Которское (Каттарское) восстание
Жемчужина Черногории – Кóторский залив, или Бока Которска (итал. Bocche di Cattaro), – глубоко врезающийся в сушу, причудливо ветвящийся и извитый, необычайно живописный залив Адриатического моря, называемый часто «самым южным в Европе фьордом».
В самой глубине его расположен Кóтор (по-итальянски – Каттаро) – стариннейший город, основанный иллирийцами ещё до римского завоевания этих земель и включённый в Список всемирного культурного наследия ЮНЕСКО.
Город притягивает многочисленных туристов. В нём сохранились городские стены протяжённостью в 4,5 км, множество красивых дворцов и церквей, включая собор Святого Трипуна (Трифона), заложенный в XII веке и перестроенный после землетрясения в XVII-м. Особенно завораживает вид на Котор и залив сверху – с тысячеметровой кручи хребта Ловчен, отвесной стеной нависающего над городом.
У Котора славная и бурная история. В Средние века им владели византийцы, сербы и болгары, его грабили арабы и татаро-монгольская орда, но всякий раз город возрождался благодаря морской торговле, которой издревле занимались обитатели берегов Боки – бокели.
Долгое время Котор являлся самостоятельной (или же – полусамостоятельной) морской торговой республикой, конкурировавшей с самим Дубровником. Жители его некогда были в большинстве своём романоязычными – они говорили на мёртвом ныне далматинском языке, и оттого город был известен, на романский манер, как Каттаро.
Как и во всякий богатый торговый город, в него массово стекались иноязычные люди, в его случае – славяне, сербы и хорваты, что в итоге и превратило романоязычный Каттаро в славянский Котор.
Одновременно в этом старинном оплоте католицизма на Балканах росло число православных, и в настоящее время они составляют большинство жителей Котора. Католиков в городе сегодня менее 15 %, однако их община по-прежнему весьма влиятельна, и, что примечательно, среди них не только местные хорваты, но и часть черногорцев, хотя этот народ в большинстве своём придерживается, как и сербы, православия.
Утратив самостоятельность, Каттаро был подчинён Венецианской республике, а во время наполеоновских войн за него, как и за всё наследие Венеции, развернули борьбу Франция и Австрия. В 1806 году Боку Которскую при поддержке отрядов черногорцев заняла русская эскадра адмирала Сенявина, успешно сражавшаяся на Адриатике с французами.
Местное население желало создания своего славянского государства под эгидой России – по образцу той республики, что была учреждена на Корфу после взятия его эскадрой адмирала Ушакова.
Однако поражение России в войне с Наполеоном, оформленное Тильзитским мирным договором, поставило на таких мечтах крест – Далмация вошла в состав Иллирийских провинций Франции.
А вскоре уже Французская империя потерпела поражение, и Бока Которска, населённая славянами, стала частью Австрии. Котор, расположенный в глубине чрезвычайно удобного и отлично защищённого от атак с моря залива сделался важной военно-морской базой Австрийской, затем – Австро-Венгерской империи.
100 лет назад, 1 февраля 1918 года, в Которе произошло событие, вошедшее в историю как Которское (Каттарское) восстание. На 42-х кораблях «цесарского» флота моряки подняли красные флаги. Первым это сделал – в 12:00 1 февраля - экипаж флагманского крейсера «Святой Георг».
Среди восставших преобладали представители угнетённых национальных меньшинств империи – славяне: чехи, хорваты, словенцы, а также венгры. К 6 тыс. матросов присоединились портовые рабочие Котора. «Это наш адриатический Кронштадт» – с явной гордостью называли свою военную базу, свою морскую твердыню восставшие моряки.
Больше трёх лет продолжалась кровавая империалистическая война, затеянная правящими кругами Европы во многом ради того, чтобы сбить накал классовой борьбы и предотвратить революцию.
И если поначалу война, поддержанная социал-предателями из оппортунистических партий II Интернационала, повсюду встретила подъём ура-патриотизма, то с течением времени она стала встречать в массах уже всё большее неприятие и отторжение.
Армии разлагались, бунтовали и «братались» наперекор всем приказам и угрозам командования. В тылу нарастал ропот, вновь поднималась волна забастовок. В январе 1918 года в Австро-Венгрии забастовали 700 тыс. рабочих, которых поддержали 400 тысяч их товарищей из Берлина.
