Лесное бесхозяйство
О наблюдениях за уничтожением лесов в Кондинском лесничестве
Еравнинского района Республики Бурятия
Я в течение 1,5 лет тружусь участковым лесничим Кондинского лесничества, расположенного на границе республики Бурятии и Забайкальского края. Занимаю мизерную ступень в иерархии лесных распорядителей, но даже из такой удалённой позиции организация под названием республиканское агентство лесного хозяйства становится относительно прозрачной.
Начну с того, что в лесной отрасли ранее я не работал, поэтому впечатления свежие, не искаженные стереотипами. В начале моей деятельности всё было ясно и понятно: основной вектор целей – лес нужно преумножать (как минимум не позволять сокращаться), вот лес растёт, вот документация, которая описывает механизмы его защиты и преумножения. С документацией всё сразу поплыло. На самом деле это оказался информационный мусор, не содержащий в себе ничего конкретного, имеющего практическое применение. Но далее выяснилось, что это всего лишь последствия того, что основной задачей как раз не является преумножение леса. Лес – это кормушка, для всех кто имеет к нему отношение, начиная от местного жителя до чиновников высочайшего уровня посвящения (я не исключаю, что ознакомление с этим опусом будет одним из досуговых развлечений таких кормящихся). Или можно так сформулировать: лес – это всё ещё живой, но умирающий организм, на котором приспособились паразитировать разнообразные лимитрофные системы.
Отмечу конкретные методы, используемые паразитической системой, в деле развала лесной отрасли, на примере ситуации, сложившейся на сегодняшний день в лесном хозяйстве Кондинского лесничества.
1) Вся лесная отрасль раздроблена на мелкие составляющие. Получастные организации (автономные учреждения) на хозрасчетных началах существования, якобы, обязаны исполнять распоряжения и указания государственных органов по выполнению лесохозяйственных работ. На деле подчинённость носит декларативный характер, всякое взаимодействие потонуло в интригах и междоусобной грызне всех против всех, все усилия и таланты участников направлены на обеспечение безопасности своего насиженного места (очевидно, что борьба между лесоводами за место под солнцем – это необходимое условие способствующее лесному процветанию). Все функции и полномочия (административные, производственные, инспекторские, управленческие) распылены между участниками «конфликта», но так как никто не хочет оказаться крайним, зачастую решение элементарных вопросов растягивается во времени до абсурдных сроков. До начала 2015 года исполнителями лесохозяйственных работ были государственные лесхозы, но результаты их деятельности были не лучше, т. к. созданная система является искусственной и постоянно поддерживается извне, что сделало её способной к мутации без изменения основных параметров. Так называемые руководители лесной отрасли поощряют эту чехарду, склонны к участию в ней на стадиях когда невмешательство может привести к постыдной огласке подковёрной суматохи, но такое вмешательство носит вспомогательный характер, потому что только консервирует устремления участников межвидовой конкуренции, но не отменяет их. Если бардак и склоки в подконтрольном хозяйстве имеют устойчивый и умеренный характер, то значит, всё в порядке, и никто ни во что не вмешивается (очевидно, таким образом, дополнительно поддерживается миф о немногословной терпеливости власти).
Вывод: лозунг «разделяй и властвуй» актуален и полноценно присутствует в лесной отрасли. Паразитическая система раздробила все структуры управления и исполнения в лесной отрасли и стравила их между собой. Все элементы, созданной структуры, обладают повышенной управляемостью, т. к. полностью зависят от своего «создателя», который постоянно требует от своего «детища»: имитировать сопровождение реальных процессов в лесной отрасли, ни во что конкретно не вмешиваясь. Псевдогосударственные структуры, построенные на таком принципе становятся покорными, беспомощными и беспринципными.
