приличную, со всей необходимой техникой, тоже устроили заключённые.
Стройка шла будь здоров! Как строился посёлок? Приходила бригада в сопровождении четырёх вооружённых солдат с парой собак. Охрана вставала по углам, и начиналось строительство. В 1948 году ударными темпами построили двухэтажную школу, в ней было десять классов. Её закончили и я, и моя сестра. Уроки дома мы делали при свете лампы «летучая мышь» (керосином заправлялась), а в школе был свет.
«ЗАВТРА». А почему Вы вообще оказались в лагере? Туда ведь не семьями заключали?
Пётр РОМАНОВ. Не семьями, конечно. Но сроки давались большие, и у многих на месте появлялись семьи, рождались дети. Наша школа, например, работала в две смены — так много ребятишек в неё ходило. Отец мой был заключённым, но для него как инженера нашлась интересная работа: он руководил тяговым хозяйством железной дороги. И мать моя всю жизнь проработала в Краслаге, оттуда и на пенсию уходила.
https://nstarikov.ru/wp-content/uploads/2018/06/img_5b2344a54942c.png
«ЗАВТРА». Надо понимать, посёлок располагался рядом с лагерем?
Пётр РОМАНОВ. Можно сказать, что так. В Решотах была пересыльная зона, откуда заключённых распределяли по лагерным пунктам — в зависимости от профессии и нужд строительства. На речке Баранихе соорудили небольшое водохранилище, построили тепловую станцию. На зоне, в отличие от посёлка, электрический свет был.
Пару слов о режимах… Существовало несколько видов заключения. Были, конечно, БУРы (бараки усиленного режима, куда сажали за особую провинность), но были и формы поощрения. Например, заключённым разрешали выходить из-под конвоя — становиться «бесконвойными». Разрешалось уходить на поселение, особенно тем, кто заводил семью.
Заключённые были очень дисциплинированными людьми. И лесные лагеря были лучшими лесопользователями. У них был закон: срубил дерево — весной посади новый саженец. Сейчас, когда я проезжаю по тем старым местам, вижу огромные сосны, которые валить впору. Дороги, инженерные коммуникации есть, а людей, которые бы занимались полезным для общества лесоводческим делом, не осталось.
И ещё хочу сказать с директорской точки зрения. Вот какой-то начальник лагеря получал заключённых… Под них он получал и определённый план.
«ЗАВТРА». Производственный?
Пётр РОМАНОВ. Да, и начальник был заинтересован в том, чтобы эти люди работали, а не умирали «пачками»!
Жизнь налаживалась. Помню, как появился у нас стадион «Динамо», туда приходил духовой оркестр из воинской части, и по субботам-воскресеньям непременно устраивались танцы. Был построен Дом культуры имени Дзержинского с прекрасной лепниной, просторным залом: заключённые умели строить красиво. Там и в наши дни действуют кружки. Всё было без кошмаров и ужасов, которые усердно пытаются навязать нашему прошлому.
Создававшемуся лагерю нужны были не «бичи», а умелые руки, которые могли уверенно держать рубанок, забить гвоздь. В 1938—1941 годах среди заключенных было много интеллигенции и классных специалистов. На зоне-пересылке действовали кинозал и библиотека.
«ЗАВТРА». А библиотека была общая с гражданским населением?
Пётр РОМАНОВ. Нет, у них была своя, лучше нашей.
«ЗАВТРА». Как такое возможно?
Пётр РОМАНОВ. Это зависит от первого лица, как и какие оно создаёт условия. Питание было неплохое, у нас действовали специальные лагеря, в которых заключённые выращивали и заготавливали картошку, свеклу, капусту.
«ЗАВТРА». То есть начальник лагеря — определяющий момент в плане того, как были организованы хозяйство, досуг, отопление и всё прочее.
Пётр РОМАНОВ. Конечно, и если говорить об «Архипелаге ГУЛАГе», то, наверное, были лагеря и с очень жёстким режимом.
