Редакция Завтра: Наталья Касперская. Неудобные вопросы о цифровом суверенитете

В Комиссии Совета Федерации по информационной политике и взаимодействию со СМИ состоялся круглый стол на тему "Доктрина многополярного мира против глобализма и трансгуманизма: задачи информационной политики". В заседании приняли участие государственные и общественные деятели, среди которых глава компании "Крибрум", член Совета при Президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека Игорь Ашманов, директор Департамента информации и печати МИД РФ Мария Захарова, президент Национального исследовательского центра "Курчатовский институт" Михаил Ковальчук, глава Фонда исторической перспективы Наталия Нарочницкая, председатель Комиссии Совета Федерации по информационной политике и взаимодействию со СМИ Алексей Пушков, главный редактор канала "День" Андрей Фефелов. Предлагаем вниманию читателей выступление главы группы компаний "Инфовотч", председателя правления Ассоциации разработчиков программных продуктов "Отечественный софт" Натальи Касперской.

На протяжении десятилетий мы подвергались цифровой колонизации и сами энергично способствовали этому процессу: заместили импортом основные системы функционирования и управления государством, а также многие технические системы, в том числе в повседневном быту. И в этом зале мы видим перед собой экраны "Фуджицу", кругом иностранные камеры, у всех в кармане лежат смартфоны явно не отечественного производства и так далее. То есть из цифровой зависимости мы пока не вышли. Не будем строить иллюзий, нам ещё идти и идти.

Я напомню, что программа импортозамещения началась в 2015 году, с введением первых санкций после Крыма, но в сфере информационных технологий она шла по принципу "шаг вперёд, потоптались на месте, сделали шаг назад". И если какое-то импортозамещение хотя бы формально шло в государственных органах и немного в государственных компаниях, то в коммерческом секторе вообще считали, что надо продолжать брать так называемые лучшие мировые практики и тем самым усиливать своё технологическое преимущество.

Но, как видим, такое технологическое преимущество напоминает троянского коня: в каждой технологии заложена возможность для производителя этой технологией управлять, а значит, иметь к ней удалённый доступ, снимать все данные и выключать её в тот момент, когда производителю захочется.

Про эту технологическую зависимость мы постоянно говорили, я лично сделала множество презентаций на эту тему, но до поры до времени как-то все отмахивались, и основный аргумент был: ну, они же тут надолго, они же не уйдут, как вы это себе представляете… какой-нибудь "Майкрософт"… вы что?

И когда вдруг они в 2022 году ушли, это был колоссальный шок, особенно для компаний с облачными технологиями. Эти технологии предполагают, что серверы сконцентрированы где-то, как правило, за пределами Российской Федерации, и вся инфраструктура проходит через эти серверы. Клиент получает только доступ к облаку. Отключить его — вопрос одной минуты.

Надо заметить, что в технологической сфере реклама также действует очень агрессивно, и облака долго всем навязывали: мол, облако — это модно, эффективно, экономически оправданно, поэтому закупайте облака, это хорошо. А про безопасность никто не говорил, это неудобная тематика.

Я знаю несколько компаний, которые вложили большие денежные средства, чтобы построить у себя на облаке некую технологию управления. И когда облака отключили, компании оказались в ситуации, когда средства потрачены, доступа нет, все данные остались у производителя, который даже деньги компенсировать не хочет. И несмотря на это многие компании по-прежнему продолжают использовать импортное.

С одной стороны, это объяснимо, потому что импортозаместить все системы быстро очень сложно, нужно же обеспечить непрерывность производства. И в этом смысле я не наблюдаю у нас системного подхода. У нас какой сейчас подход: сделали центры компетенций по импортозамещению, разделили их на две группы. Первая группа — это индустриальные центры компетенций по импортозамещению, по каждой отрасли промышленности: энергетика, машиностроение, фармацевтика и так далее — пятьдесят с лишним штук, они объединены в 13 кластеров. Вторая группа — это центры по базовым системам, которые нельзя отнести к конкретной индустрии: операционные системы, системы управления, информационной безопасности и так далее.

