Безнадежное ретро
Их называют технокапиталистами и визионерами. Они обещают чудесное будущее, прямо как из книг и фильмов, то, о чем давно грезила фантастика. Колонизация Луны и Марса, орбитальные заводы и отели, сверхскоростной транспорт, летающие автомобили, города в океане. Они запускают частные космические корабли, на их футуристических роботизированных заводах производят электромобили и солнечные батареи, они намерены внедрить беспилотные такси и дроны для доставки покупок.
Они убеждены, что если есть проблема, то наверняка найдется решение. Вперед и выше! Многое из того что они делают или намерены сделать уже должно было произойти согласно предсказаниям старой фантастики и прежним футурологическим прогнозам. Ну что же, они готовы воплотить в жизнь эти давние предсказания и мечты. Ведь они и сами похожи на персонажей старых фантастических романов. Пусть это будущее в чем-то несколько запоздало и поэтому у него привкус ретро, но эти герои помогут ему наступить.
Великие мечты должны сбываться.
Люди хотели летающие автомобили — вот Uber разрабатывает летающие такси. Не совсем такие как в фильме “Назад в будущее”, но все же. Джефф Безос в апреле 2017 года пообещал ежегодно вкладывать миллиард долларов, полученных от продажи акций основанной и возглавляемой им Amazon, в развитие другой своей компании — космической Blue Origin, в разработку и строительство новых мощных ракет, таких как New Glenn. В мае он сдержал обещание. До этого Blue Origin уже осуществила несколько пробных запусков ракеты New Shepard. У Безоса амбициозные планы — он намерен отправлять грузы и людей не только на околоземную орбиту, но и на Луну, то есть создать что-то вроде космической Amazon. Сама Amazon признается одной из наиболее инновационных компаний. На ее складах роботы подвозят товары работникам, она тестирует дроны, получила патенты на башни-ульи для этих дронов и на летающие склады, открыла магазины без кассиров. У нее есть подразделение, выпускающие сериалы, облачный бизнес и она постоянно стремится захватить новые ниши. Конкурентом Blue Origin считается SpaceX Илона Маска, предпринимателя, фонтанирующего идеями и озабоченного самыми разнообразными проблемами: изменением климата, роботами-убийцами, возможностью бунта сверхразумного искусственного интеллекта, пробками на дорогах мегаполисов.
http://september.media/wp-content/uploads/2017/12/K1U8EncxIPc.jpg
Но есть в современном капитализме еще нечто скандально ретрофутуристичное: существование рабочего класса, с которым в последние десятилетия несколько раз настойчиво прощались, а он так и не исчез, а стал только больше и разнообразнее.
“Все здесь как будто из будущего, кроме нас”
Про потогонки в Азии на производстве электроники вроде Foxconn давно известно, но вот внезапно несколько месяцев назад выяснилось, что рабочие на высокотехнологичной роботизированной “фабрике будущего” Tesla от переутомления падают в обморок, жалуются на переработки и травмы, а профсоюза на предприятии нет. И хотя фабрика действительно заполнена роботами, на ней занято около 10 000 человек. “Все здесь как будто из будущего, кроме нас”, — прокомментировал ситуацию один из них. Что поделать — предприятие должно приносить прибыль, надо ведь обнадеживать инвесторов. Кстати, литий, используемый в литий-ионных аккумуляторах электромобилей и запасы которого довольно ограничены, тоже добывают и перерабатывают не роботы, а рабочие под палящим солнцем в Чили, Боливии и Австралии.
Для верящего в рыночные силы важна фигура визионера, этакого Тони Старка. Согласно этому убеждению, рабочие должны просто радоваться, что они трудятся под управлением великого человека, воплощая прорывные идеи. Допустим, Маск действительно талантливый руководитель, инженер и визионер, а также, что немаловажно, великий переговорщик и пиарщик. Но чтобы стать талантливым инженером, мало какой-то природной предрасположенности, если таковая вообще существует. Нужно хорошее образование, социальный и культурный капитал, возможность налаживать связи. Кроме того, где были бы предприятия Маска без прямых и косвенных государственных субсидий и интеллектуального труда множества рядовых инженеров. Не очень то похоже на независимого от государства айнрендовского “атланта”.