Вообще, чтобы понять это, надо читать отчёты служб безопасности. С началом войны в лагеря потёк своеобразный контингент. Помню, у нас было два лагеря из прибалтов. Когда они приезжали в нашу школу на олимпиады (тогда это называлось «соревнованиями»), то вели себя нагло, вызывающе по отношению к нам. Мы для них были «недочеловеками», мразью, а они себя считали «элитой». А под конец войны появились такие заключенные, которых вообще нельзя было отпускать! Надо было, чтобы они сидели в лагере до конца века: прибалтийские «лесные братья», бандеровцы и прочие.
«ЗАВТРА». Они ведь «политическими» были!
Пётр РОМАНОВ. Да, и, наверное, Солженицыну не повезло, и он попал в такой лагерь, где отношение, начиная с начальника лагеря, к тем, кто убивал советских людей, было, естественно, жёстким…
«ЗАВТРА». Это, кстати, меньше всего касается самого Солженицына, поскольку он в достаточно мягких условиях пребывал, но собрал фольклор из разных ужасов. Миф о ГУЛАГе был ловко, цельно и талантливо сконструирован на Западе. Солженицын озвучил его через существующую до сих пор масонско-протестантско-разведывательную структуру YMKA, которая плотно занималась нашей страной ещё со времён Российской империи.
Пётр РОМАНОВ. Конечно, происходить могло разное. Я руководствуюсь именно личными впечатлениями. Никогда не мог прочитать «Архипелаг ГУЛАГ» целиком, только в «рваном» режиме…
«ЗАВТРА». У Солженицына вообще всё мутно-непонятно. Даже момент его ареста до сих пор толком не исследован. Как это могло получиться?
Пётр РОМАНОВ. C этого, кстати, и нужно бы начинать. Это, наверное, самое интересное.
«ЗАВТРА». Но кто этим будет заниматься? Пока что ставят памятники, мемориальные доски cооружают.
Пётр РОМАНОВ. У нас осталось не так много времени, чтобы мы, наконец, оценили по достоинству события тех лет. Нельзя втягиваться в авантюру, которую недавно предложила Нарусова, выступив за декоммунизацию. Либо этот человек не понимает, что делает, либо делается всё специально, чтобы в стране было хуже.
Казалось бы, это из меня должен был вырасти такой человек, как Ксения Собчак, учитывая срок, который мотал отец! И это я должен плохо относиться к советской системе.
Но вот передо мной лежит книга про решотинскую среднюю школу. Наша школа дала весьма уважаемых людей: докторов технических, физико-математических наук, экономистов. Практически все мои одноклассники получили высшее образование, нормально прожили свою жизнь, никто не был осуждён. А книгу о решотинской школе написала её бывший завуч, уроженка Решот, выпускница нашей школы. И каждый из нас с удовольствием вернулся бы обратно, чтобы прожить жизнь так, как прожил.
«ЗАВТРА». Что ещё Вам запомнилось из детства?
Пётр РОМАНОВ. Мальчишкой мне не раз доводилось бывать на лесоповалах. У заключённых «актированный» (нерабочий) день был тогда, когда температура переваливала за -45 градусов Цельсия. А при -43-44 градусах бригада должна была выходить на валку леса. Но начальники были нормальными людьми, и при такой температуре никто заключённых не заставлял работать. Валите сухостой, разжигайте костры, собирайте шиповник, ставьте силки, ловите зайцев… Но 31-го числа выньте да положьте столько-то кубометров леса, иначе у вас будет весёлая жизнь!
Большие морозы не стоят неделями: три-четыре дня — и поднимается температура. И бригада, засучив рукава, выходит на работу. И ровно 31-го числа рапортует, что всё сделано!
Без такого подхода вряд ли каких-то успехов можно достичь. Всё зависит от хозяина. Дураку дай идеальные условия — он их сразу разрушит, а хороший хозяин сам эти условия создаст.
«ЗАВТРА». Расскажите какую-нибудь жизненную историю. В вашем окружении происходили какие-то события, появлялись люди…
Пётр РОМАНОВ. В библиотеке, помню, взял книжку Фенимора Купера, начитался про оружие — луки и тому подобное. Пошёл к заключённым, и они смастерили мне арбалет.
