Гуманоид Бек-Тал. Часть первая: возмужание

Наша история – о генералиссимусе небожителей, компании «Бектал» (Bechtel). Бьюсь об заклад, читатель даже не подозревает, рыбешку какого калибра мы зацепили сегодня в сети Аппаребита. Скорее всего для многих это имя – вообще пустой звук. Не потому только, что в отечественной прессе «Бектал» скрывается под конспиративной кличкой «Бехтель».

Просто попадает эта компания в новостные репортажи раз в три года, и всегда – в виде мимолетного комментария в две-три строки. Тому есть объяснение: события, связанные с «Бекталом», почти всегда настолько невероятны, а их подоплека настолько непостижима, что, собственно, и комментировать нечего. Судите сами.

22 февраля 1999 году отец всех туркмен Сапармурат Ниязов даровал трехмиллиардный контракт на строительство каспийского газопровода консорциуму «PSG». Ну и ладушки. Смотрим участников: нефтяной гигант «Шелл». Что ж, с уважением. Кто не знает главных планетарных нефтяников? «Дженерал Электрик Кэпитал». Финансовое подразделение самой крупной американской компании. Тоже понятно – кто-то же должен покрывать расходы на строительство. Читаем дальше: «Бектал». Кто такой? Почему? Зачем? Все переглянулись, пожали плечами и кинулись к биржевым терминалам – искать «Бектал» в котировочных списках. А там сюрпризик: никаких акций у «Бектала» нет!

Как же так? А вот так: крупнейшая в мире (без всякого преувеличения) строительная компания не торгует своими акциями на фондовом рынке! Потому что «Бектал» – фирма частная и уже четвертое поколение принадлежит одноименному почтенному семейству. А раз компания частная, то она и не обязана обнародовать какие бы то ни было сведения о прибыли, доходах, расходах и тому подобном нудизме, преследующем компании публичные. Как недавно пожурил Роман Абрамович: «У нас никак не привыкнут, что человек вправе решать самостоятельно, что делать со своими деньгами».

А вот другая история, посвежее: 17 апреля 2003 года “Бектал” получил самый сочный подряд на восстановление Ирака (680 миллионов долларов). Главным конкурентом выступал Parson’s – группа, вторую скрипку в которой играет компания Halliburton – детище самого вице-президента Америки Дика Чейни. И все-таки лакомый кусочек отошел именно «Бекталу». Старый вопрос: «Как же так? Что такое? Это каким же нужно обладать влиянием, чтобы отодвинуть самого вице-президента?» Все переглянулись, пожали плечами, побежали рыть дальше. Но вот незадача: частота появления «Бектал» на публике обратно пропорциональна его доходам. Обо всех достижениях компании мы узнаем всегда постфакткум. Типа: на прошлой неделе завершился такой-то (никому неведомый) тендер и очередной государственный подряд ушел «Бекталу». Был ли этот тендер вообще или не был – поди проверь!

Спешу успокоить читателя: упоминание тендеров не ради красного словца – в тех случаях, когда удавалось проверить, всегда оказывалось, что тендера как раз и не было – «Бектал» все получал за просто так. Ну, или почти за просто так: это уж точно – поди проверь!

Справедливости ради следует помянуть и официальные источники: строго дозированные и санкционированные утечки через интервью первых лиц и пресс-релизы, размещенные на сайте компании. Утечки сами по себе ничего не объясняют, зато способствует дальнейшему отвисанию челюсти: «Неужели весь 20 век человечество прожило по соседству с ТАКИМ СЛОНОМ и умудрилось его не приметить?!» Вот лишь несколько официальных цифр:

– В 1998 году компания отметила свое столетие. За это время «Бектал» реализовал свыше 20 тысяч проектов в 140 странах мира на всех семи континентах;

– В одном только 2002 году компания приняла участие в 900 новых проектах в 60 странах мира и получила доход в размере 12,7 миллиардов долларов.

Маленький нюанс: речь идет только о тех подрядах, о которых «Бектал» счел нужным поведать общественности. Если учесть, что львиная доля бизнеса компании пребывает в сфере сверхсекретных военных и разведывательных стратегических разработок, цифру дохода можно смело умножать на два. Или на три? А давайте сразу уж на четыре! Какая, собственно, разница? Ведь и так очевидно, что наш хтонический небожитель легко затмевает своих собратьев, привыкших делать дела в светлое время суток.

Что ж, полагаю, у читателя пробудился интерес к доселе неведомой ему зверушке, поэтому самое время заняться его препарированием.

Детство и пубертат

Уоррен Бектал родился 12 сентября 1872 года в семье фермера и бакалейщицы из Иллинойса. По окончании школы он ненадолго сошел с рельс, примеряя судьбу странствующего музыканта, однако быстро одумался, остепенился, женился на девушке по имени Клара и приступил к разведению крупного рогатого скота по примеру родителя. К сожалению Уоррену не удалось до конца придушить гуманитарные задатки юности, поэтому в 1898 году его ферма полностью разорилась, так что пришлось наниматься на службу в одну из переживающих бум железнодорожных компаний. Следующие восемь лет Уоррен рыл ямы под полотно и набирался опыта. Его самозабвенная вера в перспективность древнего ремесла каменщиков окрепла настолько, что в 1906 году он учредил семейную фирму, которая занималась тем же самым: рыла ямы и прокладывала рельсы.

Дела у Уоррена и его брата Артура шли отменно. Венцом их усилий стало строительство в 1919 году знаменитой калифорнийской трассы 96 вдоль речки Кламат. Следующее достижение: контракт на сооружение водного туннеля в горах Сьерра-Невады.

В 1925 году изменился корпоративный статус: семейный подряд усилили сыновья Уоррена: Уоррен младший, Стивен и Кен. Новую компанию переименовали в «W.A. Bechtel Company». Несмотря на расширение фирма сохранила неповторимый семейный аромат: не только сыновья, но и рядовые работники по найму называли Уоррена-старшего не иначе как «Батей» (Dad).

Между тем, «Бектал» окончательно возмужал и созрел для серьезных дел. Уже в следующем году компания претворила в жизнь свой первых по-настоящему крупный государственный подряд: строительство плотины на озере Бауман.

В 1928 году Конгресс США утвердил Закон о возведении гидроэлектростанции на реке Колорадо в каньоне Болдер. Первоначально плотина так и называлась – Boulder Dam. Однако очень скоро в результате энергичных закулисных игр ее переименовали в честь президента Герберта Гувера. Под этим именем – Гуверовская дамба (Hoover Dam) – она и вошла во все энциклопедии мира как современное Чудо Света: крупнейшее строительное сооружение со времен египетских пирамид.

В ожесточенную конкурентную борьбу включилась чуть ли не сотня компаний, которые на протяжении двух лет склоняли Дядюшку Сэма на свою сторону. Победителем вышел «Бектал», который сумел провести ряд блистательных маневров, в результате которых шесть самых яростных конкурентов объединились (под руководством «Бектала», разумеется) в специально созданную по этому случаю корпорацию. Высокий дипломатический талант Уоррена-старшего ярче всего проявился в названии, которое глава «Бектала» предложил для союза бывших соперников: The Six Companies Corporation – Корпорация Шести Компаний! 11 марта 1931 года Госдепартамент внутренних ресурсов официально передал подряд на строительство Гуверовской дамбы альянсу «Бектала», подкрепив решение чеком на 48,9 миллиона долларов (в сегодняшнем эквиваленте – 475 миллионов).

То были золотые годы знатных калифорнийских каменщиков и «Бектал» честно зарабатывал свой капитал и репутацию: красную ленточку Гуверовской дамбы разрезали в 1936, на два года раньше запланированного срока! Похоже, стахановские рекорды в грозные тридцатые били по обе стороны атлантического океана. Проделанная работа впечатляет: на плотину пошло около пяти миллионов кубометров бетона, 40 тысяч тонн листовой стали, 3 тысячи тонн труб и арматуры, 20 тысяч тонн армированной стали. Высота Гуверовской дамбы – 220 метров, ширина – 200 метров, общий вес – более 6 с половиной миллионов тонн.

К сожалению учредителю строительной империи не посчастливилось пережить триумф национального героя: он скоропостижно скончался 28 августа 1933 года в самый разгар возведения Гуверовской дамбы. Смерть вырвала «Батю» Уоррена из рядов успешных каменщиков в тот исторический момент, когда он закладывал самую главную кладку своей жизни: устанавливал далеко идущие отношения на дальних рубежах. Знаете, где умер Уоррен Бектал? Никогда не догадаетесь: в Москве! В разгар сталинских репрессий калифорнийский «Батя» делился опытом с московским «Горцем». Невероятный пируэт судьбы, не правда ли? То ли еще будет!

Стивен Бекталу вступил в должность управляющего семейной компанией и руководителя проекта по сооружению Гуверовской дамбы в неполных тридцать три года. Вдохновившись космическими планами отца, он бросил вызов судьбе: «Мы будем строить что угодно, для кого угодно и независимо от места, специфики и размера» – эти пророческие слова нового президента компании «Бектал» не только явились прямым следствием советских переговоров Уоррена-старшего, но и долгие годы определили генеральную линию развития этого удивительного семейного бизнеса.

