«Нормальная жизнь в ДНР и ЛНР наступит тогда, когда мы отгоним украинскую армию», — офицер бригады спецназначения «Кальмиус»

Интервью с главой администрации двух фронтовых районов Донецка — Куйбышевского и Калининского, офицером бригады специального назначения «Кальмиус» Иваном Сергеевичем Приходько — о том, как сейчас живут дончане и с какими проблемами сталкивается Донецк в военную пору.

Иван Сергеевич стал для меня самым настоящим Вергилием по тем руинам, в которые превратили окраины Донецка бои между украинской армией и ополчением ДНР. Война сделала жизнь людей в тех местах самым настоящим адом.

Помню, как он привез меня на развороченный взрывами донецкий завод по утилизации динамита и воинскую часть, принадлежавшую когда-то внутренним войскам Украины, которые этот завод охраняли. Эти необычные пейзажи человеку, ни разу не бывшему на войне, напомнили развалины Сталинграда из фильмов о войне и картины Зоны из «Сталкера» Тарковского.

Он повозил меня по всем тем местам, куда только в подконтрольных ему районах попали снаряды: тут и донецкий водоканал, и самый лучший в Донецке бассейн «Дельфин», и угольная шахта.

Какой-то бывший шахтер, увидев, что Иван Сергеевич был в военной форме (сером камуфляже, с пистолетом в кобуре, на которой была наклеена картинка с флагом ДНР) и с нашивкой на рукаве спецбригады «Кальмиус», подошел к нему и стал расспрашивать, как вступить в его бригаду. У него погиб отец от осколка снаряда, выпущенного по Донецку. «У меня проблемы со здоровьем, спина болит, но ничего страшного, я мог бы быть водителем машины или «Града», — поясняет Приходько шахтер, каким образом он мог бы пригодится на войне.

Иван Сергеевич обычно ходит в гражданском костюме, но с пистолетом. Высокий, спокойный, ему давно за сорок. Когда курит, широко расставляет ноги. Его охраняют два автоматчика из «Кальмиуса» — Вячеслав из Оренбурга и ополченец Саша из местных. Как только Иван Сергеевич выходит из машины, они сражу же «занимают оборону». Понятное дело, война.

Приходько до войны работал в центральном районе Донецка — Ворошиловском, теперь же во время военных действий его назначили руководить самыми трудными и опасными районами города, что говорит о доверии к нему. Вот с моего вопроса о них, мы и начинаем нашу беседу.

— Иван Сергеевич, как у вас в двух прифронтовых районах Донецка — Киевском и Куйбышевском — живут сейчас люди?

— Центральные районы Донецка, Бог миловал, не пострадали, а вот два района — Киевский и Куйбышевский — пострадали. Очень сильно также пострадал и Петровский район.

В начале ноября накануне выборов в парламент ДНР северный окраины стояли без воды и частично без света и газоснабжения. И цифры были достаточно внушительными — 1,5 тысячи домов без газа, порядка 2 тысяч домов без света. До этого, правда, цифры были гораздо выше.

Чтобы обеспечить людей водой, мы ее подвозили по графику. А техническую воду жители брали из специальных колодцев.

А что касается центра, то его не разрушили, потому что просто украинская артиллерия туда не добивала. Раза четыре прилетали снаряды в центральный Ворошиловский район. Два раза в одно место. В районе стоматологической больницы погиб врач, когда было прямое попадание в здание. И один раз было попадание в Первый гастроном. Там погибло три человека. В основном обстрелам подвергаются «крайние» районы. Вы также знаете о недавней гибели школьников, когда снаряды попали на территорию школы.

Слава Богу, обстрелам ни разу не подверглись Пролетарский и Буденовский районы. Они у нас считаются самыми тихими.

— А газ как вы получаете?

— На территорию республики газ заходит с двух сторон: с юга — со стороны Ростова, и с севера — со стороны Украины. Не знаю, как дальше будет. Наверное, будет создано отдельное предприятие по топливу и энергетике, которое будет продавать российский газ здесь. По-другому же, нельзя газ закупать у «Газпрома». И та заявленная цена, чуть больше 200 долларов за кубометр, будет соблюдаться.

Пока Украина транзит не выключает, но в принципе ей достаточно сложно это сделать. Просто со стороны Новоазовска тот газопровод, который идет, идет на Украину — дальше на Бердянск. Так что если что, то мы его можем теоретически отключить. Но делать этого, конечно, мы не будем. Можно проложить отдельный газопровод с юга на север, но давления будет не хватать. Он по своим мощностям не вытянет Донецк и Луганск, поэтому приходится пользоваться северной частью, контролируемой Украиной.

— Сколько человек уехало из фронтовых районов? Куда, кстати, едут беженцы?

— У меня нет такой статистики. Те, кто покидают район, перебираются к родственникам или в спокойные районы, или уезжают совсем. Но сейчас люди, которые в основной своей массе небогаты, сейчас возвращаются в Донецк.