За “покупкой одним кликом” на Amazon скрывается обычный физический труд на конвейере, походы вдоль складских полок с товарами и доставка на грузовике. Про тяжелые условия труда на складах компании разные издания писали уже много раз, а некоторые журналисты специально туда нанимались. На амазоновских складах в США нет профсоюзов, а вот в Германии и Польше есть. В Италии недавно впервые бастовали рабочие логистического центра Amazon в Пьяченце. Несмотря на роботизацию, Amazon нанимает новых рабочих, увеличивая в США число распределительных центров. В США на ее складах работает более 125 тысяч человек. Компания пообещала увеличить число нанятых в США на 100 тысяч рабочих мест, таким образом доведя к середине 2018 года численность американских работников (вместе с другим персоналом) до 280 тысяч. По всему миру ей принадлежит более двухсот логистических объектов. Она пришла в Мексику, открывает первый свой распределительный центр в Австралии и активно развивает бизнес в Индии, конкурируя с местными онлайн-ритейлерами, такими как Flipkart. На самых крупных амазоновских складах может работать больше 2000 человек.
Склады и распределительные центры приходят в деиндустриализованные американские города Ржавого пояса. Авторы видео на сайте Outline говорят, что рабочие места создаст не Трамп, а Amazon и Джефф Безос. В долине Лихай, в Пеннсильвании Amazon построила “центр обработки заказов”. Когда-то здесь работал металлургический завод компании Bethlehem Steel. Но зарплаты у работников складов ниже, чем были у металлургов в эпоху сильных профсоюзов и социального контракта. Там же разместил свой распределительный центр гигант Wal-Mart, основной конкурент Amazon в сфере ритейла, которым владеют Уолтоны, одна из богатейших семей в США.
Поскольку из-за распространения онлайн-торговли происходит упадок традиционного ритейла и моллов, то Wal-Mart вынуждена приспосабливаться. Так, компания купила онлайн-ритейлера Jet.com, а затем электронные ритейл-компании ModCloth и Moosejaw, чтобы развивать собственную онлайн-торговлю. В свою очередь, Amazon купила в августе этого года сеть супермаркетов здорового питания Whole Foods, а это более 400 магазинов плюс множество складов. Обе корпорации печально известны своей жесткой антипрофсоюзной политикой.
Как пишет американский автор Ким Муди, в США возник новый ландшафт классового конфликта и одна из составляющих этого ландшафта — огромные логистические кластеры, в которых заняты десятки тысяч рабочих. (Распределительные центры, логистические комплексы — это индустриальные предприятия с конвейерами и ручным трудом. Логистическая индустрия крайне важна для современной капиталистической экономики. Это верно не только для США и Европы — подумайте о таких мегаполисах как Москва с областью, Санкт-Петербург и Киев, чьи потребности обслуживает множество логистическо-складских комплексов).
После недавней “черной пятницы” (дня предпраздничных распродаж) состояние Безоса превысило 100 миллиардов долларов.
Кроме того, в США Amazon нанимает живущих в автофургонах, кочующих в поисках работы людей, в том числе пенсионеров, потерявших сбережения из-за финансового кризиса 2008 года. Они перемещаются в своих домах на колесах от одного склада к другому, из штата в штат. Менеджеры компании отмечают, что пожилые люди это надежная и полезная рабочая сила. Старикам тут место. В одной из амазоновских презентаций цитируются слова Безоса, что к 2020 году каждый четвертый такой кочующий “уорк-кемпер” будет работать на Amazon. В Великобритании некоторые рабочие ночуют в палатках, чтобы не опоздать на работу, поскольку склады находятся далеко от их места жительства. После недавней “черной пятницы” (дня предпраздничных распродаж) состояние Безоса превысило 100 миллиардов долларов.
Таким образом, средства полученные (есть, конечно, еще большая прибыль от облачного бизнеса и других подразделений) от эксплуатации тысяч работников распределительных центров в США и Европе, вложены в развитие Blue Origin, в космическую мечту — что может быть более ретрофутуристичным. Возвышенные мечты зависят в том числе от работающих стариков и падающих от усталости в день распродаж складских рабочих. Прямо таки сюжет для левого фантастического романа 30-х: умный и хитрый капиталист, жестоко эксплуатирующий рабочих и желающий покорить иные миры.
http://september.media/wp-content/uploads/2017/12/Blue_Origin_New_Shepard_launch.0.0.jpg
Курьеры Deliveroo, Foodora, компаний по доставке еды, подающих себя как инновационные, и UberEats (подразделения Uber), провели в Британии и Италии ряд забастовок. Их общее пространство работы — улицы мегаполисов. “Интересно отметить, что забастовки в гиг-экономике до сих пор были сосредоточены в сервисах, в которых сохраняется элемент совместного физического присутствия”, — пишут итальянские исследователи. Алгоритмический менеджмент — способ управления рабочей силой, применяемый этими компаниями, они определяют как новую цифровую версию тейлоризма. При этом утверждается, что курьеры действуют в качестве независимых самозанятых подрядчиков, хотя они носят униформу компании. Новейший дух капитализма — похожий на старый, но теперь с алгоритмами.