Историческая заслуга Стивена Бектала перед родной фирмой заключается в двух начинаниях: предельной диверсификации бизнеса и тотальном расширении по всей планете. Сразу после завершения строительства Гуверовской дамбы, “Бектал” с не менее грандиозным успехом покусился на еще одно культовое сооружение Америки: построил восьмимильный “Бэй-Бридж” ( Bay Bridge ) , соединяющий Сан-Франциско с Оукландом.

В следующем, 1937 году Стивен Бектал объединил компанию с инженерной фирмой Джона МакКоуна – событие, как скоро мы убедимся, имевшее принципиальное значение для будущего развития. По доброй традиции новое юридическое лицо получило красивое имя: “Компания Бектал-МакКоун”.

В таком виде наши каменьщики и вступили во Вторую Мировую войну.

“Это вам не пикник!”

О Второй Мировой войне написано море книг, в основном, о страдательном и героическом ее аспекте. Столько же написано и о зверином лике германского фашизма с обилием ветхозаветных метафор и аналогий. На порядок меньше написано об экономической подоплеке войны. Наконец, совсем мало сказано о множественных скрытых механизмах как внутри самой Германии, так и за ее пределами, которые эту войну подготовили, выкормили и развязали. Между тем, тема эта – чертовски интересна и когда-нибудь мы обязательно ей займемся, может быть, даже в рамках Аппаребита. Пока же затроним только один аспект, который, однако, сыграл ключевую роль в судьбе “Бектала”. Речь идет о нефтяной составляющей Второй Мировой войны.

19 июля 1940 года президент Рузвельт подписал Закон о расширении морского присутствия на двух океанах ( Two – Ocean Naval Expansion Act ), который стимулировал ускоренное строительство двух флотилий на обоих ожидаемых театрах военных действий – Тихом океане и Атлантике. Морская комиссия США выбрала “Бектал” для возведения судоверфи на побережье Тихого океана. Строительство было развернуто в Саусалито, где в рекордно короткие сроки было налажено производство нефтяных танкеров и грузовых судов для военно-морского флота Америки. Итак, “Бектал” строил верфи, а знаете, кто строил корабли? Калифорнийская Судостроительная кампания Джона МакКоуна!

Можно предположить, что речь идет о простой случайности в совпадении деловых интересов. Однако скоро мы увидим, что на самом деле тандем Бектал-МакКоун явился отражением принципиальной схемы корпоративной экспансии, разработанной Стивеном Бекталом для семейного бизнеса. Эта схема не допускала мезальянсов: выбирается достойная “пара”, равная “Бекталу” по деловым связям и финансовым возможностям, создается новая структура, специально для закрепления долевого участия в совместных проектах, а затем происходит “разрыв кабанчика”, в роли которого, как правило, выступает государство. Интересно, что государственные подряды распределяются между внешне независимыми коммерческими структурами, принадлежавшими участникам альянса еще до объединения. Перифразируя одноименного классика марксизма-ленинизма, можно сказать, что Стивен Бектал исповедовал творческий подход к триумфальному шествию капитализма по планете.

Строительство заливных танкеров на верфях Бектала-МакКоуна, конечно же, не явилось случайностью. Безусловно, западный мир очень опечалился, когда Германия триумфально сыграла аншлусс с Австрией, захватила Чехию, и аннексировала Польшу. Наверное, кого-то огорчили и попытки союзной по “Оси” Японии откусить монгольский филей от Советского Союза.И все же рискну предположить, что основной головной болью Англии и Америки явился итальянский захват в сентябре 1940 года Ливии и Египта, а также военный переворот в Ираке, который привел в апреле 1941 года к власти прогерманскую группировку “Золотая Площадь”: “осевые” союзники планомерно отсекали западное сообщество от главных энергетических источников.

Все точки над i расставила японская атака на Перл-Харбор в декабре 1941 года и последовавший за ней (3 июня 1942 года) захват алеутских островов Атту и Киска. Сомнений не оставалось: Япония явно планировала захват Аляски вместе с бесценными стратегическими запасами нефти. Командование Вооруженных сил США издает распоряжение о строительстве ALCAN – Alaskan-Canadian Highway , Аляскинско-канадской трассы для скоростной переброски войск к северным границам. Забавно, что решение о строительстве аляскинской трассы было принято Конгрессом еще в 1929 году, однако все эти годы оставалось на бумаге.

Параллельно с ALCAN планировалось строительство нефтепровода CANOL (от Canadian Oil , Канадская нефть) для удовлетворения топливных нужд перебрасываемых воинских частей и огромного количества боевой техники. Кроме того топливо требовалось для обеспечения многочисленных аэродромов от Монтаны до Аляски. К слову, эти аэродромы выполняли роль дозаправочных площадок для самолетов Р-39, которые летели дальше – в Советский Союз по ленд-лизу. Если раньше горючее доставлялось танкерами из Калифорнии, то теперь это стало невозможным из-за беспощадно жалящей японской авиации, однозначно доминировавшей в Тихом океане после того, как американские “серебряные крылья” бесславно сложились в Перл-Харборе.

На бумаге военный проект ALCAN – CANOL явился самым грандиозным начинанием в американской истории. В реальности он обернулся одним из самых драматических фиаско. Командование разработало комплексный план, который включал в себя:

1. Повышение уровня добычи нефти на скважинах Норман Уэллс до трех тысяч баррелей в сутки;
2. Строительство нефтеперерабатывающего завода в Уайтхорс на территории Юкон;
3. Проведение нефтепровода от Норман Уэллс к Уайтхорс, а затем на север и на юг вдоль трассы ALCAN аж до Фэрбанкса на Аляске;
4. Строительство самой трассы ALCAN от Фэрбанкса до самой южной границы Канады в провинции Британская Колумбия;
5. Подготовка и переброска в СССР 8 тысяч самолетов по ленд-лизу.

Я умышленно довожу до читателя детали этого проекта для того, чтобы он оценил всю серьезность намерений американского государства и беспрецедентную степень доверия, оказанного коммерческим структурам, которым поручили выполнять героическую миссию.

Итак, строительство CANOL поручили нашему герою – Бектал. Следуя собственному прецеденту Бектал сформировал консорциум специально под данный проект. В группу вошли также H.C.Price Corporation и W.E. Callahan Construction. Бектал взялся за дело с энтузиазмом. 15 июня 1942 года по всей Калифорнии были развешаны такие плакаты:

Это вам не пикник!

Условия труда и проживания на нашей стройке сложнее, чем на всех остальных объектах, когда-либо возводимых в Соединенных Штатах или за рубежом. Всем, кто подпишет контракт, придется жить и работать в невообразимо экстремальных условиях. Погодные условия будут колебаться от 40 градусов жары до 40 градусов мороза. Вам придется сражаться с болотами, реками, льдом и морозом. Комары, слепни и москиты будут не просто досаждать, а вызывать физическую боль. Если вы не готовы к работе в подобных условиях, пожалуйста, не подавайте заявку.

15 июня 1942 года Бектал-Прайс-Каллахан

К сожалению, божественные промыслы неисповедимы. Вопреки героико-патриотическому пафосу строительство Бекталом нефтепровода обернулось грандиозной катастрофой. Дело даже не в политических просчетах – очень скоро оказалось, что Япония не только не собирается нападать на Аляску, но и просто не обладает достаточной мощью для проведения столь масштабной военной операции. Главная причина провала лежала в другом месте. Месте совсем неожиданном. В 1943 году сенатский комитет под управлением Гарри Трумана, расследовавший случаи злостного обогащения коммерческих структур в условиях военного времени и коррупции государственных чиновников, обнародовал результаты дознания, в котором почетное место занимал Бектал-МакКоун. На проект CANOL правительство выделило 143 миллиона долларов и все эти деньги без остатка растворились в бухгалтерии Бектала. Труман назвал строительство нефтепровода более разрушительным для общего дела победы, чем любой мыслимый акт саботажа со стороны прямого врага. Группа Бектал-Прайс-Каллахан отличалась беспрецедентным нарушением смет, графиков работ, перерасходами по прямым и неапробированным статьям, полным отсутствием четкого руководства и откровенными просчетами менеджмента. К этому букету добавили и другой: множественные акты подкупа чиновников и использование взяток для получения нужных контрактов.

Как ты думаешь, читатель, что случилось с Бектал-МакКоун и его руководителями Стивеном Бекталом и Джоном МакКоуном после такого откровения? Конечно, Америка не СССР, а Рузвельт не Сталин (говорят, во время ялтинской встречи при появлении кремлевского горца в комнате американский президент постоянно испытывал чисто инстинктивное желание встать из инвалидной коляски). На наших просторах даже за тысячную долю перечисленных прегрешений не только сами руководители-каменщики, но и память о некогда существовавшей строительной компании была бы развеяна по ветру и растворена в ванне с соляной кислотой. Но даже с учетом всех интерполяций можно было предположить, что Бектал-МакКоун как-нибудь да накажут. И что же? А ничего. Ровным счетом – ни-че-го! Сенаторы поговорили-поговорили и перестали. Правда, ненадолго.

