Социальные лифты России: мифы и реальность

Месяца два назад меня пригласили принять участие в очень интересной передаче на Общественном телевидении. Передача эта была посвящена проблеме вертикальной мобильности. Мне эта тема очень интересна и я с удовольствием принял приглашение редакторов ОТР. Тем более что в этой передаче экспертами были одни из лучших российских социологов — достаточно назвать имена Игоря Задорина и Ольги Крыштановской. Передача оправдала мои ожидания. Больших споров, несмотря на эмоциональность обсуждения, между нами не было. В целом, мы, насколько я понимаю, придерживаемся довольно сходных взглядов. Взглядов, для поддержки которых необязательно быть ни социологом, ни политическим экспертом, ни общественным деятелем. Ведь и человеку с улицы понятно, что с вертикальной мобильностью у нас сегодня дела обстоят, мягко выражаясь, не самым лучшим образом.

Однако после передачи, просмотрев ее во второй раз, я понял, что одно существенное разногласие между нами все-таки присутствует. Когда я сказал, что никакой меритократии, никакого общества, в котором люди вознаграждаются по заслугам, у нас с 1992 года нет, поскольку в 90-е годы власть захватила, как я люблю выражаться, «группа физических лиц», это достаточно неожиданно для меня, вызвало возмущение коллег. Это возмущение было для меня удивительным, поскольку, как мне кажется, я сказал ровно то же, что говорили и они, но просто как публицист, а не социолог, образно «заострил» оценку ситуации. Более того, несогласие со мной коллег было вполне искренним и никак не связанным с конъюнктурными соображениями или с какой бы то ни было «политкорректностью».

Так что все дальнейшее является своего рода «монологом на лестнице». То есть попыткой опровергнуть высказанные в мой адрес аргументы и сформулировать свою итоговую точку зрения. А поскольку тема социальных лифтов является, как мне кажется, интересной для всех, и для всех же достаточно болезненной, я считаю, что эти мои мысли могут быть интересны и читателям, а отнюдь не только узкому кругу коллег.

Собственно, о чем идет речь? Меритократическое общество — это общество, в котором вознаграждаются заслуги. То есть, добросовестный труд, воинский или гражданский подвиг, благотворительность и, конечно же, разного рода таланты в таком обществе находят свою награду. Награда, понятное дело, может выражаться в должностном росте, денежном вознаграждении, повышении формального или неформального общественного статуса и, разумеется, в росте известности. Можно по-разному относиться к советскому обществу, я, например, от весьма многого в нем совсем не в восторге, но факт остается фактом — меритократическая линия в советском обществе была выражена вполне явственно.

Причем, эта выраженность относилась и к формальной, и к неформальной составляющим карьеры. И относилась ко всем сферам общественной жизни. И «правила игры» были всем известны. То есть совершенно понятно, что если ты служишь в армии, то до определенного воинского звания ты поднимаешься согласно трудовому стажу автоматически, просто при наличии добросовестной службы. То есть службы без нареканий. А в случае твоих особых заслуг, если они, конечно, будут признаны, тебя могут повысить и через «одну-две ступеньки». А если ты хочешь подняться выше, то тебе требуется либо поступить учиться в Академию, либо обратить на себя внимание «по партийной линии», либо приобрести еще какие-либо дополнительные заслуги. И все было всем понятно. Причем, отнюдь не только в армии, конечно. Но армейская метафора здесь очень хорошо описывает и общество в целом. Это и называлось «уверенностью в завтрашнем дне». Хочешь — имей гарантированный кусок хлеба на своем месте, хочешь — старайся и расти дальше.

Мне лично эта система нравилась, несмотря на то, что лично я места для себя в ней не находил. Но все мое антисоветское раздражение выражалось лишь в желании «косметического ремонта», а не «смены всей системы». Ну, чтобы, к примеру, «неправильных» писателей не травили, а брали вместе с «правильными» на кошт в писательский союз. А то, что пришло вместо советской власти вызывает у меня сильнейшее разочарование.

Ведь так же вроде совершенно понятно, что ничего подобного советской «уверенности в завтрашнем дне» у нас сегодня нету. 80−90% власти, богатства и известности принадлежит бенефициарам ельцинской приватизации, в особенности, бенефициарам залоговых аукционов, высшим госчиновникам, включая так называемых «политических лидеров», и звездам шоу-биза. Причем, исключительно звездам первой величины. А оставшиеся 10−20% принадлежат «новым», не связанным с ельцинской «семьей», олигархам, очень малой части генералитета армии, полиции и спецслужб, ректорам крупнейших университетов, малой части академиков и небольшому количеству руководителей крупнейших медучреждений и учреждений культуры. Круг этот весьма замкнут, давно сформировался, и попасть в него даже на вторых-третьих ролях почти невозможно.