Была ещё смешная история. У нас учителя были все свои, решотинские. Моя старшая сестра закончила школу в 1954 году. А я, мальчишка маленький, играл с её подружками и часто выполнял просьбы деликатного свойства (ну, записочку отнести и так далее). Когда вскоре одна из них, Эмма Вострова, вернулась из педагогического института в нашу школу учителем математики, для меня это был шок. Я думал, что хорошие отношения будут в силе, но она меня сразу в ежовые рукавицы взяла: «Петя, знай: всё осталось в прошлом, мы будем теперь „играть“ по-другому».
Ещё была история, но совсем другого свойства… 5 марта 1953 года, третий класс, наш решотинский стадион «Динамо»; мы на уроке физкультуры бегаем, прыгаем, девчонок за косички дёргаем. Вдруг прибегает посыльный из школы: «Нужно срочно собраться: умер товарищ Сталин». Запомнил на всю жизнь — плакали все. Плакали охранники на вышках, плакали заключённые, плакали и мы, дети.
«ЗАВТРА». Я видел современный фильм, где эти заключённые идут и хохочут, аплодируют тому, что он умер. Понятно, что «лесные братья» и бандеровцы не плакали, но и явно выражать радость вряд ли могли в тот момент.
Пётр РОМАНОВ. Они прекрасно понимали, чем это пахнет: политическая служба, оперативный сыск у нас были очень сильны. С Краслага невозможно было убежать.
«ЗАВТРА». Вокруг тайга…
Пётр РОМАНОВ. Но однажды был случай: заключённые захватили паровоз и попытались выйти на Транссибирскую магистраль. Помню, как ночью подняли моего отца — нужна была команда по железнодорожной линии. Паровоз направили в тупик.
Я лагерный ребёнок. К чему меня Краслаг приучил? К дисциплине. Из меня трудно вытянуть слово, но если уж пообещал, сделаю обязательно. В этой связи вспоминаю судьбу майских указов Владимира Путина. Он всё время собирает ответственных лиц, убеждает. А надо бы человек пять посадить за невыполнение обязанностей и сказать остальным, что с ними будет то же самое или пусть ищут другую работу!
«ЗАВТРА». Меня тоже удивляет мягкость Путина. Хотя все либералы его упрекают, что он жёсткий, тоталитарный.
Пётр РОМАНОВ. Когда станет жёстким, уже не будут упрекать.
В своё время я получил завод в очень плохом состоянии. Когда уходил, он был уже в тройке лучших по министерству. И мне хотелось бы посмотреть на того человека, который бы тогда не выполнил какого-нибудь моего распоряжения! Он бы проработал со мной ровно столько, сколько бы мне понадобилось времени написать приказ о его увольнении. Это все знали. Наша работа была почётная, уважаемая, с приличными зарплатами, и люди понимали, что не надо будить лиха.
«ЗАВТРА». Принцип слова и дела…
Пётр РОМАНОВ. Да! Сколько бы усидел на своём месте директор предприятия, если бы задержал зарплату? Таких фокусов просто не было!
И вместо того, чтобы хаять советское, как Солженицын, говорю, что лучше тех времён вспомнить и придумать что-либо трудно! Нам надо всё хорошее из прошлого брать с собой. Возьмём бесплатное образование. Можно сделать? Можно… Сейчас больниц понастроили, «насытили» их дорогим оборудованием, а работать на нём некому, особенно в регионах. Чтобы пришла молодёжь, нужно ещё молодому врачу дать квартиру, создать условия для нормальной жизни. А в Краслаге этот вопрос был решён идеально: заключённые для гражданского населения построили единый огороженный корпус-комплекс, в котором жили врачи и размещались больница с поликлиникой. Успешно делали любые операции, принимали роды, лечили нервишки.
«ЗАВТРА». С какого-то момента позднесоветские (и современные) поколения стали воспринимать эту инфраструктуру, которая была построена путём колоссальных усилий, как нечто само собой разумеющееся, вроде ландшафта вокруг — как будто бы он существовал с сотворения мира. Нет сегодня ни благодарности, ни ощущения зыбкости этих систем, которые были основой для дальнейшего развития.