2) Вся отрасль лесного хозяйства максимально забюрократизирована. Ежедневно в телефонном и электронном виде «сверху» валятся различные приказы, поручения, радиограммы, рекомендации, письма и т.д. Частым условием исполнения всех этих циркуляров является повышенная срочность, то есть всё требуется выполнять в авральном режиме, а сделать это зачастую физически не представляется возможным (нет транспорта, горючего, людей, времени и т.д.). Поэтому большинство реагирований (за математическую точность этого соотношения высказаться не могу, т.к. иногда сам из любопытства старательно выполнял всё, что требовалось в начальственном распоряжении) носит имитационный характер и не отражает реальной картины лесного упадка. При этом генератор абсурда только наращивает темпы и объёмы спускаемых форм отчетов, планов, заданий, инструкций, графиков и т.д. Первые впечатления могут обмануть, ты думаешь, что этого не может быть, сведения, которые требуется предоставить, настолько бессмысленны, что такое не может прийти в здоровую (по твоим меркам голову), но нет, тебе пишут, звонят, требуют, настаивают именно на том, что тебя сразу так изумило. Махровый маразм царит во всём, что касается документального оформления пребывания человека в лесу, и этим маразмом поражены все, кто связан с лесной отраслью. Циркуляры излагаются путано и нелогично, после многократного прочтения с привлечением всех имеющихся интеллектуальных способностей, смысл может остаться в тумане. За этим обязательно следуют затратные по времени консультации, выявляется рекомендованный специалист из управленческого корпуса, который в дальнейшем и определяет правильность понимания сути ценного указания (на всё это уходит время, а с имеющимся количеством распорядительных бумажек затрачиваемое на них время стремится к бесконечности). Со временем индивидуум, задействованный в этой системе, прекращает тщетные поиски хоть какого-нибудь смысла в этом бумажкообороте, привыкает и успокаивается, в дальнейшем ни во что особенно не вникая, и плывя по течению информационного бессмысленного потока. То, что раньше поражало своей никчемностью, тупостью и скудоумием уже не причиняет большого расстройства, становится обыденностью. Личность превращается в бездушную оболочку, а интеллектуальная зашоренность компенсируется постоянной занятостью мелочами и суетой, приносящей дивиденды в виде зарплаты, премии, тематического общения (для кого-то возникают дополнительные преференции, порицаемые уголовным кодексом).
Вывод: чем больше неразберихи, суеты, авральности, тем меньше сосредоточенности на главных вопросах отрасли, каждый участник этого карнавала абсурда чувствует свою уязвимость, а потому наделён большей внушаемостью и управляемостью, что используется создателями паразитической системы.
3) Непосредственно на территории Кондинского лесничества расположены два китайских пункта приёма круглого леса. Что такое китайская приёмка леса следует сказать отдельно. Их деятельность носит строго законспирированный характер. Как они открывались и сейчас работают, наверное знает очень узкий круг людей, но влияние этих людей на текущую деятельность китайских приёмных пунктов незаметно. Вмешаться в их работу обычным лесникам это значит нажить себе «пачку неприятностей». Тебе начинают звонить со всех инстанций (откуда только номер узнают) и на разнообразный манер убеждать тебя не лезть не в своё дело. Но фокус в том, что и придраться к ним не за что. В лес они не заходят, лесорубных бригад не содержат, они только скупают лес у местного населения, и этот лес на 100 % краденый. То есть на территории лесничества официально присутствуют два пункта скупки краденого. Их специально здесь создали, чтобы сократить путь транспортировки леса без сопроводительных документов. Для аналогии очень подходит ситуация, когда возле краеведческого музея действуют магазины по торговле антиквариатом (легенда прикрытия для скупки краденых культурных ценностей). При этом, никто в упор не видит ничего противоестественного в этой ситуации, напротив все стараются получить от этого выгоду: местные жители торгуют лесом, как овощами с огорода, а чиновники получают мзду за близорукость. По приблизительным подсчетам: китайским скупщикам сдаётся 75-80% украденного леса. Браконьеры посолиднее китайцам кругляк не сдают. Ставят пилорамы в лесу или в Чите и далее торгуют пиловочным материалом или занимаются строительством, получая дополнительную прибыль от освоения большего числа технологических звеньев этого нелёгкого производственного процесса.
Вывод: Китай активно участвует в криминализации лесных взаимоотношений в России, скорее всего это осмысленная тактика взаимовыгодного сотрудничества с закрепившейся паразитической системой, и является основным источником финансирования этого процесса.
