«Хуторизация» Украины: Страна лишится металлургии, машиностроения и химии

Год назад Украина находилась в шаге от подписания зоны свободной торговли с Европейским союзом. Причем соглашение должно было обернутся колоссальным ущербом для украинской промышленности.

Власти в последний момент попытались уйти от сомнительных договоренностей. Однако тем самым спровоцировали массовые акции протеста. Сегодня ущерб украинской экономике наносится не конкуренцией с промышленностью Европы, а боевыми действиями на Донбассе и запущенным процессом распада государства. Год спустя, когда «новые» украинские власти вернулись к подписанию ассоциации с ЕС, целесообразно напомнить, что ожидает Украину на обочине Евросоюза в новых условиях.

Кое-что «получше» плана Маршалла

Через подписание прошлогодних соглашений Евросоюз намеревался превратить Украину в экономическую периферию Восточной Европы, окончательно вырвав ее из поля влияния России. Когда Киев, незадолго до подписания соглашения, отказался от такого сценария, на майдане начались самые масштабные в истории Украины акции протеста. Главные акционеры нового политического проекта — США и Евросоюз поддержали государственный переворот, в результате которого в течении нескольких месяцев страна погрузилась в тотальный хаос.

Но даже теперь, когда восток страны находится в состоянии войны, все идет согласно плану, пусть и со значительными коррективами в виде крымского референдума и восстания на Донбассе.

Украина, погрязшая в гражданском противостоянии, как и планировалось, превращается в периферию – неравноценную даже государствам вроде Румынии, Болгарии и Прибалтики. Порошенко и его оппоненты из Правого сектора, безрезультатно пытающиеся снискать военную помощь у стран НАТО, не понимают, что целью этого политического проекта не третья мировая война с Россией. Цель – это вывод из строя масштабной украинской экономики, которая не смотря на свою 20-летнию деградацию, все еще является серьезным конкурентом западных корпораций.

Мировая экономика устроена совершенно бесхитростно: у нее есть центры развития – это передовые государства, где зарегистрированы крупнейшие транснациональные корпорации, сосредоточены производства с высокой добавленной стоимостью и есть преобладающая периферия: развивающиеся государства и страны третьего мира, в большинстве своем поставщики сырья и дешевых трудовых ресурсов.

Современная Украина, имеющая сложную структуру промышленности, но откровенно компрадорскую элиту – естественно не могла претендовать на роль мирового центра развития. В то же время в планы ЕС не входило сохранение Украины в качестве промышленно развитой страны.

Бывший соцлагерь в ЕС

После падения Берлинской стены, страны Восточной Европы подобно Украине рассчитывали на успешную интеграцию с западноевропейскими экономиками, на их моральную и, главное, финансовую поддержку. Отчасти они получили то, ради чего боролись сторонники «Пражской весны» в 1968 году или польской «Солидарности» в начале восьмидесятых. Долгожданная либерализация наступила.

Однако главная цель так и осталась своеобразным лозунгом «о светлом коммунистическом будущем» — бывшие страны соцлагеря не стали органической частью Европы. Процесс адаптации восточно-европейских обществ до сих пор не завершился. Даже восточным немцам за 25 лет жизни в объединенной Германии не удалось полноценно влиться в немецкое общество.

С точки зрения экономики восточноевропейские страны оказались в ненужном месте, в ненужное время – на пике тенденции по переносу крупными корпорациями производственных мощностей в азиатские страны. Поэтому никто не собирался заниматься интеграцией восточноевропейской промышленности в европейскую экономику, это дело весьма затратное. Да и зачем Европе заботиться о судьбе потенциальных конкурентов?

Польша

В Польше за 12 лет, с 1990-2012 год, добавленная стоимость в структуре ВВП, создаваемая промышленностью, сократилась на 21,3%. После 2004 года, за 6 лет пребывания в Евросоюзе, этот показатель улучшился незначительно — на 2,9%. Доля в ВВП добавленной стоимости сельскохозяйственного производства за аналогичный период сократилась почти вдове — с 8,3% до 4,4%.

Население Польши в 1998 году составляло 38 миллионов 660 тысяч человек. Спустя несколько лет после вступления в ЕС, население Польши насчитывало 38 млн. 120 тысяч, что близко к уровню 1990 года. Такой отток был связан с колоссальной трудовой миграцией, которая была вызвана сокращением рабочих мест. Безработица в Польше составляет порядка 13,3%, то есть более 2,1 млн. здоровых поляков не могут устроиться на работу. Уровень бедности довольно существенный, порядка 12% домохозяйств едва «сводят концы с концами». Для сравнения аналогичный показатель в Германии – 3%.