Сразу после войны Стивен Бектал выкупил долю Джона МакКоуна в “Бектал-МакКоун” и семейный бизнес вновь стал семейным. Теперь уже под именем Bechtel Corporation (это название компания сохранила и сегодня). Кому-то покажется, на дурном отечественном опыте, что один партнер устранил другого, выдавив из совместного бизнеса. Какое заблуждение! В мире небожителей так дела не делаются. Просто Джон МакКоун пошел на повышение, получив важное задание – творчески развить линию корпоративной экспансии на доселе неокученных нивах. Джон МакКоун возглавил только зародившуюся и сказочно перспективную государственную комиссию по атомной энергетике. Во время процедуры утверждения на должности в Сенате Ральф Кейси, возглавлявший ревизионный комитет ( GAO , General Accounting Office ), не удержался от филиппики, помянув роль соисканта в лихую годину : “Никогда еще в истории американского бизнеса, будь то в военное или мирное время, так много людей не зарабатывало так много денег с таким минимальным риском, и все за счет рядовых налогоплатильщиков”. Читатель наверное решил, что Ральф Кейси намекал на роль Джона МакКоуна в проекте CANOL . Вовсе нет. Ральф Кейси имел ввиду 100 миллионов долларов, которые Калифорнийская Судостроительная компания МакКоуна заработала на господрядах, инвестировав собственных денег только 400 тысяч.

Безусловно речь Ральфа МакКоуна не могла оставить равнодушными сенаторов, поэтому они почти единодушно утвердили Джона МакКоуна на ответственном государственном посту. И тут же в истории Бектала открылась новая страница: более чем на полвека строительство атомных электростанций и участие в разнообразных проектах, так или иначе связанных с атомной энергетикой, стали доминирующей линией в бизнесе калифорнийских каменщиков. Параллельно Бектал энергично породнился с военным ведомством, что стало возможным вместе с последующим назначением делегированного в правительство Джона: после атомного кабинета МакКоун возглавил … ЦРУ!

Гуманоид Бек-Тал. Часть вторая: Ebony and Ivory

Мы не занимаемся строительным и инженерным бизнесом.
Мы занимаемся зарабатыванием денег

Мирный атом.

Гуманоид Бек-Тал. Часть третья: Иракгейт

Тайный покров, оттеняющий непомерную роль «Бектала» в судьбе Ирака, сдернул Институт политических исследований ( IPS ) в сенсационном досье, обнародованном в марте 2003 года. Чего стоит одно название: «Как нефтяные интересы помешали американскому правительству сосредоточиться на химическом оружии, которое использовал Садам Хусейн». Впрочем, лавры первооткрывателей в данном случае принадлежали не IPS , а … самому американскому правительству! Национальный Архив и Архив национальной безопасности, подчиняясь благотворному механизму демократического эксгибиционизма, провели плановое снятие грифа секретности с большого количества правительственных и корпоративных документов, служебных записок, меморандумов и телеграмм. В результате на свет божий явилась такая монструозность, что земля поплыла из-под ног. Разумеется, поплыла она у оскорбленной в своих лучших чувствах общественности, а никак не у виновников торжества.

В России модно сопровождать очередную телевизионную демонстрацию банных приключений наших чиновников хрестоматийным аргументом: «Если бы в Америке только намекнули, что Колин Пауэлл подобно Касьянову на Кипре понаоткрывал оффшорных фирм, расписанных на родственников и подставных лиц, случилась бы революция!». Признаюсь, я тоже разделял сие благостное заблуждение. Правда, только до тех пор, пока не познакомился с делом замечательной компанией «Энрон», а затем – и остальными персонажами «Великих афер». А уж биография «Бектала» развеяла последние иллюзии на этот счет. В материалах, обнародованных Национальным Архивом, чудовищного компромата хватит не то что на революцию, а на всемирный потоп. И компромат этот – чистейший первач: не бездоказательные обвинения бульварного журналиста («Касьянов и Кипр»), а телеграммы и письма, отправленные и собственноручно подписанные американскими государственными и корпоративными деятелями. И что же? Да ничего: доклад IPS всколыхнул ну разве что маргинальную тусовку Интернета. В самой же Америке – полнейшая тишь да гладь. Рейтинг Буша высок как никогда, а счастливый электорат распевает патриотические песни, выражая всестороннюю поддержку международных инициатив родного правительства.

Допускаю, что описанные ниже события покажутся читателю совершенно невероятными в свете последних правдоборческих инициатив бастиона Демократии. В самом деле, нестыковки вопиют: в 2003 году хватило эфемерного подозрения в причастности Ирака к разработке оружия массового поражения (сейчас уже очевидно: подозрения симулированного и фальсифицированного), чтобы Соединенные Штаты оккупировали Ирак. А в 1983 году Америка полным ходом заигрывала с Саддамом Хусейном, не обращая никакого внимания на чуть ли не ежедневное применение Ираком химического оружия в войне со своим соседом.

Другой фиктивный жупел, послуживший оправданием прошлогодней оккупации Ирака: никем не доказанная поддержка Ираком международного терроризма. Интересно, где была подобная принципиальность в 1982 году, когда Государственный Департамент США торжественно исключал Ирак из списка стран, поддерживающих международный терроризм? Исключал вопреки повсеместно обнародованным фактическим доказательствам прямой вовлеченности Ирака в деятельность террориста №1 тех лет Абу Нидала (финансовая поддержка, предоставление территории для тренировочных баз и т.п.).

Впрочем, принципиальность – дело десятое. Волнует другое: это какой же нужно обладать силой и влиянием, чтобы заставить почтенную супердержаву вертеться флюгером на протяжении десятилетий, не страшась окончательной дискредитации в глазах международного общественного мнения? И главное – кто обладает подобной силой? Уверен, читатель уже догадался. Имя богатыря – «Бектал». Невероятным приключениям калифорнийских каменщиков в Месопотамии мы и посвятим сегодня наш аппаребит.

Белая дымка табуна

Первый раз американцам пришлось пострадать в Ираке в 1972 году, когда Саддам Хусейн национализировал нефтяную отрасль страны и конфисковал собственность американских корпораций. До 1979 года еще удавалось держаться на плаву за счет привилегированного статуса, который обеспечивал старый друг Америки, ЦРУ и «Бектала» иранский шах Мохаммед Реза Пахлави. Но, как помнит читатель из прошлого аппаребита, шаха смела исламская революция и многострадальные американские компании оказались выдворены из последнего бастиона.

Так неожиданно «Бектал» оказался не у дел, посему пришлось в авральном порядке задействовать все рычаги политического влияния, чтобы вновь очутиться в седле. В начале 80-ых ЦРУ и Белый Дом был, как и прежде, под завязку напичкан «агентами влияния» частной строительной компании из Калифорнии. Возглавлял список Джордж Шульц – влиятельнейший политик, секретарь казначейства Ричарда Никсона, госсекретарь в администрации Рональда Рейгана. В промежутке между двумя политическими назначениями Джордж Шульц 8 лет стажировался на посту президента и директора «Бектала».

Имена остальных «бекталитов»:, Джеймс Шлезинджер, Роберт МакФарлнейн, Лоренс Иглбергер, судья Уильям Кларк, генеральный прокурор Эдвин Миз, Роджер Робинсон. Предвижу оторопь читателя: «Ну-ка погодите! Это о каком времени идет речь? Неужели о начале 80-ых? Уж больно имена все сегодня на слуху». И будет прав. Потому что большая часть актеров, разыгравших иракгейтский спектакль для «Бектала» в 80-ые годы, всплыла повторно в составе группировки Буша Младшего. И не просто всплыла, но и исполнила первую скрипку в оккупации Ирака. В этом списке не хватает только имени грозного госсекретаря Колина Пауэлла. Хотя и тут все состыковывается: как известно, Колин Пауэлл слепил для большой политики великий и могучий патриарх Каспар Уайнбергер, совмещавший самые звездные должности при четырех президентах с директорским креслом в «Бектале». Полагаю, он не преминул привить своему протеже правильную шкалу ценностей и деловых приоритетов.

Даже в период вынужденной «демократической» передышки 90-ых годов агентура «Бектала» не сидела сложа руки. 19 февраля 1998 года группа возмущенных товарищей обратилась с открытым письмом к президенту Биллу Клинтону: «Ирак – не единственная страна, обладающая оружием массового поражения, однако только Ирак применил его и против своих врагов, и против собственного народа. Мы просто обязаны учитывать готовность Саддама использовать это оружие в будущем. Подобная ситуация создает угрозу для наших друзей, наших союзников и нашей нации… Необходимо устранить Саддама Хусейна от власти». И подписи – Дональд Рамсфельд, Роберт МакФарлнейн, судья Уильям Кларк… Несмотря на явную республиканскую ориентацию «бекталиты» легко достучались до сердца лучшего друга нашего Бориса и тот, не раздумывая, запустил операцию «Лиса в пустыне» ( Desert Fox ). Правда, американский президент бросил дело на полпути, что, в общем-то не удивительно: интересы «Бектала» не были приоритетными в повестке дня у демократов.

Однако, мы слишком увлеклись, забежав вперед. Пора возвращаться обратно – в эпоху Московской олимпиады и рейгановской борьбы с «Империей зла».

Символично, что в образе Мефистофиля мировому общественному мнению Америка энергично подсовывала шамкающего бровастого дедушку, вся агрессия которого выражалась в сладострастных поцелуях и безнадежно-затяжной афганской партизанщине. В то же самое время, совсем неподалеку, какую-нибудь пару-тройку тысяч километров к югу, пассионарный вождь Саддам Хусейн поливал несчастные каски иранских солдат тоннами дихлоретил-сульфида, известного в народе как горчичный газ, и диметил-фосфороамид-цианидата, в просторечье – нервно-паралитический агент табун. Оба вещества представляли собой жуткие образцы химического оружия, запрещенного всеми международными конвенциями.