— А что слышно, когда закончатся бои в донецком аэропорту? Когда уже станет спокойно в прифронтовых районах?

— Донецкий аэропорт — это как раз территория Киевского района. И это не прифронтовые районы, а самые настоящие фронтовые. Бои там не прекращаются. Пески поделены пополам. Это фронт. Вы обратили внимание, когда мы с вами ездили по этим районам, канонада, пули свистят, а люди ходят и не обращают внимания на это. Они уже знают, как летит, и куда летит, чтобы, если что, то успеть вовремя присесть, а на все остальное они внимание не обращают.

— Я вот тоже заметил, что война стала будничной для дончан. Снаряды летят, а никто даже и головы не повернет, кто-то торгует пирожками, а кто-то пивом. Вас такое привыкание к войне не беспокоит?

— Во-первых, Александр, хочу вам сказать, что потребление пива и алкогольных напитков в городе Донецке снижено в разы.

— Говорят, что и наркодилеры исчезли?

— Да, теперь в городе наркотики не купишь. Это, насколько я знаю, практически невозможно. Всего этого добились жесткими мерами.

— Расстреливаете наркодиллеров?

— Ну… я свидетелем не был, врать не буду. Но то, что все едут копать окопы на фронт, это есть.

На самом деле, это страшно. Знаете, всех наркодиллеров вывели еще в июле месяце. Наркотики не купить, а о трамадоле вообще говорить не приходится. Водку в магазинах после семи часов не продают.

В принципе сейчас в плане личной безопасности простому человеку по Донецку ходить спокойно. Могу показать ради интереса городскую полицейскую сводку. Ну, может быть, две кражи. В то время, когда в аналогичные периоды в мирное время было по сорок.

Вы можете спокойно гулять по городу до комендантского часа, после одиннадцати у вас просто проверят документы. Если у вас нет пропуска, то вас заберут до выяснения всех обстоятельств. В Донецке можно спокойно ездить на своей машине. Никто вас не тронет.

— Скажите, а проблемы с «отжимом» личного транспорта, которые были в конце весны и в начале лета, в Донецке уже закончились? Проблемы с похищением людей решены?

— Как при любой революции, безусловно, были перегибы. Чего только тут не всплыло. Безусловно, в начале нашей борьбы все это было. Но сейчас это единичные случаи, которые сразу поступают на контроль министру внутренних дел ДНР. Полиция успешно с этим борется. О таком явлении, как «отжим» личного автотранспорта можно уже и не говорить. Просто если есть украинское предприятие, которое находится на нашей территории, то официально, актом машина реквизируется в пользу армии. Я считаю, что в этом нет ничего страшного. Это нормально.

— Это касается и офисов украинских компаний?

— Да, это касается и офисов, и имущества государства Украина. У нас достаточно много бойцов, у нас достаточно много появилось государственных служб, и все они должны где-то располагаться. Помещения ж не в личное пользование переходят.

— Возвращаясь к вашим подшефным Киевскому и Куйбышевскому районам. Как я понимаю, мирная жизнь там наступит, когда ополченцы окончательно возьмут под контроль донецкий аэропорт, а также такие населенные пункты, как Пески и Авдеевка. Когда это произойдет?

— Нормальная жизнь в ДНР и ЛНР наступит только тогда, когда либо мы отгоним украинскую армию, либо когда будет отведена её дальнобойная артиллерия, а также не будет использоваться ракета «Точка У», дальность полета которой 120 км. Вот тогда люди будут спать спокойно. Сейчас они не спят спокойно.

— А сколько сейчас в Донецке бойцов ополчения? Республика способна обеспечить их всем необходимым?

— Они обеспечены. Мы же, гражданская администрация Куйбышевского и Киевского районов, занимаемся гражданским населением. Военными же занимается комендатура. Потому что во время ведения военных действий именно она должна всем этим заниматься. И это правильно.

— А вот выплатами зарплат и пенсий ваша администрация занимается?

— Да, безусловно. Сейчас мы начали инвентаризацию тех предприятий, которые у нас остались «живыми», а их сейчас немного. Вы же понимаете, что поступления в пенсионный фонд – это был местный налог. И все те деньги, которые мы собирали 4-5 месяцев, они все бессовестным образом уходили на Украину и не возвращались обратно в виде социальных выплат.

Сейчас все силы республики направлены на то, чтобы изменить ситуацию. Мы сейчас пытаемся собрать весь тот объем средств, который необходим на выплату пенсий. Сейчас, честно вам скажу, он небольшой. Но если брать довоенную составляющую Донецкой области, то это была немалая сумма — миллиард двести миллионов гривен в месяц (по довоенному курсу это было 150 миллионов долларов – прим. авт.). Так что ситуация очень тяжелая. Сейчас попытаемся выровнять ситуацию, выплачивая пособия инвалидам войны и по потере кормильца. Это, конечно, капля в море. Ветеранам войны — это 2300-2400 гривен. Самая минимальная выплата по потере кормильца — это 1200 гривен. Но выходит внушительная сумма. По каждому району выходит по 5 миллионов. А если говорить о людях, то речь идет о 2-3 тысячах человек. Учитывая, что у нас, в Куйбышевском районе, 63-64 тысячи пенсионеров, то вы понимаете, что такие суммы очень маленькие.