Менее чем за 10 лет в составе ЕС внешний долг страны вырос в 3,5 раза – с менее 100 млрд. долларов, до 365, 2 млрд. в конце 2013 года (что составляет 71% ВВП). Социальное расслоение в Польше за время «европеизации» только росло. Так, коэффициент Джини на заре либерализации, в конце восьмидесятых, составлял 26, 7. В 2011 году он равнялся 32, 7.

Такая статистика не удивляет, ведь в стране происходила структурная трансформация, в результате которой «не вписалась» в европейский рынок часть польской промышленности.

Обычно в качестве примера провальной «репатриации» Польши в европейскую семью приводится судьба польской угольной промышленности: Было закрыто 90% угольных предприятий, на которых работали более 300 тысяч человек.

Крах угольной промышленности произошел во многом из-за спада в металлургии Польши, который стремительно углублялся после крушения СЭВ. Польша в 1980 г. производила около 19,5 млн. тонн стали и 13 млн. тонн прокатных изделий. Свыше 50% этой продукции потреблялось советской промышленностью и другими странами СЭВ. В 2012 году Польша произвела 8,3 млн тонн стали.

Чем это объяснить? Вопреки известной мифологии об устаревшей и неэффективной польской металлургии, предприятия этой отрасли во время приватизации почему-то шли нарасхват. К 2005 году британо-индийская Mittal Steel контролировала 70% польской металлургии, а в борьбе за меткомбинат в Честохове (Huta Czestochowa), поставляющий на польские судоверфи горячекатаный толстый лист, даже схлестнулись с «Индустриальным союзом Донбасса» украинского олигарха Сергея Таруты.

Спад в металлургии во многом был связан со снижением объема заказов на легендарной Гданьской судоферви – в свое время крупнейшей в мире. Раньше на верфи работало порядка 20 000 человек, сегодня – около 2000 тысяч. Предприятие находится на грани банкротства, ибо никакой поддержки от государства не получает. Тем более поддержки нет от европейского союза. Германские судоверфи успешно «душили» предприятие после развала СЭВ и получили возможность добить его окончательно, когда Польша вошла в Евросоюз. Не лишним напомнить, что Гданьская судоверфь – родина польской «Солидарности» — рабочего движения, которое сыграло решающую роль в выходе Польши из Восточного блока.

Потеряла Польша в результате сближения с ЕС и автомобильную промышленность. Популярная серия легковых автомобилей Nysa (Ныса), выпускавшаяся на предприятии Fabryka Samochodów Dostawczych была хорошо востребована до девяностых годов. Объем производства составлял 10-12 тысяч машин в год. В 1996 году предприятие было куплено компанией Daewoo и затем прекратило свое существование. На Люблинском заводе грузовых автомобилей выпускались популярные фургоны Żuk (Жук). До закрытия предприятия в 1998 году всего было выпущено 587000 единиц. Предприятие прекратило свое существование после попыток наладить сотрудничество с General Motors.

Среди бывших стран соцлагеря Польша – это наиболее преуспевшая страна в деле евроинтеграции.

Венгрия

Структура добавленной стоимости ВВП, создаваемая промышленностью Венгрии также претерпела серьезные изменения. Если в 1980 году она составляла 47,1% от ВВП, то в 2010 году упала до 31%.

Для Венгрии настоящим ударом стало резкое падение производства в сфере сельского хозяйства – важнейшей отрасли страны. В 1980 году сельское хозяйство давало Венгрии 19,1% добавленной стоимости в структуре ВВП. В 2010 году этот показатель составил 3,5%.

Население Венгрии за время пребывания в ЕС сократилось на 186784 человека. Очевидно, что главной причиной стало сокращение рабочих мест. При этом катастрофически выросло число домохозяйств «едва сводящих концы с концами» — с 13,8% в 2005 году, до 26,7% в 2013 году. Ситуация с бедностью хуже только на Кипре (32%) и в Болгарии (32,9%).

Внешний долг Венгрии 170, 3 млрд долларов, что составляет 130% ВВП. В 2004 года сумма задолженности равнялась 57 млрд.

Социальное расслоение на закате «гуляшного коммунизма» было на уровне скандинавских стран, коэффициент Джини в 1989 году был равен 25. После вступления в ЕС социальное расслоение усилилось (32 по Джини).