Первый крик души донесся из Тегерана 13 августа 1981 года: местное телеграфное агентство сообщало, что армия Ирака применила химическое оружие на горном перевале в северной части ирано-иракской границы. По началу Ирак ударился в полный отказ: «Обвинение является частью иранской компании лжи. Если бы Ирак хотел использовать химическое оружие, он бы сделал это гораздо раньше, и применил его против более значительных военных объектов, чем те, что упоминались в сообщении иранского агентства».

На протяжении последующих полутора лет Ирак продолжал спорадические эксперименты с химикатами, энергично отмахиваясь от обвинений противной стороны. Однако к 1983 году использование химического оружия стало повсеместным. 21 октября посол Ирана при ООН Саид Хорассани рапортовал перед международным сообществом об очередном злодеянии своего соседа: «В результате химической бомбардировки, проведенной иракской авиацией, над деревней Бадемджан нависло белое облако, которое вызывало тяжелые кожные ожоги и потерю зрения, 11 человек погибло». Уже на следующий день тегеранское радио сообщило о запуске противником 20 артиллерийских снарядов, начиненных нервно-паралитическим газом.

В ноябре 1983 года иракская авиации провела химическую атаку в районе Шейх-Лара. 26 марта 1984 года группа экспертов ООН предоставила независимые доказательства применения запрещенных химических веществ армией Ирака. Чисто технически это означало: Саддам Хусейн – военный преступник. Со всеми вытекающими из такого определения последствиями – международное эмбарго, замораживание счетов и прочие удовольствия. Однако ничего подобного не последовало. По иронии судьбы в тот же самый день – 26 марта 1984 года специальный посланник США Дональд Рамсфельд провел двухчасовую беседу в теплой обстановке с заместителем премьер-министра Ирака Тариком Азизом. Разговор продолжался более двух часов и завершился крепким рукопожатием, скрепленным лучезарными улыбками. Рукопожатием если уж не союзников, то по крайне мере добрых друзей. Как вы думаете, о чем беседовал американец с иракцем? О том, что нехорошо кидаться бомбами с табуном? Не угадали! Речь шла о строительстве «Бекталом» нового нефтепровода…

… и потекут черные реки в Акабу

На исходе 70-ых годов, кровная обида, нанесенная Америке национализацией Саддама, зарубцевалась под влиянием иранской революции и последовавшего за ней изгнания из региона. Не удивительно, что США с чувством глубокого внутреннего удовлетворения встретили сообщение о начале войны между Ираком и Ираном. Обе стороны не вызывали у дядюшки Сэма никаких симпатий и все же Аятолла в тюрбане был ненавистней усатого полководца. В мае 1981 года представитель госдепа Томас Иглтон встретился с Тарик Азизом, что вполне сошло за негласную мировую. В следующем году Госдеп провел уже известную читателю акцию: вычеркнул Ирак из списка стран, оказывающих поддержку международному терроризму. Абу Нидал и его муджахеды высоко оценили американскую веру в политическую целесообразность, хотя и долго смеялись.

Как всегда радужную картину близящихся райских кущ испоганила Сирия (уже в который раз: вспомните отказ от Таплайна в 1948 году!). В марте 1982 года она открыто поддержала Иран в его противостоянии Ираку и демонстративно перекрыла транс-сирийский нефтепровод, по которому Ирак откачивал мировому сообществу свои кровные 400 тысяч баррелей в день. Впрочем, в данной ситуации я бы поостерегся от однозначных выводов. Уж не знаю, насколько самостоятельно Сирия принимала свое решение, однако принцип quo bene подсказывает, что расстроились далеко не все заинтересованные стороны. Очевидно, что экономические интересы Америки пострадали от сокращения иракского импорта нефти. О самом Ираке и говорить не приходится: еще до сирийского жеста Иран обложил минами Персидский залив и атаковал авиацией все танкеры, заходящие в иракские порты. И только в штаб-квартире «Бектала» царило лихорадочное оживление: «Свистать всех наверх! Мы опять в теме!».

Тут же родилась идея: забыть про сирийскую трубу, забыть про Персидский залив, а вместо этого срочно строить новый нефтепровод! Из Ирака в иорданский залив Акаба. Набросали бизнес-план, подогнали технико-экономическое обоснование. Расходы пустяшные: каких-то жалких два миллиарда долларов.

Даже после раскрытия архива национальной безопасности остается гадать, каким образом идея строительства «Бекталом» нефтепровода в Акабу просочилась в Белый Дом. Скорее всего, главным агентом влияния выступал госсекретарь Джордж Шульц, однако доказать это не представляется возможным: матерый политикан прекрасно осознавал всю двойственность своего положения – госсекретаря и по совместительству толкача родной компании, поэтому с самого начала устранился от прямого участия в переговорах. Однако в архиве госдепа сохранилась (ныне обнародованная) телеграмма, которую отправил высокопоставленный сотрудник «Бектала» Юджин Мориарти своему иорданскому коллеге по переговорам: «Мистер Шульц устранился от обсуждения проекта нефтепровода из-за участия в нем «Бектала», поэтому он не сможет напрямую реагировать на предложения, возникающие в процессе переговоров. Однако Его Величество король Хусейн и сотрудники его аппарата могут быть уверены, что любое обсуждение нефтяного развития Иордании и проекта нефтепровода будет тут же рассмотрено работниками госдепартамента, причем действовать они будут с полного ведома и от имени мистера Шульца. Они незамедлительно подготовят всю необходимую документацию для включения ее в повестку дня на встрече, намеченной на май месяц между Его Величеством и Президентом Рейганом».

За этим хрестоматийным образцом дипломатического словоблудия четко прочитывается однозначный мессидж: готовность Джорджа Шульца сражаться за свою корпоративную alma mater не имеет границ.

Как бы там ни было, но факт остается фактом: практически все переговоры американской администрации с Ираком в период между 1983 и 1986 годами так или иначе велись о нефтепроводе «Бектала». Не о бесчисленных нарушениях международной конвенции о правилах ведения войны, не о кровавом подавлении курдского сопротивления на севере Ирака (кстати, в результате применения химического оружия только в одном курдском городе Халабжа погибло 3200 человек). Все эти темы раз за разом оставались за повесткой дня. И только после того, как после многолетних усилий затея окончательно провалилась, Америка разом вспомнила и о правах военнопленных, и о правах национальных меньшинств, и о оружии массового уничтожения. Вспомнила и не угомонилась до тех пор, пока не презентовала «Бекталу» громадный контракт на восстановление оккупированного Ирака. Знай, мол, наших: не хотели, чтобы калифорнийские каменщики строили нефтепровод, не надо – теперь они будут строить вам всю страну!

Степень взаимопроникновения корпоративных интересов «Бектала» и государственных интересов Америки блестяще демонстрирует меморандум, отправленный из британского филиала «Бектала» неким «программным менеджером В.С. Нилсеном». Документ адресован, ни больше ни меньше, «мистеру Аль Саммаррайе, заместителю министра нефти Ирака» и «Доктору И. Бадрану, директору департамента энергетики министерства энергетики, торговли и туризма Иордании». В служебной записке перечисляются «12 практических мер для обеспечения безопасности нефтепровода», разработанные «Бекталом». В их числе:

• «Американское финансовое участие в размере 500 миллионов долларов, призванное подчеркнуть высокий приоритет проекта в глазах правительства Соединенных Штатов Америки и общественности»;
• «Страхование со стороны OPIC (Корпорации частных инвестиций за рубежом), агентства правительства США»;
• «Участие американских нефтяных компаний в заборе иракской нефти, поступающей в Акабу»;
• «Постоянное курсирование судов под американским флагом в порту Акабы, призванное подчеркнуть важность проекта для правительства Соединенных Штатов».

3 ноября 1983 года президент Рейган назначил Дональда Рамсфельда (в то время генерального директора фармакологического гиганта «Сирле») специальным посланником на Ближнем Востоке. 20 декабря Рамсфельд провел двух с половиной часовую беседу с Тарик Азизом и полуторачасовую беседу с Саддамом Хусейном. В своем отчете о встрече с Азизом Рамсфельд писал: «Я отметил, что вопрос экспорта иракской нефти очень важен… Я затронул вопрос строительства нефтепровода через Иорданию. Он сказал, что знаком с проектом, который вроде бы исходил от одной американской компании. Однако его волнует близость Израиля к заливу Акаба. Он выразил уверенность, что единственный способ удержать Израиль от атаки на такое уязвимое место – это привлечь к участию в нефтепроводе и последующей переработке нефти сразу нескольких стран».

Таким образом, уже первая встреча обозначила конфликт интересов: «Бектал» и стоящее за ним правительство США были заинтересованы в монопольной разработке нефтепровода, что однозначно вытекало из «12 мер практической безопасности». Ирак же, наоборот, стремился замешать в дело ребят по стороны, скорее всего, своих традиционных корешей – Францию и СССР. Помимо этого Ирак попытался одним выстрелом зацепить и главную задачу своей внешнеполитической деятельности: нейтрализовать Израиль. На мгновение показалось, «Бекталу» никогда не удастся разрулить такую безысходную ситуацию, даже при безоговорочной поддержке Белого Дома…

Обжим

Первым делом повелась широкомасштабная работа по экономическому и политическому подслащению нефтепроводной пилюли для Ирака. Два дня спустя после встречи Рамсфельда с Саддамом Лоренс Иглбергер, заместитель госсекретаря по политическим делам (мы помним, что сам Джордж Шульц напрямую в проталкивании проектов «Бектала» не участвовал!), обратился с настойчивым призывом к Уильяму Дрейперу, президенту Экспортно-импортного банка США ( Ex – Im Bank ): «Финансирование Экзимбанка должно продемонстрировать нашу уверенность в жизнестойкости иракской экономики в будущем, а также обеспечить присутствие США на этом потенциально безбрежном экспортном рынке».