С одной стороны, Amazon и Tesla нравится демонстрировать свою высокотехнологичность, а с другой то что они создают рабочие места. Amazon может перенести свои логистические центры в соседний округ или даже соседнюю страну (из Германии в Польшу), но их не перенесешь в Бангладеш или Китай. Поэтому, если вы хвастаетесь тем, что создаете новые рабочие места, а ваши рабочие бастуют или их жалобы хотя бы попадают в СМИ, то это не спрячешь за красивыми фотографиями роботов. Также не скроешь и курьеров, если вы утверждаете, что они самозанятые подрядчики, но при этом обязываете их носить униформу с логотипом вашей компании.
Но и работу поисковой системы Google обеспечивают не только алгоритмы и речь не об инженерах, а о так называемых рейтерах. Их, оказывается, тоже эксплуатируют и они задумываются о создании профсоюза. Официально рейтеры не являются сотрудниками Google, однако точность поиска обеспечивается в том числе ими. Они тестируют гугловские алгоритмы, работая из дому, в системе под названием Raterhub, принадлежащей Google. Каждый день они “выполняют десятки коротких, но трудных задач, дающих бесценные данные о свойствах постоянно изменяющихся алгоритмов Google. Они вносят значительный вклад в несколько проектов Google, от поиска и распознавания голоса до фотографий и функций персонализации”. Каждый рейтер проходит обучение и сдачу экзаменов, но каждый месяц им приходится учиться чему-то новому. Они оформлены как подрядчики других компаний, но фактически это работа на Google полный рабочий день. Исследовательница Сара Робертс полагает, что крупные компании, такие как Google, хотят, чтобы рейтеры были скрыты, в основном потому, что им нравится хвастаться, сколько задач они выполняют с помощью ИИ. «Есть ли алгоритмы во всех этих задачах? Конечно. На 100 процентов? Даже не близко. Есть какой-то мотив прибыли за этими утверждениями, что всем управляют машины и алгоритмы». Поэтому труд рейтеров скрыт за двойной завесой: за якобы делающими все алгоритмами и практикой аутсорса.
Пресса сравнивает нынешних капитанов индустрии с баронами-разбойниками 19 века — такими промышленниками как Рокфеллер, Вандербильт, Джей Гулд.
Скандально, странно и неудобно все описанное для верящих в капитализм без пролетариата, а для левых существование пролетариата при капитализме это очевидный факт. Новые технологии сформировали новые сегменты рабочего класса.
Никуда не исчезло и такое старое капиталистическое явление как монополии и олигополии. Amazon доминирует в сфере онлайн-торговли, Google практически монополист в интернет-поиске, Facebook это основная социальная сеть. Пресса сравнивает нынешних капитанов индустрии с баронами-разбойниками 19 века — такими промышленниками как Рокфеллер, Вандербильт, Джей Гулд. Они владели телеграфными и пароходными компаниями, развивали сети железных дорог, которые являлись высокотехнологичными предприятиями той эпохи и символом прогресса. Но их распространение сопровождалось т.н. железнодорожными войнами между конкурирующими компаниями, жестокой эксплуатацией рабочих и мощными забастовками, перераставшими в вооруженные столкновения. Система логистических центров в чем-то аналогична железнодорожной сети, представляя собой важную для современной экономики инфраструктуру. Как журналисты прошлого, ”разгребатели грязи” вроде Эптона Синклера и Линкольна Стеффенса назвали бы Джеффа Безоса? Король складов и доставки товаров?
http://september.media/wp-content/uploads/2017/12/The_protectors_of_our_industries.jpg
В июне 2016 года суверенный фонд Саудовской Аравии инвестировал в Uber 3,5 миллиарда долларов. Средства от нефтяной ренты абсолютной монархии, в которой преследуются атеисты и жестко ограничены права женщин, инвестированы в “передовую” компанию, ренту же извлекающую. Капитал — великий коммуникатор. Отношения между Uber и суверенным фондом саудитов повторяют схему сотрудничества между США и Саудовской Аравией — лидером демократического “свободного мира” и фундаменталистской деспотией. Как пишет автор статьи на Vox, эти инвестиции будут потрачены на ценовую войну с конкурентами. В другой экономической системе на букву “С” или даже “К” все было бы устроено иначе, но говорить об этом считается дурным тоном. Впрочем в автоматизацию Uber тоже вкладывает, тестируя беспилотный автомобиль и воюя за технологические секреты с Google — поведение вполне в духе баронов-разбойников .