Самым ярким примером деградации венгерской промышленности является исчезновение завода Ikarus. Продукт этого предприятия хорошо знаком нескольким поколениям советских граждан – легендарные городские и рейсовые автобусы «Икарус» колесили по всему СССР. Венгрия в лучшее время производила порядка 14-15 тысяч автобусов разного типа ежегодно. Упрекнуть предприятие в неэффективности, низкой конкурентоспособности крайне трудно. Причина краха Икаруса – исчезнувший рынок сбыта СССР и нежелание Евросоюза выручать автогигант. Как никак рыночная экономика, своих автобусов и в ЕС достаточно. Предприятие окончательно загнулось после вхождения в совместный холдинг с Renault и Iveco. Икарусы сегодня – штучное производство.

Латвия

Если в Польше дела идут не очень хорошо, в Венгрии уже очень плохо, то в Латвии, а также Литве, Эстонии, Румынии и Болгарии откровенно удручающая ситуация. В Латвии доля добавленной стоимости в промышленности сократилась с 43,9% ВВП в 1991 году, до 21,8% в 2010 году. В сельском хозяйстве объем создаваемой добавленной стоимости в ВВП сократился больше, чем в 5 раз – с 21,3%, до 4,1%. Выживает латвийское сельское хозяйство благодаря сохранившимся торговым отношениям с Россией. Порядка 8,8% экспорта Латвии приходится на российский рынок. Немного больше, чем на Германию (7, 7%). Внешний долг Латвии составляет 39,8 млрд. долларов (131% ВВП)

Реструктуризация латвийской экономики в соответствии с «правилами игры» Евросоюза привела прибалтийское государство к колоссальному оттоку населения – в 1991 году население Латвии составляло 2 млн. 697 тысяч человек. В 2013 году на территории этой страны проживает 2 млн. 13 тысяч человек. На просторах Евросоюза и в других государств находится порядка 684 тысяч латышей (23% всего населения), которые не желают проживать на территории родного государства. Среди прочих причин это объясняется высоким уровнем безработицы, в 2012 году составившей почти 15%, причем безработица среди молодежи достигла 28,4%. Также в прибалтийских странах за время пребывания в Евросоюзе выросло количество домохозяйств с тяжелым материальным положением.

Евроинтеграция для стран Прибалтики, которые изначально были в менее привилегированном положении, чем восточная Европа, оказалась сродни участию в финансовой пирамиде. Сельскохозяйственный сектор исчезал на глазах. За первые пару лет нахождения в Европе Латвия потеряла свои сахарные предприятия — три завода, которые полностью обеспечивали страну сахаром. Это последствия квотирования выработки различной промышленной и сельхозпродукции – эдакий «Госплан» наоборот в исполнении ЕС.

Закрылись почти все предприятия рыбной промышленности. По той же причине: ЕС распределяет квоты на рыбную продукцию между странами-членами. Очевидно, что в том числе поэтому в Европейский союз не спешит богатая рыбой Норвегия.

Однако бывшие страны соцлагеря, удостоившиеся членства в ЕС, участвуют в европейских рамочных программах развития. Скажем, за счет евробюджета ремонтируются дороги. А благодаря различным «программам выравнивания» оказывается некоторая поддержка восточноевропейскому бизнесу, поддерживается жизнеспособность различных объектов инфраструктуры.

Таким образом ЕС вынужден компенсировать экономическую экспансию, из-за которой закрываются предприятия, исчезают целые отрасли промышленности, убегает капитал и трудовые ресурсы. Но вот чем обязаны власти Европы государству, которое никакого отношения к Евросоюзу не имеет и вряд ли станет его членом в 5-10 летней перспективе?

Где же место распадающейся Украины?

Ситуация с Украиной феноменальная. Без подписания ассоциации, абсолютно не предлагая ЕС взять на себя какие-либо обязательства, менее чем за год украинские власти подготовили Украину к экономической «ликвидации». Сегодня Евросоюзу остается только направлять деструктивные силы на Украине в нужное русло, передавая соответствующие записки ее руководству. Отклонится от линии, навязываемой Западом, крайне сложно, так как европейские финансовые структуры имеют колоссальный рычаг давления на Украину – внешнее кредитование, без которого государство попросту обанкротится. Для предотвращения дефолта киевской власти в обозримом будущем потребуется порядка 19 млрд. долларов.