Для выдавливания государственного финансирования бекталовского нефтепровода была использована знакомая до боли и отработанная до автоматизма схема: федеральное правительство в лице Экзимбанка выделяет средства на строительство и передает их Ираку. Ирак расплачивается с «Бекталом». В результате все остаются довольны: «Бектал» наращивает кубышку, Ирак получает нефтепровод почти задаром, а США повязывает Ирак долговыми обязательствами.

Предпринимались и весомые шаги политического ублажения Ирака. 14 января 1984 года Джордж Шульц в служебной записке благословил Дональда Рамсфельда на решительные действия: «Соединенные Штаты рассматривают вопрос о разрешении продаж Ираку любого оборудования двойного назначения (за исключением прямого вооружения)». В том же меморандуме Шульц фиксирует и другое важное начинание: «Мы ведем переговоры по интересующему нас вопросу с контракторами из Иордании, Ирака и США и разрабатываем наилучший подход к израильтянам для выражения нашей заинтересованности в беспрепятственном строительстве и эксплуатации нефтепровода». В заключении Шульц выразил неудовлетворение позицией Экзимбанка

Не берусь утверждать, что у «Бектала» все выходило без сучка и задоринки. Случались и обидные недогляды. 5 марта 1984 года в ответ на непрекращающееся использование Саддамом химического оружия самым неожиданным образом из недр Госдепартамента материализовалось официальное заявление с осуждением методов ведения боевых действий Ираком. Шульц пришел в ярость. 24 марта, напутствуя Рамсфельда, отбывающего в Багдад для проведения очередного раунда нефтепроводных переговоров, Шульц выразил глубокую озабоченность возможным осложнением в отношениях с Ираком из-за бестактной госдеповской ноты протеста. Вот что бывает, когда начальник теряет бдительность и недоглядывает за ретивыми подчиненными.

Мы помним, что 26 марта 1984 года группа экспертов ООН предоставила доказательства применения армией Ирака запрещенного оружия. Очень скоро поползли слухи о том, что сырье для химических разработок Ирак закупает у американских поставщиков. Казалось, что шансы «Бектала» на успех мероприятия таяли на глазах. Но это только казалось. 6 апреля 1984 года американский дипломат Джеймс Плак встретился с иракским дипломатом Кизамом Хамдуном в Аммане и попросил своего коллегу «не ставить Соединенные Штаты в затруднительное положение» такими непродуманными закупками. Правда, тут же успокоил: «Мы не хотим, чтобы этот вопрос доминировал в наших двухсторонних отношениях». Идею закрепил Джордж Шульц в служебной записке: «Мы хотели бы обратиться к правительству Ирака с просьбой не создавать в будущем подобных обременительных ситуаций». Чего не замнешь ради родного «Бектала»?

Все это позорное политическое шебуршание обобщил один из руководителей «Бектала» Х.Б. Скотт в закрытой служебной записке от 25 мая 1984 года: «Американские официальные лица на самом высоком уровне в Вашингтоне осведомлены о нашем проекте и сам Президент поддерживает его… Сейчас как никогда важна координационная роль ( management effort ) «Бектала» на всех уровнях американского правительства и экономики для поддержки проекта». Откровеннее не скажешь.

Титанические усилия «Бектала» дали скорые результаты: 21 июня 1984 года правление директоров Экзимбанка выступило с предварительным одобрением кредитной линии на 484 миллиона долларов для строительства нефтепровода в Акабу. Еще через месяц «Бектал» застраховал свои политические риски в OPIC на 85 миллионов долларов. Наконец, в секретной телеграмме Лоренс Иглбергер сообщал, что «один из членов иракского руководства информировал наш источник о том, что Совет революционного командования одобрил проект строительства нефтепровода через Иорданию в Акабу».

Похоже, все было на мази. Все, кроме одного – не хватало обещания Израиля не бомбить нефтепровод…

Раппопорт

В январе 1985 года буквально из неоткуда на сцене появился некий Брюс Раппопорт, простой швейцарский миллиардер, а по совместительству – близкий приятель израильского премьер-министра Шимона Переса. Раппопорт сделал «Бекталу» предложение, от которого калифорнийские каменщики твердо решили не отказываться: если «Бектал» даст Раппопорту эксклюзивное право за забор нефти и десятипроцентную скидку по цене, Раппопорт достанет для «Бектала» письменную гарантию безопасности от Израиля. Скромно и со вкусом. Предвидя возможное непонимание бектальцев морально-этического аспекта гешефта, Раппопорт подкрепил свое предложение крылатой фразой, позаимствованной из латинского права: ничего личного, господа, так сказать, « quid pro quo » .

Волнения Раппопорта были напрасны: морально-этические проблемы последний раз волновали «Бектал» в 1906 году, когда «Батя» Уоррен учреждал семейную фирму. И все-таки нельзя не восхититься глубиной, продемонстрированной «Бекталом» в понимании сложной паутины интересов и реальных механизмов современной жизни. Хитрого Раппопорта калифорнийские каменщики видели как облупленного чуть ли не с первого встречи и при этом с удовольствием подыграли гешефтсмахеру. Читаем в секретном меморандуме Джона Неераута, одного из директоров «Бектала»: «Мое чутье подсказывает, что Раппопорт подбивает Президента или еще кого-то заключить соглашение с Ираком ради получения каких-то поблажек для Израиля в обмен на гарантии по нефтепроводу, который привяжет Ирак физически к Иордании и – в перспективе – к Египту, а политически – к Израилю, а за одно принесет денег самому Раппопорту, а что останется – «Бекталу» (не вижу тут проблемы). Думаю, нам стоит принять участие в этой сложной многоходовке».

Увы-увы, «Бектал» переоценил свои силы. 25 февраля 1985 года Шимон Перес пообещал, что Израиль предоставит гарантии безопасности нефтепровода, но только для «неспровоцированной агрессии». Такая формулировочка явно не устроила Ирак, который хорошо знал, как легко инсценировать агрессию спровоцированную.

Осознав, что дружеских чувств явно не хватает для вышибания правильной формулировки, Раппопорт поменял тактику: в мае 1985 года он нанял для продвижения нефтепроводного проекта гиганта юридической мысли Боба Уоллаха, который тут же позвонил по телефону свеженазначенному генеральному прокурору США Эдвину Мизу Третьему и мягко попросил его посодействовать в деликатном деле по привлечению американского правительства к участию в страховом фонде для политических и финансовых рисков нефтепровода. Поскольку Миз был должен Уоллаху изрядную сумму денег (уверен, что этим дело не ограничивалось), он споро организовал встречу для Уоллаха и Раппопорта с советником президента по национальной безопасности Бадом МакФарлейном. Из этой встречи МакФарлейн вышел в твердой уверенности, что «строительство нефтепровода служит национальным интересам Соединенных Штатов», что в переводе на человеческий язык означает: «Будем выбивать из дядюшки Сэма политические и финансовые гарантии под нефтепровод».

И такие гарантии были получены. Конечно, о прямом поручительстве со стороны правительства не могло быть и речи – для этого требовалось одобрение Конгресса, а в нем далеко не все члены проходили стажировку в «Бектале». В результате прямого давления со стороны Совета национальной безопасности гарантии предоставил OPIC – государственная же «Корпорация частных инвестиций за рубежом».

Следующий шаг Раппопорта – наем таких тяжеловесов как Джеймс Шлезинджер (послужной список: госсекретарь по энергетике, министр обороны, директор ЦРУ), и судья Уильям Кларк (советник по национальной безопасности, министр внутренних дел). Допинг длинного швейцарского рубля особенно подействовал на Кларка: получая зарплату от Раппопорта, судья челночил по столицам мира и повсюду толкал нефтепроводное дело от имени американского правительства.

1 августа 1985 года Уильям Кларк посетил Багдад и с гордостью достал из-за пазухи гарантию OPIC. Вопреки ожиданиям Саддам не впечатлился . В отчаянии Раппопорт помчался к старому другу и зарыдал на груди: «Выручай, Шимон, такое дело утекает!». И Перес не подкачал: 25 сентября 1985 года Уоллах собственноручно вручил генпрокурору Мизу победный рапорт Раппопорта: Израиль согласился предоставить полную и безоговорочную гарантию безопасности нефтепровода в обмен на 65-70 миллионов долларов ежегодно на протяжении 10 лет. Часть этих средств тайно пойдет на нужды пересовой партии Труда. Последнее условие – самое щепетильное – поэтому в служебной записке Мизу Уоллах прямым текстом написал: «Это условие будет отрицаться в любых обстоятельствах».

Изумительная схема, не правда ли? Но это еще цветочки. А вот и лютики: знаете, кто должен будет выплачивать Израилю эти 65-70 миллионов долларов ежегодно? Раппопорт ? « Бектал »? Саддам? Не угадали: правительство США! Увы, не срослось: Департамент юстиции на первом же слушании раскритиковал план Раппопорта в пух и прах. Испуганный МакФарлейн подал в отставку с поста советника национальной безопасности, а занявший его место адмирал Джон Пойндекстер волевым взмахом шашки вычеркнул нефтепровод из внешнеполитической повестки дня.