А затем каждый центр по импортозамещению развивает свою инициативу самостоятельно, между собой они практически не общаются. И это надо менять в первую очередь, ведь многие цифровые технологии могут использоваться в разных областях, нужно это понять и выработать некий консолидированный запрос. Сделать это относительно легко.

Гораздо сложнее с платформенными вещами, такими как операционные системы, процессоры, а также чипы, которые в каждом устройстве, в каждой карточке, и до сих пор они иностранного производства. А платформы для искусственного интеллекта? Они основаны на данных, собранных, как правило, какими-то иностранными компаниями. Что они туда заложили? Например, какое распознавание объекта "свой — чужой"? Они, скорее всего, заложили своё. Как мы это можем проверить? Никак. Потому что этих данных слишком много, они слишком большие, они так и называются "большие данные", потому что они необозримы взглядом, не проверяемы. И на этих иностранных данных работают иностранные платформы.

Но и наши системы искусственного интеллекта тоже зиждутся на иностранных платформах.

Формально платформы вроде отечественные: какой-нибудь "Кандински" от Сбера, а на ваш запрос он выдаёт абсолютно русофобские картинки или русофобские тексты. И не потому, что Сбер хотел сделать плохо, а потому, что они просто взяли иностранную систему и у себя её развернули, чуть-чуть сверху наведя марафет.

С платформенными вещами главная проблема в том, что они экономически практически не отбиваются. Те же самые платформы искусственного интеллекта распространяются по модели "оупен-сорс". Я думаю, что такая модель — важная часть цифровой колонизации, потому что это очень удобно: взял как бы бесплатно, и какое-то как бы сообщество для тебя всё бесплатно делает. Это настолько привлекательно, настолько здорово — сообщество, там какие-то добрые программисты со светлыми лицами пишут тебе платформы!

Но когда ты "поковыряешь" сообщества, то выясняется, что вот это контролируется IBM, а вот это держит компания "Интел", а то — "Оракл", а вот это — "Майкрософт". Они все состоят при транснациональных корпорациях американского происхождения. И заметим, что русских в эти сообщества не пускают, то есть ты можешь, что называется, коммитить код, но при этом тебя в верхнюю категорию тех, кто решает, не пустят.

Самый наш продвинутый в разработке — "Постгрэс", у нас там, по-моему, два человека присутствуют во втором круге допущенных лиц. Это максимум. Из 148 миллионов населения аж целых двух человек допустили к одному из "оупен-сорс" сообществ.

При этом хочу заметить, что до начала СВО у Минцифры была идея вообще пересадить всё на "оупен-сорс", и мы с мужем Игорем Ашмановым лично боролись, чтобы этого не допустить, потому что риски очевидны. Преподносилось это как? Что мы тем самым сэкономим ресурсы. А что нам надо делать, чтобы сделать этот код лучше? Нам надо больше коммитить. Больше коммитить — это значит больше писать этого кода, чтобы его больше использовал весь мир, то есть, условно, обогревать мировое пространство. А у нас всех программистов меньше, чем в одной компании в Индии, и вот мы будем обогревать мировое пространство при помощи создания "оупен-сорс"? От идеи основывать на "оупен-сорс" государственное устройство, к счастью, отказались, тем не менее многие госсистемы на нём построены, и мы до сих пор от него зависим.

Думаю, что в плане платформ должно быть принято системное решение о финансировании за государственный счёт. На энтузиазме, конечно, здорово писать какую-нибудь систему искусственного интеллекта типа "Тензорфлоу" (аналог гугловской), но я сомневаюсь, что найдётся столько энтузиастов и у них столько денег, чтобы кормить столько программистов, потому что системы очень большие. Без государственного финансирования не обойтись, но государство здесь не имеет никакой политики: этот вопрос замалчивается, обходится, он такой неудобный, неприятный, и поэтому его не поднимают.

