Истинные аппетиты Нетаньяху и тайна Сделки века между США и Израилем. Вячеслав Матузов

Ключевые идеи и тезисы

1. Религиозная основа конфликта:
Вячеслав Матузов многократно подчеркивает, что корень ближневосточного конфликта — не просто политические или экономические противоречия, но глубокое столкновение религиозных идентичностей и фанатизма. В основе арабо-израильского противостояния лежат неразрешённые религиозные розни, которые подпитывают конфликт и делают его неразрешимым сугубо политическими средствами.

2. Неэффективность международных усилий:
За последние 80 лет не найдено устойчивого решения палестинского вопроса, несмотря на постоянные попытки со стороны международных организаций. Причиной этому Матузов считает нежелание Израиля признать ключевые международные резолюции, на которых строится идея двух государств.

3. Манипуляции и провокации — инструмент политики:
Хамас, по мнению Матузова, был во многом искусственно усилен для сдерживания политического авторитета умеренного палестинского руководства (ООП, Махмуд Аббас), чтобы нивелировать позицию палестинцев в международном сообществе и не допустить появления независимого палестинского государства.

4. Сделка века Трампа и Нетаньяху:
Соглашение, заключённое между США и Израилем при Трампе, по сути, закрепляет за Израилем спорные территории (Голанские высоты, Иерусалим), полностью игнорируя прежние международные договорённости. Содержание сделки тщательно скрывается, но ясно одно — она узаконивает односторонние действия Израиля и минимизирует возможности палестинцев на самостоятельность, вплоть до идеи их выселения с исторических земель.

5. Геополитическое отстранение России:
Россия (и раньше СССР) долгое время была активным участником ближневосточного регулирования, но сейчас, по мнению Матузова, её роль существенно снизилась, а позиции Москвы перестали интересовать и арабский мир, и основные игроки региона. США и Израиль в результате выдавили Россию на политическую периферию.

6. Израильские "аппетиты" и отсутствие четких границ:
Израиль, обладая поддержкой США, последовательно расширяет своё влияние, не имея до сих пор чётко установленных государственных границ и даже конституции. Это позволяет руководству страны действовать гибко и агрессивно, реализуя самые широкие (иногда "мифические" — как идея "Великого Израиля") территориальные претензии.

7. Абстрактность и лицемерие западной политики:
Европейские страны и другие союзники США говорят о признании палестинского государства, но не обозначают ни его границ, ни статуса столицы, тем самым оставляя вопрос в подвешенном состоянии и деморализуя реальное политическое решение.

8. Отход от коллективного (арабского) подхода:
Исходные идеи создания палестинского государства предполагали поддержку арабского консенсуса, что на практике размыто в результате индивидуализма западных решений и давления США.

9. Более широкий контекст — редизайн Ближнего Востока:
Звучит мысль о грандиозном перекраивании региона, включая возможное изменение устройства Сирии, создание новых образований (в том числе шиитского государства) и подтекстах контроля энергетических ресурсов.

10. Потеря доверия к России и ослабление её влияния:
Матузов отмечает, что Россия оказывается не только на дипломатической периферии, но и теряет доверие традиционных союзников, в том числе арабских стран, что сказывается и на информационном поле региона.

Вывод:

Матузов поднимает вопрос практической неразрешимости палестинской проблемы в нынешних условиях, где религиозные и идеологические мотивы (а не только политические или территориальные) играют ключевую роль. Центральной осью текущей ситуации выступает "сделка века", заключённая между США и Израилем, которая игнорирует международные правовые подходы и право палестинцев на государственность, укореняя вместо этого односторонние решения и де-факто политику свершившихся фактов.

Применяя философский подход к анализу, можно увидеть, что вся ситуация является отражением множественности и субъективности истины: для одной стороны историческая справедливость — это признание Израиля в границах до 1967 года, для другой — сакральное право на "землю от Нила до Ефрата", и обе позиции подпираются религиозным и идеологическим ригоризмом, а реальное положение дел оказывается зависимым от текущего баланса сил, "закрытых сделок" и чуждого коллективной воле прагматизма.

Здесь также заметен своеобразный конфликт между материалистическим и идеалистическим началами — материальные интересы (ресурсы, территории) по-новому легитимизируются идеологией и религиозной мифологией. В то же время международное право и правосубъектность государств (палестинского и израильского) становятся объектом произвольной трактовки, растворяются в тумане интересов великих держав и новых архитекторов региона.

Важно ― как подчеркивает собеседник ― не поддаваться иллюзии, что проблема изолирована или может быть решена без учета сложной паутины взаимных реальностей и коллективной памяти народов. Иллюзорность идеализированных представлений (признание государства "без границ", заведомая вера в действенность ультиматумов, вера в доброжелательность западных посредников) может только усилить страдания и затянуть конфликт.

Практический философский взгляд требует принятия многофакторности ситуации, реальных болей и надежд участников, отказа от навязанных схем и осмысленности каждой дипломатической и человеческой инициативы. И всё же наиболее острый вопрос остаётся до сих пор открытым: возможно ли вообще установление справедливого мира в ситуации, когда каждая из сторон придерживается своей, глубоко укорененной истины — и кто вообще может быть арбитром между этими истинами, когда даже понятие "границы" и "государства" становятся размытыми, а религиозная память сильнее политического компромисса?

Вдохновляющий вопрос для размышления:
На чём — в мире столь хрупких и многослойных идентичностей — может быть построено подлинно устойчивое согласие: на праве, на компромиссе интересов, на исторической памяти или на новой, совместно выработанной истине, к которой способны прийти лишь те, кто рискнет выйти за рамки своих религиозных, этнических и национальных привычек?