Точку в бесславной эпопее поставило совместное письмо, отправленное министрами энергетики Ирака и Иордании: «Предлагаемый вами план не совпадает со специфическими требованиями проекта и не соответствует нашим целям». «Бектал» затаил обиду и притаился.

Эпитафия с хронологией

20 декабря 1983 года состоялась первая встреча специального посланника на Ближнем Востоке Дональда Рамсфельда с Саддамом Хусейном, на которой Ираку от имени компании «Бектал» предложили построить нефтепровод в Акабу.

20 марта 2003 года армия США под предводительством министра обороны Дональда Рамсфельда приступила к оккупации Ирака с целью «незамедлительной замены правящего режима».

17 апреля 2003 года калифорнийская частная строительная компания «Бектал» победила в конкурсе и получила государственный подряд на восстановление экономики Ирака в размере 680 миллионов долларов.

(лат.) дословно «нечто за нечто», услуга за услугу, компенсация.

Гуманоид Бек-Тал. Часть последняя: Н 2 О

Общественности и не нужно ничего о нас слышать –
мы ничего не продаем общественности

Гимн простоте

У меня всегда вызывал восхищение секрет Полишинеля из Большого Бизнеса: чем проще товар, тем милее на нем тучнеть. Посмотрите, какие компании могут похвастаться стабильной многомиллиардной прибылью: подавляющее большинство преуспевающих счастливчиков штампует жвачку, стиральный порошок, зубную пасту, шампунь от перхоти, простенький лимонадик, на худой конец – пиво. В России пышнее остальных распушились умельцы жарить сухарики. В Америке выгодно трудиться мусорщиком: прошелся по Нью-Йорку метлой, собрал черных пластиковых пакетов по закоулкам Бруклина и Бронкса, глядь: а на счете уже сотня-другая миллионов долларов. Не случайно на простой работе повсеместно закрепились лишь самые пассионарные личности. Случайному предпринимателю не продержаться и месяца – вежливо поправят, объяснят на пальцах: не царское дело – горшки обжигать.

Кульминация простоты – на чем-то сидеть. Очень приятно и доходно сидеть на трубе и качать газ. Еще лучше – на вышке и сливать черное золото. А можно – ни за что не догадаетесь! – сидеть на кране. Да-да, на обычном водопроводном кране. Из которого течет вода. Н 2 О.

«Что за ерунда в духе гиперболоида инженера Гарина? Продавать воду все равно, что продавать воздух, разве получится?», – усомнится читатель. Спешу успокоить сомневающихся: «Еще как получится! И не в каком-то отдаленном будущем, а уже сегодня».

Простой алгоритм

Не так давно Мировой Банк ( The World Bank ), надежная опора бекталов нашей планеты, разработал политику повсеместной приватизации воды и полного перевода ее на хозрасчет. На мой взгляд, последствия такого решения в недалеком будущем по своему разрушительному действию затмят Хиросиму с Нагасаки, да и всей Второй мировой войной в придачу, однако мы не будем сегодня заниматься гипотетическим кликушеством, а ограничимся одними лишь фактами. Казалось бы, решение Мирового Банка основано на тревожной информации. Так, мировое потребление воды удваивается каждые 20 лет и опережает рост населения планеты также в два раза. По данным Международной комиссии по воде (спонсируемой Мировым Банком) более одного миллиарда человек на земле испытывает недостаток свежей питьевой воды. При сохранении текущих тенденций к 2025 году потребность в воде будет на 56 % превышать доступные резервы.

Что и говорить, ситуация в самом деле угрожающая. Требуется незамедлительная координация усилий всех стран мира. Однако Мировой Банк сделал собственные выводы: заботиться о водных потребностях человечества должны исключительно транснациональные корпорации. Удивляться, впрочем, не приходится: Мировой Банк как раз и создавался для лоббирования глобалистских интересов.

Вода – товар простой, поэтому и продавать ее следует по-простому: сначала Мировой Банк дает кредит. Потом еще кредит, еще и еще. Когда должник окончательно прогибаться под тяжестью процентов и начинает канючить об отсрочке и послаблении, ему охотно идут на встречу – соглашаются «крышевать». Ставят, правда, небольшое условие: повальная приватизация. Сначала скупают через подставных лиц самые лакомые заводы-пароходы и шахты с рудниками, прощупывая тем самым болевой порог терпимости. Если национальная воля подавлена, население равнодушно и парализовано, то уже на следующем этапе добираются до жизненно важных ресурсов. Таких как вода.

Самый скандальный эксперимент по тотальному подчинению национальной экономики поставили над маленьким латиноамериканским государством Боливия. Как водится, не обошлось без участия нашего героя. Оно и понятно : куда ж сегодня без Бектала ? Далеко не уедешь. Хочется сразу обратить внимание читателя на важный момент: сегодняшний Аппаребит не столько очерчивает поле, где, как полагаю, пройдут главные баталии грядущего века, сколько акцентирует ключевую роль, которую играет в этих баталиях концепция «подставных лиц». В этом отношении показателен факт: имя Бектала в боливийском катаклизме вообще никак напрямую не просматривалось. До самого последнего момента. Если бы не настойчивость журналистов, в первую очередь, самоотверженного Джима Шульца, которому удалось докопаться до главного «заказчика», калифорнийские каменщики так никогда и не обозначили свое присутствие и интересы. Какие делать выводы из концепции «подставных лиц», какие проводить исторические и географические аналогии – решать читателю.

Качабамба

На карте Южной Америки есть маленькая страна, затерянная высоко в Андах: Боливия. В безвестной Боливии есть еще более безвестный городок со смешным для русского уха названием Качабамба. Вопрос на засыпку: может ли читатель вообразить себе какое-либо событие в Качабамбе, способное приковать к себе внимание мировой общественности на нескольких месяцев? Первое, что приходит в голову: землетрясение! Увы, не дотягивает: природного катаклизма в лучшем случае хватает дня на два на три, после чего праздное любопытство благополучного человечества полностью удовлетворяется, а «виновник торжества» погружается обратно в трясину векового забвения. Если не землетрясение, то что же?

По началу события развивались по скучному и традиционному для латиноамериканских диктатур сценарию и ничто не предвещало грядущей сенсации. В середине января 2000 года на улицы Качабамбы вышло почти все население городка в единодушном порыве « paro civico » – всеобщей забастовки. Многотысячные толпы собрались в центре города у здания муниципалитета, пели песни, размахивали транспорантами и скандировали смешные лозунги: «Мы хотим пить!».

Власти, укрывшиеся в здании муниципалитета, шушукались несколько дней, раскалив до бела телефонную вертушку непрекращающимися переговорами со столичным руководством. Затем снизошли до переговоров с самоорганизовавшимся ядром демонстрантов. Многострадальные жители боливийской провинции, наученные горьким опытом десятилетих диктатур, обрадовались и этой малости и разошлись по домам. Казалось, инцидент исчерпан.

Но две недели, отведенные на поиск компромисса, ни к чему не привели, а у организационного комитета (так называемая «Координадора»), выступавшего от имени недовольных граждан, создалось стойкое ощущение, что правительство совершенно не собирается идти на какие бы то ни было уступки, и просто тянет время. Вполне вероятно, что при иных обстоятельствах население Качабамбы и смирилось бы со своей участью, но в данном ситуации отступать было некуда: в самом деле, очень хотелось пить! Посему 4 февраля всеобщая забастовка возобновилась с еще большим размахом, причем страсти разыгрались нешуточные: движение парализовано, автобусы сняты с линий, местный аэропортик закрыт намертво, а на дорогах, ведущих к Качабамбе, фермеры из местных деревень выставили пикеты и никого не впускали и не выпускали.

5 февраля национальное правительство решило проявить солидарность со своими гражданами и перебросило в Качабамбу армейские и полицейские подразделения численностью в 1000 касок, которые тут же взялись за дело: сначала закидали качабамбцев канистрами со слезоточивым газом, потом примяли резиновыми пулями и домесили дубинками. После такого диалога 175 протестантов очутились в больнице, двое ослепло, а один бедолага-юноша скончался в результате прямого попадания канистрой в голову.

Блистательной боевой операцией руководил самолично президент Уго Банцер, продемонстрировав высокий уровень самообладания в экстремальных условиях. Что не удивительно: богатый жизненный опыт Банцер накопил с 1971 по 1978 год, когда исполнял роль самоназначенного диктатора и ближайшего соратника Аугусто Пиночета.

Но даже выразительности и трагизму смертоносных летающих канистр было не под силу вывести Качабамбу за рамки событий местечкового масштаба, интересных лишь для газет в Ла-Пасе. Со временем все так и развеялось бесследно в разряженном воздухе Андского хребта, если бы не одно маленькое обстоятельство. Прошел слух, будто бы канистры со слезоточивым газом, от которого людей выворачивало наизнанку вплоть до полной потери зрения, любезно ссудило хрупкой боливийской демократии … посольство Соединенных Штатов Америки! И хотя на прямой вопрос: «Использовался ли газ, подаренный американским посольством, для подавления «водного бунта» в Качабамбе?» представитель дяди Сэма дал прямой ответ: « Насколько нам известно , не использовался», червячок сомнения уже въелся под кожу. Потому что надписи на злополучных канистрах читались без труда, да и вспомнили некстати, что раньше, при иных обстоятельствах, официальные представители американского посольства уже признавали факт передачи газа боливийским властям для подавления беспорядков.