Рабочие выступали за прекращение не нужной никому из людей труда войны, в поддержку идеи немедленного справедливого мира без аннексий и контрибуций, выдвинутой «Декретом о мире» 25 октября (7 ноября) 1917 года.
Забастовка охватила основные промышленные центры Австро-Венгрии и перекинулась на крупнейший арсенал в Триесте. Её прямым продолжением и стало, собственно, Которское восстание.
Матросы арестовали офицеров и избрали командиров. Были созданы ревкомы (революционные комитеты) с руководящим центром на «Святом Георге», в который вошли депутаты от экипажей.
Требования восставших: немедленное заключение мира, признание права народов Австро-Венгерской империи на самоопределение, формирование демократического правительства. Выдвинуты были и требования экономического характера – по улучшению материального положения матросов.
Правительство немедленно приняло меры по подавлению мятежа. Из базы в Пуле (ныне в Хорватии) к Котору, чтобы заблокировать его с моря, направились германские подводные лодки, а по суше к городу подтягивались пехотные части.
Уже 2 февраля войска открыли по кораблям огонь, и к концу дня экипажи 16 кораблей спустили красные флаги, объявив себя «нейтральными». На следующий день, 3 февраля, восстание было окончательно подавлено.
Руководил подавлением его контр-адмирал Миклош Хорти – будущий главарь профашистского режима в Венгрии. Хорти настолько выслужился тогда перед начальством, что он сменил в должности командующего флота Максимилиана Ньегована, этнического хорвата.
Восстание в Которе потерпело поражение, поскольку оно было стихийным, не имело чёткого политического и идейного руководства. Предводители его позволили втянуть себя в переговоры с командованием, под прикрытием которых противник подтягивал те силы, на которые он мог опереться, и готовил расправу с моряками.
Свою роль в поражении выступления сыграло и предательство австрийской социал-демократии, которая не информировала трудящихся страны о восстании и не призвала их к поддержке восставших моряков забастовками и демонстрациями. Не попытались «эсдеки» и защитить руководителей восстания в ходе суда над ними.
Суду всего было предано от 400 до 800 участников выступления (данные в различных источниках разнятся). На рассвете 11 февраля 1918 года руководители восстания в Которе – Раш, Грабар, Шишгорич, Брничевич – были расстреляны.
Один из них – чех Франтишек Раш – перед казнью заявил: «На восстание нас подняло то, что произошло в России. Там взошло новое солнце, которое будет светить народам земного шара, и оно им принесёт мир и справедливость».
Несмотря на успех в подавлении восстания, империя Габсбургов уже шла к неотвратимому краху. В обстановке нарастания революционной ситуации правящие круги воюющих держав искали пути выхода из войны – даже ценой капитуляции перед внешним неприятелем.
В ноябре 1918 года вспыхнула революция в Германии, которая смела монархию и начала перерастать в социалистическую революцию.
Славянский Котор вскоре воссоединился с другими юго-славянскими народами в одном государстве. В 1941 году Муссолини аннексирует его, создав «Провинцию Каттаро». Котор освободят 21 ноября 1944-го – и эта дата высечена ныне на главных воротах Старого Города.
В социалистической Югославии он являлся главной базой военно-морского флота. В Боке Которской туристам показывают выдолбленные в скалистых берегах мощные укрытия, где когда-то базировались подводные лодки.
Сегодня же история начинает повторяться. Черногорию её горе-правители – и снова, что примечательно, из числа «социалистов», социал-предателей! – вопреки воле большинства населения затянули в НАТО.
Снова, как и чуть более ста лет тому назад, империалисты всего мира ищут выход из тугой петлёй затягивающегося жесточайшего экономического и политического кризиса в войне, в мировой бойне.
Зачем это нужно маленькой, удивительно красивой, при этом – практически безоружной, живущей лишь иностранным туризмом, а значит, более, чем кто-либо другой, заинтересованной в прочном и вечном мире, Черногории – непонятно.
Очевидно, и её верхушке, погрязшей в коррупции и не желающей по-настоящему решать социальные проблемы своих граждан, необходимо в случае чего, в случае, если народ поднимется на решительный протест против существующих порядков, – гнилой её верхушке очень уж необходимо опереться на крепкий натовский штык!
Но у черногорцев – да и у всех славянских народов, учитывая этнический состав участников восстания, – имеется замечательный исторический пример того, как 100 лет тому назад отчаянно смелые моряки решительно выступили против войны, объявили войну войне, повернув оружие против своих подлинных врагов.
К. Дымов
***