Этим фактором можно объяснить «гениальные» решения Киева. Например, утверждение пакета санкций против России, которая является одним из крупнейших экономических партнеров Украины (27% в структуре украинского экспорта уходит на российский рынок). В январе-июле 2014 года экспорт в Россию по сравнению с прошлым годом сократился на 27,3% или на 1 млрд. 435 млн. долларов. Практически добровольное разорение украинского бизнеса, которому нельзя торговать с «врагом», расчищает нишу для европейских товаров.

В тяжелейшей ситуации уже оказалось украинское машиностроение, крайне зависимое от российского рынка (в не лучшем 2013 году занимавшее 11% в структуре экспорта). Остановился выпуск автомобилей на Запорожском и Кременчугском автозаводах. Похоже эти предприятия рискуют повторить судьбу венгерского «Икаруса». На 70-80% обрушилось производство вагонов и локомотивов. Нечто подобное ждет украинский авиапром, который не сможет сосуществовать с европейским авиа гигантом Airbus.

Однако наиболее страшные последствия ждут металлургию, которая, безусловно, является локомотивом экономики. Именно металлургия обеспечивает около 40 % валютных поступлений на Украину, то есть фактически обеспечивает импортозависимую украинскую экономику всем необходимым. Дает более 10 % поступлений в государственный бюджет.

Украина занимает 10 место в мире по выплавке стали (32,8 миллионов тонн в 2013 году). А «Метинвест» Рината Ахметова входит в топ-50 мировых производителей металлопродукции. Велик ли соблазн воспользоваться ситуацией, в которой Украина оказалась в этом году и «отжать» украинскую металлургию?

По данным World Steel Association (WSA), в 2012 году мировой объем выплавки стали за последнее десятилетие увеличился более чем на 600 млн. тонн и приблизился к 1, 545 млрд. тонн. При этом около четверти мировых производственных мощностей являются избыточными. Этот факт становится причиной кризиса перепроизводства, который уже привел к снижению спроса на металл.

Является ли украинский кризис заговором мировой металлургической мафии – не столь важно. В любом случае последствия боевых действий на Донбассе меняют глобальную картину мира. Украина в следующем году будет занимать другое место в мировой экономике.

Ущерб Донбассу, который правительство Арсения Яценюка оценило в 8 млрд. гривен невозможно сегодня измерить деньгами. Во-первых, речь идет о неизвестном количестве жертв гражданской войны, говорится о 5, 10, 15 тысячах убитых. Во-вторых, в Донецкой и Луганской областях от артиллерийского огня украинской армии сильно пострадала инфраструктура: разбиты целые участки железнодорожных путей, разрушены ж/д станции, перевалочные и погрузочные базы, мосты и прочие ж/д объекты, которые являются неотъемлемой частью металлургической промышленности – доставка угля, руды и прочего сырья, доставка готовой продукции – все это осуществлялось посредством железнодорожного сообщения.

Выведены из строя электростанции. Без электроэнергии остались угольные шахты. Известно, что угольная отрасль должна работать синхронно с металлургией. Нет угля – останавливается и выплавка металла.

Из 164 угольных шахт Украины – 140 расположены на Донбассе, то есть в зоне боевых действий. Порядка 35 шахт, среди которых одна из крупнейших шахт Украины «Комсомолец Донбасса» уже выведены из строя.

Кстати уничтожением угольных шахт украинские власти крупно выручают угольную промышленность Польши, о которой говорилось выше. Тяжелое положение польских шахтеров можно поправить за счет украинских горняков. Популярный польский финансово-экономический портал http://forsal.pl/ еще в начале сентября писал о первых поставках польского угля на Украину. По словам издания, польские горняки в дальнейшем надеются увеличить объем поставок.

Итак, инвестпроекты в металлургии заморожены, поставки сырья идут с перебоями, предприятия работают на минимальных мощностях. Отрасль находится на грани исчезновения – если производство встанет хотя бы на пару недель, легендарные металлургические комбинаты Донбасса превратятся в металлолом. Происходящее будет крайне выгодно глобальным конкурентам Украинской металлургии. В первую очередь Турции, Китаю, а также России.

Поразительно, насколько деструктивно в сложившейся ситуации действует украинское правительство. Вместо того, чтобы любой ценой остановить боевые действия, которые сегодня наносят наибольший ущерб экономике, премьер-министр Яценюк затеял крупнейшую с девяностых годов приватизацию. В условиях войны распродажа госимущества – это откровенное вредительство. Привлечь средства в бюджет, которые якобы являются главной мотивацией властей, – не получится.