И вот этого самого червячка оказалось достаточно, чтобы информация о событиях в Качабамбе перекочевала на страницы мировой печати, что, безусловно, подлило масла в огонь и придало качабамбцам дополнительный импульс для продолжения борьбы.

Подкладка

Думаю, самое время поговорить о событиях, послуживших поводом для общественных беспорядков в Качабамбе. Распродажа боливийского имущества растянулась на долгие десять лет и началась приблизительно в то же время, что и на нашей родине. Все происходило по уже описанной простенькой схеме: сначала кредиты, потом ультиматум. Ла-Пас эмоционально рвал на себе рубаху в ожесточенных «общественных дискуссиях» на страницах газет и журналов, популярные телеведущие год за годом толкли воду в сите, взвешивая «за» и «против» приватизации и привлечения международного капитала (какое все до боли знакомое!), а между тем под шумок страна постепенно лишалась всего: сначала иностранным собственникам ушла национальная авиакомпания, затем – национальная железная дорога, под конец – национальная энергетическая система. Это – по крупному. По мелочам – никто не считал.

Беспредел этот, как водится, вершился под традиционным неолиберальным лозунгом: «Приватизированное значит лучшее». Результаты тоже оказались традиционными: сначала взлетели цены, потом пошла ликвидация целых хозяйственных отраслей (полностью исчезла железная дорога). В отличии от России, которая большая и в ней по началу перемен не видно, Боливия – страна крохотная, поэтому очень быстро жизнь в раю нового мирового порядка стала невыносимой.

К 1999 году Боливию раздербанили до нитки и перешли к заключительно фазе Великого Плана Глобализации – взялись за ресурсы. Особо брать было нечего, поэтому сосредоточились на воде. Уровень лицемерия зашкаливал. Вот как трогательно Мировой Банк объясняет свою заботу о боливийской бедноте: «Огромное количество воды бездарно растрачивается. Во многих странах заводы, фермеры и рядовые потребители пользуются государственными субсидиями, которые перекладывают бремя оплаты за потребляемые водные ресурсы – а зачастую и их разбазаривание – на правительство. Высокий уровень расходов не позволяет правительствам финансировать строительство новых водоканалов, насосных станций, канализаций и туннелей, столь необходимых для неимущего населения городских трущоб и небольших фермерских хозяйств в странах третьего мира. В результате, миллионы людей умирает ежегодно от болезней, вызванных нехваткой чистой воды. В этой связи наша задача заключается в изыскании ресурсов, необходимых для предоставления каждому нуждающемуся питьевой воды и должных санитарных условий. Во многих странах социальные службы не обладают должным уровнем финансирования и опыта работ по предоставлению безопасной воды своим гражданам. Поэтому они обращаются к частному капиталу с просьбой построить, а затем и осуществлять эксплуатацию водными системами. Такой подход вызывает резкое неприятие со стороны тех, кто полагает, что только общественный сектор должен управлять водными ресурсами страны. Мы же в Мировом Банке полагаем, что отключение частного сектора от водных услуг в конце концов приводит к тому, что бедные люди не получают доступа к чистой воде. Именно поэтому Мировой Банк тесно работает с правительствами по привлечению частного сектора к водным услугам».

Я процитировал письмо Кристофера Нила, сотрудника отдела внешних сношений по Латинской Америке и зоне Карибского бассейна. Это блестящий образец запредельного лицемерия, которое взято на вооружение всеми без исключения подразделениями и структурами Нового Мирового Порядка. Прикрываясь интересами «беднейших слоев населения» и заботой о неумейках из стран третьего мира (куда, кстати, давно уже отнесена и Россия – информация между делом, во избежание ложных иллюзий) происходит планомерная денационализация экономики и жизненно важных ресурсов, которая затем ведет к прямому уничтожению этих самых «беднейших слоев». О том, как это осуществляется на практике, читатель сейчас узнает.

Итак, в 1999 году был взят курс на приватизацию водных ресурсов Боливии и счастливый билет первопроходцев вытянула провинция Качабамба вместе со своим одноименным райцентром. Правительство Боливии поставили в известность о намерении незамедлительного изъятия водных ресурсов из неумелых рук социальных служб и передачи собственности тем самым «экспертам» в деле управления водными ресурсами. Чтобы Ла-Пас лишний раз не дергался 14 июня, Мировой Банк подготовил специальный доклад «Боливия: Обзор социальных трат», в котором написано черным по белому: «Правительству надлежит воздержаться от субсидий, призванных смягчить последствия от повышения цен на воду в Качабамбе». Обратите внимание: еще ничего не приватизировано, а до истинных повышений цен остается более полугода, а Мировой Банк уже знает, по какому сценарию будут развиваться события.

Сказано – сделано: осенью провели мистический тендер с неведомыми участниками, победителем из которого вышла компания под названием «Агуас дель Тунари». Кто это такие и с чем их едят – никто не догадывался, хотя ясно было одно: ребята не местные. За красивой испаноязычной этикеткой маячила долговязая фигура директора с невыговариваемым именем Джеффри Торп.

Условия, на которых «Агуас дель Тунари» получила в собственность всю воду качабамбского региона, до сих пор держатся в секрете. За исключением двух цифр, непонятно какими правдами и неправдами ставшими достоянием общественности: за право распределять воду и управлять всеми многомиллионными активами (водокачки, трубопроводы, водозаборные станции и т.п., естественно, перешли на баланс «Агуас дель Тунари») компания заплатила … 20 тысяч долларов! Сколько ушло на сторону в виде взяток чиновникам, никто, разумеется, не считал, но что-то подсказывает – ушло не много: контроль за ситуацией осуществлялся на гораздо более высоком уровне. О второй секретной цифре мы поговорим чуточку позже.

В середине января 2000 года состоялось торжественное открытие офиса «Агуас дель Тунари» в Качабамбе: завезли компьютеры, факсы и ксероксы, кофеварки-кофемолки и годовой запас office supplies – бланки, конверты и писчую бумагу. Высоко в небо на блестящей стеле взмыл красивый корпоративный стяг. Счастливые аборигены, разинув рты, наблюдали за шумными, улыбчивыми, доброжелательными сотрудниками, которые ворковали-лапотали на незнакомом наречии (скоро, правда, качабамбцы сориентировались: то был великий язык Шекспира). Вздохнув с облегчением, аборигены радостно потирали руки: «Вот она, цивилизация! Не то что наши неотмытые Хуаны, Педры и Родриги. Вот увидите, не сегодня-завтра заживем по-новому, умоемся чистой питьевой водицей».

И умылись. Правда, не сегодня, а завтра. В буквальном смысле слова: на следующий день после вселения «Агуас дель Тунари» обнародовала свой первый декрет: о повышении услуг за пользование водой ровно … в два раза! А за месячную просрочку оплаты – неумолимая суровая кара: отключение от всех систем водоснабжения (то есть – и крана, и унитаза).

Качабамбцы сначала не поверили. Нервно хихикали, думали – чья-то глупая шутка. В самом деле, разве можно всерьез говорить о месячном счете за воду в размере 20 долларов, когда средняя месячная зарплата в городе не превышает 100? Им и раньше-то казалось, что десятидолларовый тариф – чудовищное преувеличение на фоне протекающих труб и канализационных пробоев. Казалось, что денег они платят более, чем достаточно, а проблема – в отсутствии должного контроля за муниципальными чиновниками, которые регулярно залезают в казну и гуляют на сторону.

Забавно, что повышение прошло унитарно без учета социального положения плательщиков – в этом, видимо, заключалось особое «ноу-хау» международных экспертов по управлению водными ресурсами. Особо крупно повезло Тане Паредес, швее и матери-одиночке, растящей пятерых детей. Ее имя прославилось на весь мир в тот самый час, когда ее счет за воду вырос в январе 2000 года с 5 долларов (низкая ставка из-за социальных льгот) до 20 (единая новая ставка), то есть ровно в четыре раза. Лишних 15 долларов ей как раз хватало на то, чтобы кормить семью в течение 10 дней.

Оправившись от шока, качабамбцы вышел на улицу. Что за этим последовало, читатель уже знает.

Апрельское откровение

После январских и повторных февральских выступлений наступило затишье. Правительство обещало «Координадоре» во всем разобраться, пересмотреть условия соглашения с «Агуас дель Тунари» и вернуть стоимость услуг за пользование водой на первоначальный уровень. Гражданскую позицию обиженных качабамбцев сформулировал Оскар Оливера, лидер «Координадоры»: «Мы хотим, чтобы наши жизненно важные вопросы решали мы сами, а не Мировой Банк и международные корпорации». Просто и очевидно.

Со своей стороны «Координадора» при поддержке местного Экономического Колледжа решила времени не терять и принялась энергично наводить справки по части финансовой самостоятельности «Агуас дель Тунари». Именно в этот момент на свет всплыла феноменальная цифра в 20 тысяч долларов – именно такой аванс «Агуас дель Тунари» заплатила за всю местную систему водоснабжения. Но не это открытие стало главным. Сначала узнали, что «Агуас дель Тунари» классическая подставная фирма за которой стоит некий международный концерн International Water Limited со штаб-квартирой в Лондоне. А контроль над International Water Limited в свою очередь осуществлял… наш старый добрый приятель «Бектал»! Слава богу, теперь все стало на свои места, а то непонятно, чего это Мировой Банк так старается ради какой-то «Агуас дель Тунари».