А все остальное это либо «обрывающиеся иерархии», либо «сфера непредсказуемости». Что я имею в виду? Ты можешь честно дослужится даже не до майора, как в советские времена, а до полковника. Не так уж редко и до генерал-майора. Но в элиту ты при этом не попадешь. И выше тебе не дослужиться. Точно также ты можешь честно начать районным активистом МГЕР, и честно дослужиться до депутата Госдумы или начальника отдела в центральном аппарате ЕР. А дальше — смотри выше про армию, полицию и спецслужбы. Это — «обрывающиеся иерархии». А вот в других партиях, кроме ЕР, или, предположим, в медицине тебе и этого не светит. Если, конечно, вдруг не попадешься на глаза лидеру партии или крупному главврачу, и он тебя не выдвинет. Это — «сферы непредсказуемости». Причем, на всех ступеньках служебной лестницы — чем выше, тем больше — ты будешь сталкиваться с, так сказать, «племянниками и любовницами» разных Больших людей. И во всех этих ситуациях всем будет глубоко наплевать на твою добросовестную службу, особые заслуги и выдающиеся таланты. Не считая, конечно, «особого таланта» — таланта удачно «лизать задницу начальству».

И никакой возможности повлиять на эту ситуацию ни у «народа», ни у «среднего класса» нет. Пусть опросы показывают, что народ, в большинстве своем, очень плохо относится к «правящей элите». То есть, уважает лично Путина, Шойгу и Лаврова. А большую часть остальных считает «болтунами, жуликами и дармоедами». Делая иногда исключения для зарекомендовавших себя на деле местных начальников. Пусть народ считает «правильной элитой» совсем других людей. Кто попроще — Аллу Борисовну с Киркоровым. Кто попродвинутей — «врачей, учителей и ученых». Все равно от этих предпочтений ничего не зависит. Да что там «предпочтения»! Недаром же эстрадных див респонденты называют по именам, а врачей — по профессии! Ведь видят люди по ТВ двух-трех известных с советских времен врачей — Рошаля да Бокерию! Недавно к ним относительно молодой Морозов добавился. И никак почти хорошему врачу не стать известным. Разве что полюбиться начальству либо найти где-нибудь деньги на создание благотворительного фонда.

Не знаю, что на эти тезисы можно особенно возразить? В передаче мне сделали только одно возражение. Мол, в основе любой иерархии лежит, конечно, лояльность. Но чтобы эта иерархия могла работать, необходим еще и профессионализм. А профессионализм предполагает продвижение в иерархии «по заслугам», согласно профессиональным результатам и достижениям. И привели в пример Минфин. Пример, кстати, на мой взгляд, откровенно неудачный. Потому что в Минфине чтобы сделать карьеру «по профессиональной линии» одного профессионализма совершенно недостаточно. А требуются еще и «правильные убеждения». И если какой экономист разделяет взгляды, к примеру, Глазьева, Делягина или Хазина, то его и к крылечку минфиновскому на выстрел не подпустят. Каким бы высокоранговым профессионалом он ни был.

И вообще, все эти рассуждения о профессионализме бьют, на мой взгляд, мимо цели. Потому что — да, конечно, множество иерархий нуждаются в профессионалах. И Минфин тот же, и спецслужбы, и банки, и так далее. Но если у тебя недостаточно лояльности, то никакой твой профессионализм уже и роли не играет. Да и случаев, когда бы профессионалы выходили на верхние этажи иерархии, очень мало. А так, обычно в подобных иерархиях судьба профессионала — это судьба лояльного, правильно гнущего спину перед начальством и делающего ему вовремя «ку!» специалиста на средних должностях. Максимум «умного зама» при павлине-начальнике. И не более того.

Но самое главное — все эти возражения вообще не улавливают моей основной мысли. Потому что дело же вообще не в иерархических структурах. Дело не в том только, что иерархии плохо работают и предпочитают «племянников» и лизоблюдов дельным специалистам. Дело, в первую очередь, в том, что ни добросовестная работа, ни особые заслуги, ни таланты у нас вообще не востребованы.

Если ты классный математик, то тебе нужно ехать в Америку, потому что максимум, на что ты можешь рассчитывать у нас — это на преподавательскую работу со сравнительно небольшим окладом, пусть даже и в престижном ВУЗе. А если ты классный психолог, то успех тебя ждет, только если ты найдешь деньги и сможешь организовать высокооплачиваемые консультации или тренинги. Для богатых, разумеется. А если ты классный философ, то тебя у нас вообще ничего не ждет. Как, впрочем, и на Западе.

И во всей этой картине мира просто нет места уважению к талантам и достижениям в научной и образовательной сферах. За исключением тех случаев, когда они могут приносить большие деньги или напрямую необходимы для обороны.

И вот это самое главное и самое ужасное. Потому что у общества, в котором уважаются только чиновники, бизнесмены, артисты, спортсмены и эстрадные певцы, просто нет будущего.

Я вовсе не утверждаю, в пику «гламурно-капиталистическому» неравенству, что главное, чтобы все люди были равны. Про равенство это отдельный разговор. Главное здесь для меня это то, что у нас «неправильное неравенство». Порочное по своей сути.

Неравенство, при котором, не учитываются таланты и заслуги, работающие на наше общее будущее, а учитываются только те, которые ведут к индивидуальному обогащению. И пока мы эту позорную ситуацию не преодолеем, у нас никогда не будет гражданского мира, стабильности и атмосферы доверия. И мы будем постоянно проигрывать в международной конкуренции. Не говоря уже о том, что мы будем лишены возможности восхищаться настоящими, подлинными достижениями. Достижениями по гамбургскому счету, а не по биржевому рейтингу.