4) Государство самостоятельно лес не использует (это утверждение верно практически на 100 % - добавлено для объективности, т. к. может быть где-то ещё сохранились лесхозовские бригады, которые рубят лес, а затем лесхозы его кое-как продают, но на моём опыте проникновения в тему таких наблюдений нет). На самом деле лесхозы торгуют так называемыми «лесорубочными билетами», то есть разрешениями на рубку живорастущего леса. Чиновникам это удобно, так как не нужно отвечать за работу людей в лесу, организовывать их, убирать после себя, отчитываться за качество и количество работ, продал документы, а дальше все риски и трудности переходят покупателю. Покупатели в свою очередь из числа предприимчивых граждан из кожи вон лезут, чтобы выгоднее отоварить эти «билеты». Рубки ведутся не на отведённых участках, а там где лес лучше, а значит, и заработать на нём можно больше. Рубка идёт на пределах технических возможностей, никто не ленится и попусту не простаивает. Все эти «билеты» или другие разрешительные документы готовятся по крайней необходимости и только для сокрытия истинных объёмов вырубки и для предъявления при транспортировки. За это, конечно если поймают, можно нарваться на неприятности в виде непредвиденных расходов на довольно крупную взятку или заморочки с уголовным делом (на подставное лицо с минимальными последствиями в суде), но игра стоит свеч. Прибыль, получаемая от лесного браконьерства, с лихвой покрывает эти риски. Тем более, со временем пребывания в «бизнесе» у браконьеров появляется «крыша» из местного чиновничества, которую нужно не забывать регулярно подкармливать, и все риски сводятся к минимуму, а затраты на «крышу» воспринимаются как прогнозируемые и приемлемые потери. В лесу могут заниматься «коммерцией» все кому дома не сидится и кто желает по-американски быстро разбогатеть. Достаточно нанять бригаду лесорубов (вербуемых из числа маргинального местного населения, то есть выбор огромный с учетом упадка культуры в российской глубинке), обзавестись бэушной техникой: трактором с куном, бытовкой (хорошо бы еще Камаз или Урал для экономии транспортных расходов), и самое главное: иметь знакомого, лучше родственника, в каких-нибудь властных структурах (чем выше ранг, тем, естественно, лучше), проявляй гибкость: не жадничай на взятках, недоплачивай работягам, подставляй конкурентов, и дальше дело пойдёт само. Из-за несерьёзности борьбы с браконьерством в лесу этот «бизнес» приобретает дополнительную привлекательность в виде рискового, фартового дела, овеянного пиратской славой (ближайшие технологии отработаны в преступной среде позднего СССР).
Вывод: паразитическая система фактически отстранило государство от обязанности рачительного хозяйствования в лесной отрасли (не нужно думать, что это произошло естественным образом), а полностью преобразило его в предприимчивого вахтёра, торгующего входными билетами в женское общежитие.
5) Этот пункт наблюдений можно было бы объединить с предыдущим, но посчитал необходимым выделить его особо. Территория Кондинского лесничества по площади приблизительно в 2,5 раза превышает территорию такого европейского государства, как Люксембург. 95% территории Кондинского лесничества отдано на 49 лет в аренду закрытому акционерному обществу «Байкальская лесная компания». Арендная плата в год составляет 8,4 млн. руб. Это притом, что, согласно того же договора аренды, ЗАО БЛК официально разрешается ежегодно рубить и продавать с арендуемого участка 386 тыс. кубометров леса. При самой низкой цене на лес кругляк в 2015 году эта сумма может составить 600 млн. руб. Таким образом, государство под видом долгосрочной аренды (аренда предусматривает пользование имуществом без ухудшения первоначальных свойств) фактически продало, доверенное ему народное добро, за бесценок, а точнее за 1,4 % от его цены, рассчитанной по самым заниженным расценкам. А если предположить, что государство может наладить переработку леса кругляка и торговать продукцией лесоперерабатывающей промышленности не только на внутреннем, но и на внешнем рынке – масштабы экономических убытков от вышеописанной сделки возрастают в десятки раз. Но арендатор (слава Богу) не может сразу переварить такой огромный кусок дармовщины, и поэтому по государственному примеру торгует правами на рубку в арендованном лесу. Это, конечно, имеет такие же недостатки в виде бесконтрольности рубок, как в вышеописанном пункте, но браконьерство в лесу имеет всё же (на мой взгляд) несколько меньшие масштабы, чем официально разрешённые объёмы тотального и безвозмездного уничтожения леса. Впрочем, ничто не стоит на месте и возможно в скором времени браконьерство догонит и перегонит эти подаренные под видом аренды объёмы добычи леса (если уже это не случилось, уж больно сладкая конфета).
Вывод: передачей леса в пользование частным структурам паразитическая система перекладывает ответственность за свою бесхозяйственность на других хищников капитализма (делит добычу между собратьями), а вред, причиняемый государству (в денежном выражении) и лесу (физически), ни кого не волнуют, так как свой коррупционный профит система получает по предоплате.
6) Способ заставить раба быть покорным – это лишить его возможности быть независимым (проверено и утверждено историческим опытом). Финансирование лесной отрасли умышленно минимизировано. В обязательном порядке осуществляется только выплата заработной платы, так как это основной стимул для усердия задействованного человеческого ресурса и некоторая гарантия от развития революционной ситуации (так как не все непосвященные согласны безропотно подчиняться всепроникающему абсурду). Размер зарплаты очень точно отмерен, он минимален, но не до такой степени, чтобы человек на всё плюнул и ушёл. Достойного уровня человеческого достатка зарплата не обеспечивает, зато позволяет влачить жалкое существование с постоянным уменьшением жизненных запросов (товарные цены растут с большей прогрессией). Обеспечение отрасли материальными ресурсами (ГСМ, транспортом, техническим обслуживанием, специальным оборудованием и т.д.) осуществляется на таком уровне, чтобы решение проблем, имеющихся в лесной отрасли, было максимально затруднено или невозможно совсем. Более или менее сносно выделяются канцелярские товары и оргтехника, хотя тут есть свои проблемы, но вот средства, необходимые для работы в лесу (средства спутниковой связи, средства ориентации на местности, средства определения расстояния, спецодежда, спецсредства для работы с правонарушителями), не выделяются совсем (информация касается только Кондинского лесничества). Вся эта беспрерывная компания по искусственному созданию дефицита проводится под предлогом международных санкций, экономического кризиса, недофинансирования и т. д. (что обеспечивает её беспрерывность).