На каком-то уровне капиталисты могут быть вполне искренне озабочены глобальными проблемами – в том числе и проблемой экономического неравенства, усугубляемой автоматизацией. К тому же, не очень приятно думать что ваши элитные загородные поселки могут осадить простолюдины с вилами. Недавно Стив Юрветсон, известный венчурный инвестор, вложивший средства в компании Tesla и SpaceX сказал в интервью следующее: “Думаю, что предприниматели будут чувствовать себя так как будто выиграли в лотерею. Это то, на что будет походить американская мечта, когда она глобализируется, и у каждого к ней есть доступ. Будут победители, но в информационном бизнесе вследствие сетевых эффектов это динамика, в которой победитель получает все. Так что, да, будет Google, будет Facebook. Но не будет тысяч компаний в каждом маленьком городке. Если вы не занимаетесь такого рода вещами — если вы не работаете на Google или Facebook или вы не хотите зарабатывать программированием — чем, черт возьми, вам заниматься? Поэтому я думаю, что мощный закон имущественного неравенства будет только усиливаться. Филантропия может немного ослабить это давление, но это единственное, что прямо сейчас приходит мне в голову. Предприниматели любят решать проблемы, а это большая проблема. Это убьет нас задолго до изменения климата, если мы не сделаем все правильно”.
Однако и нынешние дискуссии об автоматизации имеют сильный привкус ретро — автоматизация обсуждалась и в 50-е и в 80-е, и тогдашние дискуссии тоже сопровождались страхами, похожими на нынешние. Только в 80-е и 90-е роботами оказались работники азиатских потогонок. Но может быть кого-то пугающие, а кого-то радующие (никаких чумазых архаичных пролетариев!) прогнозы о тотальной автоматизации сбудутся на этот раз?
Как пишет марксистский экономист Майкл Робертс: “Роботы и искусственный интеллект будут усиливать противоречия при капитализме между стремлением капиталистов поднять производительность труда за счёт «механизации» (роботов) и тенденцией к снижению прибыльности инвестиций. Это наиболее важный закон Маркса в политической экономии — и он становится ещё более актуальным в мире роботов. В самом деле, самым большим препятствием к миру сверх-изобилия является сам капитал. Однако прежде чем мы достигнем «сингулярности» (если мы когда-нибудь её вообще достигнем) и человеческий труд полностью исчезнет, капитализм испытает ряд всё более глубоких техногенных экономических кризисов”. Марксист и венчурный инвестор совпадают в том, что оба рисуют картину роботизированного общества, в котором роботами владеет небольшая элита богачей. Только Робертс полагает, что прежде чем такое посткапиталистическое, но классовое состояние будет достигнуто, случится то, чего столь опасается Юрветсон. Правильно опасается. Простолюдинам было бы неосторожно надеяться на добрую волю небольшой группы господ.
Уровень неравенства в доходах уже таков, что нынешнюю ситуацию называют новым “позолоченным веком” или сравнивают с эпохой Великой Депрессии. То есть весь этот футуризм все больше напоминает ретрофутуризм “Железной пяты” Лондона и “Когда спящий проснется” Уэллса.
http://september.media/wp-content/uploads/2017/12/Sleeper.jpg
Он видел вполне достаточно, чтобы понять, что прежний контраст между роскошью, расточительностью и распущенностью, с одной стороны, и черной нищетой — с другой, ещё более обострился. (Герберт Уэллс, «Когда Спящий проснется»)
Таким образом, мы находимся в ситуации странного удвоенного ретро: реальность одновременно напоминает и старую фантастику и реальность прошлого. Горькая ирония заключается еще и в том, что в фильмах о будущем, снятых за последние несколько лет, изображено колоссальное классовое неравенство, сегрегация и тотальная товаризация: “Элизиум”, “Время”, “Потрошители”. Сколько там прошло лет с выхода фильма “Метрополис”? Выглядит такое будущее, при всей его утрированности, куда вероятнее, чем утопия. Имущественное и классовое неравенство растет. Социальные расходы урезаются, а налоги на богатство снижаются. Богачи укрываются в огороженных сообществах-элизиумах, а некоторые даже готовятся к апокалипсису классового гнева. В т.н. развивающихся странах сформировалась “планета трущоб” с населением свыше миллиарда человек, уже живущих в антиутопии. Виток исторической спирали ставит все те же “старомодные” вопросы, поднятые еще в позапрошлом веке.
Настоящее, которое когда-то было обещанным будущим, выглядит как прошлое. Обещанное технокапиталистическими визионерами будущее тоже выглядит как прошлое, только с ракетами и летающими такси. Что-то совсем не похоже, что мы все мчимся в гиперлупе/ракете/летающем авто в какую-то чудесную страну завтрашнего дня. Может быть потому, что сейчас, в 21 веке настоящее безнадежное ретро — это сам капитализм?