В свете новых откровений не приходилось удивляться, почему правительство Боливии так ничего и не сделало с «Агуас дель Тунари» за два месяца. Более того: в официальном разъяснении по поводу повышения цен на воду Ла-Пас поведал несмышленому населению, что «Агуас дель Тунари» пытается аккумулировать средства, необходимые ей для последующей модернизации местной системы водоснабжения.

По ходу дела замечу, что при такой постановке вопроса, теряется всякий смысл понятия «международный инвестор». По наивности мне казалось, что иностранная компания приходит в ваш город для того, чтобы инвестировать собственные средства в модернизацию полученной в управление структуры, а уж затем пожинает плоды своей инвестиционной деятельности, пышным цветом демонстрируя недосягаемую сноровку и умение в деле управления народным хозяйством на радость и процветание неумелым аборигенам. В реальности же оказывается, что международный инвестор приходит по большому блату для того, чтобы собирать дань и предоставлять «крышу» от беспредела Мирового Банка.

Для пущей убедительности правительство Боливии подвело и экономический базис под свою импотенцию: заключенный с «Агуас дель Тунари» договор предусматривал выплату неустойки в размере 12 миллионов долларов в случае нарушения боливийской стороной взятых на себя обязательств (очень мило в свете аванса на 20 тысяч долларов – С.Г.). Короче говоря, страна просила качабамбцев проявить терпение и позволить иностранным специалистам довести реформы до конца.

Глупые качабамбцы не послушались и в начале апреля демонстрации возобновились с удесятеренным размахом. Первым делом разъяренная толпа направилась к офису «Агуас дель Тунари», сорвала со стелы и растоптала корпоративный иноземный стяг. После этого около 500 человек плотным кольцом окружили здание мэрии, где под предводительством архиепископа возобновились переговоры между правительством и «Координадорой». В самый разгар беседы в помещение ворвался спецназ и арестовал всех народных хулиганов в количестве 15 человек. В ответ на это центр города полностью перешел под контроль сотен тысяч качабамбцев, которые, благоразумно обвязавшись мокрыми платками (помятуя февральский подарок дяди Сэма), принялись забрасывать камнями войска и полицию, строить баррикаду и готовиться к затяжным боям.

Что и не преминуло случиться: в течение пяти дней в Качабамбе шли полноценные боевые действия, которые неожиданно прекратились в пятницу. В 10 часов утра из тюрьмы выпустили лидеров «Координадоры», а в 17 часов ликующий архиепископ объявил народу, что правительство уполномочило его объявить об официальном разрыве соглашения с «Агуас дель Тунари»! Ликованию не было предела. Качабамбцы размахивали боливийскими флагами, пели патриотические песни и гордились независимостью национального правительства. Пировали до утра. А субботним утром президент Уго Панцер объявил о введении военного положения на всей территории Боливии.

Наступили старые добрые времена: людей вытаскивали из домов, закидывали в грузовики и увозили в горы в неизвестном направлении. А лидеров «Координадоры» вообще передислоцировали на вертолетах на загадочные «базы» (понимай: центры пыток и отдыха) в самых глухих уголках боливийской сельвы. Первую же демонстрацию встретили огнем на поражение: трое убитых, 30 раненых, остальные в панике разбежались. Оскар Оливера ушел в подполье, откуда, в окружении газетных, радио и теле журналистов, крыл правду-матку прямым текстом: «Боливийское правительство, игнорируя волю собственного народа, открыто продемонстрировало на улицах города, что оно выступает защитником интересов корпорации «Бектал». На крови, прилитой в Кочабамбе, отчетливо проступают отпечатки пальцев «Бектала». Остается только позавидовать такому глубокому международному признанию частной строительной фирмы!

Надо сказать, что все это время «Бектал» сидел тише воды ниже травы, ни во что не вмешивался и всячески делал вид, что не имеет к событиям в Качабамбе абсолютно никакого отношения. Однако теперь, после заявления Оливеры и телерепортажей о расстрелах и репрессиях в Боливии, обошедших все телевизионные каналы западных стран, притворяться не было смысла. И «Бектал» прорезался. Во вторник утром в ответ на тысячи электронных писем с требованием убраться из Боливии, на сайте компании в Интернете появилось официальное коммюнике: «Мы опечалены насилием, произошедшим в Боливии на прошедшей неделе. Однако нас тревожат и то обстоятельство, что вина за насилие несправедливо возлагается на решение правительства о повышении цены на воду в Качабамбе, тогда как подлинная причина волнений скрывается в целом ряде социальных и политических проблем». Далее «Бектал» перечислил «реальные» факторы, вызвавшие беспорядки: новое государственное водное законодательство (никак не связанное с концессией «Агуас дель Тунари»), безработица и экономические затруднения боливийских граждан, борьба правительства с производством кокаина, требования полицейских в Ла-Пасе повысить заработную плату.

От такой наглости опешили даже боливийские нукеры. Опешили и тут же отреагировали в лучших свободолюбивых традициях гаучо. Луис Фернандес, главный санитарный инспектор Боливии, выступил с официальным заявлением о расторжении договора между правительством и «Агуас дель Тунари», а также о возвращении системы водоснабжения Качабамбы под государственный контроль. Поводом для такого решения стало, конечно же, не письмо «Бектала», а скоропостижное бегство всех сотрудников «Агуас дель Тунари» из страны во главе с отважным джентльменом Джеффри Торпом. Спешили так, что побросали свои кофеварки и кофемолки, успев лишь выкрутить из компьютеров жесткие диски и снять наличку со счетов компании. Ну и, ясное дело, напакостили, как смогли: оставили неоплаченными счета за электричество на 90 тысяч долларов!

Эпилог с продолжением

Казалась, что водная история Качабамбы завершилась весной 2000 года. Увы, наивным иллюзиям о скорой победе над новым мировым порядком не суждено сбыться. В конце 2001 года «Агуас дель Тунари», которую повсеместно называют не иначе как «филиал Бектала», подала в малоизвестный «Международный центр по решению инвестиционных споров» (подразделение Мирового Банка) иск на Боливию с требованием компенсации «упущенной прибыли» в размере 25 миллионов долларов! Вынудить Боливию отвечать по иску перед данным трибуналом позволяет только специальное двустороннее соглашение между этой страной и Голландией. Спрашивается, каким боком калифорнийский «Бектал» относится к Голландии? Оказывается, прямым: «Агуас дель Тунари» зарегистрирована в Голландии! Еще один вопрос на засыпку: как вы думаете, предвидел ли «Бектал» реакцию качабамбцев на повышение цен на воду, когда заранее регистрировал свой филиал в Голландии? В любом случае, получается беспроигрышный бизнес: вносишь 20 тысяч долларов, получаешь активов на несколько миллионов, ставишь эксперимент на населении безразличной тебе страны и ждешь: пройдет или не пройдет? Если проходит, ну и ладушки – впереди открываются безбрежные горизонты, не проходит – тоже нестрашно: есть маза обменять 20 тысяч на 25 миллионов. С учетом того, что «Международный центр по решению инвестиционных споров» уже принял решение о недопущении на слушания представителей общественности и прессы, а также тотальной зависимости Боливии от кредитов Мирового Банка, не приходится сомневаться, что компенсация «Бекталом» будет получена.

Ну а сам водный эксперимент можно продолжить и в другом месте. Чем «Бектал» успешно занимается: сегодня он удовлетворяет питьевые нужды более покладистых и менее пассионарных наций – болгар, эстонцев и малазийцев.

Заключительная справка: почему Бек-Тал гуманоид?

Идею нечеловеческой природы «Бектала» (а за одно и его настоящее секретное имя – Бек-Тал) подсказал один из больших шутников-визионеров современности – Дэвид Айк. В прошлом – футболист-неудачник, затем – корреспондент Би-Би-Си, а ныне автор десятка супер-бестселлеров, Дэвид Айк пришел к выводу, что «сеть секретных обществ и тайных групп, управляющих мировой политикой, бизнесом, банковским делом, военными, средствами массовой информации, и так далее, не могла быть образована в течение нескольких лет или десятилетий. Это должно было занять гораздо более долгий срок». След увел Айка к архаическим текстам, в которых настойчиво говорится о том, что «сыновья Бога» брали в жены дочерей людей, чтобы создать гибридную расу (в Ветхом Завете она называется «Нефилим»). Эта линия постоянно переплетается в древних культурах с рассказами о «змеевидных расах» и змееобразной (рептилийской) символикой. Покопавшись еще чуток в истории, Дэвид Айк выбрался оттуда со стройной теорией о «рептило-гуманоидных гибридных линиях, которые стали политическими и экономическими правителями земель, занятых Европейскими империями, и продолжают управлять ими по сегодняшний день». Так вот, Бек-Тал (не компания, конечно, а семья владельцев-учредителей), по сведениям Айка, занимает одно из главенствующих позиций в иерархии нового мирового порядка. Не знаю как читателю, а мне эта мысль жутко понравилась! С учетом миллионных тиражей книжек Айка предполагаю, что у меня много единомышленников.

С.Голубицкий