Ещё одна очень важная тема — кадры. Чтобы создавать информационные технологии, нужны люди: инженеры, программисты, системные архитекторы и так далее. До сих пор мы выпускаем наибольшее количество инженеров, по данным ОЭСР (Организации экономического сотрудничества и развития. — Ред.), — до 400 тысяч инженеров в год. Мы готовим хорошие, высокотехнологические кадры. Их стране могло бы хватить, если бы значительная часть не отправлялась за рубеж. Мы продолжаем обогревать пространство своими кадрами. До начала 2010-х годов на всех ведущих кафедрах в наших крупнейших вузах сидели представители иностранных компаний, которые прямо предлагали работу студентам с тем, чтобы они сразу по окончании вуза отправились работать на иностранных работодателей. Например, мой сын окончил факультет вычислительной математики и кибернетики, и с его курса уехали почти все, остались 10 процентов. Он оканчивал как раз в 2012 году.

Потом эту практику прекратили, но желание ехать куда-то туда, на сияющий Запад, у многих наших граждан, к сожалению, осталось, хотя сейчас стали уезжать и в Китай, который много делает для того, чтобы высасывать наши мозги, поскольку китайцы понимают, что здесь готовят хорошие кадры. И с этим тоже нужно бороться, причём не увеличением бюджетных мест, мол, давайте ещё больше учить (учить, конечно, хорошо, но у нас просто физически людей в стране не так много), а удержанием кадров.

Вот недавно отменили льготную ипотеку для айтишников, а ведь это была привязка людей к месту. И нужно либо вводить ведомственную ипотеку, либо давать, как в Советском Союзе, бесплатное жильё: приходишь на предприятие — получаешь жильё и живёшь в нем, пока работаешь на предприятии. А по отработке скольких-то лет оно становится твоим.

И конечно, поднимать заработную плату, которая у нас в государственных учреждениях и на оборонных предприятиях сильно отстаёт от рынка. И если инженер должен физически на заводе находиться, то для айтишников рынок безграничен. Они сидят сегодня в Москве или где-то ещё и могут программировать для любой мировой компании. Сейчас им стало труднее получать заработную плату, но они получают её в биткоинах или как-то ещё. Поэтому регулярный пересмотр зарплат в оборонном секторе и вообще в тех секторах, которые нужны нашей стране в военном противостоянии, должен быть частью государственной политики.

Редакция Завтра

Комментарий редакции

Тезисы статьи Натальи Касперской о цифровом суверенитете

1. Россия долгие годы подвергалась цифровой колонизации, заместив импортными технологиями ключевые системы государственного управления и повседневного использования.

2. Программа импортозамещения в сфере IT с 2015 года продвигалась непоследовательно – "шаг вперёд, потоптались на месте, сделали шаг назад".

3. В каждой технологии заложена возможность для производителя управлять ею, иметь удаленный доступ, собирать данные и отключать функции.

4. Уход иностранных технологических компаний в 2022 году вызвал "колоссальный шок", особенно для компаний, использующих облачные технологии.

5. В России отсутствует системный подход к импортозамещению – центры компетенций работают изолированно, не координируя усилия.

6. Особенно сложная ситуация с платформенными технологиями (операционные системы, процессоры, чипы), которые экономически трудно отбиваются.

7. Модель "open source" (открытого кода) может быть частью цифровой колонизации, так как контролируется в основном транснациональными корпорациями, а российских разработчиков не допускают к принятию решений.

8. Российские системы искусственного интеллекта часто базируются на иностранных платформах, что ведет к проблемам в их работе (например, генерация русофобского контента).

9. Платформенные технологии требуют государственного финансирования, так как их разработка слишком масштабна для частной инициативы.

10. Кадровая проблема: Россия готовит до 400 тысяч инженеров в год, но значительная часть уезжает за рубеж (в том числе в Китай).

11. Необходимы меры по удержанию IT-специалистов: льготная ипотека, ведомственное жилье, конкурентоспособные зарплаты (особенно в государственном и оборонном секторах).

Вывод:
Статья Натальи Касперской поднимает острые вопросы цифрового суверенитета России. Автор указывает на серьезные системные проблемы: технологическую зависимость от иностранных решений, отсутствие координации в импортозамещении, утечку кадров и недостаточное государственное финансирование платформенных разработок. Для достижения технологической независимости России требуется комплексный государственный подход, включающий систематическое финансирование разработки собственных платформенных решений, координацию усилий различных центров компетенций и создание привлекательных условий для удержания высококвалифицированных IT-специалистов внутри страны.