Пётр РОМАНОВ. В той системе мой отец был политзаключённым. По идее, и для меня государству логичнее было бы «прикрыть» возможности. Власть же безо всяких ограничений разрешила мне получить «совсекретную» специальность: работая генеральным директором, я имел доступ к документам особой государственной важности.
«ЗАВТРА». Не было ущемления в правах, сегрегации. Была вертикальная динамика, которая сейчас остановлена через мафиозно-родственно-дружественные связи и кланы, которые главенствуют в администрациях и всех других сферах. Это проблема…
Пётр РОМАНОВ. Думаю, это временное явление…
«ЗАВТРА». Хочется верить, что в стране удастся построить управленческую машину-систему, которая эти каналы «прочистит».
Хочу сказать Вам лично спасибо за то, что Ваши достижения советской поры вошли в комплекс оборонных мер, озвученных Владимиром Путиным в послании Федеральному собранию 1 марта. На Западе реакция на презентацию суперсистемы вооружений была странной: частично замолчали, кто-то сказал, что Путин блефует, а другие интерпретировали это как начало новой гонки вооружений. Если говорить с Вами как с оборонщиком, насколько путинские реляции соответствуют действительности и насколько они связаны с советскими наработками?
Пётр РОМАНОВ. Начну отвечать издалека. Во-первых, 23 февраля, когда мы отмечаем День Советской Армии и Военно-морского флота (в переводе на «День Защитника Отечества»), позвонил мне один военный: «Пётр Васильевич, спасибо Вам!» Я говорю: «За что?» Он: «За то, что Вы сделали… За то, что летает и воюет в Сирии очень неплохо». До глубины души, почти до слёз меня затронули эти слова: значит, то, что делалось 30-40 лет назад, служит и сейчас.
Во-вторых, блефа у Путина не было. Видимо, кто-то из достаточно умных людей понял, что в советские времена оборонной промышленностью занимались весьма серьёзно и с глубокой перспективой (лет на пятьдесят — восемьдесят), раскопал то, что было…
«ЗАВТРА». В пыльных папках…
Пётр РОМАНОВ. Там было много «заделов». Отдельные элементы работ, о которых говорил Владимир Владимирович, мы в своё время делали у себя на «Енисее». Мне до глубины души жаль, что мы тогда свернули некоторые работы по созданию уникального оружия. Так, мы были на грани решения важного вопроса, связанного с «жидким порохом». Представляете — нет патронов! Загоняете в ствол пульку, дальше форсунка стоит, впрыскиваете окислитель и горючее. Дальше вспышка — и пулька полетела.
Были выполнены расчёты получения огромных (до двух километров в секунду) дульных скоростей у стрелкового оружия. Никакими преградами невозможно остановить такую пулю. Отчёты лежат, можно поднять. А свернулось тогда из-за того, что ствол автомата выдерживал не более 100 выстрелов. После этого нужно было его менять: бешеная скорость съедает нарезы. Но и выгода-то какая, если можно пулькой пробить любую броню!
«ЗАВТРА». То есть это вопрос металлов?
Пётр РОМАНОВ. Конечно. Полагаю, разработчики к этому вопросу вернутся. К словам Путина нужно отнестись крайне серьёзно. Я его слушал и думал: «Ну, наконец-то!» Сильных уважают и боятся. И если нас уважать не хотят, то пусть боятся. Они сами выбирают свою судьбу.
«ЗАВТРА». Думаю, то, что Вы сказали о чертежах и наработках, касается не только технологических моментов, но и устройства общества, того исторического курса, которым мы прошли. И вот эту Папку, где записаны наши ошибки и достижения, надо тоже достать и сдуть с неё пыль.
Пётр РОМАНОВ. После увиденного мной обращения Путина к Федеральному собранию я верю в то, что это будет сделано.
Пороть горячку не надо. Надо понять одно: без плана и исполнительской дисциплины ничего не выйдет. Это основа всего. Дисциплину можно поднять, надо только, чтобы появилось желание. Сама жизнь заставит.
«ЗАВТРА». Спасибо большое, Пётр Васильевич!
Автор: Андрей Фефелов