Ведь страна «воюет» с Россией. В этом собственно мировую общественность пытается убедить сам Яценюк и президент Украины – Петр Порошенко. Соответствующие заявления уже неоднократно звучали из уст высшего руководства. Результат предсказуемый: капитал из Украины бежит, крупные инвестпроекты остановлены, экономика стремительно падает: дураков вкладывать в страну, находящуюся в состоянии войны, нет. Соответственно распродавать госимущество при таком положении дел — это безумие, или же – совершенно осознанное действие.

Фактор войны отпугивает потенциальных покупателей украинской собственности и донельзя опускает стоимость объектов. И как недавно стало известно, стоимость приватизируемых объектов будет зависеть от того, сколько за эти объекты предложат зарубежные инвесторы. То есть 5-процентный пакет акций объекта сначала выставляется, например, на лондонской бирже и уже исходя из того, во сколько его оценят тамошние инвесторы, будет сформирована окончательная цена. Не трудно догадаться, что она не будет иметь никакого отношения к рыночной стоимости.

Хотя и без лондонской биржи просочившиеся в прессу оценки лакомых кусков украинской собственности просто удивтельные. Например, Одесский припортовый завод (ОПЗ) – одно из ведущих предприятий химической промышленности оценивается лишь в 600 млн. гривен (около 40 млн. долларов). 7 лет назад, в 2007 году, предприятие оценивалось в 2,5 млрд. гривен (что по «дореволюционному» курсу составляет примерно 312, 5 млн. долларов).

При этом полный список предприятий, подлежащих приватизации отсутствует. Известно, что в нем преимущественно фигурируют объекты энергетической и газовой отрасли.

Также ходят слухи о намерении Кабмина продать государственную долю в компаниях «Азовмаш» (50%), «Укрзападуглестрой» (48,7%), «Львовская угольная компания» (37,6%), а также «Шахта им. Засядько» (16,5%).

Очевидно, что целью продажи этих объектов не может быть пополнение бюджета. Но это при благих намерениях. Если целью является передел собственности – все логично. Также все сходится, если речь идет о «ликвидации» украинской промышленности. Даже металлолом и оборудование приватизированных объектов окупят вложенные средства и окажут огромную услугу конкурирующим компаниям.

Современная Украина, ведущая войну на собственной территории, может лишится трех ключевых отраслей народного хозяйства: машиностроения, металлургии и химической промышленности. Но это отнюдь не конец «незалежной» Украины, это завершение исторического этапа, который ассоциируется с эпохой Украинской ССР. Украина после развала Советского Союза соскочила с рельс индустриализации и встала на путь социально-экономической периферизации, стремительно проедая наследие СССР. Киевский Майдан становится не точкой сборки новой украинской идентичности, он является точкой разборки Украинской ССР на составные запчасти. Со всеми характерными симптомами: деиндустриализация, криминализация, социально-экономический упадок.

Разумеется, Украина выживет. Как политический проект – это будет плацдарм мировых антироссийских сил, колоссальный рычаг давления на Россию. Как экономический проект Украина станет абсолютной периферией Европы, причем на ступень ниже беднейших членов ЕС – Болгарии, Румынии, Латвии, Венгрии. Эти страны, потеряв свой промышленный потенциал, – получили право частичного участия в европейской экономике.

Крайне плодородные земли Украины очевидно представляют большой интерес для европейского АПК. Не меньший интерес представляет ресурсная база. Если Россия откажется от признания Новороссии независимым государством, скорее всего западные нефтегазовые корпорации вернутся к проектам по разработке Донбасско-Приднепровского бассейна. Также Украина останется поставщиком железной и марганцевой руды.

В общем и целом, если Украина продолжит движение по текущему сценарию (а намеков на смену курса нет), ее ждет очередная социально-экономическая трансформация. От промышленно развитой наследницы УССР к «хуторской» аграрной стране с плохо диверсифицированной экономикой. Вероятно, похоже это будет на современную Молдавию, которая в 1991 году выпускала 610,7 тысяч тонн прокатного металла, а после отделения Приднестровья специализируется на экспорте вина и яблок.

На этапе очередных преобразований на Украине, хочется вспомнить старую антисоветскую листовку, где приводились достижения народного хозйства советской Украины и предлагалось с этим добром покинуть СССР, став богатым и независимым европейским государством. Но получается совсем иначе…