Вывод: лесная отрасль, как, впрочем, и остальные отрасли народного хозяйства, ориентируется на постепенное угасание. Вот не ясно: будет это угасание прекращено окончательной физической смертью лесной отрасли или, все-таки, на определённой стадии угасания она кому-то понадобится для последующего возрождения.
7) Отдельно хочу изложить своё мнение о лесных пожарах, захлестнувших Бурятию в 2015 году, основанное на опыте работы исключительно в Кондинском лесничестве (про другие лесничества писать не буду, т. к. фактами не располагаю). Итак, характер лесных возгораний носит, несомненно, искусственный характер (на 90% точно). Но на вопросы, кто это делает и кто за этим стоит, однозначного ответа у меня нет. На поверхности лежит версия, неоднократно мною слышанная в разговорах с другими работниками отрасли, о том, что жгут леса предприниматели, для снижения цены леса при его закупке у государства (на гарях лес дешевле). Но, по-моему, это имеет место только частично, т.к. пожар – процесс неуправляемый, и спрогнозировать возможную прибыль от его применения практически невозможно. Очевидно, что паразитическая система, внедрив процесс бесконтрольного хищнического использования (уничтожения) леса, и без лесных пожаров уничтожила бы лес к определённому моменту. Но, наверное, темпы уничтожения леса не удовлетворяли «заказчика», и вот поэтому была применена тактика под названием «Лесные пожары». Причины применения такой тактики мне до конца не ясны, скорее всего, они носят как геополитический, так и метафизический характер. Предполагаю, лесные пожары – это часть международных экономических санкций, осуществляемых агентурной сетью стран, поддерживающих санкции. Ведь при всей бесхозяйственности, царящей в лесной отрасли, государство хоть небольшие деньги (по сравнению с доходами от рачительного хозяйствования) от продажи леса всё же получает, а лесные пожары уничтожат возможную прибыль навсегда и, в качестве бонуса, ухудшат экосистему, настолько, что на её восстановление придётся потратить дополнительные средства.
Вывод: лесные пожары искусственного происхождения инициированы создателями паразитической системы, распространённой в лесной отрасли. Интенсивность и масштабность пожаров со временем будут только нарастать до тех пор, пока весь лес не сгорит или государство предпримет действенные меры по его защите.
Государство, которое от имени народа, распоряжается лесными ресурсами, не обеспечивает от своей деятельности ни какой пользы. Но, всё же кое-что оно обеспечивает, а именно:
- криминализацию общества: местное население практически поголовно участвует в этой преступной погоне за «хлебом насущным» (никто особенно не обидится, если его назовут вором, ну разве, что так для показательной истерики, если обзывающийся не располагает конкретными фактами для обвинения), повсеместно используются «зоновские» стандарты взаимоотношений членов крысиной стаи (обкатанные специально для русского этноса в эпоху позднего СССР);
- как раковая опухоль растущую коррупцию: любой государственный служащий, участвующий в лесной проблематике, вынужден быть слепым, глухим и безропотным исполнителем чужой недоброй воли (в этом вопросе хорошо помогает безработица и перманентные экономические кризисы, предназначенные для закрепления нищенского самосознания в человеческой биомассе). Основной коррупционный тезис прост, его сформулировал Ф. М. Достоевский: «тварь я дрожащая, или право имею». Человек не понимает и ему никто не может объяснить прописные истины, зачем он должен себя как-то ограничивать, оставаясь честным и принципиальным, если вокруг так много соблазнов и возможностей поживиться за чужой счет, а если этот счет ещё и государственный, то тут и соблазн мощнее и нажива жирнее. В этой паразитарной системе недостатка с кадрами нет, так как ведётся эффективный процесс кадровой подготовки и переподготовки (как в животной стае): старшие обучают младших на работе, дома, в кругу «друзей» и т.д. Порочность и продажность чиновников всех уровней носит тотальный характер и развивается вместе с ростом цен на товары широкого потребления и инфляцией;
- необратимое ухудшение экологической обстановки, связанное с уничтожением лесного фонда и изменением природного ландшафта, ухудшение климатических характеристик в регионе в частности и в стране в целом.
22 октября 2015 года Усольцев М. В.