— Бизнес ушел из Донецка. Что вы делаете для того, чтобы он сюда возвратился?

— Не совсем моя епархия, но, насколько я правильно понимаю, у нас для бизнесменов в ДНР остался только налог на прибыль, мы снизили налог на землю, по-моему, в три раза. Сейчас условия, созданные для бизнеса, достаточно прозрачны, поэтому для его ведения нет проблем. Я не бизнесмен, мне тяжело сказать. Но вот если вы сейчас зайдете в налоговую, то сейчас там месяц уже идет регистрация, так вот, там сумасшедшие очереди.

— То есть, бизнес начинает возвращаться в Донецк?

— Конечно. Сейчас же никто никого не трогает. Работайте, пожалуйста. Вот если вы сейчас заедете в Константиновку, то там сейчас нет воды, нет тепла, там перебои с электроэнергией. Так этот донецкий город сейчас находится у Украины.

У нас же перебои с электроэнергией только потому, что сейчас идут боевые действия. На всей территории народной республики есть вода, тепло и свет. И так и будет.

— Иван Сергеевич, вы вот вчера меня возили по фронтовым районам, были одеты в военную форму, с пистолетом на боку, на рукаве эмблема подразделения «Кальмиус». А вы что, также принимаете участие в боевых действиях?

— Да, с мая месяца я принимал участие в боевых действиях. Я являюсь офицером бригады специального назначения «Кальмиус». В последний раз я был контужен в аэропорту в начале октября.

— А как это было?

— Обычная стандартная операция. Прилетела мина. От осколков защитила только стена. А от звуковой волны уже ничего не смогло защитить. Но нам не привыкать, поэтому и продолжаем заниматься хозяйственной деятельностью.

— Я так понимаю, что республика намеревается дойти до своих границ…

— Не знаю, к какой партии принадлежите вы, Александр, наверное, к партии мира, но мы дойдем до границ Приднестровья и Киева.

— Самое главное, чтобы вы не несли на своих штыках Сомали, а несли законность и порядок.

— Лучший пример — это тот пример, который ты подаешь сам. Когда мы дойдем до своих естественных границ, то должны будем подать такой пример Украине в плане жизни, то и воевать не надо будет – сами сдадутся. Я утрирую, конечно, но…

— А как после войны будут восстанавливаться Киевский и Куйбышевский районы? Как будет восстанавливаться аэропорт?

— Аэропорт восстановить невозможно. Его можно только построить заново. Кстати, хочу вам сказать одну вещь: та часть аэропорта, которая была построена Советским Союзом, а как вы знаете, Советский Союз плохо ничего не строил, стоит, несмотря на все обстрелы, а вот нового терминала фактически нет. Всего остального, как инфраструктуры не существует. Сейчас по территории аэропорта проходит линия фронта.

— Я разговаривал с донецкими пенсионерами. Спрашивал у них, как же вы выживаете. А они мне отвечают: живем на то, что скопили, ну и Ринат Ахметов поставками гуманитарной помощи помогает каждые две недели. Эта информация соответствует действительности?

— Информацией, которой обладаю я, говорит о том, что он тратит порядка 40 миллионов гривен в месяц на гуманитарную помощь. Так и есть, он помогает. Там выдается три вида помощи: продуктовая, лекарственная и детские наборы. Местную власть волонтеры Рината Леонидовича отстранили от выдачи гуманитарной помощи, занимаются этим сами.

Что касается пенсий, то я не понимаю украинское правительство. Если они все продолжают настаивать на том, что мы все тут террористы, то тогда не понятно, почему они бросили своих пенсионеров и не выплачивают им пенсии.

Если же мы не террористы, а пенсионеры ходят и голосуют за нас, то тогда скажите, что вы независимая республика и откажитесь от нас. И мы тогда сами будем понимать, что нам делать. Такая ситуация с выплатой пенсий, и она действительно критическая.

Сейчас для нас главное: вернуть мир в дома дончан, вернуть им мирное существование. Это и пенсии, и ремонт уничтоженных домов, возможность спать спокойно по ночам. А на восстановление деньги найдутся: заработает промышленность, и Россия помогает, передавая гуманитарные грузы. Донецк самодостаточный регион, нас кормить не надо. Если Россия видит в нас партнеров, то пускай, нам дают заказы на производство, и мы будем себя обеспечивать.

Александр Чаленко, МИА «Россия сегодня» (Москва)